Ослиный рэкет

     Дорога в наш забытый Богом и правительством райский уголок ведет грунтовая. То есть, щебенковая. А это значит, что на протяжении 20 км, от города и до рая, расположено чистилище. И все круги дантова ада. Потому как одна полоса, ямы и камни из-под колес норовят выстрелить прямо в лобовое стекло. Но ничего не поделаешь, ездим.

     Но только когда дождь идет. Или только что прошел. А в бездождье — все ездят по степи. Там не то, чтобы гладенько, но накатано. И если сухо, то вполне без тряски, обстрела и пейзаж сказочный. Ну, или просто романтично-пейзанский. Коровки галопируют, овечки, сбившись в плотную кошму, зной под серебристым лохом пережидают... Ковыль колосится и морем волнуется на ветру... Скифы на низкорослых лошадках с акинаками...

     Нет, со скифами это я размечталась: нету скифов. Правда, и не слишком хотелось-то: уж больно острые наконечники на их стрелах. В прямом смысле слова больно острые. Однако, про скифов — это отдельная история. Многотомная. А вот про осла — просто один коротенький рассказ.

     При чем здесь осел? А при том, что встречается он всем проезжающим. Нет, нет, не мираж и не морок: обыкновенный, очень симпатичный осел. Издалека виден. Стоит себе тихонечко на обочине и вызывает умиление. До тех пор, пока машина ближе не подъезжает. Машина подъезжает к месту стоянки осла, и осел начинает движение. Перпендикулярно дороге. И останавливается: ровно так, как положено ослу. И ни «тпру», ни «ну»! «Понаехавшие» пробуют бороться: толкают, пугают, уговаривают, гудят машиной… Потом выражаются табуированно… А осел, если и понимает по-матерному, то делает вид, что нет.

     В праздных усилиях, на солнцепеке, проводят время понаехавшие. До тех пор, пока не подъедет к потерпевшим кто-нибудь из аборигенов, не выглянет из салона и не прокричит: «Что?! Опять Каська таможенный контроль включила?!» И не высунет руку с булкой или горбушкой в сторону осла. Осел булку берет, задом сдает назад, машину, оплатившую проезд, пропустит и снова поперек дороги, как шлагбаум. «Новенькие, что ли?» — спрашивают местные и делятся звонкой булочной пропускной монетой. «Следующий раз не езжайте порожними. Каська — она такая! Бампером толкать будешь — все равно не пропустит!»

     Урок мы, конечно, усвоили с первого раза, всегда держали в машине стратегический запас, и никаких недоразумений с ослиным пропускным пунктом у нас больше не возникало.

     Года три так ездили. А на четвертый расширили и починили основную дорогу. Но мы по привычке все равно поехали. С булкой наперевес. Едем, уже и отару проехали, а Каськи, которая, как мы узнали, оказалась ослицей с гордым звездным именем Кассиопея — нет, как не было. ...Грустно нам стало почему-то ездить без остановки на ослиной таможне.

     Но это не конец истории. Помните, что по степи можно было ездить только в сухую погоду? А тут как раз случилась мокрая. И поехали мы в город как положено: по муниципальной, уже двухполосной дороге. Едем, едем, не свистим… И на полпути видим знакомый пейзаж: осел на обочине. Только раздвоившийся. То есть, два осла. Один побольше, другой — поменьше. Ребенок почти. Машину увидели и — бегом: мордами к центру дороги, задами к обочинам. Картина знакомая, и сценарий — тоже. А мы без булки!

     Опять местные выручили. И рассказали, что Кассиопея дочку родила: Маську. Это для родных. А так — Марианной зовут. Пока девочка подрастала, дорогу в порядок привели, и степной бизнес стал затухать. А ртов-то теперь, то есть морд, — две! Вот и вывела Каська Маську на большую дорогу. Это у них теперь семейный бизнес.

     Делать нечего. Малый бизнес надо поддерживать. Мы и поддерживали все лето и половину осени. Только вот к концу сезона наши ослицы что-то брюхом поправились не в меру. И мы теперь думаем: не превратится ли малый ослиный бизнес в большой рэкет?!