Одесские рассказы

СТАРЫЙ БУКИНИСТ НА ДЕРИБАСОВСКОЙ

                Популярный фирменный магазин "Колбасы", находился на улице Ленина, в самом центре красавицы Одессы. Располагаясь  по-соседству со знаменитым Оперным театром, он привлекал к себе не только и не столько поклонников классического искусства.

                Пестрые длинные крикливые очереди в Колбасный не могли идти ни в какое сравнение со скромным потоком неброско одетых людей интеллигентной наружности, почтительно ошивавшихся у драгоценных полок старенького букинистического.

                Под его тихую благодатную сень всегда было легко и приятно занырнуть , прямо с легендарной Дерибасовской, раскаленной солнцем, суетой и беспорядочными людскими желаниями.

                Мордатые краснорожие клиенты, сопровождавшие своих упитанных дам и наследников в колбасный, бодро загружали объемистые сумки палками вкусно пахнущих деликатесов. Они расставались  с красными десятками, сиреневыми четвертаками, под час, и с зелёными пятидесятками.

                - Только две палки в одни руки,- громко кричала румяная продавщица

                - Смотря какие палки и в какие руки,- бойко комментировал парень в модных джинсах.

                - Одну палку Московской по пять  и одну палку сервелата - по шесть рубликов за килограмм. В надежные руки,- стрельнула кокетливым взглядом веселая служительница Гермеса

                - А сосиски? С сосисками как? - спросил старичок,- Мне всего двести грамм.

                - Дайте ему уже эти сосиски! Палки ему уже не удержать?,- издевалась молодуха в модных темных зеркальных очках и короткой цветной мини, открывавшей, вернее,  не скрывавшей ничего существенного.

                - Нееет! Пусть стоит очередь,- закричала упитанная бабенка , увешанная шелковыми сетками как новогодняя ёлка,- отстоит часик, ничего с ним не случится. Может, поумнеет и очередь свою, кому-нибудь, за рублик и продаст.
             
               
                В отличие от краснощекой, уверенной в себе агрессивной очереди в колбасный, в букинистическом была тишь да гладь.

                Бледноватые субтильные учителя, врачи и прочие очкарики, скрупулезно рассчитывались за книги  мятыми рубчиками ржавого цвета, зеленоватыми трешками и синими пятёрками.

                Правда, если засидеться, вернее застояться у полок с собраниями сочинений, поочерёдно, один за другим, внимательно рассматривая тома произведений,например, Константина Паустовского, и видя как мучительно отец подсчитывает  потенциальную  прореху в скромном семейном бюджете школьного учителя, то можно было случайно подсмотреть и элементы другой, особой жизни старого магазина.

                Вот подошёл хорошо одетый респектабельный гражданин. Кивком головы небрежно поздоровавшись с продавцом, он вызвал мгновенную реакцию подобострастия на его, ещё недавно надменно-каменном изваянии.

                Проворно скользнув за таинственную ширмочку, продавец тут же выпорхнул обратно с небольшим томиком Саши Чёрного дореволюционного издания.

                - Семьсот, как договаривались?,- уловило тихие звуки мое чуткое ухо

                - Тысяча семьсот! Шо Ви делаете мне мОзги,- вдруг,  с ударением на "О" в слове МОЗГИ, как резаный, завизжал раскрасневшийся продавец

                - А шо? Низя просто спросить ИСЧО раз ?,- с садисткой улыбкой и пришепётыванием поинтересовался важный клиент, уже ловко и сочно, одну за другой, отслюнивая крупные новенькие купюры.

                - Простите Сеня, я ж таки спугався , шо ви МНЕ , МНЕ (!), не доверяете, - истово ударяя себя в грудь на каждом "Мне",  лебезяще простонал внезапно вспотевший продавец.

                - Ви же знаете ! Фимкалы-гоныф ( Вор, идиш),  он ведь берет деньги только вперед.

                - Ви зря обижаетесь, Изя,- произнес Сеня важно, - Вы и близко  себе не можете представить,- показывая куда-то высоко вверх,- шо у меня там за клиент. - Сеня важно закурил.

                - Так шо Ваш Фима ещё спасибо скажет. Сам будет потом гордиться и всем тут на Дерибассовской мОзги пудрить,- Сеня выпустил в потолок струю дыма,- Пудрить своими байками, для КОГО, для КОГО-О,  он так старался.

                Изя, внезапно закатив глаза, талантливо изобразил полуобморочное состояние, в которое он, якобы, впадал, представляя себе поистине заоблачный статус Сениного клиента.

                После того как отец увидел, какие деньги тратятся на небольшую книгу в один только миг, он сразу же легко открыл кошелек, прежде заедавший по неизвестной причине, и быстро оплатил все восемь томов последнего новенького издания Паустовского шестьдесят восьмого года...

                Впоследствии, эти бесценные книги доставили  массу истинного удовольствия и стояли у нас дома на самом почетном месте...

                Старый магазин ещё радовал нас не однажды. Он запомнился  навсегда не только Бабелем, Лесковым, Куприным и томиками Бунина, помогавшими познавать, и Темные Аллеи,  и неизведанные закоулки наших Душ...

                Это место навсегда запечатлелось удивительной атмосферой, крепко настоенной на волшебном запахе книг, сочном , наверное по причине солоноватых морских бризов, одесском слове, и высокой любви - любви ко всему прекрасному...

МАСТЕРА СКАНДАЛОВ.

                Среди любителей побазарить, поругаться, поскандалить, лучше всего, это  делают одесситы. Всегда им завидовал. Правда, это такие же любители, как наши хоккеисты из легендарной советской сборной. Всегда давали и дают просраться  всем признанным  профи.

                - Какой ответ! Какая мгновенная реакция! Как у кобры ,- такой острый ответ, такая классная ответная залепуха , не пришли бы в мою голову и за час. Несмотря на все быстрые и громкие победы в математических олимпиадах. Сказывается, конечно, что детство и школьные годы я провёл не в Одессе, а в Интеллигентном Тирасполе. В доброй сотне километров от благословенного Привоза.

                Особенно запомнились жители пришёптывающего города-Героя того времени, когда летние трамваи были переполнены парой лишних миллионов отдыхающих приезжих, шелковыми сетками с выпирающей колбасой и горячими хрустящими батонами по тринадцать копеек.

                - Шоб Ви так доехали, как Вы купили билет!,- Гипотетическая надпись на одесском трамвае, сформулированная известным местным мудрецом, стала роковой.  Мы, таки, наверное, больше любили ездить зайцем. Поэтому и трамвай - трамвай нашей Жизни- пароход наших желаний, завёз нас всех туда, куда завез.

                Как в легкой, нетяжёлой атлетике, скандалы бывают на короткую и длинную дистанции. Ссора-спринт отличается стремительным наездом, взрывным развитием и эффектной концовкой, наступающей в виде тумака, одевания на голову оппонента пакета с куриными яйцами или, на худой конец, солеными огурцами в рассоле. Бывает, правда, что Финиш, порою, связан и с быстрым решительным покиданием поля боя через заднюю дверь трамвая.

                В отличие от быстротечных, стайер-скандал - это Вам не примитивный блиц, это не миниатюра, - это настоящий роман. Как « Война и Мир», как опера с  неаполитанской увертюрой , медленной основной частью и блистательным финалом.

                Иногда, это выглядит как модные, в последнее время, любовные ласки, распаляющие политическую обстановку постепенно. При этом, она застывает, зачастую, в известной необратимой позе на локтях, а затем все же взрывается в каком-то бешеном непредсказуемом темпе. Главное, здесь, подбрасывать в топку уголек непрерывно, шоб, таки, горело ясно, но, не дай Б-г, не погасло.

                Сейчас ругаются не только  и не столько в семьях. Большинство из которых давно, таки,  распались. Сейчас любят ругаться целыми государствами. Целыми толпами, целыми ароматными кучами разных стран.

                Особенно уважают это дело в прямом эфире, - Он, - как говорится, - ЛайН. Лайн состоит из слова « Лай» и частицы « ню», означающей, что, лучше ругаться, раздевшись поголее. По-русски, лай, как известно, производят собаки, по-английски «Лай» - это обычная ложь. Выбирай на вкус.

                Управляют этим, и с той, и с другой стороны, настоящие профи. Скорее всего, я предполагаю, бывшие, действующие  или будущие одесситы. Одни делают все, чтобы жизнь за бугром мёдом не казалась, другие, шоб казалась. Чревовещают, так сказать, по обе  стороны бруствера.

                В том, что это , точно, со временем, будут брустверы, окопы и прочие военно-инженерные прелести, уже никто не сомневается.

                Для затравки или отравки ,- считают прославленные  мастера пера и топора,- людЯм, как стаду, жующему бесконечные жвачки, в последнее время, все больше подходит и подбрасывается химия.

                Ведь в  той,  малой Одессе, советской и досоветской эры, химичить любили всегда. А когда Мир сошёл с ума , и превратился в одну большую Одессу, переполненную курортниками , то химики , по мнению журналистов и политиканов, развелись немеряно. Ведь работать с «химией» им удобно. Почему?

                Во-первых, ее мало кто знает. Учат , в основном, только в российских школах и универах, где грамотных отравителей и взрывальщиков готовят , по их мнению, еще с досоветских времён. Вернее, с царских столетий.

                Во-вторых, химики эти, говорящие на примитивном варварском неанглийском языке,  могут нахимичить всего, чего душеньке угодно. Простому неодесситу, без Кембриджа , не разобраться.

                Разработал же их русский профессор Вейцман из дореволюционного Питера взрывчатку для англичан? И спасла же она этот британский островок от погибели  во время первой мировой ?

                Правда, Бальфур, министр аглицкий, за эту Вейцмановскую взрывчатку, обещался Израилю всю землю возвратить. И шо Вы думаете? Не сразу, меньшую половину, но, таки , получилось. Сейчас, их главный институт в Израиле, Вейцмановским называется.

                В-третьих, нахимичить можно так, шо даже их русские химические главари Ломоносов, Менделеев, со всеми своими  Менделями , не разберутся.

                Показали, например,  с трибуны ООН ампулку с иракскими отравами, а на ней, точно говорю, русское матерное слово из трёх букв было нацарапано!

                А на олимпийском  допинге в Москве они такое нацарапали! Матерщинники! И все по-русски. Шоб всем было ясно, кто нахимичил.

                Ведь, в ссоре, шо главное? ,- Не давать думать и опомниться!

                Пока соседка по одесскому дворику, краснея и бледнея, старается переварить первый залп , насчёт происхождения и древней профессии своей мамы, надо , тут же и срочно напомнить всему двору, что муж ейный, взломав по дороге все соседские компы, всю ночь смотрел порно с участием Раечки.

                А Раечка эта , ещё та некейва, сука значить. Корни у ей, точно, русские. А начинка, значится, самая что ни на есть, шпионская.

                Какие доказательства? Да спала она, спала незарегистрированная, точно говорю! И с этим Рабиновичем из Чека, и с тем Бронштейном из Госдепа и , говорят, шо ещё с самим... Нет не скажу! Но вся ж Одесса знает. А они, видите ли, не догадываются.

                - Ну, поругались! Ну, обиделись! Но зачем же квартирантов выгонять? Зачем двери  старой поломанной мебелью снова заставлять? Ни пройти , ни проехать!  Ведь все это может закончиться таким грандиозным шухером и  потасовкой, шо пластических хирургов  может не хватить. И не только в Одессе.

..........

                - Все, Абрамчик, мне уже плохо ! Давай, любимый, заканчивай этот базар. Надоело! Таки , на Привоз  опоздать можем...

ТАМ, НА МЯСОЕДОВСКОЙ.

                Одессу я , кое в чем, недолюбливал . Вернее, относился неоднозначно. Не то, чтобы не любил. Многое, очень многое, о чем писали легендарные знаменитости от Пушкина, Бабеля, Паустовского до самого Михаила Жванецкого, мне очень нравилось и нравится до сих пор.

                И синее море, и архитектура старого города со знаменитыми Оперным, роскошными парками, экзотическими платанами, притягательными пляжами, от Лузановки до Люсдорфа, звонкой брусчаткой...

                Особенно запомнились остро-преостро перченые воздух, характер одесситов, особый акцент и язык...

                Частичный негатив зародился , думаю ,  от того, что каждое лето отец , будучи фанатом загара, привозил нас с мамой в Одессу на солнечную каторгу.

                Весь июльско-августовский изнурительный день на переполненных пляжах Аркадии или Ланжерона, с самого раннего утра и до самого заката, пока утомленное солнце не садилось за горизонт, папа не уставал повторять, что мы должны, просто обязаны, как следует зарядиться здоровьем на весь последующий год.

                После нелегкого поздне-вечернего ужина  у хлебосольных родственников, предстояла тяжелая душная ночь, наполненная , зачастую, голодным и жадным комариным писком.

                В результате такого недельного интенсивного укрепления и оздоровления, я , как правило, заболевал. Боль в горле, температура и поспешная эвакуация в родной Тирасполь-чистый уютный городок в сотне километров от раскалённой Одессы, стали , к сожалению, почти традиционными.

                Как-то, уже в студенческую пору , дворовой товарищ Володя, решив в корне развеять мой одесский негатив , пригласил отдохнуть на пару деньков без плотного родительского надзора.

              - Жить будем одни, без всяких там родственников и хозяев - азартно вращал глазами Вовчик. - Может подцепим кого-нибудь?! ,- энергично-неприличным жестом, он  подкрепил свои решительные намерения. Жить будем, не где-нибудь, а на самой Мясоедовской, в районе знаменитой    Молдаванки.

                После "Одесских рассказов " Бабеля , зачитанных до дыр, это место стало для нас знаково-легендарным. Здесь, представлялись нам , одновременно сосуществующими, призраки знаменитых Бени Крика,  Фроима Грача и Мишки Япончика.

                Вместе с коктейлем из Бубы Касторского, атамана Бурнаша и штабс-капитана Овечкина из « Неуловимых» , это создавало особый колорит и необыкновенные ожидания.

                Лукавая физиономия Михаила Водяного ( Вассермана), украшавшая в те годы стенд "Лучшие граждане города" на Дерибасовской, успешно завершала ощущение полного Сюра, процветавшего тогда в этом удивительном южно-украинском городе  с сильно выраженным еврейским акцентом...

                Переполненный дизель-поезд Кишинёв-Одесса выплюнул меня на перрон в начале двенадцатого ночи. Когда таксист спросил адрес, я бодро воспроизвёл инструкцию Вовчика,

                - Поедешь на Мясоедовскую, спросишь Илю
 
                - Илью?,- удивился я
    
                - Илю, Илю, Илю, с ударением на первую букву!!! ,- проорал Вовчик, отключаясь

                Таксист выгрузил меня в полной темноте уже около полуночи. Несколько одиноких прохожих, у которых я хотел спросить направление, нервно дернули, рассыпавшись в разные стороны.

                Обнаружив  на табличке ближайшего дома, вместо искомой Мясоедовской, надпись "улица Шолом Алейхема", я панически заметался.

                - Свет! - Вот, единственно правильное направление! , - подумалось мне. И как всякая  ночная живность, я мотыльком порхнул к лампочке, одиноко горевшей на доме в паре кварталов от меня.

                На ступеньках ветхого одноэтажного строения,  под тускло мигающим светильником, в начале первого ночи, сидела жирная седая бабка. Она продавала семечки. Рядом, на старом патефоне с заводной ручкой, крутилась голубая прозрачная пластинка. Сиплый голос Утёсова просвещал недалекие окрестности:

                - Багрицкий Эдуад был одессит и здесь же он слагал стихотворенья, А Саша Пушкин тем и знаменит, Шо здесь он вспомнил Чудное мгновенье

                - Горячие семечки! 20 копеек Стакан!-, вдруг, рявкнула бабка, заставив меня вздрогнуть

                - Так это ж две цены!,- возмутился я

                - А шо? Я должна, по Вашему,  за бесплатно обслуживать ночью, молодой человек?! Тем паче, шо семечки не мои, а Софкины. Я ж ей должна вернуть пару копеек?

                Она продаёт их днём, а мне отдаёт на ночь. Все равно, бессонница.

               - Меня, между прочим, зовут Бася, а Вас, молодой человек?,- не выслушав ответа, она продолжала пояснять непростой расклад

               - Торгую я вместо Розы. У ней аппендицит. Говорила ей сто раз, не жрать арбузы с косточками. Так она разве кого-то слушает? Вышла, вот, замуж за одного фраера и осталась с двумя мамзерами

                Я рассчитался с торговкой и насыпал себе в карман стакан горячих семечек. Стало намного уютнее и веселее.

                - А Вы, часом , не знаете, где здесь улица

                Мясоедовская?", - решив взять быка за рога, я спросил о сокровенном

                - Так Вы ж на ней и стоите!,- воскликнула Бася

                - А, как же Шолом Алейхем?,- удивился я

                - Так то раньше, когда было мясо, она и называлась Мясоедовская. А теперь, когда все научились читать и писать, мясо пропало. И название поменялось.

                Они хотят , шоб теперь, вместо мяса мы больше читали. Шоб им пусто  вже было с ихней уравниловкой. Все надо доставать  по блату...,- зло заявила она куда-то  в район темноты, сгустившейся над светильником

                - Так, хто ? Хто вам нужен? Номер дома знаете? Одесса ж, большой город, молодой человек, - заявила Бася,- здесь интеллигентные люди живут, между прочим

                - Мне бы Илю,- мужественно произнёс  я с ударением на первую букву имени

                - А то мужик чи баба?,- издевательски поинтересовалась собеседница

                - Не знаю,- честно сознался я

                - И фамилию, не... ? А работает, где?,- безжалостно добивала меня бабуля

                - Кажется, товарищ говорил о скорой помощи,- вспомнилось внезапно

                - Так это ж все дело меняет ! Иля со скорой живёт через один двор, но сейчас он в другом месте,- обрадованно с оттенком превосходства заявила Бася

                - Перед ночной сменой он танцует Олю с продуктового магазина. Теперь, с мясом у Или будет полный абгемахт, и он , опять таки, будет жить на Мясоедовской

                Они, вооон, в той пятиэтажке, в первой квартире

                Через минуту я проворно ворвался в обычный одесский многоэтажный дворовой колодец с водопроводной колонкой в центре. Он был плотно окружен старыми  строениями и традиционным скопищем деревянных туалетов.

                На всех  квартирах первого этажа с бесстыдно разверзнутыми окнами красовались таблички  с двузначными номерами. Хорошо, что не с трехзначными.

                - Кто знает? Аууу! Где первая квартира ?,- наудачу произнёс я  в полной темноте двора. Было уже около часа ночи

                В ответ  -  тишина. Только из решетки, у звучно подтекающей водопроводной колонки, остро пахнуло гниющими арбузными корками и огрызками варёной кукурузы

                Наконец, кто-то сподобился ответить,-

                - Первая Квартира, таки, на пятом этаже, в самом первом подъезде,-  мужским пришепетывающим голосом, по-одесски смягчившим буквы Же , вкрадчиво произнесло одно из распахнутых окон

                Я  почувствовал  себя полным охламоном!  Задыхаясь и чертыхаясь на высоких железных ступеньках, будто  парящих в воздухе и грохочущих на каждом шагу, я упорно взбирался на неприступный пятый этаж. В любом другом городе, подняться даже на десятый, было бы намного легче

                - Неужели это знаменитый одесский розыгрыш?- думалось мне, - отправить незнакомца на пятый этаж, ночью, в квартиру номер один,- усталые ноги отказывались идти дальше

                - Может, они посчитали, что я умный и у меня присутствует чувство юмора? А если дурень, так пусть себе считает ступеньки...?

                Одесский выверт, слава Б-гу, оказался довольно гуманным. Он заключался только в том, что квартира под номером один,  действительно находилась на последнем этаже

                - Нумера идут сверху вниз, це правда,- пояснил пьяный Иля, мужественно взявшийся проводить к своему логову. Но пару раз, эти нумера , таки,  дали возможность кой-кому всерьез  соскочить с уголовки

                Лохи-менты ломанулись , таки, в первую квартиру, как водится, снизу, а солидные люди - только их и видали,- Через чердак, прямо на крышу соседнего дома

                У Или было жарко и душно. Дом, а скорее барак, был двухэтажным. На празднично освещённом первом этаже на все лады гомонил небольшой цыганский табор.

                Цыгане были настоящие, но с неуловимым одесским налетом бандитской элегантности и с гитарами, перевязанными розовыми атласными ленточками. В начале второго ночи, там вовсю носились дети, ругались старики, бухАла, танцевала и дралась молодежь.

                Полтора десятка окон, распахнутых на благоухающую мусорку, отражали веселую разгульную жизнь советских цыган, не собиравшихся тратить на сон ни мгновения из их бесценного краткого земного существования

                Долго, очень долго, мы стучали и кричали, пока дверь, наконец, не отворил мой тираспольский приятель, вконец затравленный, то ли цыганами, то ли полчищами злющих одесских клопов. Вовчик грустно сообщил, что, по его мнению, спать у нас  решительно не получится

                - Развлекайтесь,- радостно произнёс Иля. Бросив на кухонный стол перед нами пару старых захватанных карточных колод с голыми девицами, он побежал заступать на замену Аркаше. К скорой помощи этот Аркадий не имел никакого отношения. Просто, по доброте душевной и за бутылку беленькой, он милостиво согласился временно подежурить

                - До утра, будем пить чай ,- решительно заявил я Вовчику после того, как провёл короткий одноминутный тест, которому меня научили в старом студенческом общежитии

                Потушив свет всего на минуту, я быстро улёгся в постель. Затем, включил свет снова. Волосы немедленно встали дыбом..! Такого я не видывал даже в древних общагах. Стены буквально вспотели мириадами, миллиардами вампирчиков, уже готовых к обильной ночной трапезе.

                Нервно посмеиваясь, мы с Вовчиком резво выскочили на кухню. Двери прикрыли очень плотно, дабы полчищам клопов было не под силу вернуться в наше высокое общество.

                Периодически играя веселыми Илиными картами, мы гоняли чаи и разговоры до самого первого автобуса.

                Приехав  на пляж ранним утром, проспали там целый день. Я умудрился сгореть до волдырей и высокой температуры даже в тени. Вечером, как всегда из Одессы, усталым и больным , я завалился в нашу родную тираспольскую квартирку. Там меня  ждали всегда.

ОТ ЛУЗАНОВКИ ДО ЛЮСТДОРФА

                Когда тётя Чарна с дядей Муней жили на Островидова шестьдесят семь, в старом колодезного типа одесском дворе с аркой у входа, высокими гудящими железными лестницами, неизменными водопроводной колонкой в центре и скопищем деревянных благоухающих туалетов на окраине, добираться до пляжей было проще простого.

                Большой парк ,с шумящим свежестью фонтаном, мы проходили пешком, усаживаясь, затем, в знаменитые пятый или двадцать восьмой трамваи.

                С неподдельным интересом выслушивая по дороге все одесские новости, потрясающие по эмоциям скандалы с бесценными интонациями и неисчерпаемым словарным запасом, мы быстро оказывались в Аркадии или Ланжероне.

                За более продолжительное время, добирались в соблазнительную Черноморку. По старой памяти, ее называли Люсдорфом. В воскресенья, особенно если они совпадали с Днём Военно-Морского флота, Строителя или другими знатными Праздниками, трамваи переполнялись разгоряченными потными телами, рвущимися к прохладной соленой морской водичке. Бывало, даже сходили с рельс и переворачивались.

                Из всех пляжей, выделялась Аркадия. Она была самой аристократичной и благоустроенной. Над песком и морем, легкими ажурными балюстрадами, нависал широкий променад с толпой обнаженных тел, беспорядочно несущихся в разных направлениях.

                Репродукторы надрывались от модной, но не очень содержательной : " Улла Тэрулла, Тэрулла, Тэрулла...", прерываемой крикливыми объявлениями о потере очередного ребенка. После такого обращения, я немедленно начинал внимательно вглядываться в лица пробегавших  мальчишек и девчонок, представляя, как меня, вернувшего потерянное чадо, обнимают  и хвалят его растроганные родители.

                Мечтания быстро рассеивались от раздражённого диалога отца и матери. Родители никак не могли обнаружить мало-мальского просвета на песке, полностью окупированного распластанными красными, обожженными солнцем, телами отчаянных курортников.

                Часто нам доставалось очень маленькое пространство, зажатое деревянной кабинкой раздевалки с прорехами и  мусорной урной, переполненной арбузными корками. Над ними, роем кружились наглые, под стать отдыхающим, одесские осы.

                - Пшенка, пшёнка, пшёнка,- соблазняли варёной кукурузной  постоянные крики торговок, снующих между телами.

                - Казинаки, купите сладкие Казинаки,- раздавались в ответ предложения конкурентов.

                Однако у нас в программе, для сначала, был завтрак из ароматных помидор и огурчиков, купленных на одном из многочисленных открытых прилавков... Они славились большими зеленоватыми сетчатыми контейнерами, наполненными громадными полосатыми херсонскими арбузами ( до знаменитого Привоза было далековато).

                Завтрак украшался вареной картошкой, обильно  сдобренной вкусным Вологодским маслом.

                Неотразимое пиршество разворачивалось прямо на газете с очередной пламенной речью Никиты Хрущева в ООН или изображением радостно-бородатого Фиделя, энергично угрожавших всему капиталистическому.

                Еда азартно поедалась под слегка пугающее жужжание ос, норовящих откусить чего-нибудь от сахарного разлома вкуснейших южно-украинских помидорин. 

                Всех раздражали песчинки, скрипящие на зубах. Они залетали от пробегавших мимо толп, упорно стремившихся протиснуться к морю.

                Важных дел было  невпроворот. Предстояло сбегать окунуться.  Сначала, сквозь непроходимую толпу у берега, затем , искусно лавируя в морской воде, важно было не нарваться на волну брызг от рьяных купальщиков, бешено молотящих ногами, прямо перед самым носом.

                А волнующий процесс поедания знаменитого Ленинградского мороженного с тонкой-тонкой шоколадной глазурью ?
 
                А обжигающие мититеи по 55 копеек за пару  с кусочком серого хлеба и острым томатным соусом на маленькой тарелочке из фольги..?
 
                А холоднющий ароматный " Вишневый Напиток" по одиннадцать копеек, который продавали из больших желтых полу-цистерн с надписью "Квас"?

                Многотысячное людское море разбивалось на  бесконечные очереди у сотен киосков, где крикливые торговцы продавали миллионы пар солнечных очков, шапочек и купальных костюмов.  Маленькие шарики, обёрнутые блестящей фольгой, тысячами прыгали на тонких желтоватых резинках. Бесчисленные калейдоскопы маняще крутились в руках счастливых малышей.

                Особую группу на балюстраде составляли солидные люди в темных солнечных очках, многие из которых были вооружены настоящими морскими биноклями. Прижавшись к ограждению, они задумчиво смотрели вдаль.

                - А ну, брысь отсюдова, малявка ! - с одесским пришепетыванием пуганул меня один из них.

                - Поцы! Бесстыдники!,- вдруг крикнули им с нижнего уровня, где, как оказалось, непосредственно под сворой этих солидных наблюдателей,  располагались многочисленные кабинки для переодевания, открытые их похотливым взорам.

                - А я ж себе раздеваюсь и думаю, шо они там целый день стоят? Та куда ж они все время лупают и лупают своими бесстыжими лупалками ?!

                - Та ещё очки темные себе натянули для прикрытия! Шоб они, зенки ваши бесстыжие, да повыскочили! - кричала из кабинки, ничуть не стесняясь, голая  ярко крашенная блондинка .  Стояла она в боевой позе, потрясая поднятыми кулаками и полной грудью, волнующейся в такт ее бурным движениям.

                - Вот , щас-щас, как поднимусь, как всех бесстыдников позкидаю с балкона! ,- она стала быстро одеваться, и толпа наблюдателей, очарованно засмотревшихся на боевую женщину, быстро рассеялась, заспешив по своим очень важным и неотложным  делам.

                - Завтра, наверное, лучше будет на Лузановку поехать, - лениво произнёс отец, обсуждая с матерью ближайшую программу.

                - Там, и песка больше, и людей поменьше, и волнореза нет. Море более чистое, да и деревьев много. Можно в тени отдыхать.

                - Мой мальчик,- обратился он ко мне,- хочешь , сядем на катер, рванем в порт, поднимемся наверх по Потемкинской лестнице и заглянем на Дерибасовской в наш любимый букинистический? Купим  что-нибудь интересное?

                - Через 10 минут теплоход "Ванкувер" отправляется в Лузановку с заходом в порт,- важно произнёс репродуктор.

                Лихорадочно собравшись , мы ввалились на теплоход и, быстро рассевшись по скамейкам, смогли расслабиться. Катер отвалил от пирса, отошёл подальше от берега и взял курс на порт. Вокруг царствовал  свежий, слегка волнующийся, бесконечно-бесконечный простор.

                Мир, как всегда, был почти на грани войны. Наш непредсказуемый Никита Хрущев грозно декламировал непостижимую для Запада " Кузькину Мать". Она, видимо, глубоко засела в его знаменитом башмаке, отчаянно стучавшем по трибуне Генаральной Ассаблеи ООН.
             
                Однако, внутри у нас , все было спокойно и радостно. Какая-то, на первый взгляд, непостижимая, ничем не объяснимая, но абсолютно твёрдая уверенность, что все будет хорошо, светилась в каждом взгляде.
 
                Все улыбались и знали точно, что темные облака рассеются и , как в доброй-предоброй сказке, солнечные лучи счастья хлынут золотистым потоком в доверчиво распахнутые оконца наших бессмертных душ.