Главка нового романа 024 - 22. 03. 2011 Омск

      «Жаль, что прошлого не вернуть, чтобы извиниться перед теми, кого уже нет. Руку, протянутую или отвергнутую много лет назад, уже не пожать»
      Я все больше убеждаюсь в великой неисследованности причинно-следственных связей между событиями, хотя происшедшее за последние дни можно расценивать, как случайности, опять же случайно сошедшиеся в одной точке. Но каким образом эти случайности, вероятность происшествия каждой из которых в определенный день мизерна, сходятся вместе?
      Рано утром, или поздно ночью 18 марта ко мне в Омск приехала Лида. Это, конечно, не случайность, но явление достаточно редкое. Но именно в момент приезда Лиды некто сообщил по телефону, что на омском железнодорожном вокзале заложена бомба. По словам Лиды там началась суета, выгодная мне, поскольку в такой суете легко затеряться, и, возможно, именно из-за этой неразберихи я смог относительно спокойно встретить Лиду ночью у подъезда.
      Думаю, что менты уверены, что это я организовал звонок о минировании железнодорожного вокзала, но это вовсе не так. Я тут ни при чем. Сработала невероятная случайность выгодная мне, когда крайне редкое, если не единственное в Омске сообщение о минировании железнодорожного вокзала совпало с редким приездом моей жены и именно тогда, когда единственный раз за все время этих приездов в Омск ей действительно требовалось затеряться!!! Как тут не подумать о том, что свыше за нами наблюдают и иногда помогают в сложных ситуациях???
      О существовании второй случайности, которая пришлась на вечер 18 марта, я узнал только сегодня утром. На городской телефон позвонила моя мама из маленького нефтяного города Муравленко, куда она уехала, чтобы сидеть с моей дочерью Машей, пока Лида будет со мною в Омске.
      Оказалось, моя теща Нина Ивановна лежит в больнице с переломом шейки бедра. Последствия этого перелома могут быть самые тяжелые, поскольку в 99,9 процентах случаев перелом шейки бедра у пожилых людей не срастается в течение года при всех видах лечения. В будущем она никогда не сможет ходить. В ближайшее время ей грозят пролежни и впоследствии какая-то форма пневмонии, развивающаяся, когда человек долгое время лежит неподвижно.
      Нина Ивановна живет одиноко после смерти мужа в поселке городского типа Чернь, расположенном в тульской области. 18 марта вечером, после моего удачного, но рискованного ухода от преследования ментов, она спускалась от соседки Юли, живущей на втором этаже ее подъезда, на свой первый этаж, неудачно встала на лестничной площадке, подвернула ногу и даже не упала, а повалилась на пол. Но в старости, чтобы сломать кости, сильного удара и не требуется.
      Это известие сильно огорчило меня, вспомнил свои встречи с Ниной Ивановной в казахстанском городке Текели, где теща со своим мужем Иваном Николаевичем жили до переезда в Чернь. Она была действительно радушным человеком, по крайней мере – ко мне. Она меня любила, переживала за меня, я тоже ее полюбил. Хотя про тещу сложено много анекдотов, но все эти анекдоты, в моем случае, – полная чепуха.
      Третья случайность, пришедшаяся на вечер 18 марта, произошла с моей мамой, которая в телефонном разговоре с Лидой впервые за долгое время пожаловалась на ухудшение самочувствия. Но и это еще не все.
      19 марта состоялось полнолуние, причем луна подошла к Земле на самое близкое расстояние за последние пять или шесть лет и такие подходы по сообщению прессы каждый раз заканчивались катаклизмами, наподобие японского землетрясения, начавшегося неделей раньше.
      19 марта СМИ прогнозировали сильнейшие солнечные бури. Поэтому стоит сказать еще об одном катаклизме, который случился 18 марта и возможно повлек за собой все остальные наши семейный неурядицы. Это – необычайная потеря бдительности в момент приезда моей жены, когда я, наоборот, должен был собрать волю в кулак и выстроить до мелочей всю встречу с Лидой.
      Я, сопоставив эти случайности, задумался. Вся ментовщина последних дней в моих мыслях превратилась в подлинную чертовщину. За ними, служителями уголовного права, видимо, следует чудовищное зло, коль возможно распространение его на родственников преследуемого, которые находятся в отдалении и ничего не знают о степени тяжести ситуации. Тогда получается, что 18 марта, в пятницу, мы по собственной глупости и легкомыслию навлекли на себя массу неприятностей.
      Все мое везение на прогулке с преследованием, если мыслить мистически, получалось следствием энергетической защиты меня близкими людьми, которые расплатились за то, что я остался на свободе, своим здоровьем и наибольшим образом – Нина Ивановна. Родители, близкие и любящие, видимо, всегда рассчитываются своим здоровьем за неприятности своих детей.
***
      Все это я вспоминал и обдумывал, оставшись в одиночестве дома, когда Лида с моим сыном Иваном поехала в омскую областную типографию забирать тираж моей новой книги, которая называлась «Эффект безмолвия». Я ждал и продолжал из окна изучать новую обстановку, в которую меня окунула жизнь: свой старый, знакомый с детства, но теперь и новый свой двор, выискивая приметы опасности, которые можно использовать. Однако открытие ждало меня не снаружи, а внутри квартиры.
      Колонки от компьютера время от времени «фонили», и я не мог понять, что это за фон, и откуда он берется. Я научился не обращать на него внимания, как это делает каждый человек с докучающими, но неустранимыми явлениями, а тут, когда Лида подъехала на машине, перевозившей книжный тираж, колонки внезапно зафонили чрезвычайно интенсивно, выявляя оживленные окрашенные эмоциями фонопереговоры в эфире. Кто чрезвычайно живо общался, предполагать не приходилось. Ментовские рации!
      Менты окружали меня, словно тараканы и, трепеща усиками раций, искали возможности проникнуть в мое жилище, чтобы откусить от моего тела премиальных или повышения по службе. В некоторых фонах пробивалась трескотня их едва различимых разговоров. Как только книги оказались в подъезде, а типографская машина уехала, фоны в колонках прекратились…
      Лида рассказала, как она по доверенности забирала упаковки моей новой книги из типографии. Проблем не возникло, ей предоставили машину, помогли погрузить книги, типография проявила изрядную любезность. Милиции не было, и можно было подумать, что слежки и не было…, но самое интересное Лида узнала, опять-таки благодаря случайности. Она уже собралась уезжать, но какие-то дела заставили вернуться назад в типографию. Она прошла мимо кабинета одной из начальниц типографии, с которой я имел дело, Ольги Викторовны, и через открытую дверь в кабинет услышала:
      - За книгами приехала его жена, говорит, что автора нет в городе…
      Тут шуршащие брюки выдали Лиду, и Ольга Викторовна быстро свернула разговор:
      - Поэтому автограф у автора получить не удастся…
      Если бы не преданность моей жены Лиды, моих родных, моих друзей то меня поймали бы очень быстро. Менты используют все приемы, не гнушаясь ни моралью, ни этикой. Для них все средства хороши и даже незаконные, если обратное не доказать.
      Тут я вспомнил, что вчера позвонила Марина Владимировна, корректор из типографии, и сказала, что у меня хочет взять автограф какой-то мой почитатель. Теперь гадать тут не приходилось. Почитатель это и был - мент, который помимо книг, также хотел добраться до меня. «Но Марина Владимировна, Марина Владимировна…, - подумал я, - уж вы то, всю эту гоп-компанию знаете…»
      Марина Владимировна была на стороне ловящих меня ментов и помогала, возможно - вынужденно. Вполне естественно, что она продала мой номер телефона. О не то! Гораздо хуже. Если бы продала – это было бы неплохо. Хуже, что отдала. Но может я и ошибаюсь. Возможно, Марина Владимировна имела в виду моего реального поклонника из цеха, где книга сшивалась, и делался ее переплет. Гораздо хуже с руководительницей производственного отдела типографии Ольгой Викторовной, но ей тоже – куда деваться?
***
После выхода книги
      После выхода книги «Эффект безмолвия» и вывоза ее из типографии, можно сказать из лап врага, я написал короткую статью, посвященную этому событию, которую разместил в Интернете:
      ««Чудовище обло, озорно, огромно, стозево и лаяй» - этот известный эпиграф книги Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» в прямую относится к описанию власти российской. Эта книга поставила временной рекорд по официальному запрету на печать – 115 лет! За эту книгу Радищева хотели приговорить к смертной казни, но гуманно сослали в Сибирь. Писателю следовало быть «верным и послушным рабом Всепресветлейшей Государыне», а он нарушил присягу подданного Екатерины II изданием книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и, наконец, оскорбительными и неистовыми изложениями противу сана и власти царской».
      По сути, российское государство сегодня мало чем отличается от предыдущих, но оно стало гораздо совершеннее, поскольку вобрало в себя весь опыт способов удержания власти, накопленный предыдущими поколениями властвующих.
      Власть, будучи на словах демократической, на деле, тиранически единолично рулит огромной репрессивной машиной и всеми присущими ей механизмами подавления, угнетения, оболванивания подданных. У эпиграфа к книге Александра Радищева, приведенного выше, есть много переводов на современный русский язык, наиболее распространен следующий: «Чудище тучное (откормленное, имеет большие доходы), пакостливое (то есть использующее в борьбе за власть весь набор подлых приемов), огромное (содержащее огромное число служащих, сотрудников, и др. исполнителей), имеющее сто отверстых пастей (милиция, прокуратура, суд и др. репрессивные органы) и лающее».
      Лай, который в официальных и неофициальных средствах массовой информации-пропаганды раздается в отношении меня, требует особого комментария, поскольку – он мизерная часть системы травли и оболванивания, которая имеется в распоряжении государства. Со времен Радищева именно система пастей и лая подверглась особо эффектной модернизации: как технической и научной, так и организационной. Поэтому чудовищем видится не столько сама Система, сколько ее репрессивные органы и средства массовой информации-пропаганды, финансируемые бюджетом и единые с властью, а среди средств массовой информации-пропаганды элитой оболванивания, безусловно, является телевидение.
      Разумный человек, попав в правоохранительные органы и средства массовой информации в качестве работника, не может спустя время не осознать преступности системы пастей и лая. Поэтому разумный честный человек долго в этой системе не проработает. Так Система просеивает и оставляет в правоохранительных органах и системе СМИ, особенно на ТВ – «отборные» кадры.
      Потеря подавляющим числом жителей Российской Федерации, особенно на ее Крайнем Севере, куда все приехали заработать, каких-либо иных духовных ценностей, кроме жажды денег, привела к тому, что служки пастей и лая, в которые идут по большей части все-таки люди, мечтающие пройти путь к старости по теплому коридору вне зависимости от климатических условий, отрабатывают пожелания власти на совесть, независимо от моральности поставленных перед ними задач. В ходе исполнения задач они пренебрегают всеми иными мнениями, правилами, фактами, нормами законов и др., которые не укладываются в канву решения задачи. Им порой и не надо ставить целенаправленно задачу, они, как говорится, задницей чувствуют, как угодить, чтобы остаться на теплой должности и в теплом помещении. 
      Поэтому, какая разница, какое мне выставлено обвинение? Не одно, было бы другое. Схема, на мой взгляд, следующая. Разозленный моими публикациями глава города поставил задачу завести на меня уголовное дело начальнику милиции, которого в своей книге «Эффект безмолвия» я назвал Парашин, изменив всего одну букву в фамилии. Начальник милиции, обрадовавшись возможности отомстить за мою жалобу на него руководству управления внутренних дел округа, поставил задачу следователю, три первые буквы фамилии которого, как ни парадоксально, Гад…
      Следователь Гад… передал дело в следственный комитет для доработки, где сотрудники, как говорится, купаются в деньгах, даже у меня бывшего директора телевидения нет такой иномарки, как у них.
      Тома моего дела были проведены через хорошо отлаженный профессиональный механизм. Старавшиеся остаться при своих местах и доходах сотрудники организаций маленького нефтяного города Муравленко дали ложные показания (следователи умеют запугать и запутать свидетелей, а также найти недоброжелателей). Даже книгу, которую я, еще не понимая сути закрутившегося вокруг меня дела, подарил следственным работникам, те причислили к вещественным доказательствам, будто бы, принесенную неким свидетелем (!), фамилия которого ничего не значит для читателя. На мой вопрос, зачем так подло поступать, мне ответили, что так надо для правильного оформления дела…
      Но с другой стороны, кто-то может меня спросить, неужели ты не знал, на что шел. К сожалению, каждый судит по себе, а я в любом конфликте никого не добивал и не стремился к этому. Поэтому считал, что власть ограничится моим увольнением. Ведь, по сути, лишив меня трибуны, они и так лишали меня жизни, но им показалось мало, они решили лишить меня жизни по-настоящему. Я рад, что им это не удалось, по крайней мере, по настоящий момент. Я рад, что честно выполнил свой долг.
      И еще одно во мне изменилось. Сегодня я не осуждаю те факты нападения на милицию и прокуратуру, которые известны. Я понял, почему это порой происходит. Когда у человека подло, ни за что, отбирают бизнес, работу, жизнь, сфабриковав обвинение, я думаю, он имеет право обидеться.

На фотографии вход в омскую областную типографию, в которой я, репрессированный журналист, выпускал книгу "Эффект безмолвия" в 2010-2011 годах, будучи в федеральном розыске по ложному обвинению.