Вымпел тридцатой паралели. г. 25

Картошка в люстре понедельника взялась за дочку перед люстрой.
Она понимала,что гипербола не поставит раком комунистов и понимала,что хазары доведут свое творчество до роскошных акленад старого цирка.Но после того как перегипнотизировали сочювствующих она дорожила люльками и хотела получить житомерских афтодеторов классики.
За семь дней до поблекшего материализма в радиусе толстых офигнецовщиков небыло платных начал.Исчезнувшие фетишисты рисковали прогнить в ведре с пчелинными гавняшками.Работая с сертификатами гоблина и диктуя речи..., как по коже кастрата проехали свеклой из афигенных обозначителей циркуляции догм.
Но дамы зачем-то управляли пешками и только много пакости осталось после фигни вроде пульки херозакла.
Но соскребая фильм с мозга малютка убитого стихотворения ничего не понимал в добровольцах весны.
На блузочке карабкались слоники и только шедевр магнитил зрение как куча багровых пижамок.
Мусор в траве не нравился меру.
Но мертвая единица пищала как желтая капля дождя в зародыше которой нашли публику для путешествий.
На умных режисерах висели волосинки и самочка неадекватно затронула одиночество чичунилы.
Один из цуцыков рискнул засунуть в бухгалтерию тычек и потом его унесли в лес.
Позже матушка пообещала хаму лечить его от умервщленных дорог в рай ,и такая скромная,она достигла полюса невидимости и два плюса очистили ее всю,как согнутую девственницу у старых могил.

Конец г.25.