Среди живых. Часть 2

    Перемахнув через забор, Алеша отряхнулся еще раз, пятерней пригладил волосы и огляделся. Дома, тянувшиеся по взгорку, имели нежилой, заброшенный вид. Ни огонька, ни звука. Окна, металлические крыши под мертвенным лунным светом излучали болезненное сияние. Он мельком глянул на кладбище и пошел к гудронированой дороге, вившейся под взгорком. Только что тускло блестевшая, она вдруг погасла, и ему послышался долгий, будто предсмертный вздох. Он сделал еще шаг к дороге, ставшей черной пустотой, но что-то заставило его обернуться и заново вглядеться в кладбище.
    ... Металлическая сетка кладбищенского забора в одном месте была отогнута, и в проеме виднелась могила, заваленная венками и цветами. Он пытался собрать разбегающиеся мысли. Могила была рядом с могилой бабушки, умершей больше десяти лет назад. Место рядом, он помнил, оставили для деда... Но ведь дел был живой вчера...
    Алексей неуверенно пошел к холмику с металлической тумбой в изножье. Склонившись, разгреб венки и всмотрелся в фотографию.
    На могильной тумбе в круглой рамке было его лицо.
    Он смотрел-смотрел и никак не мог осмыслить увиденное. Потом резко выпрямился и застыл столбом. Внутри что-то оборвалось и стало пусто-пусто. Шатаясь, он вышел за ограду и остановился посреди лужка, изо всех сил сопротивляясь накатывающему безумию.
    Где-то аукнули - гулко, странно, нежно.
    Алеша посмотрел на дорогу и увидел женщину в белом. Махнув ему рукой, она отвернулась и пошла. Он несказанно обрадовался: Боже мой! Наконец-то хоть одна живая душа!
    Он почти нагнал женщину. Но тут ее распущенные волосы вдруг поднялись от ветра, которого он не ощутил, ноги отделились от тверди, и она поплыла. Он хотел вскрикнуть, но под его ногами образовалась пустота, и дорога стала проваливаться вниз.
    - Матерь Божья! - закричал он. - Что это?
    Женщина повернулась, и он увидел сияющее лицо. Оно было похоже на лицо девочки, которую когда-то в детстве он любил держать за руку и которую давно позабыл, оно было лицом его первой юношеской любви и любви второй - Кати, ставшей его женой. Оно было лицом его дочери, его матери, его бабушки...
    -  Ты кто?! - крикнул он, протягивая к ней руки.
    -  Ты только что назвал меня, - ответила женщина, взмахнув рукавами, из которых выпорхнул рой желтых бабочек и посыпался дождь белых лепестков.
    ...Женщина гладила его по голове, целовала в макушку. А он уткнулся в ее грудь - и для него там был теплый луг с цветами, похожими на павлиний глаз.
    Алеша оторвался от луга и посмотрел на нее снизу вверх. - Как хорошо, что ты есть! Мне было страшно!
    -   Страх скоро пройдет и  забудется,   -  ответила она ласково.
    Внизу отдаленно загремело железо. Она отстранила Алешу, посмотрела вниз и сказала:
-   В долине  Пришествий будет гость.
    Алеша ничего не понял, посмотрел вниз и увидел стремительно развертывающуюся и одновременно удаляющуюся панораму ночного города, расчерченного гирляндами огней.
    -  А почему я... то есть мы... - он запнулся.
    -  Летим? - спросила она с улыбкой. - Ты - умер. Год назад. Погиб, бедный ты мой.
    -   Погиб?..   Год  назад?..  -  эхом отозвался он.  В груди у него опять стало пусто. - А где я был целый год? - шепотом спросил он.
    -   Там, где нет тоски, нет боли. Ты увидишь...
    Они летели,  прижавшись  друг к  другу.   Голубой шар подергивался туманом, расплывался, исчезал. Навеки?
    -  Ты очень просился домой. Взглянуть хоть разок, хоть единым глазком. Мы тебя отговаривали: вряд ли из этого получится хорошее. Непредсказуемо влияние на дела земные всякое появление ушедших. Но ты был как река, прорвавшая плотину. - Она засмеялась. - И когда настал срок, тебе было позволено...
    Он хотел спросить "Кем?", но внезапно засиявшие руки, водопадом посыпавшиеся лепестки и рои желтых бабочек,  закружившиеся у лица, сделали ненужными всякие        вопросы. Воспоминания о другом  мире,  сотнями нежных солнц, вошли в сердце,  и он    прикрыл  глаза ладонью,  чтобы, удерживая  слезы счастья, прошептать. - Матерь божья! Как ты милостива, заступница!