Контакты Третьей Степени. Фрагмент первый

  Сержант Саблин заглушил двигатель УАЗика и вытер пот со лба. Полигон был пуст до самого леса, темнеющего полосой в километре от Наблюдательного Пункта, возле которого он остановился. Сержант неторопливо вылез из машины и подошел к натянутому на постом тенту маскировочной расцветки. Под тентом стояла тумбочка с полевым телефоном, рядом табурет, на табурете лежал автомат. Саблин огляделся. Небольшая рощица, обступающая НП с тыла, уже начинала желтеть от палящего летнего зноя. Трава тоже сникла и превратилась в пучки шуршащей блеклой соломы, непригодной даже для саранчи.
 -Рядовой Кузькин! - рявкнул Саблин в глубину тента. За тумбой, в плохо просматриваемом с солнца сумраке что-то дрогнуло, грохнуло о тумбу, звякнул телефон. Затем взметнулись сапоги, врезались в табурет и сшибли его вместе с автоматом на брезентовый пол. Над тумбой возникло опухшее круглое лицо с красными вытаращенными глазами, поросшее рыжей небритостью головы и подбородка.
 -Три наряда вне очереди, рядовой! - сержант удовлетворенно кивнул головой и прошел в рощицу за постом, на ходу расстегивая новенький, с иголочки, китель, и ослабляя ремень.               
 В деревцах перекликались пичуги, из-под ног выпрыгивали мелкие насекомые, метнулась в кустарник большая ярко-зеленая ящерица. Солнце пекло немилосердно, приближалось три часа пополудни.             
  Когда сержант вернулся, Кузькин уже стоял навытяжку перед НП, застегнутый, в пилотке и с автоматом, взглядом пронзая бледную синеву неба где-то вдали. Сержант оглядел рядового, буркнул «вольно» и что-то поискал глазами. Кузькин, угадав, метнулся под брезент, выдернул откуда-то из-за тумбы белую десятилитровую пластиковую канистру и более-менее чистое еще полотенце в мелкую клетку.
 -Происшествия? - Саблин снял китель, кинул его на табурет и, чуть отойдя в сторону, вытянул как можно дальше от себя ладони. Рядовой услужливо наклонил над ними уже открытую канистру. Ополоснувшись, Саблин сдернул с плеча бойца полотенце, вытер руки, а затем уже опять вспотевшие лицо и шею.
 -Никак нет, товарищ сержант! - Кузькин поймал летящее в него полотенце и исчез под тентом. Вернулся он уже без канистры, без автомата и даже без пилотки. Сержант хмуро оглядел его:
-Но-но, рядовой! - но Кузькин с ловкостью фокусника извлек из нагрудного кармана гимнастерки папиросу «Беломорканал», явно нестандартной, удлиненной конструкции. Саблин сразу скинул строгость, взгляд его потеплел, потом повеселел.
 -Полезли под тент, а то жара доконала уже. - И он первым, согнувшись, полез в спасительную тень.               
  Уже скоро из-под тента, устремляясь ввысь, лениво выплывали клочья сизо-серого дыма. Раздался кашель, потом хихиканье; дым повалил гуще. Наконец, струйка его поредела и вовсе иссякла. Еще через некоторое время из НП выбрался Саблин, огляделся и, неторопливо пошатываясь, двинулся к УАЗику. Он уже почти дошел до машины, как вдруг замер, развернулся и задумчиво направился обратно.
  Тем временем, опираясь руками о землю, из тени выбрался и Кузькин. Оглядевшись, он увидел сержанта, неуверенно оторвал руки от земли и почти выпрямился.
 -Рядовой Кузькин по вашему приказанию построен! - он вскинул руку к воображаемому козырьку, но внезапно расхохотался и, согнувшись, снова опустился на землю. Сержант подошел к сотрясаемому смехом бойцу, присел рядом и, улыбаясь, стал наблюдать за Кузькиным красными, чуть сузившимися глазами. Рядовой наконец отсмеялся, оглядел сержанта, и они, поддерживая друг друга, встали.
 -Пить охота. - Кузькин полез под тент, следом за ним и Саблин. Пока Кузькин извлекал канистру, искал кружку и наливал воду, сержант, сняв рубашку и бросив ее на табурет поверх кителя, уселся на брезент возле тумбы. Настроение волшебным образом растворилось и смешалось с безбрежной синевой знойного неба, отринув все мелкие земные заботы.
 -Откуда у тебя такая хорошая? - лениво поинтересовался сержант. Кузькин уже утолил жажду и протянул ему вновь наполненную кружку.
 -Вчера вечером запускали пару ракет на полигоне, - Кузькин уселся рядом и тоже уставился в небо. - А ночью приезжали местные, ну, как всегда.               
  «Как всегда» означало, что после запуска или испытания чего-либо всегда оставался всякий хлам: провода, фрагменты пусковых установок и другое ненужное оборудование. По идущему с каких-то незапамятных времен уговору, все это утаскивали к себе в хозяйство местные из ближайших деревень, облегчая солдатам приказ об уборке полигона после испытаний. За это на НП появлялись то молоко, то удивительно вкусный мед, а то и щедрая домашняя пища.
 -А кто? - Саблин все равно был несколько удивлен предложенному на этот раз бартеру.
 -Да молодые, Шкет и Буба, на мотоцикле приезжали. Угостили, мне понравилось, ну и отсыпали чутка, с полстакана.               
  «Значит стакан, не меньше» - внес в уме поправку сержант, отложив операцию по изъятие на потом, так как вдруг захотелось подремать. Одев, не застегивая, рубаху, он пробормотал дежурное «при пожаре выносить первым» и, не слушая хихикающего Кузькина, растянулся на полу.               
  Проснувшись, Саблин глянул на часы. "Полпятого, нормально." Кузькин тоненько похрапывал рядом. Сержант оглядел все такой же чистый, безоблачный горизонт, а потом толкнул бойца, который сразу зашевелился. Саблин снял с тумбы телефон и установил его на пол перед собой, затем покрутил на телефоне ручку, взял трубку и приложил ее к уху.
 -Тринадцатый?… это Второй. Соедини со Звездочкой… Товарищ лейтенант, осмотр охраняемой зоны завершен… Никаких нарушений не обнаружено… Так точно…Вас понял… Свободен до 22-х ноль-ноль. Есть…               
  Он дал отбой, чуть подумал и снова повертел ручку телефона.
Тринадцатый?… это Второй. Соедини с Санчастью… Санчасть? Фельдшера Петренко срочно… Жду.- он обернулся к Кузькину, уже сидевшему неподвижно рядом, и знаками показал одеваться. - Петренко? Здорово!… Ага, отлично… Серьезно?!… Ну ты даешь, Петренко!… На полигоне… До вечера, слушай, я тут приболел, Кузькина пришлю к тебе, дашь ему моей микстуры?… Да ладно тебе, когда я забывал?… - он дернул Кузькина за рукав. Кузькин обернулся и Саблин показал ему знаками сделать большую «беломорину». Чуть подумал и показал сделать не одну, а две. Кузькин обреченно полез в сапог, а сержант опять вернулся в телефон.
 -Все понял, товарищ фельдшер, Не позже, чем через полчаса. До связи.               
  Он аккуратно поставил телефон на тумбу и полез из-под тента на солнышко. Через пару минут вылез и Кузькин, щурясь после полумрака. Саблин потянулся всем телом, хрустнул парой косточек. Затем достал из кармана брюк ключи от УАЗика.
 -Кузькин, короче так, берешь с собой одну беломорину и едешь с ней в медчасть. Там фельдшер Петренко. Он даст тебе пол-литра микстуры от желудка, для меня. А ты ему беломорину, соответственно. Потом сразу сюда. Микстуру не открывать, она… - тут он задумался, - э-э-э, короче, выветривается и портится, понял? - и он выжидательно уставился на Кузькина.
 -Одну ему, а вторую?
 -А вторую давай сюда. - Саблин протянул рядовому ключи. Кузькин взял их с его ладони и положил туда «беломорину», которую Саблин немедленно прикурил, глубоко затянулся пару раз, закашлялся и протянул обратно. Тогда Кузькин наконец немного расслабился, и даже на лице его мелькнуло что-то похожее на улыбку. Заулыбался и Саблин. Молча они докурили папиросу, прислушиваясь лишь к ее потрескиванию, да к ровному стрекотанию неутомимых кузнечиков, доносившемуся со всех сторон. На этот раз было не смешно, а удивительно задумчиво, и они еще постояли несколько минут, прислушиваясь к внезапно приблизившемуся миру, который, казалось, тоже внимательно за ними наблюдал. Наконец Саблин встрепенулся, глянул на часы, и красиво выругался. Кузькин кинулся к УАЗику, а Саблин поддал ему вслед сапогом, вызвав маленькую песчано-пыльную бурю.
 -Попробуй только не успей! - проорал он вдогонку, уже скачущему по укатанной степи автомобилю, а затем, осмотревшись вокруг уже совсем по-монгольски сузившимися глазами, полез в тень НП. Именно в этот момент он услышал какой-то посторонний звук. Саблин замер и прислушивался, затем схватил автомат Кузькина и медленно, пригнувшись, выбрался из-под тента. Негромкий гул, напоминавший звук электропогрузчика, доносился откуда-то из обступающей НП рощицы. Вначале он раздавался откуда-то сверху, но через несколько секунд стал намного громче и опустился вниз, за рощицу, а потом смолк. Саблин вытер свободной рукой внезапно выступивший на лбу пот, присел и замер. Но вдруг его пронзила догадка и он облегченно хохотнул. «Хорошо забрало, аж до гула в небесах» - Саблин все еще посмеиваясь положил автомат под тент и направился в рощицу, чтобы всё-таки осмотреться. Так, на всякий случай.
  Неторопливо огибая молодые берёзки, он развлекался, представляя, чтобы это могло быть. «Например, летающая тарелка, как из «Дня независимости». Нет, там здоровая была, несерьёзный слишком звук... Может, огромный принтер, ну да, космический такой принтер, прилетел отдохнуть...»
  С такими мыслями он прошёл сквозь рощицу и вышел на край неровного поля. Здесь ничего не изменилось, всё та же уходящая к горизонту бугристая местность с редкими кустами и деревьями. Никакого принтера. Саблин достал «Пётр 1», спички, неторопливо закурил. В поле стрекотали насекомые, где-то в кустах шуршало и чирикало. Саблин развернулся и... остолбенел.
  Чуть правее по курсу, метрах в восьми от него, в окружении молодых берёзок, возвышалась какая-то серебристая штука, формой и размером напоминающая будку биотуалета, только с сильно срезанными углами. Рёбра и другой рельеф на поверхности, чёрного цвета, сплетались в непривычный узор, а прямоугольный ровный участок в верхней части повёрнутой к сержанту стороны очень походил на выключенный экран телевизора или монитора. Саблин тряхнул головой, постоял несколько секунд. Будка никуда не пропала. Сержант выдохнул тихонько и на внезапно одеревеневших ногах двинулся к будке, чувствуя стекающий по спине пот. Он остановился  на полпути, услышав звук своего бешено колотящегося сердца, хотя страха не ощущалось. «Вот такие дела». Эта мысль единственная вертелась в его непривычно пустой голове.
  Внезапно экран ожил, на нём появились какие-то незнакомые узоры, сплелись, вывернулись и погасли. Под экраном медленно раскрылись незаметные до этого дверцы, где-то по грудь сержанту высотой. Из сумрака внутри будки медленно, чуть покачиваясь, вышло существо.