Глава четырнадцатая. Идеи, обретшие форму

   Приятного чтения)


   

   В полдень следующего дня Вельмол вновь собрал всех своих подручных в катакомбах, за исключением отсутствующего Оросамила. Все расселись за столом, кроме Гапдумола, который был решительно против стула, предпочитая свой излюбленный ковёр на полу.

   Старик с улыбкой учтиво отговаривался:
   – Мне и так всё слышно, а если надо будет, я что-нибудь попозже тебе дельное нашепчу. Может тебе даже что-нибудь из предложенного понравится. – кудесник предпочитал вначале выслушать проблему до конца, прежде чем начать решать её раньше времени.

   – И вновь мы здесь, друзья. – начал со вздохом Вельмол. – Для будущих намерений – нас мало. Нужно слегка расшириться. Я имею в виду найти тех, кто разделяет нашу идеологию и моральные принципы по достижению прекращения войны. Нужно заняться вербовкой в кротчайшие сроки, а ещё лучше перед следующем набегом уже всё завершить, чтобы вновь не было потерь у простого люда. У кого-то из вас точно должна быть идея, как начать вербовку, и при этом аккуратно – не слишком вникать человека в настоящую суть раньше времени. Хорошо, что с нами нет Оросамила, в нём уже трое сомневаются, хотя оно и неудивительно. Ну что, идеи есть? – спросил Вельмол оглядывая каждого.

   – С прохожими поговорить и... предложить нечто завлекательное? – Сури дала ответ первой.

   – Слишком много возможных проблем. – ответил Вельмол, – В таком варианте, если человек даст отказ, он может ляпнуть чего лишнего, кому не надо, и тут уж придётся его скорее всего прикончить, а я против этого. Нет. Нужно что-то другое и более надёжное.

   – Спросить об участии в нашем замысле соратников, тех, с кем мы были тесно связаны?– предложил Ронэмил.

   – Вот в этом-то и проблема, с ними уж точно нельзя иметь никаких дел хотя бы потому, что они знают кто мы такие, и могут подсказать, как лучше сделать нам побольнее – к примеру пригрозив смертью близких. В общем – нет. Ещё варианты?

   – Я мог бы надёжно проверить каждого из простолюдин на честность... – пробормотал Гапдумол.

   – Таверны. – звучно щёлкнув пальцами, уверенно проговорил Экстэр. – Только там собираются самые угнетённые люди. Поверьте, много недовольных там ошиваются и меж собой хулят Мистамина. Я не хотел бы хвастаться, но только так выйдет собрать ярых, решительных, негативно настроенных против короны людей.

  – А вот это вариант неплохой, но надо действовать аккуратно, словно каждый из них станет претендентом в нашем деле. – улыбнулся Вельмол, – Таверн как раз достаточно по городу раскидано, как и людей, обитающих и снующих в поисках работы. Это верный вариант. Хорошо, я доволен. Особо рассиживаться не будем, вот листки, имена я подписал, берите и займитесь своими поручениями поскорее.

   Трое взяли со стола лист с заданиями предназначенных себе и ушли на поверхность. Остался только Вельмол и Гапдумол.

   Они молча сидели, по-разному думали о будущем, и до второго дошло:
   – Вельмол, ты же ещё не так стар как я, да и семья у тебя есть. Зачем тебе возможная скорая смерть от новобранцев, которые скоро примкнут? Не думай, что среди них будут лишь добрые люди. Давай я стану не всамделишным лидером всего этого, пока они потоком не навалили? Ты ничего не теряешь, ну подумай сам. Я буду в полном твоём подчинении на счёт приказов. Поверь мне, так будет лучше – я знаю, я видел! – взывал к Вельмолу старик.

   – Но ты же слишком стар – и вообще несолидно выглядишь, если честно.

   – Я накапливаю силы пока сижу. Веришь, нет, но я могу пол дня быть почти таким же сильным, как и в младые годы.

   – Ладно, я обдумаю предложенное.



   Старик ушёл спать в отдельную комнату, а Вельмол в одиночестве, заперев входную дверь, обдумывал все предложенные планы, взвешивая с улыбкой вероятность успеха и краха, сильно страшась последнего. Ему сильно мешал раздумывать тот факт, что он, как некстати, недавно расстался со своей женой. Филити не понимала, почему он стал слишком часто отсутствовать дома, не навещая днями родных, а он не мог выдать истину, потому как был полностью прогружён в заговорщические идеи. Потаённо он беспокоился, что его замыслы могут в как-то дальнейшем навредить ей и остальным.

   Откинувшись на стуле, разглядывая трещины в стенах катакомб, он мыслил:
   «Но уже поздно отступать, и если уж выбирать будущее народа и моей семьи, я, хоть это и не легко, выберу судьбы тысяч, вместо пятерых». – подумал он с ненавистью, чувствуя хлынувшие гнетущие мысли.

   На нём висел тяжкий груз ответственности как перед будущим двух враждующих сторон, так и перед сотоварищами. Тупо и бессмысленно он метался по центральной, самой большой комнате среди извилистых катакомб, слабо освещённой одним лишь настенным факелом.

   На его взгляд попались три бутылки вина Экстэра. Недолго думая он метнулся к шкафу, покопался и нашёл штопор. Быстрым шагом он направился к бутылкам и откупорил первую. От вина пахло смородиной и пряностями, Вельмол сразу же сделав три больших глотка. Желанный эффект не наступил, и он сделал ещё столько же.

   Без как таковых устойчивых мыслей он начал выжидать спокойствия в голове. Мысли крутились, путались, безобразно сливаясь, тем самым превращаясь во что-то мерзкое, неправильное. Факел на стене еле слышно потрескивал, отражая на стену крупную тень Вельмола. И всё же он думал, что нужно обязательно помериться с милой Филити. Без неё и детей ему будет одиноко, сложно и неприятно жить.

   Спустя несколько минут он уже был навеселе, угрюмое выражение лица спало, сменившись на лёгкую победоносную, переполненную решительности улыбку. Он стал пить не настолько большими глотками, медленно, но верно принялся за вторую бутылку.

   Нечаянно Вельмол посмотрев на плакат, призывающий всех граждан быть бдительными и не стать соучастниками проходимцев. Он рассмеялся на всю комнату, почти было разбудил старика за стенкой, посмотрел на смехотворный заголовок с текстом, и ещё громче захохотал, отложил бутыль на стол. Чернобородый поднялся, слегка пошатываясь и порвал плакат на несколько частей, распинав все обрывки с пола, будто бы в этом была хоть какая-то доля победы.

   Он сильно раздосадовался, когда понял, что вторая бутылка кончилась. Всё ещё не веря в это, он попытался в последний раз испить из неё, но увы, она действительно была пуста. Откинув её в сторону, она полетела и разбилась о стену в дребезги. Гапдумол что-то недовольно, громко пробубнил сквозь сон, но Вельмол не обратил внимания. Не теряя мгновения, он начал открывать последнюю.

   Всё это время его развлекала музыкальная шкатулка и он, увлёкшись прослушиванием тихого, приятного и успокаивающего звона иногда подпевал то, что приходило на ум. Музыка буквально заполонила всё его сознание, словно бы существовала только она и более ничего.

   Вельмол позабыл о плакате, его воздействии на массы, заготовленных, но неоконченных планах, союзниках и их долге, а также о родне, которую необходимо переселить за пределы Горбри, куда-нибудь на нейтральную территорию. Но самое важное, он забыл о том, зачем и для какой цели остался в этой комнате и закрылся один на один.

   Он встал и начал неуклюже подходить к уборной, чтобы справить нужду в углу в глиняный горшок. Закончив необходимое дело, он в точности, как и до этого начал направляться обратно к своему столу с бутылкой. Пока он шёл сквозь балки и подпорки, он посмотрел на клочок бумаги валяющийся на полу, который заинтересовал его внимание. Подняв клочок, он направился обратно к своему столу, глотнул слегка вина и увидев часть печати с текстом. Не сразу, но до него начало доходить, почему он здесь. В одно мгновение его ладони и спина вспотели – Вельмол всё вспомнил.

   Он первым делом захлопнул шкатулку; это назойливое звучание теперь его раздражало до головной боли. Нужно было сосредоточиться и найти все клочки плаката, чтобы вспомнить имя подписавшего плакат и отыскать его в найденной книжке, «Биографии достопочтимых личностей». Для этого он здесь. То, что он поручил Оросамилу – было бессмыслицей, отвлечением. Вельмол начал рыскать глазами в поисках последнего, среднего клочка и наткнулся взглядом на овальное зеркало. Ему на мгновение привиделось, что в них отразились внимательные змеиные глаза.

   Чернобородый вглядывался в своё лицо, уставшее, чем-то измученное. Ему стало стыдно и тоскливо смотреть и разглядывать себя. Он поник и ослаб телом, уперев руки в стену и приблизив лицо почти вплотную к зеркалу.

   Обозлённый Вельмол постоял так некоторое время и возненавидел себя и то, что впустую потратил всё это время. Набравшись сил, он отошёл назад и не глядя с размаху нанёс кулаком удар по стеклу. Оно не выдержало и раскололось, осыпавшись на пол на мелкие части.

   – Проклятый дурак! – крикнул он на удивление более трезвым голосом, чем могло бы показаться по его виду.

   Нет, он не мог подвести тех, кто в него верит. Нужный же клочок плаката валялся как раз под его стулом. Яростно прикрепив его ко всем остальным, он стал вчитываться в текст и опьяневшими мозгами пытаться узреть ранее неуловимую суть. Вроде бы всё получалось, смысл до него дошёл, и он начал на черновике чиркать пером набросок плана, одновременно сверяясь с картой города и биографией зажиточных особ. Он желал непременно в первую же очередь переманить на свою сторону любыми способами графа Фроцилуна, который состоит в парламенте и руководит какой-то частью войск.

   Он сам не знал как, но желал чтобы:
   «К моим людям добавлялись приверженцы, скрытно, понимая и принимая суть этой несправедливой войны и рабского гнёта. Также необходимо во что бы то ни стало положить конец культу Сумеречной звезды, из-за которых на противоположной стороне баррикады воинствующие против Горбри думают, что наш народ – безжалостные нелюди».

   Сверяясь с росписями высших особ в книге «Биографии достопочтимых личностей», он нашёл схожую подпись того, кто отметился в плакате с призывом против заговорщиков. Вельмол широко улыбнулся тому, что ему удалось разузнать среди многочисленных особ именно того самого, кто так старательно и изящно расписывается и вкладывается в слова с головой.

   Сосредоточившись, Вельмол в своём дневнике сделал пометку:
   «Похоже, плакат подписал Творец слов Краус, он-то и нашёл зацепку среди моих листовок, раскиданных Экстэром во время Праздника Урожая. Но что именно ему стало известно, и более того – как? Надо узнать. Судя по биографии графа Фроцилуна, у него давний раздор с четой Ршавских, и этим можно воспользоваться. Нужно также постараться убедить жителей Горбри, что за её пределами, на полях боя, и на нейтральной территории, нет бесчеловечных бесчинств с телами погибших».

   Благодаря написанному плану, которому он намерен придерживаться, чернобородый думал, что война должна хоть на чуть-чуть замедлиться, и воины обеих сторон не будут идти с таким рвением и презрением на противников – и тем самым удастся поменять их мнение хоть немного в лучшую сторону.

    Вельмол был рад тому, что наскоро придумал – он видел в этом долю победы, но этого было мало. Дальше, будучи в полудрёме, он не соображал, что писал в дневнике, так и чиркал до тех пор, пока бумага не кончилась. Тут-то он и заснул, весь довольный собой, сном младенца прямо за столом.
    


   На следующий день, утром, Экстэр, Сури и Ронэмил несколько минут пытались через закрытую дверь докричаться до Вельмола. Попытки были тщетными, но одноглазый всё же смог выбить дверь с помощью коренастого так, что она слетела с петель. На полу валялись три бутылки и бумаги расписанные как попало, но смысл в них можно было уловить.

   – Змеюка, отстань от меня! – твердил Вельмол лёжа на полу. – И без тебя знаю, как лучше искоренить зло!  – крикнул он напоследок.

   – Прекрати нести чушь и приди в себя! – крикнул Ронэмил. – После всех тех громких речей ты – о как! опустился за один какой-то вечер! Как ты можешь называться лидером, посмотри на себя. – Ронэмил с лёгкостью поднял Вельмола, подтащил его обмякшее сонное тело к зеркалу, которое оказалось невредимым.

   Вельмол глянул на себя и ужаснулся до крайности – это был он, и одновременно не он. Почти было выпав из рук поднявшего его, он сам встал и начал всматриваться в зеркало. Волосы на его бороде, усах и голове приобрели лёгкую проседь, лицо покрылось морщинами и несколько исхудало.

   Вельмол, указывая на себя в зеркале, прокричал полупьяным, еле понятным голосом:
   – Но я же разбил это зеркало... – это было последнее что он сказал перед потерей сознания.

   – Вы только посмотрите сколько он написал и начертил всякой чуши! – подивилась Сури, взяв часть листков с пола в руки. Пробежавшись по тексту, она хотела была что-то сказать, да не успела; Ронэмил небрежно вырвал их из её рук, и начал читать вдумчиво.

   После шестого листка он произнёс на всю комнату с удовольствием:
   – Ты, девка, просто ничего не понимаешь в том, что он затеял. Может даже тебе и не дано. Нужно читать лишь то, что обрисовано в кавычках – это, похоже, и есть подлинные дальнейшие действия. Я не понимаю, он всё это придумал будучи навеселе?

   «Много разнообразных заметок и даже несколько цельных, твёрдых планов».  – удивлённо подумал Экстэр, разглядывая текст мутными глазами.

   Гапдумол, ясное дело, проснулся от таких криков далеко не в лучшем настроении. Он оглядел сонными глазами на полу Вельмола, скептически спросил:
   – И это-то и есть надежда Горбри?..

   – Уложи его спать, пусть проспится. – порекомендовал Экстэр, видящий бутылки и прикинув, что тому сон будет единственным средством для восстановления рассудка. – Нас так мало, а у него во-о-о-н сколько планов! Надеюсь только на то, что хоть несколько из них не пагубны для того, кто будет стараться.

   – У нас всё получится, вот увидите, – ответил одноглазый уверенно.


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)