Поэты, поглощённые войной Николай Отрада

Николай Карпович Турочкин. Школу-девятилетку окончил в 1934 году в Сталинграде.
В шестнадцать лет.

Стихи писал с детства. На тракторном заводе занимался в кружке поэзии. Первые стихи печатали сталиградские газеты.

С 1939 года Отрада - студент Литературного института им. Горького в Москве.
Но, до этого - он студент сталинградского пединститута литературного факультета.

В декабре 1939 года уходит добровольцем на финский фронт. Он встал в строй в
12-том лыжном батальоне.

4 марта 1940 года взвод был окружён на озере. С боем прорвались. Но тело Отрады
осталось на льду.

К нему пополз друг. Арон Копштейн. Тоже поэт. Арона пуля снайпера настигла на
обратном пути...






            МЕЧТА


     Внизу беспокойный лежит океан.
     Холодный,
             туманный
                и тёмный.
     В суровые северные края
     Трое летят спокойно!
     "Трое отважных,
     Простых людей
     Летят туда днём и ночью..." -
     Отец читает,
     А сын скорей
     Сам птицу увидеть хочет.
     Но папа"спи" говорит ему,
     Укрыл одеялом спину.
     Сын погружается в тишину,
     Мечтанья приходят к сыну.
     А ночь каспийская,
     И месяц здесь
     В окне нарисован тонко.
     Так сын засыпает,
     И сном этим весь
     Окутан русый мальчонка.
     Снится
     Невиданный звездолёт,
     А воздух прозрачный, чистый.
     Он смотрит и видит:
     Трава растёт,
     Земля отраженье ищет.
     Летит, улыбаясь близкой луне,
     Сквозь сон этот милый
     И сладкий.
     И думает:
     "Может, придётся мне
     Мир облететь без посадки!"

     1938




            Гуси летят


     Гуси летят в закат,
     Розовый, как крыло;
     В пёстрые облака
     Рвутся они напролом.
     Милая! Посмотри -
     Гуси летят в Тибет,
     Стая, другая, три.
     Больше их, больше там,
     В воздухе голубом,
     Но я не хочу летать,
     Я не могу летать -
     Я хочу быть с тобой.

     1939




            В поезде



     В вагоне тихо.
     Люди спят давно.
     Им право всем
     На лучший сон дано.
     Лишь я не сплю,
     Гляжу в окно:
     Вот птица
     Ночная пролетает
     Над рекой
     Ночной.
     Вот лес далёкий шевелится.
     Как девушку,
     Я б гладил лес рукой.
     Но нет лесов.
     Уходит дальше поезд.
     Мелькает степь.
     В степи озёр до тьмы.
     Вокруг озёр трава растёт по пояс.
     В такой траве когда-то мы
     С весёлым другом
     На седом рассвете
     Волосяные ставили силки -
     И птиц ловили,
     И, как часто дети,
     Мы птиц пускали радостно с руки.
     В вагоне тихо,
     Люди спят давно.
     Им право всем
     На лучший сон дано.
     Но только я
     Сижу один, не сплю...
     Смотрю на мир ночной -
     Кругом темно.
     И что я ни увижу за окном,
     Я, как гончар, в мечтах
     Сижу леплю.

     1939



            Одно письмо


     Вот я письмо читаю,
     А в глазах совсем не то,
     Что в этих строках, нет.
     Над полем, Поля,
     Полнится гроза,
     В саду срывает ветер
     Яблонь цвет.
     Ты пишешь:
     "Милый,
     Выйдешь - близок Дон,
     И рядом дом.
     Но нет тебя со мной.
     Возьмёшь волну донскую
     На ладонь,
     Но высушит её
     Полдневный зной".
     Так пишешь ты...
     В разбеге этих строк
     Другое вижу я -
     Шумят леса.....
     К тебе я ласков,
     А к себе я строг
     И грусти не хочу.
     Ты мне близка.
     Но как всё это
     Трудно описать,
     Чтоб не обидеть...
     Знаешь,
     Я б сказал -
     Меж нами нет границ
     На много лет.
     Над полем, Поля,
     Полнится гроза,
     В саду срывает ветер
     Яблонь цвет.
     В душе -
     Дороги жизни
     Между гроз,
     А я иду,
     Товарищи вокруг.
     Попробуй это всё понять
                без слёз
     И, если можешь, - жди,
     Мой милый друг.

     1939




            Полине


     Как замечательны,
     Как говорливы дни
     Дни встреч с тобой
     И вишен созреванья.
     Мы в эти дни,
     Наверно, не одни
     Сердцами стали
     Донельзя сродни,
     До самого почти непониманья.
     Бывало, птиц увижу
     На лету,
     Во всю их птичью
     Крылью красоту,
     И ты мне птицей
     Кажешься далёкой.
     Бывало, только
     Вишни зацветут,
     Листки свои протянут в высоту,
     Ты станешь вишней
     Белой, невысокой.
     Такой храню тебя
     В полёте дней.
     Такой тебя
     Хотелось видеть мне,
     Тебя
     В те дни
     Большого обаянья.
     Но этого, пожалуй,
     Больше нет.
     Хотя в душе волнение сильней,
     Хоть ближе до любимой расстоянье.
     Всё отошло
     В начале расставанья.

     1939



           Почти из моего детства


     Я помню сад,
     Круженье листьев рваных
     Да пенье птиц, сведённое на нет,
     Где детство словно яблоки шафраны
     И никогда не яблоко ранет.

     Оно в Калуге было и в Рязани
     Таким же непонятным, как в Крыму:
     Оно росло в неслыханных дерзаньях,
     В ребячестве, не нужном никому;
     Оно любило петь и веселиться
     И связок не жалеть голосовых...
    
     Припоминаю, крылышки синицы
     Мы сравнивали с крыльями совы
     И, небо синее с водою рек сверяя,
     Глядели долго в тёмную реку.
     И, никогда ни в чём не доверяя,
     Мы даже брали листья трав на вкус.

     А школьный мир! Когда и что могло бы
     Соединять пространные пути,
     Где даже мир - не мир, а просто глобус,
     Его рукой нельзя не обхватить...

     Он яблоком, созревшим на оконце,
     Казался нам,
     На выпуклых боках -
     Где Родина - там красный цвет от солнца,
     И остальное зелено пока.

     Август 1939



            Футбол


     И ты войдёшь. И голос твой потонет
     В толпе людей, кричащих вразнобой.
     Ты сядешь. И как будто на ладони
     Большое поле ляжет пред тобой.

     И то мгновенье, верь, неуловимо,
     Когда замрёт восторженный народ, -
     Удар в ворота! Мяч стрелой и ... мимо,
     Мяч пролетит стрелой мимо ворот.
     И, на трибунах крик души исторгнув,
     Вновь ход игры необычайно строг...

     Я сам бывал не раз в таком восторге,
     Что у соседа пропадал восторг,
     Но на футбол меня влекло другое,
     Иные чувства были у мен:
     Футбол не миг, не зрелище благое,
     Футбол другое мне напоминал.

     Он был похож на то, как ходят тени
     По стенам изб вечерней тишиной,
     На быстрое движение растений,
     Сцепление дерев, переплетенье
     Ветвей и листьев с беглою луной.

     Я находил в нём маленькое сходство
     С тем в жизни человеческой, когда
     Идёт борьба прекрасного с уродством
     И мыслящего здраво
                с сумасбродством.
     Борьба меня волнует, как всегда.

     Она живёт настойчиво и грубо
     В полёте птиц, в журчании ручья
     Определённа,
               как игра на кубок,
     Где никогда не может быть ничья.

     1939

Родился Николай Карпович Турочкин в деревне Николаевка Воронежской области.