Закон

Закон

Из пресс-конференции министра юстиции, проведенной по поводу открытия Олимпийских игр.
Вопрос министру: Что вы думаете о законе, ограничивающем  максимальную заработную плату для спортсменов, вступившего в силу год назад?
Ответ министра: Считаю, что он достиг своей цели – богатые спортивные клубы уже не могут, выражаясь образно, собрать сливки, перекупая себе лучших спортсменов. Соответственно, игры стали зрелищнее, ярче. Я считаю, что это, наконец, положит конец всяким махинациям в спортивной сфере…

Люк шел насупленный. Неужели столько лет непосильно труда пошло насмарку? Сколько он трудился, чтобы стать не просто хорошим спортсменом – звездой, каких единицы, которых уз-нают на улице, которые получают шестизначные суммы за свое согласие выступать за тот или иной клуб. Наконец год назад по итогам сезона он вошел в двадцатку лучших защитников мира. Богатые клубы наперебой предлагали Люку Смиту выступить за них, ему предлагали контракт в полтора миллиона! а он не торопился, выбирал. И надо же, через месяц вышел чертов закон, ограничивающий его максимальный годовой доход тремястами тысячами! Конечно, кое-кто скажет, что и это неплохо, но он настроился на большее и сейчас чувствует себя так, словно его обокрали.
Раздражение все время пыталось прорваться наружу, хотелось нагрубить собеседнику. А низенький седой старикан, шагающий рядом, напротив, был весел. Бодро семеня по тропинке, он пару раз отпустил остроты. «Веселись, веселись», – подумал Люк, сдерживая себя, – «все равно не буду на тебя работать».
– Ну что, сынок, – ласково спросил Ривертс, – я, ведь, могу так тебя называть, учитывая разницу лет? Пойдешь к нам в клуб?
– Мистер Ривертс, – устало ответил Люк, – не вижу в этом смысла. Ну давайте еще раз при-кинем, что вы мне можете дать. По новому закону вы мне платите триста тысяч в год, больше не можете.
– Такому парню, как ты, я бы с удовольствием заплатил и миллион, но увы… – развел рука-ми Ривертс.
– Я знаю. Что остается?
– Бытовые условия.
– Хороший дом, машина, – все это мало впечатляет, мистер Ривертс, и вашим агентам я это сразу сказал. Поэтому не понимаю вашей настойчивости.
«Тебе, парень, палец в рот не клади», – с удовольствием подумал Ривертс, а вслух сказал:
– Совсем не впечатляет?
– Абсолютно. Ну не все ли мне равно, езжу я на Бентли или на БМВ на самой последней модели, если они не мои? Мистер Ривертс, мне двадцать семь, через три года, максимум шесть, я уйду на пенсию. К этому моменту мне бы хотелось обеспечить себе достойную старость. Пой-мите, я пробивался из низов, и для меня стать обеспеченным человеком не прихоть – мечта всей жизни. А шикарная обстановка в данный момент лишь развратит меня, буду хуже играть.
– Верно, сынок, верно. Ну а слава тебе не претит? В нашей команде сильный состав. Поста-вишь на видное место золотые медали, кубки…
– Почему вы решили, что «Людоеды» непобедимы? По итогам прошлого сезона вы были лишь третьими.
– С тобой наверняка станем первыми.
Люк засмеялся.
– Вы мне льстите. Даже если и так, то это не может стать для меня решающим аргументом. В «Механиках» у меня прекрасные отношения с тренером, ребятами, меня ценят.
Перед тем, как сделать новое предложение, Ривертс долго молчал.
– Ты спрашивал, какой смысл встречаться со мной, если ты уже вел переговоры с агентами, сынок? Отвечу – у меня, как у владельца, больше власти и соответственно больше возможности сделать тебе достойное предложение. Видишь вон тот домик на холме? Я бы хотел, чтобы ты по-знакомился с ним поближе.
Люк вздохнул.
– Мистер Ривертс, я уже сказал – мне все равно, в каких бытовых условиях я буду жить. Или вы предложите мне нечто особенное? «Юнион» обещали мне горничную-кинозвезду. Меня это не впечатлило. Мраморная ванна тоже не впечатлит. С тех пор, как принят этот чертов закон, вам здорово подрубили крылья.
Старик остановился и широко улыбнулся.
– Ты и правда так думаешь, сынок? А ты не задумывался, почему Лохматый пошел к нам, а не к «Юнайтед» или «Крыльям»? Ведь это было после принятия закона.
Люк пожал плечами.
– Возможно, ему нравятся мраморные ванны и красивые горничные. Меня же интересуют только деньги. Или вы сможете платить мне в конверте?
– Нет, сынок, это слишком опасно. Спортивный комитет внимательно за этим следит, и если поймает, нас обоих ждут неприятности. Тут и неуплата налогов и… Словом, врагу не пожелаю подобной участи.
– Вот видите, – с тоской сказал спортсмен.
Ривертс громко засмеялся.
– Поехали посмотрим дом, – весело сказал он и направился к машине…

Люк с безучастным видом прошелся по комнатам, взглянул на широкие стекла балконов.
– Нравится? – спросил Ривертс.
– Нравится, – честно ответил молодой человек. – Но в отеле, что снимают мне сейчас, не хуже.
– Дом спортсмена не может быть больше ста восьмидесяти метров, – Ривертс словно не слышал, – здесь мы тоже ограничены. Но я постарался дать ему хорошую начинку. Современная техника, паркет, высокие потолки…
Люк отрицательно покачал головой.
– Зря стараетесь.
– В спальне зеркальные потолки, а в уборных золотые унитазы.
– Да хоть бриллиантовые! – не выдержал спортсмен. – Я же сказал, мне все равно, на какой кровати я сплю и из какой посуды я ем!
Ривертс улыбался.
– Как знать, сынок, как знать. Унитаз ведь может сломаться, верно? По контракту за состоянием дома следишь ты, и ничто не мешает тебе заменить вещь, вышедшую из строя.
Люк хотел сказать колкость, сколько же можно терпеть! но вдруг у него перехватило дыхание – догадка ослепительная, словно молния, озарила мозг.
– А старый унитаз? – хрипло спросил он. – Что с ним делать?
– Странный вопрос, сынок, – ласково улыбнулся старик. – Кому нужен старый унитаз? Можешь выбросить его на помойку, можешь продать. В этом доме три уборных, и каждый унитаз весит четырнадцать килограмм. По-моему, неплохая цена за пятилетний контракт.
Молодой человек в спортивной майке вытер пот со лба.
– А если все выяснится?
– Не хотелось бы, но даже если выяснится, ничего страшного не произойдет. Официально все чисто. Ты живешь в моем доме и следишь за его состоянием. Захотел поменять унитаз – ни-какого криминала в этом нет, в законе об унитазах ни слова. Единственная просьба – храни золотишко до поры до времени. Продашь его, когда контракт истечет, тогда точно комар носа не под-точит.
Люк посмотрел на старика. Тот по-прежнему ласково улыбался, но сейчас Ривертс казался ему похожим на паука. Мохнатый паук, заманивающий к себе очередную жертву. Такой съест – не заметит. И  ничто его не остановит, никакие законы.
– Я согласен.
– Ну вот и отлично, сынок.
Спустя час контракт был подписан, Люк и адвокат уехали. Ривертс вышел на лужайку вдохнул полной грудью воздух. Настроение было прекрасным. Неужели эти идиоты из всевозможных комитетов по борьбе с монополией, коррупцией всерьез думают, что им удастся поставить препоны на его пути? Ему, человеку, который более сорока лет занимается спортивным бизнесом?!

17.10.2015