Участь человека. Ирония жизни и последняя иллюзия

Словом «участь» ныне обозначают или целиком судьбу человека, или какую-нибудь долгоиграющую проблему, которая его преследует. Само слово происходит от «часть». Часть – это ещё и доля. Когда-то, не сейчас, судьбу литературно-возвышенно называли «доля», а участь – «удел».
Причём почти всегда, когда говорится «участь» или «удел», то подразумевается что-то тяжёлое, какое-то бремя. «Счастливая участь» - это как-то не про нас, людей.
Нынешнее «при делах» - не совсем об этом.

Счастливая участь… По особой иронии оба этих слова, «участь» и «счастье», имеют один корень.
В жизни много чего, что в себе содержит особую иронию. Начинается такая ирония с того, что тебя перед началом жизни никто не спрашивает, хотел ли ты жить вообще, тем более – как бы ты хотел жить в ЧАСТности.
Тебе же даётся уЧАСТь – вот и пользуйся.

Рождение – это первая твоя участь. А так как человек в этой жизни конечен, то должна когда-то случиться и последняя участь.
Нет, это не смерть, потому что смерть – уже не участь, а уход или исход. Или переход – кому как больше нравится. Мы плохо думаем о смерти и всё твердим, что она «забирает». А она – ни при чём, она только лишь принимает.

Участь – это не участие. Значение слова «участие» – это совместная с другими деятельность. Причём, это может быть участие в том, что разрушает совместное, – например, каком-нибудь разделе чего-то совместного. Ещё одна ирония.
Участие может быть без участия сознания. Снова ирония. Сплошная ирония, куда ни сунься.
Участием может называться сочувствие к кому-то или чему-либо. И здесь можно найти иронию, если участие показное, бездеятельное. А если настоящее, искреннее – ирония улетает. Ирония с искренностью «не дружит».

Возникает ещё один довольно серьёзный вопрос: если каждый человек имеет свою участь, то что получится, если люди когда-нибудь вдруг станут осознанными, и осознанно смогут собрать свои у-части вместе? Нечто действительно единое и дружелюбное?

Увы. Вдруг не станут и не смогут. Хотя бы потому, что действительно единое и дружелюбное называется по-другому: ЦЕЛОЕ.

Целое – это не сумма частей. Хотя бы потому, что ни одна из частей, изъятая из целого, не будет тем, чем она является внутри целого. Изъятая из целого часть превращается в нечто другое. Сущностью части, её определением является самое целое.

Становится понятно, что, пытаясь что-то понять о целом, человеки попадают в субъективное. И из него никогда не выберутся – у нас нет языка для однозначной интерпретации целого. Все интерпретации абсолютно субъективны.
Для того, чтобы работать с целым, людям нужны какие-то дополнительные структуры в пространстве сознания.

Но сейчас не об этом, а о том, что в пространстве сознания есть. О том, что при обдумывании сего вопроса сама собой вырисовывается последняя участь осознанного человека.
Осознанного – того, который осознал принцип. Этот принцип – не определяющий и не самый высший, потому что никакой человек не сможет действительно, а не иллюзорно или фантазийно осознать то, что свыше.

Итак, какова же последняя участь того, кто осознал принцип.
А она выявляется сразу, как только его, принцип, осознал:
– ты, хоть и числишься частью, по своей сути никакой частью в этой жизни не являешься. Потому что жизнь – это категория целого.

Последняя участь – это одновременно и растворение последней иллюзии. Иллюзии того, что ты кому-то и зачем-то нужен.

У особо социально ориентированных вместе с иллюзией своей нужности прозябает и иллюзия того, что ты кому-то что-то должен. При этом, как правило, к ней ещё пристёгнута иллюзия того, что что-то должны тебе.

Эти иллюзии поддерживаются снаружи и изнутри до тех пор, пока с тебя есть что взять. Попробуй убедительно объявить себе и вокруг себя, что с тебя больше взять нечего. И тут же обнаружишь, что ты никому не нужен.
Даже как бы и себе уже не нужен.
А вот это – уже чересчур. Если не будешь нужен даже себе, тогда – что?!
Да ничего! Тогда ты и станешь осознанным. Тебя выбросит из «коллективно-сознательного», а по сути – из бессознательного. Куда потом переместиться – зависит от тебя.

Как только становишься осознанным, сразу приходит «облегчение»: никто никому не нужен, никто никому ничего не должен.

Нет, если тебе так НЕ хочется, ты можешь жить в иллюзии того, что ты что-то кому-то даёшь. Но если никто этого не берёт, если это никому не нужно – это лишний раз доказывает, что это – иллюзия.

Вся пережитая тобой боль, весь твой и горький, и солёный опыт, все твои «как надо, чтобы было (или стало) лучше» нужны только тебе – для себя.

У кого-то другого это всё – своё. Если этот другой тебя ещё слушает, то только из-за хорошего воспитания, да и то, если ты взял его за пуговицу и не даёшь свободы отойти. Но ничего твоего он всё равно не возьмёт.
Только если что-то совпало во взглядах, оценках, это может другого приятно тронуть… и всё. Прикоснулся и отошёл. Результат – тот же, как если бы и не прикасался.

Конечно, есть люди, с которыми тебя что-то связывает или связывало раньше.
Все, с которыми связывает то, что «здесь и сейчас», лишь только оно развяжется, – исчезнут из твоей жизни сразу же, или через время.
С людьми, с которыми что-то связывало и осталось, – не даёт развязаться добрая память. Добрая память – носитель добра.
Чаще всего это родственники, друзья детства, юности, одноклассники. Мы связаны тем, что греет через резонанс на приятных воспоминаниях, в которых – счастливое время ещё нереализованных ожиданий, или время желанной реализации себя.
От непрятных воспоминаний мы убегаем. Мы их вытесняем и страдаем, когда они возвращаются вопреки желанию забыть. Такая память – носитель опыта.

Но твой опыт никому не понадобится. Потому что он – твой, а у другого будет свой.

Так же никому не надо того, что у тебя в душе.

Если кто-то будет стоять над твоей душой, то как правило не для того, чтобы ей восхищаться, а чтобы воспользоваться тобой, твоими возможностями. Если, конечно, они есть, а если нет – и попыток не будет лезть в душу.

Только твоя душа, если она остаётся твоей, будет этим владеть. Для чего? Для развития? Этого ты не знаешь. Но хочешь узнать, поэтому и гоношишься. И ещё больше недоумеваешь, когда обнаруживаешь, что этого не знает никто.

Только твоя душа может «встретится» с Богом и что-то Ему предъявить – если будет что. Будет или не будет что предъявить – вот это уже твоя забота.

Или Богу тоже ничего не будет нужно твоего, убогого? Ведь Он – совершенный и вездесущий, зачем ему какая-то пыль, даже не космическая, а земная?

По идее и смыслу сотворения, ты нужен тому, кто тебя сотворил. Ведь зачем-то же он тебя сотворил. Не от нечего же делать.
Если ты ему нужен затем, чтобы с тебя что-то поиметь, то тебе-то это зачем? Ты же ни о чём заранее не договаривался и ничего не просил.
Или «договаривался» тот, что был до тебя, а это вроде и был ты, только в своём предшествующем воплощении? Этот он, который теперь ты, что-то там накуролесил, накрутил себе кармы, а тебе по умолчанию передоверил её отработать. Есть и такая «сакральная тема» в иллюзионно-ментальных построениях человеков.
Но если ты нашёл в себе силы себя изменить и изменился, значит ты - это уже не он?

Вот если тому, кто тебя сотворил, важно только то, что ты есть – вот это другое дело, это греет.
Если он не стращает и не призывает к ответу за твои действия в тех провокациях, которые он тебе устраивал для твоего, скажем, развития. Или исправления – через горький опыт.
Если не собирается судить за то, что ты должен был сделать по неизвестно кем утверждённым «должностным обязанностям», а не сделал.
Если так, то это будет «по правде», понятной тебе.

Но как бы то ни было, а Он, твой Создатель, – где-то ТАМ, а ты пока что ТУТ.

А тут ты в конце концов окажешься наедине с самим собой. Как сделать так, чтобы эта встреча и пребывание с самим собой в конец тебя не разочаровали?

Есть где-то место, где ты не у-часть, а со-часть? Где его искать, где найти ответ или понимание, найти со-у-част-ие? Чтобы найдя уразуметь, в чём твоя при-част-ность?

Может, блажь всё это? Вопрос-то рассматривается в однобоком аспекте бытия, а именно урбанистическом, двинуто-цивилизованном. Свали в естественные условия, живи в лесу, питайся кореньями – и быстро уестествишься, вернёшься в… бессознанку? Или напротив, – обретёшь высшую осознанность?

Мы же этого не познаем, покуда не осознаем. А как забраться выше-то? Самому – никак. Только просить, чтобы тебя приподняли. А тебя приподнимут только тогда, когда ты этого очень захочешь. Иначе к этому окажешься НЕ готов.

Может, лучше сразу, по-простому встретиться и остаться с Богом? Если повезёт встретить своего Бога. Не потому ли все мудрецы один за другим говорят, что Бог – он внутри тебя? С Христом, который ничего не требует, только приди к Нему? Или ты к Нему или Он к тебе – нет в этом разницы, потому что в любом случае это может быть взаимопроникновение. Если взаимопроникновения нет, то ничего и не может быть. Трудно это понять, но придётся.

Вот на этом фоне возникла мысль: всё, раз никому ничего не нужно, надо не тратить впустую время и из трансляторского писания уходить.
А от кого уходить? Я же, выходит, для себя и пишу, потому что понимаю, что другие этого не возьмут и пользоваться не станут.

Просто надо делать паузу. Пока не залезешь выше. Если ещё что-то писать – то для себя, для структурирования памяти, чтобы не забыть, где ступеньки. А ведь ступеньки к тому же скользкие – от потных ручонок.
Если писать, – то о том, что может кого-то согреть, или позабавить, или раззадорить.

P.S.   Если заходить издалека, разбирая смыслы Библейских писаний, то можно найти много того, что не укладывается в наши нынешние представления. В том числе относительно затронутой темы.

В древних текстах, в самых разных переводах, встречаются слова участь, часть, участие, причастие. А вот слова счастье там нет!
В первичных текстах Ветхого и Нового Завета оно напрочь отсутствует. Оно появляется только в 19 веке в Синодальном переводе, и в более поздних переводах на современный русский язык, и используется как замена слову БЛАЖЕНСТВО.
От чего же так?

Это можно быстро понять из состава и этимологии слова «счастье». Вот его состав: приставочное «с», означающее соединение, сочетание; собственно корень «(s)kej» - разбитый на части, разорванный на части; и суффикс «ьj», определяющий совокупность однородных частей. Таким образом, корнесловное представление счастья такое: «сочетание разорванного, разбитого на части». Вот ведь как!

Как уже говорилось, в  древних текстах есть слова участь, часть, участие, производные от корня «(s)kej».
К примеру, в Ветхом Завете Господь Бог, обращаясь к Своему избранному первосвященнику Аарону, говорит о том, что блаженство/счастье человека невозможно без Его участия: «И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых» (Чис. 18:20).
В Новом Завете говорится не о счастье, а об участи, причём об участии людей в деле спасения: «Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет» (Откр. 20:6).

В современном речевом обиходе русского языка слову счастье придаётся значение чего-то достижимого, желаемого и искомого в этой жизни. Суетясь и страдая от несчастий, внутренней разобщённости и внешних разделений, современные люди упорно продолжают внушать себе и другим иллюзию собственного счастья. Следствием этой иллюзии становится избегание настоящей жизни.
Но этого мало. Кто-то ещё берётся говорить о всеобщем счастье, а кто-то в это верит и это подхватывает! Более мягкого определения, чем идиотизм, этому трудно подобрать.

Между тем Новый Завет, дарованный и утверждённый Сыном Божиим Иисусом Христом, открыл каждому человеку путь к вполне достижимому и реальному блаженству.
Христовы Заповеди блаженства не называются заповедями счастья даже в Синодальном переводе, но и тот допускает замену слов «благо» и «блаженный» словами «счастье» и «счастливый» только в текстах Ветхого Завета.
А в Новом Завете слова счастье нет вообще. Ни в греческом тексте, ни в одном из современных переводов на языки мира. Есть только однокоренное словосочетание «благая часть»: «Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё» (Лук. 10:41-42).

Зато открыт иной путь к победе над разделением и смертью: исцеление благодатью Божией и вечная жизнь во Христе, которая и есть - блаженство. Это о частях, которые соединились в ЦЕЛОЕ.

В русском языке слово «целое» противоположно однокоренному слову «часть». Разделённое на части человечество не может стать «счастливым», то есть самовольно собрать себя по частям в единое целое. Несмотря на то, что этого «желает» Господь Бог.
«Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнёте, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле… Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!» (Матф. 23:33-39).

Вот так, разбирая слова, которыми уже всё на свете названо, можно добраться до сути. Остаётся только эту суть уразуметь. Только и всего?
Ещё чего! А точнее – уразуметь ещё нечем.