Телеграмма

С мамой Максим попрощался в больнице. Онкология зашла слишком далеко, и даже московские врачи ничего сделать не смогли. Были отключены все аппараты, и конец мог наступить в любое время.
- Нагнись, - еле слышно прошептала мама.
И, когда он нагнулся, услышал:
- Прости меня, сынок, что я оставляю тебя одного. Тебе давно надо было жениться, а я тебе мешала, боялась остаться одной. В моей спальне у кровати стоит тумбочка, там в верхнем ящике среди счетов и квитанций лежит телеграмма. Я ее тебе не показала, испугалась. Теперь я понимаю как эгоистично я поступила. Завтра ты будешь свободен, прощай.
- Ну, что ты, мама, ты еще понянчишь внуков, - солгал Максим.
Мама погладила его по щеке и закрыла глаза. Утром он получил справку о ее смерти.
Когда он вернулся домой с похорон, их маленькая московская квартира оказалась неожиданно большой. Максим какое-то время слонялся из угла в угол, потом зашел на кухню и вскипятил чай. Кто теперь будет его встречать с работы? Кто будет спрашивать что он хотел бы поесть на ужин и рассказывать последние новости, услышанные по телевизору? Кто будет зимой завязывать на его шее шарф и поднимать воротник? Только теперь он понял как много значила для него мама. Разве он стал бы кандидатом наук, если бы мама не приносила из библиотеки  нужные ему книги, не печатала на машинке его статьи, не помогала искать оппонентов? Да, она отговаривала его от женитьбы. Сначала советовала защититься, потом занять положение в институте и ни одна девушка, которую он приводил домой, ей не нравилась…
Максим зашел в мамину спальню и открыл ящик тумбочки. Что за телеграмма? Мама боялась выбрасывать всякие документы, а вдруг они понадобятся? Счета за свет, сберегательная книжка, оказывается мама копила сэкономленные деньги, квитанции об оплате квартиры, теперь ему придется этим заниматься самому. А вот и телеграмма.
«Москва, Звенигородская улица, дом 30, квартира 7, Вершинину Максиму Петровичу». Это ему. «Поздравляю рождением сына. Муся.»
И все. С трудом он нашел дату: телеграмма пришла три года назад.
*  *  *
Муся появилась в его классе в марте, когда началась их последняя школьная весна. Она пришла неожиданно на урок русского языка, высокая, худая в мятой короткой юбке и с вызывающей челкой на лбу, подошла к одной из задних парт и сказала:
- Я сяду здесь.
Сидевшая там второгодница Лиля покорно встала и пересела на другое место, и новенькая села рядом с Артуром.
- Морошкина, - сказала Елена Васильевна, заглянув в журнал, - почему ты не в школьной форме?
- У меня нет школьной формы, - сказала Муся, - есть у кого-то лишняя ручка и тетрадь?
- Вот возьми, - Артур подвинул к ней тетрадку, - лишней ручки нет, вот карандаш.
- Вот ты им и пиши, а мне дай ручку.
Этот урок был посвящен реформе русского языка и Елена Васильевна стала излагать принципы нового проекта, разработанного Академией Наук. Муся подняла руку.
- У меня есть вопрос. Правда ли, что в новом правописании слово «грудь» будут писать без мягкого знака? Это сказал мой папа.
По классу прошел шум, девочки выпрямились за партами, и все посмотрели на грудь учительницы, которая давно потеряла форму и висела где-то у живота, а Максим обернулся и, встретив дерзкий взгляд новенькой, покрутил указательным пальцем у виска, что означало: «Ты в своем уме?»
Елена Васильевна, казалось, лишилась дара слова, но сделав паузу, (может она посчитала до десяти, подумал Максим), глубоко вздохнула и приказала:
- Морошкина, выйди из класса. И без родителей в школу не приходи.
- Я живу не с родителями, - встав, тихо сказала Муся, - я живу с бабушкой.
- Тогда приходи с бабушкой, - смягчилась учительница.
- А бабушка старенькая и больная, она из дома не выходит. Простите меня Елена Васильевна, я сама не знаю, что говорю, - она прилежно развернула тетрадку и взяла в руки ручку.
- Хорошо, садись. Я поговорю с директором, и мы купим тебе школьную форму.
Урок продолжался, но внимание класса, а особенно, мужской части, все больше привлекала эта странная девочка. Уже перед самым звонком Муся снова подняла руку.
- Что, Морошкина? – уже с некоторым страхом спросила учительница.
-  Правда ли, что в новом правописании слово «член» будут писать с двумя «н»? Так сказала моя мама.
- Ну, знаешь ли, это переходит всякие границы, - воскликнула Елена Васильевна, захлопывая журнал, - выйди вон! Я попрошу тебя перевести в другой класс.
- Другие классы от меня уже отказались. Елена Васильевна, если вы меня выгоните, меня переведут в школу для недоделанных детей, простите, пожалуйста, я больше не буду.
Мусю спас звонок.
*  *  *
             Дома Максим рассказал маме о новой девочке. Он все рассказывал своей маме. Отец ушел из семьи давно, и Максим его не помнил.
- Да, - сказала мама, - сейчас так много неблагополучных семей. Я слышала, что ее мать и отца лишили родительских прав. Вот что, дружок, держись-ка от этой Муси подальше. Я плохих советов тебе не давала.
Несмотря на мамин совет, его все больше влекла к себе эта девочка, так не похожая на одноклассниц. Ее вопросы вызывали шок, ее образ мышления был непредсказуем, и, хотя, по настоянию дирекции, она стала носить школьную форму, но укоротила юбку, беззастенчиво показывая свои длинные и худые ноги, о которых остряк Артур сказал, что они напоминают две параллельные прямые, которые нигде не пересекаются.
И все же в ней что-то было. Тогда Максим еще не знал этого слова: сексуальность.
В мае Муся подошла к Максиму и положила руку ему на плечо.
- Макс, можно я с тобой сяду?
Соседка Максима, голубоглазая Оля, по слабости здоровья была отправлена в санаторий, и место за партой рядом с ним было свободно.
- Тебе, что, плохо с Артуром?
- Он ко мне пристает.
- Ты хочешь, чтобы к тебе приставал я?
- Да.
- Почему?
- Ты такой чистенький и аккуратный, так хорошо учишься и никогда не забываешь сделать домашнее задание. Так много читал и из такой хорошей семьи. У тебя должны быть такие замечательные гены, разве можно сравнить с моими. У меня совсем плохие. Давай мы соединим наши гены и посмотрим, что получится?
После того, как Муся села рядом с Максимом, Артур незаметно показал ему кулак. Она стала лучше учиться, часто списывая у Максима домашние задания и подглядывая в его тетрадь на контрольных. Учителя это видели и терпели, уж очень хотела школа от нее избавиться. Когда она собиралась задать очередной каверзный вопрос или сделать учителю язвительное замечание, Максим хватал ее за руку.
Он поделился с мамой этими новостями, мама покачала головой и попросила пригласить к ним Мусю на ужин. За ужином мама расспрашивала Мусю о ее родителях и что она собирается делать после школы. Муся вежливо улыбалась и вскоре встала:
- Спасибо, все у вас очень вкусно. Меня ждет бабушка.
Максим проводил ее домой.
- Мне не понравилась твоя мама. Она ведет допрос не хуже чем в милиции. Больше я к тебе домой не пойду.
После окончания школы Максим получил медаль и уехал учиться в Москву, а Муся записалась в училище и стала маляром. Он закончил институт, прошел аспирантуру и после защиты кандидатской диссертации нашел работу в Москве. Со временем удалось вступить в кооператив, купить небольшую квартиру и перевезти к себе маму. А Муся все дальше уходила из его снов, хотя иногда его тревожило видение её длинных худых ног, которые нигде не пересекаются.
*  *  *
Четыре года назад позвонил Артур.
- Максим, наш класс собирается отметить юбилей, мы окончили школу ровно десять лет назад. А после официальной части, которая пройдет в школе, я устраиваю вечеринку у себя  дома. Заодно отметим мое новоселье – я получил отличную квартиру и планирую жениться. Ты ведь до сих пор не женат? Посмотришь на наших девочек, многие еще свободны. Будет и Муся. Приедешь? Тогда запиши мой адрес и пришли сто рублей.
Если честно, Максима тянуло в родной город. Он посоветовался с мамой.
- Я бывала на встречах с одноклассниками, - сказала мама, - так хорошо снова оказаться в детстве, и тебе есть чем гордиться – ты многое успел! Конечно, поезжай.
Так Максим снова оказался в стенах школы. Они расселись в своем классе, его голубоглазая Оля еле влезла за парту, она уже была мамой двух детей. А кто сидит с Артуром? Максим оглянулся, Муся! Она похорошела и, поймав его взгляд, состроила непонятную гримасу. От этого у него опять стало неспокойно на душе, может, не надо было ехать?
Вечеринка у Артура была бурной, много пили и говорили, стараясь перекричать друг друга. Случайно или нарочно, Муся села рядом и трогала его то плечом, то голой коленкой. 
- Пошли покурим, - сказал Артур, и они вышли в маленький садик. Пахло сиренью, совсем как в детстве.
- А Муся, между прочим, не замужем. Она положила на тебя глаз, понял, лови момент!
- Что ты имеешь в виду?
- Ах, какие мы непонятливые. Хочешь с ней переспать?
- Да мы не общались десять лет. Я о ней так мало знаю.
- Дело твое. Тебе, как старому другу даю совет: пойди ее провожать и останешься на ночь.
- Так сразу? Как-то неудобно.
- Неудобно спать на потолке: все время одеяло падает.
- Она же живет у бабушки.
- Бабушки уже нет.
- А если она не согласится?
- Тогда ты ее изнасилуешь. Шучу. Я видел, как она прижималась к тебе. Она согласится. Между прочим, она у меня просила твой адрес. Я не дал.
Муся жила в коммунальной квартире и когда они шли по коридору из дверей выглядывали соседи.
- Муся, нас засекли твои соседи.
- А ты испугался?
- Чего мне пугаться. Я завтра уеду.
- Понятно. Хочешь на прощание сделать подарок однокласснице.
Когда они вошли в ее комнату, она спросила:
- Будем пить кофе или сразу в кровать?
- Ну, зачем ты так.
- Я ведь знаю, зачем ты меня провожал. Пошли.
Утром они пили чай с печеньем.
- Муся, у меня в час поезд. Придешь меня провожать?
- Нет, я работаю. Пожалуйста, не рассказывай ничего своей маме. Прощай.
Вот как это было. В поезде он пытался понять, почему она это сделала. И вспомнил «Давай мы соединим наши гены и посмотрим, что получится?»
Когда мама расспрашивала его о поездке, он рассказал, как встречался с учителями и соучениками.
- Больше ничего не случилось? - спросила мама, - ты что-то не договариваешь.
- Ничего не случилось, мама, - сказала он, впервые солгав матери.
*  *  * 
Максим вышел из маминой спальни с телеграммой в руке. В кухне на верхней полке стояла бутылка водки, из которой мама делала компрессы, а когда он простужался, готовила коктейль. Она смешивала водку, мед, сок лимона и малиновое варенье, потом заливала это кипятком и велела пить на ночь. Коктейль часто помогал. Он налил полстакана водки и открыл банку сардин, но пить передумал. Сейчас ему нужна ясная голова. У него есть сын. Телеграмма пришла три года назад. Наверное, сын ходит в детский садик, и Муся после работы забирает его домой. Максим вышел из квартиры и сначала, по привычке, отправился к гаражу, где стоял его «Москвич», но опять передумал и быстро пошел по улице, щурясь от света встречных машин. Он вспомнил, как она потушила свет, и пока он, раздеваясь, путался в своей одежде, покорно ждала, а когда он лег, сразу крепко его обняла. Зачем он это сделал? Конечно, он выпил и с непривычки сразу захмелел. Связать свою жизнь с девочкой из неблагополучной семьи?
На работе уже знали, что у него умерла мать, и когда он попросил внеочередной отпуск, чтобы съездить в родной город уладить кое-какие дела, отпуск дали. И вот он лежит на верхней полке купейного вагона, смотрит в окно на бегущий пейзаж и обдумывает дальнейший план действий. Сначала он встретится с Артуром, а потом с Мусей. Конечно, он захочет увидеть своего сына, в три года дети уже похожи на своих родителей. Максим представляет себе как приходит к детскому садику и, стоя за забором, рассматривает бегающих детей. Он узнает своего сына, это ему подскажет инстинкт, который его никогда не обманывал.
И снова в памяти возникает темная комната, где Муся дарит ему свою любовь. Ничего подобного он не испытывал ни до, ни после нее. Он женится и привезет Мусю с сыном в Москву. Рядом есть хороший садик от его института. Муся не пойдет работать маляром. Он подготовит ее к вступительным экзаменам в пединститут. На заочное отделение. И вот она уже учительница. Она входит в первый класс и, как в каком-то старом фильме, говорит: «Здравствуйте дети. Теперь вы не просто мальчики и девочки. Вы - ученики». А его сын сидит на первой парте и с гордостью шепчет сидящей рядом хорошенькой девочке с большим белым бантом на голове: «Это моя мама».
Решив таким образом судьбу Муси и своего сына, он засыпает.
Родной город встретил Максима новым вокзалом и проливным дождем, такси доставило его в гостиницу, надо сначала осмотреться. Где живет Артур он знал, и вечером они уже сидели за бутылкой вина. Максим вытащил из кармана и показал телеграмму.
- Я понял, зачем ты приехал, - сказа Артур,  - но Муси нет. Пару лет назад она собралась и уехала с сыном строить БАМ. А ко мне приходила перед отъездом. Плакала. Я дал ей твой адрес, и она послала тебе телеграмму о рождении сына, а ты не ответил. Я сказал: «Муся, поезжай к нему, Максим не женат, он тебя не выгонит», а она сказала: «Нет, он мне не ответил».
- Артур, телеграмму получила мама и мне не показала. Ты мне веришь?
- Я тебе верю, важно, поверит ли тебе она.
- Артур, дай мне ее адрес.
- Где она я не знаю. Когда будем отмечать двадцатилетний юбилей окончания школы, может она приедет…
*  *  *
Вернувшись в Москву, Максим зашел к заместителю директора по научной работе и попросил творческий отпуск, объяснив, что хочет ближе познакомиться с Байкало-Амурской магистралью для написания докторской диссертации.
- Что ж, - не удивился замдиректора, - освоение Восточной Сибири – важная народно-хозяйственная задача. Поезжайте, я распоряжусь.
Фамилию Морошкиной нашли в адресном столе города Тайшет и, купив букет цветов, Максим без труда обнаружил нужную пятиэтажку на улице Свободы. Какой будет их встреча, подумал он, доставая из кармана телеграмму. На стук в дверь никто не откликнулся. Конечно, Муся на работе, решил он, а детсад должен быть где-то поблизости.
- Вы не скажете, где тут ближайший детский садик, - спросил он у сидевшей во дворе и гревшейся на солнце старушки.
- А ты к кому ходил, милок? - спросила старушка.
- К Морошкиной.
- К Марусе? Так она на работе. Тут уже оббивали ее порог некоторые, да зря. Есть у ей какой-то сикрет. Уж не папа ли ты её сынку, больно вы похожи. Славный мальчонка, я за ним присматриваю, когда он болеет, а она пропускать работу не может. Значит решил проведать сынка? Вон по той улице два квартала. Справа и увидишь. Ох, нелегкая доля у матери-одиночки.
Максим пошел по указанной улице, прислушиваясь к стуку своего сердца, и вскоре услышал детские голоса. Он подошел к забору и стал рассматривать бегающую детвору. Когда родители стали забирать детей, еще из далека, он увидел Мусю, расправил букет и пошел к ней навстречу.