След войны
Мама болела, маму знобило,
Тихою тенью по дому ходила,
А сыну шептала волшебные сказки:
– Мы лучше поспим. Закрывай, Юра, глазки.
На окнах кресты из бумаги, обстрелы,
Горящих фугасок разящие стрелы.
Мороз пробирает потертые шубы:
– Хоть крошечку хлеба,– шевелятся губы.
В тот день мама вовсе с постели не встала:
– Мой мальчик, я что-то немного устала,
Ты должен сегодня нам выкупить хлеба.
Иди и не бойся, храни тебя Небо!
И Юра весь день простоял на морозе,
Спускался в подвал под сирену угрозы.
Голодный, озябший, домой торопился,
Он нёс пайку хлеба и очень гордился.
Но не было дома, и не было мамы,
Лишь дым из воронки, зияющей ямы.
Разбитое зеркало рядом кривилось,
У мальчика сердце остановилось…
Седому мальчишке шести лет от рода,
Немало потом помогало народа:
По Ладоге вывезли из Ленинграда,
Где детство его расстреляла блокада.
Он вырос, женился, и есть уже внуки,
К которым так ласково тянет он руки,
Но голову с юности чуть ли не бреет,
Все хочет стать русым и снова седеет.
Свидетельство о публикации №219033001585