Ольга 51-55 главы

51

Значит, мы сидим на скамейке и болтаем с Аней. Весело как-то и жизнерадостно – даже не смотря на усталость. Все-таки сделали доброе дело – нашли красивого и потерявшегося ребенка. Ой, что нам за это теперь будет. Наверное, медаль вручат как минимум – за спасение потерявшихся. То есть не за спасение, а за нахождение. Короче – не суть. Ну или ладно, чего сразу  медаль – пусть хотя бы сюжет по местному телевидению покажут и статью в местной газете напечатают. Как там у Твардовского: " Зачем мне орден – я согласен на медаль."
Короче все как обычно. Анюта говорит, а я с ней соглашаюсь. Анечка мне говорит про то же самое примерно о чем я сейчас думаю – о том какие мы молодцы, о том что мы сделали хорошее дело, нет даже очень хорошее дело, и теперь должны радоваться и ощущать чувство глубокого морального удовлетворения и я вспоминаю нашего незабвенного генерального секретаря КПСС Леонида Брежнева. Короче я сижу, вот это вот все терпеливо слушаю, параллельно мечтаю о том, что с нами потом сделает благодарное общество в лице девочкиных родителей и стараюсь агакать в нужных местах. Пока вроде получается.
- Представляете, дядя Костя, о нас же теперь, наверное, в газете напишут. Хотя конечно мне это конечно все равно, потому что это корысть, а корысть – это плохо.
Надо же, прямо мысли у нас как у дураков сходятся. Просто один в один. И надо же. Хорошее окончание для такого пышного монолога. «Корысть – это плохо». Подумаешь. Очень надо.
- Ага.- машинально выдыхаю я, соглашаясь с Аней.
Почему-то у меня получается неожиданно громко, а я уже вижу как словно бы из неоткуда передо мной вдруг снова появляется Ольга и удивленно на меня смотрит. И говорит, обиженно улыбаясь:
- Папочка снова дразнится? А зачем? Наверное, это пока я не слышу, ага?
Затем Оля сразу и без предупреждения плюхается ко мне на колени, крепко обнимает меня за шею и даже целует в щеку. А я почему-то начинаю краснеть и уже оправдываюсь:
- Вот еще, скажешь тоже мне – ребенок. Дразнюсь. Я же тебя люблю знаешь как – сильно- сильно.
- Тогда ладно,- я снова слышу радостный смех моей красавицы Оленьки.
Этот ее смех почему-то  так сильно меня волнует, словно все внутренности в трубочку скручиваются. Что за фигня вообще? Я чего попросил - себе дочку. И вот она – эта Оленька, красивая девочка. Даже скорее всего уже наверное девушка и при том очень красивая. Она любит меня как дочка, а я в нее уже влюбился по настоящему, что ли? Кстати по ощущениям похоже, но … Хотя… Вот еще, да ну на фиг. Наверное, это она у меня просто такая милая, харизматичная, ну может еще и не в меру сексуальная. А я не особо разбираюсь в этих вопросах. Чисто в теории. И девушки у меня  пока еще только исключительно виртуальные были. Это же мы вон с Ольгой напридумывали, будто у меня чего-то там с кем-то было и в результате получилась она. А по факту- пустые банки и бечевка  от  баранки. Смешно. Или грустно. А я не знаю . И по большому счету мне уже все равно.
Уже чувствую, как меня кто-то настырно в плечо толкает. Очухиваюсь от мыслей и вижу – Оленька конечно, а кто же еще. Вот она не только ко мне на колени ко мне взобралась, но  и приобняла уже даже:
- Ну и кому я сейчас все это только что рассказывала. Одна спит как сурок – вон кое-как растолкала и все равно сонная как не знаю кто, а другой задумчивый прямо как слон перед обедом. О чем мечтал-то папочка? Про что будет новая книга?
- Про одну вредную, нахальную, но очень красивую девочку по имени Оля,- выдыхаю я почти на автомате.

52

Кажется Оленька задумывается и размышляет обидеться ей или нет. Видимо решает простить, потому что широко и хитро улыбается, смотрит на меня и уже снова ногами своими длинными болтает прямо сидя у меня на коленях.
- Ну тогда для спящих и невнимательных повторяю еще раз. Девочка эта наша найденная оказалась очень добрая и хорошая. Щенка своего любит безмерно – кстати его зовут Бобик. Нет, кроме шуток. Я еще удивилась и рассказала девочке, что Бобби –это уменьшительное от имени Роберт. Она даже удивилась почему-то. А потом всю дорогу рассказывала мне про своих родителей. Представляете – у нее мамочка психолог, а папочка вообще психиатр . Ничего себе веселая семейка, ага?
- Ну надеюсь, доченька, - хмыкаю я, - Что ей-то в ответ на это ты не улыбнулась так же иронично как нам сейчас?
Ольга внимательно и серьезно на меня смотрит. Прямо очень серьезно. Уже нутром чувствую, что ляпнул опять какую-то фигню. Только не пойму – что это такое в ее взгляде – непонимание или обида? Хотя я вижу искорку хитрости в этих больших карих глазах. Значит решила разыграть обиду и думает как со мной поступить – обострить ситуацию или простить и спустить все на тормозах. Видимо второе, потому что на дочкиных губах появляется яркая улыбка, а обычно нудный комментаторский тон, который немного притеняет  его очень ярко выраженная сексуальность превращается в чудесный почти райский щебет с примесью смеха про который я кажется уже упоминал как про «отвал башки». Очень грубо, но очень конкретно.
- Повторяю дальше,- и Оленька начинает громко и весело смеяться, а потом действительно досказывает нам  весь рассказ заново. Девочку зовут Эльвира, она очень любит кукол, мальчуковые группы и розовый цвет. И вообще очень добрый, веселый и позитивный подросток. Потом когда заканчивается рассказ Ольга радостно на нас смотрит. Но это с одной стороны. А с другой – вроде бы не просто радостно, а выжидательно как-то словно похвалы какой-то от нас ожидает. И точно:
- Ну я молодец?
- Ага,- озорно смеется Аня.
- Кстати эта женщина дала мне визитки – свою и мужа. Вот смотрите.
И показывает мне две визитных карточки.
- А я конечно как проявление  вежливости тоже вручила ей несколько твоих, папочка,  и лишние попросила раздать друзьям.
- У меня разве есть визитки?
Этот факт удивляет и поражает меня одновременно. Откуда это у меня вдруг визитки появились интересно.
- просто недавно шла мимо типографии и заказала тебе, папочка, небольшую партию визиток. Пятьдесят штук. Подумала , что этого для начала хватит. Ну если не хватит, так еще закажу.
И Ольга вынимает из кармана целую горсть карточек. Беру одну и читаю. Имя, фамилия, профессия. И какая это интересно у меня профессия. Нет, ну надо же – сетевой автор. Номер сотового, страница сайта и электронный адрес. Занятно.
Ольга опять начинает притворно дуться и хмуриться. Ну вот что с ней делать? Наверное придется объявить благодарность и наградить чем –нибудь очень нужным и не очень дорогим. Выговариваю эту мысль вслух.
- Ага.- весело соглашается Ольга,- Хотя лучше конечно бы было не очень нужным и очень дорогим. Но с другой стороны дареному коню в рот не заглядывают и зубы не пересчитывают. Но лично  вот я, например,  крестик нательный себе недавно  приглядела. Теперь очень его хочу. На цепочке. Серебренный и красивый.
Кажется у меня рот открылся от удивления. Или не кажется? Даже челюсть вроде бы хрупнула и немного заныла. Вот еще – мне только вывиха челюсти сейчас не хватало. А действительно с чего это вдруг такие просто невообразимые повороты судьбы.
- Чего,- Ольга уже снова на меня смотрит. Кажется опять с обидой,- Я в каталоге одном видела. У одной знакомой девочки каталог был – ювелирные украшения почтой. И крестик совсем почти не дорогой. Что-то около трех тысяч. Совсем же не дорого почти вроде.
 
53

Конечно не дорого. Вот еще. И вообще на детях не экономят. Тем более моя дочка это не просто дочка, а полученное и осуществившееся желание – практически сбывшаяся мечта. Конечно мне ничего для нее не жалко. Подумаешь. Три тысячи. Разве это деньги по нынешним временам рыночных отношений. Совсем уже не деньги. Лично меня напрягает в этой ситуации только  ненатуральная, вычурная и как будто надуманная карикатурность ситуации. Чертенок простит себе в подарок серебренный нательный крестик ценой в три тысячи. Да уж – поворот сюжета. Просто мистика какая-то.
- Если для тебя это дорого, папуля, тогда не надо,- выговаривает мне Олюшка уже не с обидой, а даже с вызовом каким-то. – Тогда сделаешь нам рекламу в интернете – в смысле нашему агентству. Хотя, кажется, ты даже мне это уже обещал.
- Конечно-конечно,- торопливо соглашаюсь я,- Я все помню. Все будет. И крестик, и реклама в интернете и все что ты только захочешь.
Мне кажется или я уже снова реву. Утыкаюсь лицом в дочкины кудри и начинаю ласково и почему-то торопливо гладить ее по голове. Шмыгаю носом , наглаживаю дочкину голову стараясь не исцарапаться об ее рожки. И вдруг…
Мне показалось или они телепаются. В смысле рожки. Качаются как будто немного. Не может быть. Как детский молочный зуб. Нет наверное показалось . И все это из-за дурацких дочкиных фантазий. Надо же. Чертенок просит себе в подарок нательный серебреный крестик. Звучит просто как издевка. Мало того – он стоит на минуточку три тысячи. Просто символизм и мистика какая-то. Кстати очень похоже на сюжет американской молодежной комедии. А еще и рожки ее эти. Они же и вправду качаются. Может она того – заболела от совершения добрых дел . а может аллергия какая-нибудь или еще что . Может она умирает уже и этот крестик вроде бы как прощальный подарок себе и самоирония в одном флаконе. Ну не знаю. И не знаю почему, но от этих мыслей на меня неожиданно накатывает истерика.
Одной рукой Оленьку обнимаю, а другой Аннушку – она же рядом сидит – сижу и реву прямо в гривку моей молодой и самой красивой лошадке. И главное объяснить я им не могу – чего это на меня нашло. Мысли странные и сказать им страшно. Тоже ведь расстроятся, наверное.
- Чего это с вами дядя Костя. Вы почему так расстроились – испугались да? Из-за девочки переживали?
-Точно,- хотел сказать «ага» , но уже словил на себе недовольный взгляд Ольги. Чувствует уже что ли? Мысли мои читает? Ну не знаю.- Просто вдруг неожиданно представил, что могу тоже так Оленьку потерять. И расстроился.
Анечка немного удивленно, но все равно с какой-то странной гордостью на меня смотрит.
- Чего – правда,- спрашивает меня Оленька и недоверчиво на меня смотрит.- Уже так сильно меня любишь что ли?
- А то нет что ли?- я даже фыркаю от возмущения,- Я же для тебя все что хочешь сделаю. И крестик , и агентство и вообще все что захочешь только.
Анюта смотрит на меня по прежнему с удивлением, а Оленька с какой-то гордостью непонятной или даже удовлетворением каким-то. Ну я не знаю. А рожки у моей дочурки качаются. Вспоминаю об этом и снова начинаю реветь.

54

Возвращаемся домой и садимся ужинать. Вернее это у нас уже второй ужин. Надо же – вот это да. Еще одна большая и красивая бутылочка появляется. А они не спиваются случайно – мои девочки. Неожиданно я вспоминаю про женский акоголизм который не лечится. Хотя в принципе любой алкоголизм не лечится. Но  это все фигня лично для меня по большому счету. У моей дочки рожки отваливаются между прочим. Лично я сейчас в конкретном шоке. И мне нужно расслабиться.
Смешно, но это происходит уже на автомате. Оля вынимает откуда-то очередную бутылку – большую и красивую. И передает ее Анечке. А Аня уже передает бутылку мне. Действую машинально. Срываю колпачек и проталкиваю пробку пальцем внутрь бутылки. Потом уже Оля забирает у меня обратно бутылку и привычно разливает. Вслух замечаю что девочка промахнулась и причем заметно. В моем бокале напитка заметно больше. Нет они чего – напоить меня хотят? И я замечаю это вслух.
- Ага, точненько, папочка,- Ольга кажется уже снова полна душевных сил и даже иронизировать вон пытается.- Тебе нужно расслабиться. А то ты нервный какой-то в последнее время. Поэтому сейчас выпьем, потом потанцуем, потом комедию какую-нибудь веселую посмотрим – только не американскую.
- И не французскую,- хохочет Анюта.
- точно,- Оля уже просто смехом заходится.
 Ольга непонятно зачем щелкает пальцами над головой. Вот непонятный жест между прочим. То ли просто вредная привычка, то ли она так в помощь себе темные силы призывает – ну не знаю.
Еще выпиваем, потом еще, потом немного перекусываем. А едим опять какой-то шоколад и непонятную мне фруктовую нарезку. И непонятно что это за фрукты, и нарезаны они как-то странно, и вообще в моей голове какие-то странные мысли. Кажется я уже пьяный. Ну вот девчонки доигрались. Хотя я пытаюсь встать и у меня кажется получается.
А зачем? Стою и гляжу на девчонок. Зачем-то встаю на одно колено и целую руку Ольге. Зачем. Ну не знаю. Наверное потому что люблю. Пытаюсь выразить свои чувства.  Анечка весело и наивно хихикает почти по детски и даже в ладоши хлопает:
- Боже как мило. И просто очаровательно. Я сейчас заплачу.
- Все, кажется вам обоим уже хватит. Хотя все равно уже ничего нет,- Ольга говорит с иронией в голосе и выдыхает смешок. -А спать вы  сегодня вместе будете.
У меня уже рот начинает открываться, а Анечка вижу, уже согласно и понятливо кивает. А Оля убирает уже пустую и совсем не нужную бутылку под стол, и одним движением поднимает меня с колена обратно вверх. Просто легонько дергает меня за кисть как хозяин свою воспитанную собаку за поводок, и дальше получив нужный сигнал, я встаю уже сам. Точно как собака.
- и не радуйтесь пожалуйста. Вместе это не значит рядом . просто сегодня оба одну ночь поспите в нашей комнате. – продолжает Ольга,-   
Махнемся с папулей постелями на одну ночь – даже белье постельное можно не менять. Если папуля конечно не брезгует.
Кажется на моем лице крупными буквами написано удивление. Видимо дочка его читает. Потому что тут же продолжает:
- просто приболела я чего-то сегодня. Хочу этой ночью поспать в полном покое и  побыть совсем одна. Совсем-совсем одна .
И Оленька издает немного странный смешок. Я и правда напрягаюсь. Что-то с моей красотулей действительно не так.

55

Странно но я сейчас лежу в комнате девочек и даже на постели моей любимой и ненаглядной дочурки. Кажется Анечка снова вещает что-то разумное, доброе, вечное, красивое и правильное. Пытаюсь вникнуть. И слышу:
- Знаете дядя Костя я раньше про такие метаморфозы слышала только. Ну на уроках. В ангельской школе.
Последние два слова девочка произносит почти шопотом. Загадочно подмигивает мне правым глазом и продолжает:
- Наша Оленька кажется в ангела превращается. У нее уже рожки качаются между прочим. Значит, скоро отвалятся.
- Да ладно, я заметил,- отвечаю я,- по голове ее гладил сегодня, а они качаются. Прямо как молочные зубы.
Анечка удивленно и непонимающе сначала глядит на меня и потом уже понимающе кивает головой – видимо до нее все-таки доходит смысл сказанного мной.
- И теперь если все пойдет хорошо, то они совсем отвалятся и ее заберут на стажировку к нам.
- К вам?- удивленно переспрашиваю я.
- Ну на небо . в рай.
- Значит если все пойдет хорошо – ее у меня отнимут. – возмущенно фыркаю,- И это называется хорошо . Лицемерие какое-то.
Снова расстраиваюсь и обижаюсь, но слезы уже не текут почему-то . кончились, наверное. На меня накатывает волна злости.
- Ей будет хорошо. Представляете себе рай?
- Смутно,- ворчу я.- Ангелы, цветы, арфы – и все розового цвета . Короче только в общих чертах.
- Не смешно. – Анечка вроде ворчит, а сама улыбается.
Пытаюсь огрызнуться и состроить недовольное лицо. У меня плохо получается потому что я все еще немного пьяный. Поэтому говорю грубо, но при этом улыбаюсь:
- А я и не смеюсь.
- Все это  уже не важно.- медленно и вдумчиво как ребенку втолковывает мне Аня, - Вы же ее любите.
- ага.
- тогда отпустите.
Глубоко вдыхаю и громко шмыгаю носом. Может пожалеет. Хотя вряд ли конечно. У них у всех высокие идеи и важные цели – куда уж мне там с моей непонятной любовью. Я говорю:
- Хорошо. Придется. Что делать. В конце концов такова жизнь.
- Вот и хорошо.
Анечка улыбается и вроде бы как считает уже наш разговор завершенным и все вопросы решенными.
- Только что будет, если она сама тоже полюбила меня и не захочет уходить?- спрашиваю я.