Наброски романа. Подарок

Коней поселили на новое место жительства, в конце июня. Все основные строительные работы на участке были закончены,  лишь наладчики проверяли работу всех систем, да ландшафтные дизайнеры вносили последние штрихи в свой шедевр.

Снова с  Люцием увиделись после того как Ол с гордостью показал возлюбленной не просто готовый парк, зимний сад у дома, детские и спортивные площадки, эллинг с катером, но и просторные конюшни,   с площадкой для выездки лошадей и даже лужок  для их выгула на откосе спускавшемся к пирсу на берегу водохранилища. Лил за всем этим следила внимательно все это время, но обрадовалась по-настоящему только, когда придирчивый муж сказал, что наконец можно и коней поселить в их новый дом. 

Ол с гордостью рассказывал ей, каких усилий стоило найти взаимопонимание с Духом, когда решил автоматизировать все, что возможно в поместье.  Он просто обиделся, решив, что его хотят заменить «бездушным железом». Пришлось извиняться и убеждать, что это необходимо если придется показать парк любопытным смертным. Сошлись на том, что вся автоматика будет включаться только если Дух сочтет это необходимым. Особенно Дух обрадовался, когда ему сказали, какие кони должны были поселиться в конюшне. Он сразу заявил, что все заботы о них станут для него особым удовольствием, а особым подарком для коней должен был стать лужок на берегу водохранилища. Чудесный лужок, трава на нем, с весны до поздней осени и даже под снегом, всегда будет оставаться сочной и свежей, сколько бы коней на ней не паслось.   Кстати он заметил, что и без всякой автоматики орошения растения в этом парке будут расти и цвести лучше, чем где-либо.

Теперь становилось необходимо привезти коней уже как можно быстрей. Каким образом они наведаются   к Люцию Ол понимал, но беспокоила проблема перевозки пятерки коней  по морю.  Конечно мог быть возможен и грузовой самолет, но разрешения, границы, таможни – все это сулило только проблемы. Он не сомневался во всемогуществе семейства жены, но хотелось бы, чтобы эта пятерка начала обживать свой новый дом еще до Ивана  Купалы.  Лил как обычно поняла его сомнения без слов:

- Милый успокойся! Кони будут дома гораздо  быстрее, чем ты думаешь. Не забывай с кем ты имеешь дело. Разрешения! Бумажки! Границы! Могу - но это смешно. Завтра прямо с утра к Люцию.

На следующий день Люций ждал их у привычного зеркала очевидно точно зная миг их появления:

- Привет красавица! Здравствуй   Ол. Рад вас видеть. Неужели и правда проказница, ты отважилась забрать эти порождения Ада к себе?

- Привет Лу! – чмокнула его в щеку Лил. – У нас все готово. Спешу вспомнить прошлое, а главное хочу, чтобы муж понял, какое сокровище эти кони.

Только выпустив племянницу из своих объятий, Люцифер протянул руку ее мужу. Ол прекрасно понимал, что ему оказывают высокую честь, и постарался быть максимально корректным, пожимая его руку:

- Рад вас видеть мессир. Мы благодарны Вам за то, что Вам пришлось так долго их хранить у себя, но  конюшня для коней у нас  готова, и мы можем наконец поселить их в достойное жилище. – Люций улыбнулся и уже обращаясь к Лил пошутил:

- Прирожденный дипломат! А ведь в душе обеспокоен, как довезти коней до России.

Не беспокойся Ол! Всякие бумажки для чиновников у этих коней будут всегда в порядке на любой границе. И кони будут у вас уже завтра   к утру. А у меня есть сюрприз! Но это вечером – Лил надеюсь ты понимаешь, что вам отбыть лучше ночью? А пока моя яхта ждет нас у берега – предлагаю прогулку на Капри   и до конца дня в можно посмотреть Стабии и Геркуланум.

Первой мыслью человека, еще плохо разбиравшегося во всех этих дьявольских премудростях, было, что коней заберет это же судно. Но тут же понял, что это глупость. Даже если бы судно доставило коней до ближайшего российского порта этой ночью, что само по себе было бы не мыслимо. Добираться до Москвы за ночь уже не получалось при любом раскладе. Надо было уповать на возможности своей «родни». – Лил неожиданно подтвердила его мысли:

- Умница, ты угадал. Все будет отлично. А до вечера давай солнце, море, и красоты Италии.

***

Теплое синее море. Яркое солнце. Еще призрачное марево над вершиной Везувия. Все обещало очередную сказку. Но, издалека казавшиеся белоснежными, дворцы  Капри и пригородов Неаполя  были, по сути, миражем – обшарпанные  дома давно ждали руки заботливого хозяина.  Вблизи стены старинных палаццо и вилл опять оказались  серыми и неухоженными, а их жители явно были больше озабоченны делами семейными, чем состоянием своих жилищ.  Древние улицы старых городов были чудовищно грязными, а веревки с сохнущим бельем протянутые через улицу, от дома к дому их не украшали тем более.

Контраст с умытой, вылизанной Москвой был такой, что Ол был доволен, когда их машина наконец остановилась у входа в очередной  городской музей. Лил похоже поняла нескрываемое удивление мужа и тихо прокомментировала его впечатление:

- Не удивляйся. Вспомни Венецию. Кучи мусора под ногами каждый    вечер. Разница только в том, что там этот мусор убирают каждую ночь, а здесь хорошо если раз в несколько дней. – Люций неожиданно добавил свой комментарий к словам Лил:

- Я же говорил прошлый раз - издержки демократии! Мэрия не считает нужным прислушаться к требованиями мусорщиков, а те соответственно исполняют свои обязанности,  «работая строго по правилам». – Лил прервала дядю:

- Старый дьявол перестань морочить голову смертному. Стоит ли вам дон Люций убеждать несведущего, что это издержки демократии. Скажите проще, что местной мафии стали казаться не достаточными доходы от уборки мусора.

- Милая! Ну сколько раз тебе говорить, что в Неаполе Камора, Мафия на Сицилии.

- Да какая разница если тебе ничего не стоит навести порядок и здесь, и там. Кстати в Палермо заметно чище. Это здесь ты унижаешь местного Мэра.

- Сердце мое! Это дело принципа. При всей их толерантности они почему-то считают мусор уделом самых не защищённых, ну, а мы пытаемся напомнить им об их правах и делаем мусор проблемой и для богатых. А главное в том, что ты не представляешь даже, как нам здесь сложно выполнить свою работу, найти просто тех, кто бескорыстно делает свое дело.  Твои методы поиска праведников, только лишний раз показали насколько прогнило это общество.

Оставшиеся неосмотренными раскопки городов погубленных Везувием в пригородах Неаполя, их Музеи и Дворцы, после прошлого осмотра  здешних  достопримечательностей  уже особого впечатления не производили, хотя перед доном Люцием закрытые двери любых залов открывались беспрекословно. Нравами того времени современного человека удивить было сложно. Хотя Ол ни словом на эту тему не обмолвился, Люций опять показал, что читает его мысли:

- Да, да! Со времен Адама человечество в той его части, которая в своей повседневной жизни приближается к «Раю» на Земле, неминуемо сползает, по сути, к Содому и Гоморре, и как следствие Всемирному потопу. Везувий для Помпеи, Стабии и Геркуланума  был таким же предупреждением. Пришествие Христа катастрофу отдалило, но теперь даже мы вынуждены работать, чтобы она не коснулась и нас здесь на Земле.

Впрочем, Лил твои технологии действительно работают, так что есть шанс этот мир сохранить. Но брат был действительно велик в своей прозорливости. К созданию России, и я приложил руки в свое время, но только он смог оценить значение этой страны, способной возродить из пепла вселенские  законы. Так, что тебе и Вилли можно позавидовать, но, впрочем, мы все в одной лодке.

Ол и раньше знал, что что-либо скрывать от жены бесполезно, но такой разговор с ее родственником, когда отвечали на его еще невысказанные мысли, с ним был впервые. Больше всего его удивило, что это их всеведение его не угнетает, а с женой  уже стало привычным.

***

Обедали на яхте, но вместо того, чтобы после этого улечься в шезлонги и вздремнуть жена потянула Ола купаться прямо по середине залива. Он плавал не плохо, но сознание того, что под ними немалая глубина заставило задуматься, хотя на яхте было все для такого развлечения. Кормовая площадка была почти на уровне моря, а для аквалангистов или не желающих прыгать был удобный трап, но Лил уверенно прыгнула в воду прямо с высоты борта корабля. Ол, да и не только он, засмотрелись на красоту жены. Дьяволица пренебрегла одеждой, лишний раз показав совершенное тело, а за одно и мастерство пловчихи.

Ол тоже поплавал не рискуя далеко отплывать от яхты, а потом сидел свесив ноги в воду, ожидая, когда наконец   Лил решит отдохнуть. Наконец наяда перестала испытывать терпение мужа, лишний раз продемонстрировав себя вожделенным взглядам бесовской команды корабля, и увлекая мужа на верхнюю палубу, где Люций с непокрытой головой, и в уже традиционном белом костюме дожидался их, подставляя лицо солнцу.

  Когда сошли на берег диск солнца уже коснулся морского горизонта, и у ворот конюшни темноту быстро накатывавшей ночи скрадывали  только яркие фонари. Люций остановился, взял Лил за руки и, вглядываясь ей в глаза, спросил:

- Ну, что же девочка моя - домой?

- Да Лу. Благодарю тебя за все. Домой.

- Понимаю. Теперь увидимся здесь не скоро?

- Как знать Лу! Может быть ты у меня.

- Ладно сантименты у нас не приняты. К делу.

Никаких театральных эффектов не было.  Дьявол только поднял руку и щелкнул пальцами в каком-то затейливом жесте, и ворота конюшни распахнулись, а из ее мрака цепочкой стали выходить оседланные кони. Ол ждал, что коней будет пять, но неожиданно их оказалось шесть. Вспомнил балладу Гумилева и в мозгу промелькнула неожиданная догадка:

« … Люцифер подарил мне шестого коня,
И «Отчаянье» было названье ему».

Люцифер опять щелкнул пальцами и от, вставших в ряд абсолютно черных коней, подошел к нему один, с белой звездой на лбу и таким же треугольником на груди. Люций взял его под уздцы, и только тогда обратился к Олу:

- Ол. Это тебе мой подарок, и имя ему не «Отчаяние». Этот подарок на счастье, а имя дай ему сам.  И знай с ним отчаяние к тебе никогда   не придет. Это для тебя верный друг до конца твоих дней. Он никогда не подведет, всегда поможет в трудную минуту, найдет тебя даже если не будет с тобой рядом - только позови его.

Подарок был неожиданным. Смутил. И тут же пришло осознание, что его принимают в круг тех сил, о которых еще год назад он всерьез и не задумывался. Его бескорыстный союз с Лил вдруг приобрел еще одно, не предвиденное заранее, значение. Ол подошел к Дьяволу, глядя ему  прямо в глаза, и поблагодарил:

- Спасибо, мессир…

И тут же решил, что допустил бестактность. В искренней благодарности скрывалось слово Бог. Но Люций неожиданно ободрил:

- Чего ты смутился. Всевышний   для всех един. И мы служим ему также, как и вы. Только у всех свое предназначение. У тебя, кстати, тоже.  Смело бери этого коня. Хотя и другие твои друзья уже потому, что ты друг их хозяйки.

Подтверждая сказанное, конь сделал шаг в его сторону и потерся головой о его плечо, а остальные с храпом ударили копытами в землю. От прикосновения лошади повеяла таким добром и теплотой, что в голове вдруг промелькнуло: «Ластик». А уздечка, как-то сама собой, оказалась в его руке. Впрочем, и Лил уже держала одного из вороных под уздцы. Рубин на ее пальце горел ярким пламенем. Только теперь Ол обратил внимание, что к седлам остальных приторочены седельные мешки и удивленно обернулся к хозяину конюшни. Тот понял его без слов:

- Это тоже мой подарки вам. Для коней многое понадобиться в дальнейшем. То, что я вам дарю, будет служить вам и вашим друзьям вечно. В любых обстоятельствах... Ну, вот вроде и все… В добрый путь. Луна уже восходит.

Ол с детства не садился на лошадь, но как сесть на коня помнил. Скакун терпеливо ждал, пока хозяин соберется с духом. Только взявшись за луку седла, и вдевая ногу в стремя, он вдруг обратил внимание, что белые летние туфли превратились в высокие, кавалерийские сапоги, а вся белая летняя одежда стала черной. Более того на плечах блеснули золотые фибулы и цепь застежки плаща.

Уже, довольно спокойно примостившись в седле, он рискнул оглядеться. Лил, тоже облаченная в черное, спокойно дожидалась, пока новичок обживется в седле.  Люций с улыбкой наблюдал за происходящим. Только в это мгновение Ол понял, что именно эти кони должны были унести их в далекую Москву. Как за ночь было возможно преодолеть тысячи километров на конях он не понимал, но знал с кем имеет дело, и доверился им не задумываясь. Вспомнил булгаковских героев, и лишний раз подумал, что его жена хорошо знала   свое дело, но и ее дядя явно одобрил выбор племянницы и не забыл подарок для ее избранника. Благодарность была искренней:

- Люций благодарю вас за прием, а за этого чудесного коня особенно. - Лил как-то раскатисто звонко рассмеялась:

- Ну… Что дядюшка… решил, что еще одного смертного заполучил?... Не рассчитывай! Он мой! Не отдам… Ну вороные вперед!

- Вперед! Вперед! - Толи эхо, толи голос Дьявола подхватил команду и разнесся громом по округе.

Кони рванули, и на мгновение сознание отметило, что они на краю косогора, но страха не было. Подковы высекли искры из его края, и кони устремились не в низ, а стали набирать высоту птичьего полета.

Насколько быстро они летели Ол понял только тогда, когда они пронеслись над вечно дымящимся кратером Везувия. Кратер стремительно потерялся где-то внизу, и стало ясно  то, как быстро они набирают высоту.  Лишь  в этот момент он понял, что полета он не ощущает. Более того ни ожидаемой тряски от бешеной скачки коней, ни какого-либо шума, ни просто неизбежной струи плотного воздуха при такой скорости не было. Было только ощущения равномерного движения мышц коня под ним. Да глаза видели превратившиеся в озера света очертания городов. Отблеск водной глади моря, да глубокую тьму больших лесных массивов. Иллюминатор самолета при взлете позволял ему видеть подобную картину не раз, но тогда улицы и дороги были различимы, теперь же все сливалось в пятно света и быстро уплывало из глаз, лишь изредка застилаемое облачной дымкой далеко внизу.

Единственно, что было практически неподвижно – это необычно яркие звезды на черноте небосвода, и сияющая Луна, как будто преследующая всадников. Диссонанс внесла яркая звезда, явно двигавшаяся на фоне неподвижности звезд. Сначала мелькнуло – самолет, но тут же понял, что ошибается – привычные для самолетов яркие бортовые огни отсутствовали.  Логичное объяснение нашлось сразу – большой спутник, или даже орбитальная станция.

Его не долгие размышления прервал голос Лил, которая опять все поняла без слов:

- Да это спутник. А кони несут нас быстрее, и значительно выше любого пассажирского лайнера. Они без труда могли бы поспорить в скорости даже с «Конкордом».

Повернув голову на ее голос еще с опаской неопытного наездника, он с удивлением понял, что ее конь стремиться поравняться с ним, и тут же отметил, что и его плащ, и плащ жены только слегка колышется от легкого ветерка. Это было невозможно и вопрос сорвался с губ непроизвольно.

- Лил, но на такой скорости мы бы должны были уже гореть ярким пламенем?

Теперь голос жены звучал уже у него над ухом, а ее рука в черной высокой перчатке, с пылающим рубином на пальце, легла ему на колено. Бешеные кони неслись теперь рядом:

- Мудрец! Ты прав, но оглянись назад.

Ол окончательно понял, что может сидеть, на бешено несущемся скакуне совершенно спокойно. Может даже оставить удила – конь сам знает куда нести седока. Он повернулся и увидел, что четыре коня, выстроившись дугой на некотором отдалении прикрывают их с тыла. Но главным было другое каждый   конь летел в хорошо заметном при свете луны прозрачном коконе.

- Защита!  Это защита?  Силовое поле?

- Да. Ты видно не придал значения тому, что   я тебе сказала, что наши дома под особой защитой. Эти кони и мы с ними под такой же.  Мы давно летим выше и быстрее любых пассажирских самолетов, и воздуха для дыханья здесь нет, но наша защита позволит подняться даже в космос при нужде.

- А радары ПВО, их ракеты?

- Я в этом не разбираюсь, но они нас очевидно просто не видят! Да и никакая ракета или снаряд эту защиту не пробьет. Лет сто назад я решила подшутить над наглым выскочкой, военным пилотом из Франции, помогавшим белым в разведке наших позиций на Перекопе.

Хотела его испугать видом всадника рядом с летящим самолетом.  Не получилось – он меня не увидел. Чтобы посадить его у наших, пришлось ударить самолет конем, но он так и не понял, что случилось, а мне объяснять было не к чему.

- Но я-то тебя вижу? И коней сзади.

- Да, но я так привыкла к этому. Даже ведьма на метле, произнеся заклинание, становится невидимой для обычных людей.

- Но я-то обычный человек!

- Нет, милый мой, если этот конь позволил тебе сесть на него – ты уже необычный человек. Этот подарок Люция еще  не сделал тебя нашим, но и просто смертным ты уже не будешь.

- Не скажу, что удивлен. Особенно после того, что мне даровали еще семь десятков лет без старости. Ну, а Люцию отдельное спасибо. Я этому коню уже и имя нашел. Он для меня «Ластик», верный, ласковый друг и товарищ.

За разговором не заметил, что уже привычные световые лужицы городов стали превращаться в озера и даже моря света со ставшими различимыми трассами улиц и пригородных дорог. Кони явно изменили высоту полета, да и его скорость. В свете Луны стало возможным различать   отдельные строения, горы, леса, малые реки. Картина завораживала, и они умолкли, отдаваясь чарам этой ночи, чарам звездного купола мироздания, чуду чародейки луны, чарам окружавшего их пространства.  Умолкли, отдаваясь ощущению полета, который появилась возможность почувствовать, когда кони опустились на уровень полета птиц.

Очень скоро на горизонте звезды померкли на фоне оранжевого зарева, которое поднималось все выше и выше, обещая приближение огромного города. Вскоре появились и нитки освещенных шоссе, которые скоро превратились в улицы пригородных поселков, и, в конце    концов, слились в единое озеро света огромного города. Улицы и проспекты четко выделяли гирлянды ярких фонарей, подсветка фасадов домов, но это море света выплескивалось и в призрачный сумрак городских дворов и парков. Свет города отражался в прихотливых извивах реки, спорил со ставшей блеклой Луной, сделал совсем тусклыми звезды на небосклоне.

Река, стайка стеклянных вертикалей Сити и в отдалении, на высоком берегу реки, залитая светом белая башня Университета подсказала невероятную догадку:

- Москва?

- Да. – Эхом отозвалась Лил: – Москва. Скоро будем дома.

- Но…

- Не удивляйся. Родителей этих коней Всевышний создавал для ангелов. След от праотца на лбу и груди твоего «Ластика» - они были белыми.  Черными стали только потому, что связали свою судьбу со своими хозяевами навечно. Их дети тоже вороные. Только изредка у жеребенка появляется белая отметина – признак ласкового нрава.    Быстрее таких коней нет никого на свете.

Быстрее перенесут только наши магические зеркала, но там, к сожалению, есть предел расстояниям, если нет другого зеркала там куда стремишься. Для коней предела расстояниям и скорости нет. Впрочем, для всех изначальных ангелов есть особые порталы, доступные только им, и они могут передвигаться в предела этого мира неограниченно. Увы для меня и других детей «падших» их порталы недоступны. Так что если не помогают зеркала, кони становятся самыми быстрыми средствами передвижения на большие расстояния.

Разговор затронул новую интересную тему и Ол не мог ни вспомнить любимую тему любого «фентези»:

- Лил, а телепортация, телекинез? Ты столько раз появлялась рядом со мной без всяких зеркал. Просто из неоткуда!

-  Неоткуда! Чудак… Да и отец и его братья этим владеют от сотворения, но ты даже не представляешь какими силами надо владеть, чтобы это сделать. Да и я знаю, как это сделать, но для меня такие «опыты» обойдутся полным бессилием от нескольких секунд до часа. В зависимости от величины предмета и расстояния. Ну, а зеркало от меня затрат сил не требует, и перемещает меня туда, куда я пожелаю мгновенно. Но, если там ответного портала нет верст на двести. Если есть - куда угодно.

- Лил, но ты и исчезала мгновенно?
Ол был так заинтересован, так ждал ответа, что не мог не вглядываться в лицо жены, а по нему скользнула лишь слабая улыбка раздумий:

- Как тебе объяснить… Дело в том, что зеркала, которые ты видел, это только порталы, которые доступны мне или мне подобным. То, что я называю зеркалом всегда при мне от рождения. Это дар, который все дети ангелов получают по факту рождения. Когда мне есть причина увидеть свое отражение, я могу вызвать его в любом месте. Когда мне нужно, оно может мгновенно поглотить    меня перенося в любое место по моему желанию.

Могу перенести и любой предмет, и даже тебя вместе с конем, но для этого наши тела или хотя бы руки должны слиться в тесном пожатии. До дома не далеко, и мы бы могли оказаться прямо у конюшни. Но стоит ли это делать? Стоит ли обижать наших друзей, которые готовы были защищать нас всю эту дорогу? Стоит ли их, даже на время бросать, пусть и в конце этого пути? Наши кони нас найдут, все нам простят, но стоит ли их обижать?

Мысли бросить коней не было. Ол хорошо понимал, какое сокровище летит рядом с ними, но даже если бы это были просто подаренные им животные, он бы не бросил их ни при каких условиях:

- Да нет Лил. Конечно не бросим наших друзей ни при каких условиях – это грех не только перед ними. Это грех перед собственной совестью. – И, уже переключая разговор, предложил:

- Давай созорничаем! Пролетим прямо над Кремлем. Проверим не охраняют ли его Ваши.

Лил не ответила, но он отчетливо почувствовал, что она согласно улыбается. Башни кремля и звезды   над ним были заметно в стороне от их пути, но кони явно изменили направление своего полета, его высоту, да и скорость, что стало особенно заметно, когда всадники миновали башни Сити, где-то на высоте средних этажей зданий. Неожиданностью для Ола стало, когда жена поделилась с ним информацией, о которой он как-то не задумывался все время их знакомства:

- А вот на тех этажах кабинеты руководителей нашего холдинга!

- Твой?

- Мой… Вилли... Да и других директоров… Высоко и далеко видно…

Расспрашивать не стал тем более, что уже мелькали кварталы Пресни, высотки «Украины» и Кудринской, Садовое кольцо и через минуты Бульвар с пушкинским храмом на Никитской площади. Большая Никитская уже вынесла к стенам Кремля. Скорость явно упала до спокойной рыси обычных коней.

Вечный огонь у памятников Великой Войны в саду у стен Кремля. Его стены, Арсенал, здание Сената с куполом, на котором развивался президентский штандарт, кремлевские соборы и дворцы с другой стороны, наконец рубин Спасской башни и  собор Василия блаженного проплыли почти у копыт лошадей.  Всадников и их небольшой табун явно никто не увидел, и кони ускорили бег.

Пролетели вдоль реки над парком в Зарядье и повернули на север только у сталинки в Котельниках. Знакомые места мелькали все быстрее, да и высота явно прибавилась. Наконец вдали мелькнула в лунном свете гладь водохранилища. Кони плавно опустились на склоне ведущем к воде и не останавливаясь подошли к задним воротам поместья.

Дух явно ждал хозяев и всадникам даже не пришлось коней приостанавливать – ворота гостеприимно распахнулись и также плавно закрылись впустив новых обитателей поместья. Под крышу их дома хозяева ввели новых друзей сразу, но стоила дали выбрать каждому самостоятельно. Было интересно видеть, как вся шестерка спокойно, без конфликтов разошлась по своим квартиркам, как будто обжила их давным-давно. Свежее сено и овес в кормушках, чистая вода все было ко времени, но хозяева оставили коней в покое только когда их расседлали.

***

Мысль о подарке Лил ко дню рождения появилась еще тогда, когда все работы  в парке только начинались, и Ол решил, что будущий парк и станет таким подарком. Сроком окончания работ он себе поставил ее день рождения. И вот работы были закончены к сроку – до Ивана Купалы оставалась только неделя. О дне рождения жены Ол спросил Духа только однажды, намечая себе важный рубеж, но мысленно всегда держал его в голове, готовя ей подарок. Ожидал, что Лил что-либо скажет ему в преддверье семейного праздника, к которому надо было бы готовиться, но с некоторым недоумением понял, что она о нем и не задумывается.

Созданный им парк ей явно нравился. Понимала она и то, что муж старается для нее, но то что это подарок ко дню рождения, ей похоже даже в голову не приходило.  Такой подарок перестал быть сюрпризом, и Ол решил, не зависимо от ее решения, отметить этот день подарком, который бы она не ожидала.

Иван Купала приближался, но Лилья о своем дне рождения даже не вспоминала. Это стало тревожить уже по тому, что Ол хотел принять участие и в организации самого праздника. Спросить жену показалось глупо, и оставался уже только один помощник. Дух отозвался сразу же, как только эта мысль промелькнула в его сознании:

- Я знаю хозяйку только со времени постройки этого дома, и она никогда дня рождения не отмечала здесь. Но они, как все бессмертные, на сколько знаю, дни своего рождения не отмечают.

Сообщение обескуражило. Все его приготовления могли оказаться тщетными. Парк для жены был уже и так готов, и скрыть это было не возможно, и чем ближе был этот день нем больше нарастала тревога. Он просто не знал, как поступить. За день до Ивана Купалы  Лилья, собираясь утром на службу  его беспокойство явно почувствовала и наконец, спросила его об этом прямо:

- Ол чем ты обеспокоен? Какие у тебя проблемы? – Теперь объясниться стало  уже необходимо ему:

- Лил у тебя завтра день рождения… Ну я надеялся тебя поздравить…, а Дух говорит, что вы их не празднуете. – Жена смутилась, замялась:

- Мы лилим, ну еще те демоны, что притворяются людьми, живут среди них иногда дни рождения празднуем. Наши клоны просто обязаны отмечать дни рождения тех, кого изображают, но они смертны. Мы же бессмертны. Подумай для Отца или его братьев отмечать каждый прожитый год – это все равно, что тебе отмечать каждую секунду своего существования в человеческом измерении. Даже для меня, которую Вилли в гневе называет девчонкой, праздновать каждый год, без малого шестьсот лет – скучно. Прости, что я забыла о традициях смертных!

Только в это мгновение Ол вспомнил, что сам в свои семьдесят лет дни рождения не любит. Смутился теперь уже и он, но теперь объясниться было просто необходимо, хотя был уверен, что жена уже главное поняла и начала первой:

- Ол прости меня! Я знала, что ты строил наш парк для меня. Создавал его, как подарок мне, но о своем дне рождения я не подумала. Забыла, что значит год жизни для смертного.

Слова жены смутили. Опять вспомнил, что и свои дни рождения давно уже не отмечает. Должен был себе признаться, что строительство парка было удовольствием для него самого, желанием оставить память о себе. Желанием смертного оставить память о себе любимому бессмертному существу.

- Дорогой мой! Ты построил этот чудесный парк - приготовил мне чудный подарок. Подарок ко дню моего рождения.

- Хотел, чего-то особенного… -  Договорить ему жена уже не дала:

- Милый мой этот подарок для меня особенный уже по тому, что он бескорыстен.  Бескорыстный подарок смертного чертовке редкость. От нас всем было что-то надо, что-то, что отнять силой или купить за золото не возможно, даже в наш век его всевластия! Мне дарили сокровища, дворцы, земли, рабов, но всем от меня была нужна власть. Твой подарок бескорыстен и уже этим дорог для меня, и праздновать мой день рождения будем обязательно.

Прости.  Уже опаздываю. Жди меня, и я буду ждать нашей ночи с нетерпением.

***

Лил пообещала, что праздник будет, но не сказала, чего она хочет, хотя и что-то намекнула о ночи. Но Ол не знал, как дьяволица собиралась его отметить. Сомнение вызывало и то, что явно древний языческий праздник назвали именем Иоанна Крестителя. Но сам праздник настолько соответствовал нравам окружения Лил, что про себя решил, что можно будет отметить его и вдвоем. Точнее втроем  - Дух не мог не стать участником торжества в пределах их поместья,  и поэтому все обсудили вместе.

Праздник был ночной и по сути интимным, гостей, учитывая традиции круга знакомых жены, не ожидал. Центром его решили сделать ротонду у бассейна в начале парка. Погоду обещали теплой и безоблачной, но даже неожиданный дождик ничего испортить не мог – обширная ротонда, уютные беседки и гроты по всему парку давали гарантию укрытия ни только от дождя, но и от ненужных глаз. Там же гостей ожидало все, что им могло понадобиться. Укрытия подсветили мерцающие свечи и масляные  лампы, а дорожки парка горящие факелы и треноги жаровен. Дух предложил организовать настоящий оркестр, который бы создавал музыкальный фон происходящему, но Ол надеялся, что ночь окончится не одним купанием и возможных лишних глаз застеснялся.

Кульминация праздника - основная забава должна была быть на берегу водохранилища. Конечно искупаться можно было и в теплой воде бассейна у дома, но традиционные венки «Купальской ночи» там пускать на воду было смешно. А, главное на берегу, кроме тех же факелов и жаровен, приготовили большой костер, который мог стать кульминацией ночи. Приготовили и особую поляну диких цветов, из которых прихотливая хозяйка могла бы плести венки, чтобы опустить их на свободу водной стихии. Впрочем, жена хотя потом и оценила все задумки мужа, но ее затеи оказались куда лучше.

***

Дух почувствовал, что хозяйка собралась домой и предупредил Ола заранее. Тот думал, что Лил вернется в своем обычном деловом костюме и решил задать тон празднику при первой же встрече. Купальной ночи был уместен славянский костюм и надел, вместо холщевых штанов джинсы и вышитую косоворотку. Кроме того, приготовил полдюжины разных венков жене на выбор. Ждал жену прямо у зеркала, но Лил начала удивлять его с того мгновения, как только стремительно выскользнула из зазеркалья прямо в его объятия. 

Все произошло так быстро, что только отвечая на ее страстный поцелуй понял, что к нему прижимается тело практически обнаженной женщины, укрытое чем-то эфемерным. Сладость поцелуя и прикосновение такого доступного тела, заставили закрыть глаза от предвкушения возможных событий. А когда открыл их, с изумлением обнаружил, что рядом с ними стоят, улыбаясь четыре прекрасных обнаженных женщины, укрытых прозрачной тканью античных туник.

В глазах жены прыгали веселые чертики:

- Я тебе обещала праздник и решила, что вдвоем будет все же скучно, и пришло в голову пригласить сестер. Верных подруг. У нас одна мать – праматерь Лилит, но отцы разные. Общий со мной отец только у Реи. Они мои спутницы всю мою жизнь. Сопровождали и охраняли еще в обозе Зои, когда мы ехали в Москву. Познакомься:

- Рея. Самая старшая и опытная из нас.

Глядя на подруг жены Ол не мог не отметить, что все они были прекрасны и не похожи в своей красоте друг на друга. Единственно общим были оттенки рыжего в цвете волос. От соломенно-золотистых у самой юной, до почти каштановых у Реи. Эта ослепительная женщина действительно была похожа на Лил. Она, самая смуглая изо всех, была красива зрелой красотой матроны родившей кучу детей, но сумевшей  сохранить соблазнительность фигуры и даже груди – заметно опустившейся, но прекрасной по форме, с крупными темными ареолами и вызывающе торчащими сосками.

Рея улыбнулась, протягивая руку, и Ол не размышляя поклонился целуя ее пальцы, которые заметно затрепетали под его губами. Но жена на размышления времени не дала, представляя вторую сестру. Мужу позволили лишь произнести на дежурное:

- Рад с Вами познакомиться. – Как  Лил уже продолжила:

- Гера. Самая мудрая из нас.

Златокудрая красавица казалась воплощением мощи античной богини, но на той грани, когда крупная грудь, да и вся фигура не переступили грань еще девичьей красоты.

В улыбке этой женщины было откровенное обещание, и когда ее рука коснулась его ладони,  ее легкое пожатие  поцелуя уже не дожидалось. Это заставило Ола поспешить с очередным:


- Рад с Вами познакомиться. - Очевидное начало тревожить, и Ол спрятал смущенные глаза, а жена, как будто не понимая происходящее,  предложила новое знакомство:

- Ника. Самая смелая из нас.

Огненно-рыжая, с отчетливыми веснушками на лице, юная гимнастка с плечами юноши,  но упругими конусами своевольных грудей, не стесняясь, соблазняла. Явно играла зовущими бедрами женщины, взгляд которой звал, сулил. Решительно поцеловал протянутую руку, боясь встретиться с ней взглядом, и пробормотав уже шаблонное приветствие. Опять помогла жена:

- Эос.  Вечно юная затейница из затейниц.

То, что Эос затейница теперь сомневаться не приходилось. Сестры Лил явно намеревались соблазнить ее мужа, и главное было в том, что жена похоже удивлена этим не была.

Эос, женщина-подросток стыдливо прятала глаза, отдавая ему руку для поцелуя. На мгновение мелькнула надежда: «Ну эта похоже…» - И тут же косой взгляд из-под опущенных ресниц открыл глубины такого женского желания этого существа, что Ол окончательно испугался. Не понятно было, что ему делать. Устоять перед этими женщинами было сложно не, выказав себя грубияном, а остановить все это было возможно если только Лилья поможет ему, не отпуская его от себя. А пока приходилось целовать эти ласкающие руку пальцы и бормотать ненавистное:

- Рад нашему знакомству.

Наконец эта пытка прекратилась. Появилась возможность отвлечься от неловкого положения в которое попал. Вспомнил о венках, которые приготовил для жены. Она, похоже их не заметила, или предоставила мужу решать это дело самому. Выбирать венки для женщин пришлось ему:

- Дорогие гости наш семейный   праздник совпадает со старым славянским. Сегодня ночь на   Ивана Купалу. И я решил встретить вас венками – традиционным украшением этого праздника. Прошу извинить за мой выбор. Для вас приготовили много цветов, и вы всегда исправить мою оплошность.

Про себя подумал, что было бы меньше проблем если бы одаривал гостей в момент знакомства, но изменить что-то уже было невозможно. Венки на головы демонесс надел без разбора и только Лил достался тот, который ей хотел предложить в самом начале.  Оставшийся шестой пришлось надеть на себя.  Его костюм селянина и венок были к месту, к празднеству, но совсем не вязался с драгоценностями, бальными туфлями, чулками и роскошным туниками женщин. Фрак здесь был явно уместнее, но для этого надо было, хотя бы на время, оставить женщин в одиночестве.

Пошептаться с Лил о том, что происходит удалось только когда он пригласил всех пройти в парк к бальной ротонде у бассейна.  Ол с ней чинно шествовал впереди, а  ее сестры за ними, с интересом разглядывая дом их  сестры-начальницы:

- Лил ты же не могла не видеть, что они меня соблазняют? Зачем тебе это? - Жена не смутившись улыбнулась:

- Ну ты же не соблазнился мной?

- Соблазнился, еще как соблазнился, но тебе это было не нужно и это для меня было главным. Эти же женщины меня не любят, но соблазняют, и их сила такова, что наедине с ними устоять сложно. – Жена уже не смеялась явно только потому, что не хотела привлекать к ним внимание:

- Ты не прав. Устоять невозможно! Нас для этого и создали такими.  Обычный смертный устоять не может. Да и ангелы не могли пока «Он» не лишил их пола. Праведник ли, святой ли - это ни тот, кто бы  отказался от обладания этими телами. Праведник это тот, кто не разменял свои принципы на этот соблазн, и все сокровища мира с ними вместе.

Ответ не успокоил, и похоже жена сама толкала его к сестрам. Не знал, что сказать и вспомнил, что надо хотя бы  переодеться:

- Лил, у вас бальные наряды, а я в крестьянском. Хотел прыгать с тобой через костер. Надо переодеться. 

- Не надо. Ты одет правильно. Прыгать будем обязательно. И не бойся сестер. Каждая из нас готова дать тебе высшее наслаждение.

- Лил, но это смешно! Я сомнительной внешности старик. Ну ты во мне что-то нашла, но что знают обо мне эти красавицы.

- Они знают, что ты дал мне то, что мне не могли дать другие мужчины. Ты первый подумал не о своих желаниях, а о том, чтобы доставить удовольствие чертовке. Это оказалось такой редкостью, что только Рея и Гера помнили о чем-то подобном. Для них, соблазнявших даже страшных уродов всех возрастов, твой возраст значения не имеет.  Попробуй доставить им удовольствие, которым одарил меня, и этот праздник они не забудут никогда, а главное они станут твоими верными подругами в тех невзгодах, которые даже мы не можем исключить в будущем.
Обсуждение с мужем Лил прервала, неожиданно остановившись перед дверями в парк, и обратившись к сестрам:

- Дорогие мои! За этими дверями подарок, который мой муж готовил мне много месяцев. Вы бывали здесь со мной раньше, и должны   помнить этот обширный пустырь, но Ол его преобразил, и я горда его вам показать.

***
 
То, что все идет не по плану Ол понял, как только двери виллы в парк распахнулись.  Музыку, полившуюся на встречу ожидал, всю программу записей подготовил заранее, но при входе их встретили четыре девицы, с факелами в руках. На красотках кроме драгоценностей и бальных туфель ничего не было. Они пошли во главе шествия, и только подойдя к ротонде, Ол понял, что играет настоящий оркестр – оркестр в котором были только молодые красивые женщины.  Более того вокруг низкого стола было устроено роскошное ложе с подушками на манер древнего Рима. Про себя чертыхнулся, обнаженные женщины были кругом, но Дух успокоил, сообщив, что все это преобразила хозяйка сразу по прибытии, а служанки и оркестр – ведьмы подвластные ей.

Лил остановилась перед ротондой, и обводя рукой все вокруг обратилась к сестрам:

- Это чудо, мой муж-волшебник сотворил для меня всего лишь за три месяца. В Эдем белое воинство нас не пускает, но этот смертный создал, что-то подобное ему в этой суровой стране. Мы приглашаем вас разделить его с нами не только в праздники.
 
Посыл жены встревожил еще больше, но на правах хозяина пришлось приглашать гостей возлечь на ложа, пока девы-служанки убирали факелы и начали разносить вино и яства. Единственному мужчине оставалось только поднять чашу за здоровье хозяйки. Впрочем, разлеживаться хозяину не дали, Лил повлекла мужа танцевать. Затея жены заставила смутиться – танцевал плохо, но он забыл, кто пригласил его на танец. Неожиданно почувствовал ритм танца, неизвестно откуда тело вспомнило его движения и уверенно закружил Лил в вихре вальса.

С благодарностью принял помощь жены, но отдохнуть ему не дали. Он едва пригубил чашу с вином, как Лил зашептала:

- Пригласи сестер. Начни с Реи – она старше всех.

Танцевать   пришлось танцы о существовании которых только что-то слышал, и уже не удивлялся, что их хорошо знает. Помощь жены была очевидной, но остро запомнился только танец с Никой. Танго чертовка танцевала так, что он почувствовал, что от возбуждения может кончить в любую секунду, вожделение умерил только медленный вальс с нимфеткой Эос.

На мысленный протест жене, что еле сдержался, получил насмешливое обещание, что она все компенсирует потом: «Если у него еще желание появиться».    

После танцев едва успел перекусить, когда Лил позвала всех на берег водохранилища. Часы действительно показывали близкую полночь, и решил, что костер на берегу пришло время разжигать, но жена остановила шествие возле конюшни. Не громкий хлопок в ладоши   раскрыл ее двери, и на простор вышли шесть оседланных коней. Вопрос буквально повис в воздухе, и Лил просто известила:

- Предлагаю ночную прогулку.

Возражений быть не могло, и Ластик уже терся о плечо, а самый любимый из коней подошел к Лил. Да и другие уже выбрали себе наездниц. Ол не мог ни любоваться, с какой ловкостью обнаженные амазонки взлетели в седла скакунов. А жена уже проясняла замысел:
 
- Хочу поохотиться. Ивана Купалу отпразднуем позднее, а пока властвует ночь в честь светлого Ярилы, единственная ночь в году, когда цветет папоротник.  Взять цветок может только смертный, но без нашей помощи врятли найдет. Девушки поможем единственному смертному среди нас?

- Поможем! - Отозвался звонкий хор. 

- Не видимы!

Прозвучало рядом и кони, как по команде рванули в высь. Стали стремительно набирать высоту. Ол на скаку оглянулся - убедился, что Лил рядом. С удивлением отметил, что на плечах всех всадников появились знакомые черные плащи, да и  у него поблескивали золотые фибулы и цепь застежки. Близость жены успокаивала, но неожиданностью стал ласкающий голос над ухом:

- Милый! Начни охоту за цветком с Реей, а потом по своему выбору с другими. Не бойся их, и их желаний, а я буду последней.

Ласковый приказ Лил встревожил, но ночь ворожила. Уносила тревогу. Он верил жене и наслаждался ощущением полета навстречу звездной бездне распахнувшегося небосвода. Зеркала водохранилищ и озер, затейливое серебро излучин рек, глубокий мрак лесов, все проносилось   прочь. Оставалось только счастье свободного полета.

Наконец кони умерили бег и приземлились на ровной поляне посреди глухого леса. Лил сразу же спрыгнула на землю. Острые каблучки  бальных туфель заметно погрузились в толстый ковер мха, но ее это не волновало. Теперь она уже громко говорила мужу:

- Выбери себе спутницу в поисках добычи, а мы подождем здесь. В любом случае я буду последней.  – Все, что сказала жена раньше помнил, и протянул руку Рее не раздумывая.

Под сводом деревьев был кромешный мрак, но кони и спутница явно дорогу видели. Ехали не слишком долго. На небольшой поляне стал виден    клок звездного неба и огоньки светляков на траве. Рея остановила коней, соскользнула на землю, подошла к еще сидевшему на коне мужчине:

- Это здесь! Иди ко мне.  – Понял, что промедление обернется стыдом и спрыгнул на землю. Дальнейшее уже мало от него зависело. Женщина обожгла его губы поцелуем, обняла за шею и начала опускаться на мягкий мох, увлекая его за собой.

Его одежда пока мало мешала происходящему, тем более, что Ол решил позаботиться о себе только когда сможет довести подругу до экстаза, ну а для того чтобы ласкать ее беспрепятственно, оказалось достаточно расстегнуть фибулы ее плаща и туники. Сильные груди не уместились в ладонях, а, затвердевшие от первых же прикосновений, зрелые ягоды сосков, было так удобно ласкать и пальцами, и губами. Женщина явно откликалась на ласку и пока губы, и рука продолжали игру с прелестями груди, другая двинулась в странствие по ее телу.  Нежно гладила живот, все ближе и ближе приближаясь к заветному. Почувствовала,  что она потекла, и решительно зачерпнув смазки в промежности, занялся игрой с тем вожделенным бугорком, который первым приносит радость женщине.

Как только она явно разогрелась и была готова к соитию. Ее рука нащупала его восставшую   плоть и пыталась бороться с джинсами. Знал, что позволит ей это только когда он сам доведет ее до изнеможения. Упорно продолжал начатую игру, и она на удивление быстро застыла в дуге оргазма, нещадно сжимая его плоть и издавая почти звериный стон. Но на пощаду ей рассчитывать не приходилось. Он знал, что она скоро закроется, как только оргазм прекратиться и запустил уже скользкую руку в ее лоно, ища ту заветную точку, которая могла ее наслаждение продлить и умножить многократно. Опытная дьяволица стонала от нестерпимого чувства и тут же просила: «Еще».

Наконец он сам устал от своего желания и освободил ее. Ненадолго она распласталась на своем плаще обездвиженная, в сладком забытье. Ол не стал дожидаться и стянул джинсы ожидая, когда она будет готова принять его. Мысленно обдумывая, чего бы хотел от этой женщины.  Рея раскрыла глаза, и неожиданно дала понять, что его  желание исполнимо. Она легла на бок, высоко подтянув ногу рукой почти до головы. Ол, получив больше чем ожидал, наконец  отвалился в сладком изнеможении и, похоже, провалился в краткий сон. Пробудило ласковое прикосновение женской руки:

- Милый я тебе должна за счастье, которое думала уже невозможно вернуть. Пойдем, скоро зацветет цветок.

Помнил, что у папоротника цветов быть не может, но у демонов была своя игра и отказаться в ней участвовать для него было невозможно, и он оказался прав. Собственно отошли только на край  поляны, где кустились роскошные перья страусника. Рея, как будто боясь спугнуть, прошептала над ухом:

- Смотри закрученный росток чуть светиться призрачным «зеленым». Это он, но это не цветок. Это росток, на котором скоро появиться бутон, который расцветет на мгновение. Срывать росток или бутон нельзя – они сразу погибнут не расцветая. Рвать надо, когда бутон из зеленого станет красным, но и его рвать надо с целым пучком листьев. Только тогда цветок раскроется и не погибнет мгновенно после цветения.

Все произошло так быстро, что если бы его не предупредили, сорвать бы он не успел, но рука ждала разгорающегося красного и выхватила цветок вместе с пучком листьев. С изумлением смотрел, как в руках разгорается холодный костер красного чуда. А над ухом шептала Рея:

- Молодец. Успел. Теперь он поможет тебе в желаньях. – Вопрос, когда легенда была в его руках, возник сам собой:

- Но я понял, что без тебя я бы найти его не смог?

- Да! Мы чувствуем, где он появиться. Цветение его мгновенно, и если не успеть его оторвать от земли, цветок в землю уходит стремительно. Но главное другое найти место цветения может только бессмертный, а сорвать только смертный. Нам он в руки не дается, погибает от прикосновения.

На поляну, где их ждали сестры, возвращались при отчетливом свете цветка.  Ожидавшие, отпустили коней, и уютным кружком разместились на расстеленных плащах прямо на моховом ковре поляны. Ол приостановил коня, а Рея сразу соскочив на землю, раскинув руки, опрокинулась на мох поляны:

- Девчонки, кто следующий? – Призыв счастливой женщины явно сулил сестрам многое, но Ол сойдя с коня приклонил колени перед женой:

- Лил, я его сорвал! Но это тебе мой подарок.

Жена присела перед ним на колени с чашей какого-то зелья в руке. Чарующий взор заставил не отрывать глаз от ее лица, а ласковая рука уже скользила по его щеке:

- Спасибо. Выпей это и выбери следующую.

Зелье показалось слабым вином, но которое явно взбодрило, а одной мысли: «Гера» - было достаточно, чтобы златокудрая богиня оказалась в седле. Все остальное, за исключением не существенной разницы, повторилось еще три раза, пока не пришла очередь Лильи.

В руках жены уже пылал  настоящий букет, и она вскочила на коня, не дожидаясь даже, когда Эос сойдет со своего. Ол повернул за ней с новым цветком, но она не стала его дожидаться:

- За мной милый, спасибо! Пусть он освещает дорогу и тебе.

Кони неслись через чащобу, но не одна ветка не ударила ни коней, ни всадников. Лес расступался перед дьяволицей   с пылающим букетом в руке. Новая поляна была просторной и казалась светлей. Как только остановились, Ол соскочил с коня и протянул руки к любимой, принимая ее в объятья. Она ответила поцелуем, но его слова остановила ласковая ладошка на его губах:

- Не надо милый! Это волшебная ночь и она еще не кончилась. Ты получишь от меня все что захочешь, но это утром. А пока мы должны окончить охоту. Мой цветок где-то дожидается. – Сердце согрело чувство  благодарности.

Последний цветок нашли быстро, и назад Лил летела с пылающим как факел букетом. Демоницы их уже ждали, но увидев букет Рея предложила Лил сплести новый венок – драгоценный венок из цветов папоротника.   Венок повелительницы этой ночи.  Каждая из сестер вплела свой цветок в этот венок, и только когда Лил вплела свой, Ол понял, что этот венок и был настоящим подарком виновнице торжества. Что-то подсказало ему взять венок из ее рук и самому надеть на ее голову. В огне цветов появились новые оттенки, и когда кони рванули в высь могло показаться, что над головой дьяволицы сияет священный нимб.

На берегу у стен поместья всадников ждали ни только служанки с факелами, но и весь оркестр. Расстеленные   на земле шкуры с блюдами яств, и открытые бочонки  с питьем, в которых плавали круговые чары, ждали гостей, и как только кони коснулись  земли факелы полетели в костер. Пламя костра вспыхнуло освещая всю поляну, а оркестр заиграл приветственную мелодию. Пылающий волшебным огнем венок на голове хозяйки придал новый поворот всему торжеству. Ол первым соскочил с коня, и на руках спустил  жену на землю, а служанки и гости встретили Лил поклоном.  Жена была счастлива, долгий поцелуй благодарности одарил мужа, и с этой минуты они не расставались уже до утра.

Только в те мгновения Ол заметил очевидное. Когда кони уносили их в дальние леса с этого берега, луна только начинала подниматься над вершинами деревьев на другом берегу. Взглянув на гладь воды теперь, с изумлением понял, что ночное светило осталось почти на том же месте. Он ожидал, что короткая летняя ночь, в которой было столько событий, уже на исходе, но оказалось, что полночь    еще только наступала. Его удивление Лил поняла:

- Милый, вспомни любимый роман: «Праздничную ночь можно и продлить».  Для тех, для кого годы летят как секунды, это часто просто необходимо. А ты пользуйся тем, что я имею власть над этим.

В ту ночь с Лил целовались по любому поводу. Пока костер пылал пир одаривал гостей новыми яствами и братины ходили по кругу в который приняли с служанок и музыкантш. Цветы, приготовленные для венков оказались к стати, и все украсили себе ими головы. Но костер наконец умерил свое пламя,  и первыми через него прыгнули ведьмы-служанки, а за ними   и музыкантши.  Лил напомнила мужу об обязанности единственного мужчины в этой женской компании:

- Милый это последний выход. Прыгни с сестрами, потом со мной.

Действительно, этот выход был последним. На северо-востоке светлое небо уже напомнило о восходе солнца и, когда прыжки через костер окончились, девам оставалось только пустить свои венки на воду.  В теплую воду вошли все и Ол был удивлен  тем, что в отдалении, приветствуя их, из воды  поднялись девы-русалки. В этом было противоречие традиции и возник повод опять спросить жену:

- Лил но русалки должны были с этой ночи уйти в глубину не беспокоя смертных?  Дав свободу купаться везде! – Жена улыбнулась:

- Да. Но ночь кончается только с восходом солнца, а эти никому вреда не принесут. Где тот венок, что ты мне подарил вечером?

Ол расчетливо цветочный венок Лил сберег, и она опустила на воду тот, что муж подарил ей при встрече. Свой венок он скормил Ластику, пасшемуся с братьями на краю лужайки. Ему перемены были не нужны.

С первыми лучами солнца и русалки, и служанки и музыкантши растаяли в воздухе. Гостей же хозяева проводили до зеркала в доме. Ну, а венок теперь уже традиционной «Хозяйки ночи» лег под стеклянный  колпак в домашнем музее до следующего года.