Горечь

День близился к полудню. Я сидела на лавке, наблюдая за машинами, что проносились по дороге в будничной суете. Сзади из парка, являвшегося единственным клочком земли, так сказать, островком природы для горожан, доносились детские вопли, голоса птиц, журчание грязной воды из маленького фонтанчика, разваливающегося на глазах от времени, и прочие звуки города, которые сливались в раздражающую поначалу какофонию.

Однако несмотря на шум царству бетона и стекла не удавалось привлечь моего внимания. Лишь одна мысль, как неизбежное цунами, заполоняла мой разум– предстоящий завтра экзамен. Наверное, у каждого студента бывало чувство, что всех его усилий, всей проделанной за семестр работы в результате окажется мало и все труды разобьются о суровые задания непреклонного профессора.  Нависший словно туча экзамен по французскому языку вгонял меня в полный ступор и оцепенение.
В такие минуты особенно сильно внутренний голос начинает шептать, как мало ты готовился. Сколько бы еще свободного времени можно было потратить на учебу, вместо отдыха, бессмысленной болтовни и прочей, несвязанной с французским, чушью.
Да, повернуть бы время вспять, и я точно успела бы выучить больше правил, лексики и сейчас бы так не трусилась. При этом нельзя сказать, что я совсем не готовилась, пробездельничав весь прошедший семестр. Но, если задуматься, можно было бы учиться и немножечко больше, и гораздо усерднее.

В этот момент мое внимание все же удалось привлечь внезапному затишью в парке. Я оглянулась посмотреть, чем вызвана столь необычная перемена. В ряд, медленно и неспешно тянулась длинная похоронная процессия. Она проходила настолько близко от меня, что я смогла хорошо разглядеть действующих лиц развернувшейся драмы. Последние почести отдавались старой маленькой старушонке, ссохшаяся кожа лица которой застыла в вечном немом спокойствии. Подле нее находились, видимо, ее дети, внуки и, возможно, даже правнуки. Чем ближе люди находились к покойнице, тем сильнейшая скорбь оставляла отпечаток на их лицах.

Редко же увидишь столь неподдельное чувство на лицах людей. Сколько ни вглядывалась, но даже тени фальши не смогла заметить в родственниках усопшей. «Хороша, наверное, была старушонка, коль по ней так горько плачут», – мелькнуло у меня в голове.

Когда процессия уже наполовину покинула парк, мне почему-то вспомнились мои родные. Семья, оставленная дома. Помнится, раньше мы часто проводили время вместе, но чем взрослее я становилась, тем сильнее это время сокращалось- отдавала его всяким мелочам, замыкалась в себе, а теперь, уехав учиться в другой город, и вовсе ограничиваюсь парой звонков в день, да и то немногословных. Про последнюю пару недель ожесточенной подготовки к экзамену я и вообще молчу. Порой даже и минуты не уделяла звонкам родителей, да и те неполные шестьдесят секунд были какими-то односторонними. Кроме «угу», «ага», «еще жива» вряд ли что-то из себя выдавливала.

Бросив последний взгляд на почти уже скрывшуюся процессию, я глубоко вздохнула, а вот выдохнуть уже толком и не смогла. Какое-то удушающее чувство сдавило мне легкие, а затем напало и на сердце и разум.

Была то горечь. Ужасающая, уничтожающая все на своем пути горечь простой правды и истины, прячущейся за ежедневными мелочами в ожидании удобного момента, чтобы побольней ударить.

«Боги. О чем я только думаю. Какие же люди все-таки дураки. Или это только я такая неисправимая, слепая и глухая дура, не видящая и не слышащая очевидных вещей? Так переживать из-за какого-то экзамена, недостаточного количества времени, потраченного на него, не замечая при этом, что гораздо меньше времени я уделяла и продолжаю уделять (или скорее недоуделять) самым дорогим мне людям. Вот где действительно выявляется самый настоящий недостаток. Время. Какая же дорогая монета. Бесценная. И почему я ее с такой легкость трачу на…… –бессмыслицу, и экономлю на семью?! Ведь когда-нибудь вместо экзамена надо мной будет висеть эта неминуемая похоронная процессия. Окончательная точка. Какое же чувство отчаяния и сожаления меня будет одолевать тогда…»

Пробил полдень, колокол церкви недалеко от парка отзвонил 12 ударов.

«Засиделась. Пора идти, завтра ведь экзамен. Надо подготовиться». – резко пронеслось у меня в голове.


Через минуту я спешила к себе в комнату, чтобы сесть за учебники, просидеть за ними до глубокой ночи, лечь спать, сдать экзамен…продолжить жить, как раньше, и лишь слабый огонек просветления, настигшего меня в парке будет еще некоторое время теплиться в голове, пока окончательно не погаснет, чтобы однажды вновь разгореться, напасть и на это раз уже добить, потому что, когда это произойдет, будет уже слишком поздно.