Приключения Олечки в медучреждении. Приемный покой

Когда-то это должно было случиться… Муж сидел на краю кровати с закрытыми глазами. Пот буквально лился с его лба ручьем прямо на пол.


- Женя, не лучше? – жалобно спрашивала стоящая рядом жена Олечка.


- Голова кружится и горит изнутри… Глаза не могу открыть… - отрывисто произносил он. Жена прижимала к его лбу мокрое полотенце, охлажденное в морозилке - стояла июньская жара.


На кухне, через комнату, сидели растерянные дедушка и бабушка.


- Женя, я «скорую» вызову? – спрашивала Олечка, проверяя, не нагрелось ли полотенце.


- Не надо, все само пройдет, - повторял муж. – Ой, дай тазик, тошнит!


Побежали за тазиком.


- Мне «скорую» вызывать? – жалобно спрашивала старших Олечка. Те только разводили руками.


- Я глаза открыть не могу, все кружится… давай давление померяем! – Давление оказалось за 180.


- Все, вызываю «скорую»!


Дедушка и бабушка метались, искали мобильные, спорили, какой номер набирать – 03, 103 или 112.


- Сто двенадцать! – жалобно восклицала Олечка. Звонили с мобильного, так как городской номер был отнят злобным МГТС за неуплату. Денег в этой большой многодетной семье не было уже больше двух лет. Зарплаты хватало только на жалкое прозябание. Даже за квартиру платила средняя дочка. Может быть, такое состояние бывшего владельца большого предприятия и могло вызвать насмешки, но не у тех, кому он помог в жизни, не у сотрудников, для выплаты заработной платы которых он брал кредиты под залог имущества семьи, а имущества того было – квартира да дача. Хотя когда он вывозил оборудование, проданное за погашение долга перед банком, многого не досчитался по мелочам. Но было все равно. «Пусть возьмут, - думал он, - буду меньше должен людям».


И вот сейчас это случилось – его состояние напоминало предынсультное. «Вызываю «скорую», не буду тебя слушать!» - решила Олечка. Обычно такие важные решения принимал он сам. И прожили они вместе тридцать лет и три года. Нажили троих детей и разбитое корыто.


Бригада «скорой» приехала через четверть часа. Две молодые женщины. Сделали экспресс-кардиограмму, измерили давление, взяли анализ крови. Сделали уколы. Евгению стало получше. Он все время порывался куда-то пойти, но не мог даже встать – так сильно кружилась голова.


- Ну что, поедете в больницу? – наконец спросила фельдшерица. Или врач – разобраться было сложно – в общем, «старшая».


- Поедем! – ответила Олечка. – Я только оденусь… Я с вами…


- Нам бы стул нужен, посадить его в лифте, а то больно большой «мальчик», мы не донесем, - оценивающе глядя на Женю, сказала сестра. «Большой мальчик» выглядел внушительно – весил он больше 130 кг. Это давало повод врачам говорить: «Ну что вы хотите при таком весе!» На удивление, ни бригада «скорой», ни врачи в больнице и даже потом, в поликлиниках, не называли его вес причиной всех заболеваний. Сочувствовали.


- Стул есть, есть! Сейчас! – дедушка (отец мужа) засуетился, вытащил в коридор стул. Пакет с вещами мужа Оля собрала, пока ждали «скорую», благо знала, что нужно брать – три недели назад забирали ее маму из больницы после обширного инфаркта. Сейчас мамочка была назначена ответственной за поддержание нужной температуры замороженного полотенца.


«Интересно, - натягивая брюки, думала Оля, - а если лежачий больной, как бы его понесли?» Лифт в их старом доме был очень маленький – детская коляска умещалась только со сложенной ручкой.


Как перевозили «большого мальчика», Олечка не видела – она неслась галопом вниз по лестнице. Муж вышел из подъезда с закрытыми глазами, поддерживаемый со всех сторон.


Оставалось только молиться. Ехать было недалеко, минут двадцать. Ольге казалось, что муж, отключаясь, переставал дышать…


- Он не того… не умирает? По-моему, он не дышит! – в отчаянии спрашивала Оля.


- Нет, все нормально!


- Женя, держись! – твердо говорила Оля. – Не отключайся!


- Не тормошите его, - тихо посоветовала врач. – Пусть он уснет…


Но Оле казалось, что муж умирает… умирает, и все. Она сама успела напиться успокоительного и следила, чтобы он не переставал дышать. На каждом повороте, при торможении, при сотрясении на неровном асфальте ему становилось дурно.

- Путевой дворец проехали! Сворачиваем на Ходынку… Центральный вход, уже рядом! – Женя лежал с закрытыми глазами и даже не реагировал на ее слова…


Вот, наконец, приемное отделение больницы! Муж, с помощью бригады «скорой», перелег на каталку, и его ввезли внутрь. Олечка ожидала, что сейчас, как в кино, подбегут уже местные эскулапы, повезут, скорее, спасать… Но старшая бригады встала с документами в очередь к окошку типа регистратуры. Впрочем, Женя умирал только по мнению жены. Она держалась за каталку и гладила его руку.


Бумаги, бумаги, бесконечно оформляют бумаги… наконец оформили «передачу» больного и повезли Женю по длинному коридору. Вдоль стен – каталки с больными, диванчики – на них сидят родственники. Затормозили у какого-то кабинета, старшая бригады «скорой» зашла, передала документы, поговорила с больничным врачом. Вышла в коридор:


- Ну все, оставляем вас, попрощалась врач с Олей.


- Спасибо, спасибо, - прижав руки к груди, прошептала Оля в ответ и начала осматриваться. Систему она поняла довольно быстро. В приемном отделении врачи в кабинетах, пациенты в коридоре, кто лежит, кто сидит. Некоторые, как Женя, с родными или знакомыми. Бригада из четырех медсестер отслеживала передвижение больных по «назначениям».


Лежать на каталке и так-то неудобно. Особенно когда в тебе 130 кг и ты не можешь повернуться из-за больной ноги и головокружения. Женя периодически засыпал, а Оле казалось, что он перестает дышать.


- Женя, я тебя люблю, - шептала она, наклонившись над ним. И внимательно приглядывалась к происходящему вокруг. «Медсестры и санитары – это разные службы», - быстренько сделала вывод Олечка, вслушивающаяся в разговоры. Ей нужно было понять схему работы, чтобы знать, куда вклиниться для помощи мужу. Наконец, прождав приличествующее по ее мнению, время, Оля решилась спросить:


- Извините, а чего мы ждем?


- Сейчас невролог освободится, и вашего посмотрят, - спокойно и доброжелательно ответила сестра.


Наконец, мужа ввезли в кабинет к неврологу. Оля, объявившая, что она – жена, попыталась отвечать на вопросы врача. Но врач сказала:


- Он же адекватный вроде, ничего, пусть сам отвечает.


Отвечал… стучали по коленкам, записывали показания. Муж даже постоял, но с закрытыми глазами. Сделали экспресс-анализ крови, все в порядке… Так что же с ним?


- Инсульт я не предполагаю, - наконец произнесла врач и крикнула в коридор: - Девочки, заберите больного!


Смена пациентов, мужа ставят в коридор. После нескольких минут ожидания Оля опять спросила приветливую сестру:


- Извините, а теперь нам куда? - На ЭКГ, - ответила сестра и отправилась в кабинет ЭКГ. Оля напоила своего страдальца водой из кулера. Она так и будет последующие несколько часов держать пластиковый стаканчик с водой, поя дорогого человека, пока не забудет воду в последнем кабинете, у терапевта.


- Женечка, тебе не лучше?


- Сейчас получше, - не открывая глаз, ответил он. Оля промокнула пот со лба домашним полотенцем. Можно было присесть на диванчик, но она не могла отойти от него, не могла лишить его моральной поддержки. Оля впитывала в себя происходящее вокруг, боясь упустить любую возможность ускорить процесс.


Не все больные мирно лежали на каталках. Какой-то бодрый молодой человек все время порывался покинуть больницу. Его перехватывали и уговаривали вернуться. Фингал под глазом, пьяные разговоры… парня подобрали мертвецки пьяного на улице и привезли на «скорой» сюда. Он упал и повредил руку. Пока сделали рентген, пока то да сё – пациент протрезвел и начал громогласно сообщать, что он готов идти куда угодно – хоть в морг, лишь бы определиться. Почему-то морг был предпочтительнее приемного покоя.


Наконец и у Жени какое-то продвижение! Его повезли на ЭКГ.


- С сердцем все в порядке, - порадовали Олю. Женю повезли в коридор. Олечка со стаканом в одной руке и пакетом в другой помогала сестре – толкала каталку сзади. Нет, она не мутант. У нее, как и у всех, две руки. Но иногда, когда очень нужно, появляется третья.


Олечка – женщина эмоциональная. Фейерверк эмоций – от гнева и желания убить на месте она легко и быстро переходит к солнышку, освещающему все вокруг, включая возможную жертву. Ах, как славно она улыбается! А в сочетании с дивным, каким-то детским голосом ее улыбка, искренняя и теплая, так хороша!


- Простите, на ЭКГ мы уже были, его отвезти куда?


- Сейчас отвезем… - сестра заглядывает в кабинет с устрашающими надписями «Не входить!» и, вернувшись, сообщает:


- Вас позовут!


Оля с мужем на каталке встала наготове. Из рентгеновского кабинета вывозят мужчину с испитым лицом. Похоже, что он благополучно спит!


- Ну, завозите! – раздраженно говорит Олечке врач-рентгенолог. – Не я же его потащу!


Да, муж тяжелый. Но Оля недаром тренировалась на покосе дачного газона! Самоходная косилка весом пятьдесят килограмм самостоятельно двигалась только вперед. А задний ход, под деревьями, повороты – это все Олечка. Она бросила пакет с вещами на диванчик, поставила рядом стакан с водой и затолкала каталку на рентген.


Медсестрам отдыхать некогда – только от них зависит продвижение пациента «по инстанциям». «Желающий в морг» парень торжественно проезжает мимо Оли в отделение в кресле-каталке.


- Да я сам пойду!


- Не полагается, сиди уж! – добродушная сестричка увезла буяна вместе с непередаваемым запахом бомжа.


После рентгена Оля выкатила мужа в общий коридор. Второй алкоголик, крупный дядечка, который был на рентгене перед ними, уютно расположился на каталке – прилег на бочок, подложил ладошки под голову и спал, похрапывая.


- А куда нам теперь? – лучезарно улыбаясь, спросила Оля у медсестры.


- Вам на КТ… на компьютерную томографию! До семи успеете!


«Ого! Мы тут уже два часа» - отметила Оля. Она стояла рядом с мужем и сообщала ему «новости», когда он не спал.


- Жень, и ЭКГ, и рентген нормальные, сейчас на КТ поедем!


- Оля, ты сядь, сядь, не стой!


- Да нормально! Тебе не холодно? – в коридоре дуло.


- Нет, все хорошо, - голосом умирающего отвечал муж.


А у кабинета заведующего отделением разыгрывалась новая сцена. Женщина средних лет, сидевшая под дверью его кабинета, непрерывно названивала по мобильному телефону и вещала:


- Пригласите Олега Петровича! Что вы говорите? Он у вас уже не работает? А где он работает? Дайте мне телефон… Так… И вот что: позвоните туда и скажите, что мать его бывшей жены находится в приемном отделении больницы, что она ожидает госпитализацию… и что нужно вывозить вещи из квартиры…


И через минуту:


- Вы позвонили на новое место работы Олега Петровича? Вы не звонили? Почему? Вы обязаны позвонить! А я позвоню мэру!


Из кабинета вышел замученный заведующий отделением и закричал:


- Больная! Вы можете, наконец, определиться – вы отказываетесь от госпитализации? Или ложитесь?


- Но я же должна сообщить родным и получить их согласие? – истерично отвечала больная.


- У вас предынсультное состояние, вы понимаете? Вам нужно ложиться!


- Но я могу позвонить? Дайте мне минуту!


Врач вернулся в кабинет. Сестры переглянулись:


- А психиатр приходил?


- Да, а толку…


Психиатр – частый гость в приемном покое. Пока Женя был на рентгене, привезли старушку «не в себе». Она все время порывалась слезть с каталки и куда-то пойти. Пришел психиатр, уж что он делал, Оля не видела, но явно не помогло – периодически около бабушки поднимался шум, сестры кидались к неуемной бабуле и не давали ей «уходить».


- Да зафиксируйте ее! – посоветовала одна из сестер, но ей не ответили – видимо, дать такое указание может только врач. Сестрички работали, не присев. Пациенты все прибывали, а их всего четверо. Если бы у Ольги были деньги в кармане, она тут же, на месте, выдала бы им «премиальные». Но денег не было, не было также знакомых врачей в этой огромной больнице со славной вековой историей. А Олечка уже поняла, что если пациент попал в приемный покой один, и он «тихий», а таких было большинство, то о нем могут подзабыть, и скорость его «продвижения» по кабинетам упадет. Уследить за очередями в кабинеты было невозможно.


Пока муж был на КТ, привезли бабушку – совсем высохшую старушку.


- Предположительно, рак, - сообщила одна из сестер. Бабушка терпеливо лежала на каталке, а рядом с ней стояли с широко раскрытыми от удивления глазами две женщины, видимо, дочка и внучка. Бабушку никуда не завозили около часа. Дамы добились одеяла для старушки и дочь начала звонить знакомому врачу. Видно, звонок возымел действие – когда Оля уезжала с мужем в отделение, бабушку тоже куда-то повезли. Родственницы с тем же изумлением во взоре шли рядом.


Чтобы поехать на КТ, долго ждали санитаров – почему-то именно санитары, а не сестры и не Олечка должны были отвезти туда пациента. Оля с энтузиазмом предлагала самое себя вместо санитаров, но сестричка отвечала только:


- Сейчас освободятся и отвезут…


Наконец, Женя на томографии! Ольга позволила себе присесть рядом с сестрой.


- Мотоциклисты пошли, - грустно констатировала медсестра. – Уже вторую пару за сегодня привезли.


Рядом с новым корпусом больницы находилась вертолетная площадка. Все больные, кто не спал, был ходячий и не на процедуре, наблюдали за посадкой и взлетом вертолетов, привозивших пострадавших в авариях.


- Ваш телефон мне дали на предыдущем месте работы мужа моей дочери. Его нет? Хорошо, найдите его и сообщите, что мать его бывшей жены…


- Вы ложитесь или отказываетесь? Вам надо госпитализироваться, - уныло уговаривал заведующий женщину.


- Но я же должна получить согласие членов моей семьи? Дайте мне минуту!


Мимо провезли крепко спящего «ароматного» пьяницу. Ему единственному было прекрасно. Сестры подняли поручни у каталки и поставили его вплотную к стенке, чтобы не скатился.


Олечка отметила молодую пару – они пришли «своими ногами», по направлению. Так и ходили туда-сюда, взявшись за руки, пока не наступила их очередь отправляться в палату. Пациенткой была девушка.


На горизонте показались санитары – вывезли Женю с КТ. Олечка бросилась к нему:


- Ну что сказали?


- Ничего… Голова очень кружится…


Все, что могла, Оля сделала – промокнула пот, дала водички, сказала добрые слова. Теперь они ожидали очередь к терапевту.


Два раза к ним подходил молодой человек, в очках. Переспрашивал фамилию и с озадаченным видом удалялся. Оля приняла его за санитара, по сходству костюмов.


- А что случилось?


- Ничего, томограмму ищем, - отвечал он и исчезал. Олечка вся измаялась, но в конечном итоге и томограмма нашлась, и их подвезли к терапевту. Он терапевта как раз отъезжал тот самый «спящий мальчик».


«Как они, бедные, выносят этот ужасный запах бомжатины?» - думала Оля, вталкивая каталку с мужем к терапевту в кабинет. Тут Жене стало так хорошо, что он даже сел на каталке для очередного измерения давления.


После осмотра и опроса терапевт радостно сказала:


- Ну все, теперь вам к неврологу!


Невролог был в соседнем кабинете. Свободный. Олечка постучалась и сунула голову в кабинет:


- А мы были у терапевта, нам сказали – к вам…


- Сейчас терапевт принесет карту, и я вас приму.


- А можно Я принесу? – понимая, что у врачей и сестер и так дел по горло, а принести карту из соседнего кабинета может и она сама, предложила Оля.


- Не нужно, все принесут, - ответила врач.


Олечка, изумленно оценивая расстояние между дверями в оба кабинета (три метра), незанятых терапевта и невролога, дождалась только того, что приехала очередная «скорая», и невролог занялась новым пациентом.


Время убегало. Спина у Оли отвалилась, но она мужественно стояла рядом с мужем. Наконец, когда терапевт вернулась в свой кабинет, Оля отловила медсестру и сообщила ей, что невролог ожидает, когда ей принесут карту от терапевта из соседнего кабинета. Медсестра с каким-то недоверием посмотрела на Олю, заглянула к терапевту, и та, энергичная темноволосая женщина, ответила:


- Да все готово у меня давно! Что, невролог сама забрать не может?


Вожделенная карта переехала к неврологу, Оля заняла позицию для быстрого ввоза мужа в кабинет. Но минут через пять невролог вызвала медсестру и передала ей Женину карту.


- И куда нам теперь? – бодро спросила Олечка.


- Сейчас санитары придут и отвезут вас в отделение, - туманно ответила сестра, вызывая по мобильному санитаров.


- А как КТ? Как вообще наши дела? – Ольга не отставала. Она думала, что удастся расспросить невролога, но визит не состоялся.


Сестра заглянула в карту:


- Пишут, что инсульта нет, тромбов нет…


- Слава Богу!


- Так что сейчас освободятся санитары…


- Жень, держись, уже все, следующая остановка – отделение! Инсульта нет, КТ в норме! – сообщила она радостную новость мужу. Глаза он не открывал – сразу начинала кружиться голова. Но после этих слов заулыбался!


- Ага, тебе лучше! – ликовала Олечка. Рядом с ними стояли две медсестры, контролируя процесс передвижения больных. Одна, крупная женщина, от жары приобрела красный цвет лица. Ей явно было плохо. Коллега постучалась к терапевту и попросила посмотреть сестру. Через полчаса та снова стояла на боевом посту, уже просто розовая.


Наконец пришли санитары, подхватили каталку, Оля со своим пакетом бодро бежала следом, распрощавшись с медсестрами. Коридоры, двери, лифт, опять коридоры…


- А мы куда?


- В нейрохирургию…


На улице уже стемнело, в отделении – погашен свет, все спали крепким сном, хотя шел всего лишь десятый час. Олечка вспомнила – в этом отделении лежал ее папа… Мужа ввезли в палату, переложили на койку.


- Ой, опять плохо мне, - простонал страдалец. – Растрясли, пока ехали…


Олечка побежала за дежурной сестрой. Сестра сказала, что сейчас придет дежурный врач, оценила размеры «мальчика» и выделила Олечке каталку для сна в палате рядом с мужем.


- Водить его мы не будем! - развела она руками.


- Да он сам ходит, его надо только направлять…


Пришел лечащий врач – тот самый «санитар», уточнявший фамилию мужа. Это был доктор! И, как позже выяснилось – отличный доктор! Подтвердил, что инсульта нет, а что с ним – «будем изучать». Олечка отвела мужа «куда следует», потом просидела рядом с ним на стуле около часа и поняла, что если она останется, то завтра и ее с гипертоническим кризом уложат рядом. А медсестра… ну это ее работа, в конце концов!  Оле выписали пропуск для ухода за больным, и она ушла. Выходила через приемное отделение, увидела знакомые лица. Вызвала такси. Пока они были в больнице, сильно похолодало и пошел дождь, а зонта у нее не было.


Минут пятнадцать пыталась объяснить заблудившемуся таксисту, где она стоит:


- Да вы не сможете меня не увидеть – я тут одна под дождем, накрытая полотенцем, мокну!


По дороге к дому таксист рассказал ей и почему он заблудился, и что он первый и последний день в такси, так как денег тут не заработать, и как он прекрасно работал раньше…


Завтра у Олечки началась новая жизнь, в которой больница прочно заняла первое место. Но это – завтра. А сегодня она была очень благодарна медсестрам и врачам, сообщившим, что «инсульта у него нет».