Повесть о небесном камне 10. Грозовая коза Козява

   ИСТОРИЯ ГРОЗОВОЙ КОЗЫ КОЗЯВЫ

   Санина бабушка устроилась подобнее, подложив под скрюченную артритом руку свернутый ватник, и начала рассказывать. Оказывается, это история, которую не стоит знать очень маленьким и просто маленьким детям, ну а тем, кому уже скоро двенадцать, ее самое время узнать. Тем более, что они уже побывали у дракона.

   Жила когда-то в селе тетенька одна. Катериной ее звали. Была у нее семья – муж любимый, да двое деток, сын да дочка. Приветливая была Катерина, веселая и хлебосольная. Никто не слышал, чтобы на жизнь жаловалась, если и набегали тучи на ее лоб, то очень скоро солнышко ее глаз разгоняло их. Сама жила с радостью и других людей радовала. А мужа своего любила как теперь уж и не любят, и все прощала ему, даже пьянку, до которой он большой охотник был. Так прожили они немало лет, детей вырастили, стариков-родителей похоронили, как пришло несчастье в их дом: ушел муж Катерины к другой тетеньке. Чем его приворожила ведьма та, о том только меж собой сельчане говорили, да точно никто не знал.

   А Катерина сохла с тех пор и с горя померла. А в ночь после похорон гроза грянула, да такая, какой давно не видывали - не слыхивали в селе. Хорошо, что дождь лил проливной, как будто потоп начался, потому что был в селе в ту ночь большой пожар. Рассказывали потом, как молния ослепительно вспыхнула прямо над селом и ударила светлым столбом по центру улицы. Оказалось, в сарай, прямо возле дома, где жил Катеринин муж неверный. Сарай сгорел дотла, а дом спас проливной дождь да прибежавшие на подмогу односельчане, ведь когда дождь стал стихать, пламя все еще бушевало под остатками крыши и грозило перекинуться на дом. Мужики разобрали горящую крышу, обрушив ее стропила и балки вниз вместе с огнем, а соседки с ведрами заливали остатки огня.

   Несколько человек из числа присутствующих на пожаре обязательных старушек как будто увидели в дыму, поднимающемся высоко над селом, лик покойной Катерины с выражением отчаянного веселья на лице, который незаметно быстро переплавился в контур козы, летящей над крышами, и из глаз этой козы вырывались осколки плотного, бездонно черного мрака. Так, решили в селе, Катерина наказала своего неверного, да в конце пощадила или людей пожалела, что на помощь пришли.

   Как бы там ни было, с тех пор в грозу люди с большей опаской стали выключать свои телевизоры и прочие электроприборы и поминали покойницу Катерину добрым словом. Лика ее больше над селом не видели, а видели иногда в грозу силуэт летящей козы, за которым тянулся шлейф осколков плотного черного мрака. Кто-то прозвал потом эту козу Козявой, да так и прилипло к ней это прозвище. Впрочем, с тех пор особых неприятностей грозы не причиняли местным жителям, тем более, что бывший Катеринин муж с новой своей зазнобой съехали из села куда-то, куда именно, никто сильно не интересовался, съехали – и слава богу. В их доме поселились другие люди, семья с детьми, отстроили заново сарай и жили не хуже и не лучше нас с вами.

   Все это как мог Санек пересказал другу. «А как же дракон, ведь этой ночью гроза была?» - сдвинув брови, задумчиво спросил Петруша. Санек повертел головой и сказал, что сам ничего не понял и надо, значит, спросить про это у бабушки.
Санина бабушка – Дуня третья по сельской переписи, согласилась поговорить с мальчиками - она пасла сейчас небольшое козье стадо Саниной семьи – две взрослые козы и пятеро их козлят, двое из которых получились беленькими, а трое – бурыми.  Козы жевали траву, но больше им нравились ветки вишни, и они вставали на забор передними своими копытами, вытягиваясь вверх во всю длину, и время от времени устремляли на мальчишек взгляд своих странных, с узкими горизонталями зрачков, желтых глаз.

- Бабушка Дуня, - начал осторожно Петруша, - а что, эта Козява злая теперь? И Санек взахлеб добавил:
- Бабушка, ведь мы ее видели в ту ночь возле дракона!

   Бабушка прикрыла веки, заслонила ладонью глаза от солнца, которое выглянуло только что из-за облака, и начала говорить.
- Никто точно не знает, что дальше было, но уж так – кому сон приснился, кому что почудилось на вечерей заре или темной ночью… Хотите верьте, хотите нет. Знамо, что дракон бабы Нюры оживает иногда, видели люди, и бывало это больше в грозу, оно, конечно, у страха глаза велики, но видели они и силуэт Козявы поблизости от него. Будто играла она с Калин-драконом в грозовые игры, перебрасывалась мячиками шаровых молний, а то и световыми столбами. Но раз вы целыми остались в эту ночь, значит, Козява вас оберегла от гнева драконова. Не злая она, а отчаянная. Гневить ее не надо, тогда и не будет плохого. А однажды… Бабушка Дуня посмотрела на солнце и, кряхтя, начала подниматься с земли.

- Ох, ребятишки, пора мне этих коз гнать домой, а то сейчас чудесить начнут.   
- А что было-то однажды? – спросил в нетерпении Петруша.
- А про то я уж вечером расскажу, когда отдою этих окаянных.

   Делать было нечего, и ребята пошли по домам, где их ждали другие дела, но нет-нет, да и мелькал перед ними в разгоряченной бабкиным рассказом фантазии темный силуэт из ночного сада.

   КАК КОЗЯВА УСТРОИЛА МОЛОЧНЫЕ РЕКИ С КИСЕЛЬНЫМИ БЕРЕГАМИ

   После вечерней дойки Петруша и Санек сидели за столом и ждали бабушку Дуню. Она не торопясь процедила парное молоко через чистую марлю, налила его в две кружки и поставила перед ребятами. Нарезала крупными ломтями свежий домашний хлеб, сложила в хлебницу на вышитой салфетке и присела рядом.

- Ну, ешьте, - и хитро на них посмотрела.
- Бабушка, ну мы же не есть пришли, а ты рассказать обещала!
- Ну и расскажу, а вы ешьте, может, и мою историю заодно проглотите.
Долго уговаривать мальчишек не пришлось – на козьем молоке они выросли, а бабушкин ржаной хлеб был выше всяких похвал.
- Ну, так вот, на чем мы там с вами остановились? – хитрила и тянула бабушка.
- Вы сказали «а однажды было…», - терпеливо сказал Петруша.
- Ага, вот что было однажды. Вас тогда еще на свете не было, а родители ваши были уже взрослые, может быть, и вспомнят тот случай.

   Приехала тогда в село женщина одна, была она подругой Катерины покойной, и все на ее могилку наведывалась. Пошла и на этот раз она на кладбище помянуть Катерину, а после того над селом опять гроза разразилась, и видели некоторые люди в грозовом небе силуэт Козявин, и подруга ее видела. Посмотрела на него и признала в Козяве Катерину. Признала и крикнула ей в небо что было силы: «Эй, сестренка, а не порадуешь ли нас чем-нибудь на помин своей души?».

   И тут же гроза стихла, тучи черные и серые мигом унеслись за край небес, а остались пышные белые облака, похожие на хорошо взбитое мороженое. И это мороженое стало падать вниз, прямо посередине села, целыми сугробами. Что тут было! Все сбежались туда с ложками и мисками, и дети и взрослые и все бабушки, и даже самая древняя баба Дуня, и единственный дедушка Миша, и тетя Райком и ваши мамы, совсем молоденькие тогда.

- И папы? – в полном восторге уточнил Санек.
- А как же, тут без них не обошлось. Наелись все этого мороженого. И что чудно, каждому свой вкус показался. Кому сливочное досталось, кому пломбир, кому эскимо, и с разными подливами из варений. Но еще чуднее, что ни у кого после того горло не разболелось, в прок, значит, пошло Козявино угощение. А потом мороженое, как ему и положено, стало таять и в речку Родничку стекать. Потекла речка молочная. Тут подруга Катеринина снова вверх посмотрела и крикнула: «Спасибо, сестренка, уважила ты нас! А как насчет киселька?» А вечер уже настал, и у всех на глазах багрянец заката пролился прямо на берега Роднички густым и вкусным вишневым киселем. В тот год в селе вишня уж очень хорошо уродила. 

- Бабушка, а ты тоже там была?
- И я там была, и кисель там пила, и в рот попало и славно стало.
- Бабушка, а еще такое может случиться?
- Вот именно такое вряд ли, а иное какое чудо всегда может произойти.
- А завтра может? – чуть подумав, спросил Санек.
- И завтра может, - ответила бабушка.

  А Петруша, обдумав еще раз свою неотвязную мысль, решился спросить:
- Бабушка Дуня, а как думаете, Калин-дракон охраняет клад или нет?
   Тут бабушка сама задумалась, а потом сказала:
- Да ведь этой калине лет тридцать, не больше, а клад Кузькин зарыт давненько уже. Вот на Ивана Купала Жар-цвет найдете, так он вам все клады в земле покажет.
- Ой! – огорчился Санек, - нам еще целый год ждать придется, даже больше.
- Да, - подтвердила бабушка, на следующий солнцеворот вы испытание огнем и водой пройдете, и в полночь Жар-цвет искать будете. Редкое это счастье, говорят, раз в семь лет цветет он, и давненько никому он в руки не давался. Да еще надо не поддаться испугу – вся нечистая сила в ту ночь цветок сторожит, хочет сама им завладеть, молитва ее отгоняет.
- Ну, все, ребята, пора мне на боковую, да и вам скоро тоже, - зевнула бабушка Дуня и стала собирать со стола.

   Мальчишки поблагодарили ее за рассказ, и Санек пошел проводить Петрушу. Наутро они договорились поехать рыбачить на озеро в Биринск, и эта идея увлекла их полностью. Было это в начале июня того лета, когда в село приехала Елка.


    ВИТЯ ЕДЕТ!

    Елка очень хотела, чтобы он приехал, и одновременно боялась, что будет очень тяжело справляться со всеми делами, ведь Витя еще такой маленький, всего два с половиной. Но получилось все само собой, потому что Витя заболел, а после болезни был очень слабенький для садика, вот его и привезли в Кузькино на поправку.

  Елка услышала шум мотора и выбежала навстречу приехавшей Зойке с Женей и Витьком. Витек был бледный и полупрозрачный от худобы. Елка чуть не заплакала от жалости.
- Мама, у него была какая-то токсикоинфеция, и он почти ничего не ел.
- Ничего, - ответила Елка, взяв Витю на руки, - тут он быстро поправится, и никаких токсикоинфекций. Привет, Заяц!
И, действительно, вся простая деревенская пища пошла впрок Зайцу, вскоре у него появились щечки, а на щечках этих засмуглел румянец.

   День примерно на третий они гуляли по улице, и Елка любовалась их сосной в палисаднике. Тут Заяц сказал:
- Бабуфка, тут не надо фофну, надо елку.
   Надо сказать, что к этому времени Витек уже почти все говорил и даже выучил с мамой стишок «Белеет парус одинокий», но не выговаривал несколько букв, поэтому у него так получалось – бабуфка.
- Но, почему, Заяц? – удивилась бабушка.
- Нувна елка! – упрямо повторил Заяц.

   «Может быть, сейчас мне надо сознаться, что я и есть Елка?» - подумала бабушка и решилась:
- Зайчик мой милый, конечно, мы посадим еще и елку здесь, но, кроме того… меня тоже зовут Елка.
   Витя внимательно и значительно посмотрел на нее и молча взял за руку.
- Ховофо, бабуфка. А на новый год мы тебя нарядим?
- Конечно, и на мне будут висеть всякие вкусняшки: сушки-печенья-конфеты-мандарины. И Елка растопырила свои пушистые ветки, а Заяц спрятался под них и захихикал от удовольствия.

   ВИТИНА ВОЛГА И РЕЧКА РОДНИЧКА

   Елка с Зайцем каждый день ходили гулять по селу и краю леса, и в другие хорошие места. Однажды Заяц показал Елке куда-то за горизонт и сказал:
- Фмотри, бабуфка, там моя Волга!
- Но там нет Волги, там лес, - возразила бабушка.
- Нет, есть Волга! – упрямо возразил Заяц. – Ну, фмотри, фмотри, вон она!

   И Елка подчинилась его уверенности, посмотрела медленно вдаль, за горизонт.
Над Волгой таял утренний туман, ватага бурлаков тянула бечевой тяжелую баржу и время от времени дружно выдыхала «Дубинушку»: «Эх, дубинушка, ухнем!». Баржа тихо скользила по гладкой,  чуть сощуренной от солнца воде. И вдруг над водой стал возникать город, словно лепясь из остатков тумана. Купола, башенки, шпили, островерхие и покатые крыши – словно из разных стран и времен собирался этот город над широкой рекой.

   Елка шепнула Зайцу:
- Ты видишь город?
- Виву! – ответил Заяц.

   Потом солнце поднялось высоко, город растаял, и сама Волга тоже исчезла из виду.
- Это Мирный город*, - сообщила бабушка Зайцу, - он иногда появляется над Волгой, и увидеть его большая удача.
- Мы туда пойдем? – закивал головой Заяц.
- Да, - ответила Елка, - обязательно пойдем. На твою Волгу, в Мирный город. А сейчас пойдем на нашу Родничку, мочить ножки?

   Заяц обрадовался. Мочить ножки в Родничке было очень хорошо с мостка. Родничка текла здесь круглый год, и, хоть мелка и в самом широком месте больше двух метров не бывала, никогда не пересыхала, потому что питало ее множество родников, которые пробивались то тут, то там по склонам оврага, который делил село на две части: у дороги и за речкой. Оттого что речка была и очень холодная и мелкая, в ней не купались, а только мочили ножки и пускали кораблики. Еще она была очень чистая, и в отлогих местах из нее брали воду.

   Они пошли на Родничку, и там Витя стал раздеваться, потому что было довольно жарко, он даже снял свои резиновые сапоги, в которых ходил повсюду, не снимая, если не шел просто босиком. Потом он стал ножками в речку, спустившись с мостка и держась за стойки перил, а Елка, присев на перила, слушала журчание быстро бегущей воды.
- Бабуфка, а фто она говорит? – вдруг спросил Заяц.
- Вот слушаю. А я ее сейчас спрошу про кузькины ключи от клада. Вдруг она знает?
- Я сам, - быстро сказал Заяц и повернулся к воде, - Ретька, вкавы повалуфта, где куфькины клюци? – И, навострив свои розовые уши, стал слушать, что она отвечала ему.
- Бабуфка, фто она говорит?
- Ключи близко, очень близко, ищите… - вот что сказала речка, - задумчиво ответила Елка.

*Мирный город – в Жигулевских преданиях и легендах город, который ушел под воду в Волге, его издревле и изредка видели над рекой. В одной из легенд город однажды окружил своим телом огромный дракон, с которым никто не мог справиться, и город тогда ушел под воду. Легенды эти напоминают легенду о граде Китеже, стеклянном острове Аваллоне, скандинавском Мидгарде, окруженном змеем Ёрмунгандом, возможно, Асгарде, небесном городе богов.


   Продолжение следует. Всю повесть можно прослушать на моем подкасте https://anchor.fm/315 в моем же озвучивании.