Печка

Миниатюра из дневника

Эта русская печь - всё, что осталось от былой романтической картины с корпусом линейной больницы станции "Бежецк", сад которой благоухал кустами красной и чёрной смородины, малины... привлекал детвору резной беседкой из сказки, высокой лестницей, ведущей к чердаку и крыше. А также - к острому выступу на трубе печки, по которому дети обходили трубу вокруг; держась за её края, представляли себя альпинистами.
Таблеточки, укольчики, кресла и лампы стоматологического кабинета... нашей самой узнаваемой фельдшершей была Вера Петровна Ломакина (извините, или Ломакова?); разве что зубы нам не лечила, но многие процедуры закреплялись именно за ней, и она проделывала их, словно играя в детскую игру - с песней... Общественная служба Веры Петровны распространялась и на досуг - отрывала билеты в железнодорожном кинозале. Бывало, пропускала нас без билетов - этим вольным качеством её души мы восхищались. Своими чертами лица Вера Петровна походила на... актёра Спартака Мишулина, игравшего в ту детскую пору Карлсона в утренней "АБВГДейке". Общее у них даже в тембре голоса и манере речи - выразительный речитатив Веры Петровны буквально завораживал нас. Для полного сходства со знаменитым персонажем Вере Петровне не хватало пропеллера, закреплённого на её белом медицинском халате, и начинающего вращение своими острыми лопастями при каждой встречи с детьми. Потому тогда как минимум я и мои друзья воспринимали Веру Петровну иначе - мы видели в ней... борт-проводницу того самолёта, несущего нас к волшебным грёзам и образам киномира.
Правда, однажды получилось пошутить, и над Верой Петровной тоже. Мы - ваш покорный слуга и Саня Немков, лет по двенадцать нам было тогда - на фильм, вероятно индийский, опаздывали; пришли к клубу без денег (родители, видимо, не дали денег на кино... из-за двойки?), и дверь зала уже закрыта - что делать? При деньгах мы бы резонно стали колотить детскими кулачками и ножками в дверь - нельзя кино индийское не посмотреть! Металлическая перекладина, которая накрывала собой две двери и закреплялась на петле обычным замком с ключом на верёвочке, болталась слева... Ну, мы подняли тяжёлую железяку, надели на петлю и продели в петлю... палку.
В кинозале всегда было прохладно - летом терпимо, зато зимой с холодом не справлялась и круглая, высотой с колонну, печь; топилась она долго, ещё до сеанса разжигалась, и даже во время сеанса заботливая Вера Петровна подбрасывала в неё уголька, будто в паровозную топку. Молодой по большей части народ в зале спасался от холода... жареными семечками; работая челюстями, подобно грызунам. К стыду своему, помню такой эпизод из того любимого досуга с названием "кино". Фильм шёл двухсерийный, кармана в брюках два - на два стакана семечек; по стакану на серию? А время было зимнее - холод в зале стоял крепкий... с видимым паром из жующих (щёлкающих) зрительских ртов. Вот фильм заканчивается, Вера Петровна включает свет - люстра, весьма похожая на театральную, не всегда успевала за уже вылетающими из своих мест зрителями. Смотрю ещё наполненными сценами фильма глазами вокруг себя, и вижу - колени мои, рукава, спина впереди сидящего зрителя... всё в плотной семечковой шелухе. Я рванул с места - выгнутого из фанеры кресла - как конькобежец-марафонец, на ходу стряхивая душистые жареные очистки...
...И вот - с титрами - зал начинает подниматься и бежать к выходу сломя голову, домой, в тепло, а здесь... тупик. Должно быть, кто-то из молодёжи поднялся к окнам "амбразуры" киномеханика пенсионера-ветерана Ивана Михайловича (фамилию не вспомню)... и тот, по-солдатски, спустился с высокой и крутой лестницы "кинобудки" - и, как герой-освободитель, отпер дверь на выход? Заведённые своей находчивостью мы укрылись в тени тополей, представляли движения зрителей и киномеханика, смеялись...
А летом мы забирались на чердак больницы и курили там сигареты, с бравадой пересказа друг другу историй покупки сигарет. Что интересно - курили только летом, позднее курили и в колхозах на уборке овощей; выглядело это менее романтично.