Мать Олениха. Небесная лосиха

Мать - Олениха. Небесная Лосиха... Рожаница...

"Олениха (Лосиха) – древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. В противоположность настоящим оленихам богиня мыслилась рогатой; ее рога были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. По названию рогов – “соха” - оленей и лосей часто называли сохатыми. Отголоском мифов о небесных Лосихах служат народные названия созвездий Большой и Малой Медведицы – Лось и Лосенок.
Небесные богини – Оленихи посылали на землю новорожденных оленят, сыпавшихся, подобно дождю, из туч. Летописец XII в. Писал: “Бывает… туча, и спадают оленьцы малы в ней, и возрастают, и расходятся по земле”...



"Изображения Матери-оленихи, стада оленей, а также сцен магических ритуалов и охоты
присутствуют на петроглифах и оленных камнях Европы, Кавказа и Сибири. В этой связи
примечательны петроглифы в Алтайском гроте Куюс, среди которых есть рисунок оленихи
с ещё не рожденным олененком, отождествлявшимся с солнцем и светом. К числу
косвенных свидетельств укорененности этого культа могут быть отнесены многочисленные
топонимы: Олений остров в Онежском озере и Баренцевом море, Лосевские пороги
(Приозерск), село Лосево (Воронежская область), Лосиный остров (Москва) и др.
Примечательно также присутствие изображения лося в гербах Вологды, Гусева, Лосино-
Петровского, Ростова Великого, Тихвина и др.
 При переходе от матриархата к патриархату культ Лося / Оленя потеснил память о Небесной лосихе и созвездие получило новое наименование – Лось, которое после ухода этих животных на север уступило место Хозяину леса – Медведю . Согласно эвенкийской космологической схеме, погоня медведя за лосихой / лосем/ приводит к смене дня и ночи.

"Миф о Небесной Оленихе и Громовержце - Медведе"

                Медведь - хозяин Земли, вод и огня.

 
Он объединяет в себе черты будущего царя вод, божества загородного мира Велеса, и собственно Громовержце.
Владыка Земли, Огня и Вод: Медведь. Холодную часть года спал под землёй, в облике Медведя. Берлога его- есть хитроумно устроеный  лабиринт. Лабиринт имеет подводный вход, находящийся внутри Мировой горы, одиноко покоящейся среди вод. Медведь-охраняет там:"огненное ожерелье" (золото расплавленое-Солнце) .
"Огненное ожерелье" это образ- "котла с расплавленым золотом".
В самые тёмные, холодные дни года, Небесная Олениха проникла в лабиринт. Забирала сокровище: золотое, огненное ожерелье. И поднималась с ним в небо.
По мере того, как она выходила из нижнего мира, становилось все теплее, снега таяли и разбушевавшиеся потоки весенних вод будили Медведя.
Проснувшись- Он сбрасывал "медвежья шкуру" . И в блеске молний, бросался в погоню за Оленихой. Настигнув Олениху, Громовержец вступал с ней в брак. Что являло грозу весеннюю, и потоки на землю животворящей воды.
В результате похищенный Огонь(Солнце), возвращалось к Хозяину. И он спустя нескоторое время, скрывался в глубинах вод.
Лишеная вновь тепла и света Земля покрывалась снегом, наступала зима. А Громовержец засыпал в своём лабиринте.

Позднее образ "Огненного ожерелья" трансформировался в образ богини-дочери Оленихи.
Солнце(золотое огненное ожерелье) есть дочь - Оленихи: Солнцедева.
Солнце- это Солнцедева. Или Огнедева. (Рада) (миф о Деметре и Персефоне-Коре)

Мировая гора в мифах часто расположена посредине"Яйца". Мировая гора, возвышающаяся из Мировых вод(в центре яйца), на ней растёт Мировое Древо. Соединяющий восемь миров Срединного мира. В его корнях- помещён колодец:-вход в семь Нижних миров и место пребывания их хранителя: Медведя-Велеса-Громовержца. С кроной древа, ассоциируются пять Верхних миров. (небесных).

Миновав заполненный водой(информация, знания, мудрость) колодец. Существа нижнего мира, способны подняться в Верхний мир.

Иного пути нет!

Так же, и спуститься - путь один.

 По четыре стороны Мировой горы, пребывают духи(или души, боги)-хранители сторон света. (их характерная черта:трехпалость или четырехпалость).
Такую картину мы видим в "Старшей Эдде" и"Классической Йоге". . ."
 
... Сосредоточим наше внимание на древних мифах о Небесных лосихах / оленихах, возникших в мезолитический период (около 10–5-го тысячелетиядо н. э.) при переходе от собирательно-охотничьего хозяйства к занятиям охотой и оленеводством. В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что созвездия Большая и Малая Медведицы, служившие первобытным охотникам и оленеводам ориентиром в пути, изначально соотносились с Матерью-лосихой и её дочерью. Об этом свидетельствуют народные на-
звания «Лосиха» («Лось», «Сохатый») и «Лосенок», зафиксированные в сло-
варях В.И. Даля  и Г. Дьяченко.
 Примечательно, что в эвенкийском языке созвездия Большой и Малой Медведицы до сих пор именуются «Лосиха Хэглэн» и «Теленок Хэглэн», а в польском языке название
«Лосиная звезда» закрепилось за Полярной звездой.
В кратко охарактеризованном процессе именования нашла отражение
начальная стадия эволюционирующего сознания: «Первый момент преодоления человеком его естественно-животного состояния есть язык, и восприятие мира через посредство языкового (прежде всего называющего) сознания, – и это первый момент социализации природы». В результате начальная семантика зоонимов лось / олень, восходящих, по-видимому, к одному индоевропейскому корню *el: *ol: jелень, *олнь и *олсь , существенно расширила свой образно-смысловой потенциал, побуждая сознание к мифотворческой активности и новым «приращениям смысла».
Древнейшие следы славянского почитания Небесных лосих относятся к
земледельческой трипольской культуре (4–3 тысячелетия до н. э.). Здесь мы
имеем в виду разнообразные предметы, обнаруженные археологами на территории современной Украины: чары для волхования, расписные сосуды, украшения, поясные бляхи, в орнаментальных мотивах которых присутствует изображение лосихи-подательницы дождя. С магией плодородия связана и традиционная символика расписных яиц, среди которых встречается композиция с двумя Небесными оленями в верхней части, а ниже расположены
восходящее и заходящее солнце, а за ними, ниже, земля.
Прямым подтверждением существования в Древней Руси мифологического сюжета о Небесных оленихах, посылающих на землю новорождённых оленят, является свидетельство летописца князя Мстислава Владимировича, который оставил в Ипатьевской летописи запись под 1114 годом. Передавая услышанное от посадника Павла и других ладожан, летописец сообщил, что на Севере в самоедских и Югорских краях бывает туча, из которой падают оленьцы малые и возрастают, и расходятся по земле.
 
Фантастические образы зооантропоморфных Hебесных Хозяек миpа,
pождающих оленей, присутствуют в фольклоре многих народов, проживавших на северо-востоке и за Уралом, поскольку архаичный образ жизни охотников и оленеводов сохранялся там значительно дольше в силу природно-климатических трудностей перехода к земледелию. Обобщая эти данные,
Б.А. Рыбаков пришёл к важному для нас выводу: «Географически и этнически эти районы очень далеки от Онежского озера с его Оленьим островом, и от Приуралья, где сосредоточены шаманские бляшки, и от Сибири, сохранившей в живой традиции легенды о двух священных небесных оленях.
Очевидно, у трипольцев представления о небесных важенках шли из глубин
собственного мезолитического прошлого, не столь уж отдаленного хронологически.

/«…Мужи старии ходили за Югру и за Самодь;ко видивше сами на полунощныхъ
странахъ спаде туча и в тои тучи <…> спадають оленци мали в н;и и възрастають. и
расход;тс; по земли сему же ми есть послухъ посадникъ Павелъ Ладожкыи и вси
Ладожане» (цит. по [10. С. 278])./

Чтобы в первом приближении восстановить не дошедший до нас славяно-русский вариант древнего астрального мифа и его ценностную доминанту, рассмотрим мифы племён, которые проживали в непосредственной близости или обнаруживали определённое сходство религиозных представлений, хозяйственного и семейного укладов.
Согласно нганасанским мифологическим представлениям, миром правят две самки оленя (женщины-важенки), живущие в чуме на небе. Шаман,
побывавший у владычиц Вселенной, «увидел на левой (женской) стороне
чума двух нагих женщин, подобных оленям: покрытых шерстью, с ветви-
стыми оленьими рогами на голове. Шаман подошёл к огню, но то, что ша-
ман принял за огонь, оказалось светом солнечных лучей. Одна из женщин
была беременна. Она родила двух оленят. <…> Вторая женщина тоже роди-
ла двух оленят…». Так миф о таймырском шамане и почитаемом тотеме
объяснял появление на свет будущих диких и домашних оленей .
В более позднем эвенкийском варианте мифа присутствует лишь образ Ма-
тери-лосихи Бугады Энинтын (‘относящаяся к Вселенной мать их’), почи-
таемой как Хозяйка Вселенной и мать зверей. Аналогичное предание о путешествии шамана было известно и племенам, жившим на пермской земле.
В основе приведённого мифа о Небесных женщинах-важенках, рожающих оленят, которые затем «расходятся по земле», лежит шаманское предание, опирающееся преимущественно на сферу бессознательного, что не предусматривает верификации по принципу «было – не было». При этом побывавший в Небесном мире шаман практически не обнаруживает своего присутствия и своей самости в мифе, выполняя скорее функцию наблюдателя,
полностью поглощённого действиями зооантропоморфных Олених-рожаниц, производящих на свет потомство, от которого зависит благополучие племени.
Являясь носителями религиозно-мистической обрядности, языческого
умозрения, развитой интуиции и воображения, шаманы (ведуны, волхвы,
колдуны) были, как представляется, подлинными творцами мифов, которые
укоренялись в сознании всех представителей данной родоплеменной общно-
сти. «Как тело первоначально формируется в материнском лоне (теле), так и
сознание человека пробуждается, окутанное чужим сознанием» .
Восприятие природной и социальной действительности через призму мифо-
поэтической картины мира способствовало развитию религиозно-
мифологического сознания, когда «всякая вещь в мире вводится в социо-
культурный обиход через его посредство».


Превращение большой семьи в самостоятельного субъекта хозяйство-
вания сопровождалось повышением значимости мужчины и переносом са-
кральной функции к Хозяину мира Лосю.

 У охотников тайги известен миф о Солнце в образе чудесного Лося, который днём пробегал по небосклону, а на ночь скрывался в нижнем мире (преисподней), где его заглатывал ящер, хозяин подземно-подводного мира, а утром отпускал на волю. В мифах народов Южной Сибири Солнце также ассоциировалось с золоторогим оленем. А в эвенкийской космологии есть представление о верхнем мире с солнечным Лосём и небесной охотой, закреплённое в созвездиях. При этом
верхний мир («угу-буга») объединён со средним миром людей («дулугу-
буга») и нижним миром мертвых предков, злых духов и фантастических животных («хэргу-буга») космической рекой, которая берёт начало в небесном
мире, затем протекает по «земельному» миру и впадает в царство мёртвых.
Вместе с тем религиозно-мифологическое сознание продолжало сохранять особый статус принадлежности лосих / олених к верхнему (Небесному) миру. Так, в преданиях финно-угорского племени вогулов (манси) присутствует мифический герой Тунк Пах, который вечно парил над землёй, становясь в полнолуние полным и постаревшим, а в новолуние – худым и помолодевшим. Увидев однажды шестиногую олениху, он пытался поймать её,
но лишь перебил ей две ноги, и олениха осталась на четырёх ногах. Гоняясь
за ней по небу, Тунк Пах оставлял следы своими лыжами, которые вогулы
назвали Млечным Путём. Согласно преданию, по следам Тунк Паха начали
летать семь диких братьев-селезней, которые были сыновьями божества
Нуми Торума. В мифологической картине мира манси Нуми Торум, принимавший вид оленихи, почитался как «верховный дух, Хозяин неба» . В этой связи выскажем предположение, что сакральное число 7, возможно, связано с древними представлениями о созвездиях Лосихи и Лосёнка, насчитывающих по семь звезд.
Известен также вогульский миф о двух братьях-богатырях, которые жили в лесу и однажды во время охоты встретили олениху. Один из братьев, умевший летать, выстрелил в неё из лука и в наказание не стал главой рода, навсегда оставшись на небе. Предводителем вогулов стал другой брат, жив-ший на земле. По другой версии один из братьев парил над землёй, а другой, умевший только убивать, чувствовал себя одиноким. Однажды он убил бога ветра, но без ветра нельзя было охотиться, и братья стали голодать. Тогда
одному из них приснился сон о том, что большой олень предупредил олениху, что её сразит стрела одного из братьев. Действительно, поднявшийся на небо брат увидел на краю света, где сходились небо и земля, олениху, мать семерых детей, и убил её. Считается, что олениха и есть вогульское верховное божество Нуми-Торум, у которого было семь сыновей.
В качестве иллюстрации приведём эвенкийское предание о Нирхушке-Емерхене, в котором присутствует образ оленя-оборотня, превращающегося в девушку: старший брат без надобности убивает ездового оленя и тот, прежде чем взлететь на небо, предрекает в наказание горестную жизнь всей семье. Младший брат, умирая от голода, просит орла унести его на небо. Там он находит серебряный чум, где живёт старик с больной дочерью. Заметив у нее на животе рану со стрелой его старшего брата, он вылечивает её, понимая, что «эта девица и была тем самым оленем». Взяв дочь старика в жены, младший брат возвращается на землю, где у него рождается сын Нирхушка Емерхен. Повзрослев, он тоже отправляется на небо, чтобы взять в жены
дочь солнца-старика и т.д.
Присутствие в мифе героев, восстановивших нарушенную гармонию мира, может рассматриваться как отражение художественно-героического сознания. Это третий из исторически возникавших «моментов» сознания.
В его функции входит приобщение «природной вещи социокультурному
бытию через её отрешение от действительности и через преобразование её
по сравнению с её действительным бытием и значением» . Отмеченная особенность сознания проявляется в акцентуации героического начала, делающего человека, имя которого, как правило, известно, в некотором роде подобным божеству. Примечательно, что тотем в этих мифах нередко претерпевает воздействие со стороны внешнего мира и, сохраняя свою божественную природу, выглядит страдающим.
Появление подобных мифов свидетельствует о стремлении утвердить в
памяти потомков идею родства с тотемом, которая, с одной стороны, возвышает человека и выравнивает отношения с божественным предком, а с другой – карает за недолжное поведение.
Характерной особенностью рассмотренных тотемистических мифов, является связь между средним миром людей и верхним (небесным) миром, доступная лишь посвященным (шаману) и героям. Явное или подразумеваемое присутствие в них созвездий, Солнца или Луны позволяет их отнести к астральному, солярному или лунарному типу.
Распространённость тотемистических мифов о Хозяйке / Хозяине мира, возникших в эпоху охотничье-собирательного хозяйствования, вполне объяснима. Восхищение первобытного человека дикими животными повсеместно сопровождалось признанием родства с ними и, как следствие, запретом
охотиться на своего тотема, есть вне определённых ритуалов его мясо и даже произносить его имя. Вместе с тем для укрепления сверхъестественной
связи с тотемом-прародителем существовала особая ритуальная церемония,
в которой мясо тотемного животного особым образом приготавливали и ели.
При этом ритуал воспринимался как главный способ общения с тотемом,
который сам хотел быть убитым и съеденным (теофагия).
В качестве иллюстрации сошлёмся на саамский миф о златорогом олене-оборотне Мяндаше, который, по одной из версий, родился от шаманские («дикарьей старухи») и дикого оленя, а по другой – сын важенки Мяндаш девы, способной превращаться в человека. Существует предание, что чудесный олень спустился с неба, чтобы научить людей искусству охоты, но запретил истреблять важенок (самок оленя). Мяндаш ведёт образ жизни и человека, и оленя. Однажды, увидев голодающих людей, он явился во сне оставленной им жене, сохранявшей человеческий облик, и сообщил, что её новый муж сможет подстрелить его и накормить голодных. С тех пор охота
для людей стала удачливой, а Мяндаш-аннтуг (‘дающийся’) почитался как
первопредок саамов: Мы олений народ, а предки наши были олени. "
Прежде всего, следует отметить, что поклонение зооантропоморфным
Оленихам со временем слилось с почитанием языческих богинь-рожаниц
Лады и её дочери Лели, которое продолжалось вплоть до начала XX в. Что
же касается культа бога Вселенной Рода, то он утвердился лишь с полным
торжеством патриархата в эпоху возросшего значения земледелия и исчерпал себя значительно раньше. Согласно предположению Б.А. Рыбакова, Небесные оленихи, посылавшие на землю оленят, выступали в народном понимании как «рожаницы», покровительницы женщин, семьи, домашнего очага и плодородия .
Поклонение Роду и рожаницам осуждалось церковью в многочисленных поучениях против язычества. Так, в «Слове св. Григория о том, как первое погани сущее языци кланялися идолом и требы им клали», вошедшем в Паисьевский сборник (XIV в.), определённый интерес представляют
следующие факты. Во-первых, в «Слове» отмечалось, что почитание Рода и
рожаниц уже было у эллинов-язычников и египтян. «Также и до слов;нъ
доиде се слов(о), и ти начаша требы класти Роду и рожаницамъ». А во-вторых, обращалось внимание на общность рожаниц и греческой богини лани Артемиды, связанной с охотой и плодородием. Комментируя слова
проповедника, автор Церковнославянского словаря протоиерей Григорий
Дьяченко писал: «Одно из главнейших свойств, приписанных Артемиде, касалось деторождения. Она считалась покровительницею женщин и брачных
союзов, заведовала родами, разрешала пояс родильницы, играла роль повивальной бабки и кормилицы (…). Греки давали ей название  – рожаница» (цит. по). Согласно предположению Б.А. Рыбакова, в основе греческих мифов о Латоне и её дочери Артемиде, связанных с охотой, а также – шире – с миром оленей и ланей, лежат древние представления о двух Небесных оленихах-рожаницах доземледельческой эпохи .
Анализируя азбуковники XVII в., известный знаток и собиратель русских народных преданий А.Н. Афанасьева тоже обратил внимание, что рожаницами в них «еллиньстии звездословцы наричуть седмь звезд, глаголемых планиты, и кто в кую планиту родится – и по той планите любопрятсяпредвозвещати нрав младенца, или коим похотем естеством уклонителен
будет». Комментируя данный фрагмент, исследователь писал, что «простой, не просветвленный наукою взгляд наблюдателя не различает планет от звезд» и что «самое астрологическое учение возникло из древнейших народных верований, общих всем племенам и востока, и запада, – из верований, утверждающих зависимость жизни человеческой от сияния звезд», по-этому «оно всюду так легко было принимаемо и всюду пользовалось сочувствием массы. Оно ничего не говорило такого, что бы противоречило национальным преданиям». Далее отмечалось, что рожаницам, которых А.Н. Афанасьев называл также «облачными девами», приносящими на землю души младенцев, или «девами судьбы», таинственным образом связан-
ными со звездами, предназначались молитвы и приносились жертвы, чтобы
они наделили новорождённого счастьем. Значимость рожаниц, нарекающих младенцу его судьбу, просматривается и в сохранившемся диалектизме нарок – ‘имя’, ‘название’ и ‘назначенный срок’, восходящем к древнерусскому нарокъ ‘срок’, ‘определённое время’, ‘названiе’, ‘назначенiе’, ‘приговоръ’; ‘клятва’, ‘зарокъ’; ‘ пред;лъ’, ‘причина’.
Если в азбуковниках и комментарии А.Н. Афанасьева связь рожаниц с Небесными лосихами присутствует скорее имплицитно, то в дошедших до нашего времени рассказах о языческой «жертве-общении» с тотемом она не вызывает сомнений. Так, на Ваге, под Каргополем, Тихвином и на Белоозере было записано севернорусское предание о двух важенках (самках оленя), в котором отчётливо просматриваются более поздние наслоения на исходный миф.

... Народная память не сохранила более обстоятельное предание о Матери-лосихе, готовой ради благополучия людей принести в жертву своё дитя. Но её почитание, как представляется, оставалось ценностной доминантой бытия, прочно укоренённой в женской среде, которая оберегала традиции предков от забвения. В подтверждение этому сошлёмся на образы Лосих,
вышитые на скатертях, полотенцах, женской одежде, постельных принадлежностях, которые издревле выполняли сакральную функцию в различного рода ритуалах (сговор, свадьба, рождение ребёнка, похороны, поминки и др.) и календарных праздниках. В этом отношении показателен дошедший  до нас фрагмент скатерти XVI в. (район Белоозера), насчитывающий 143 изображения оленихи. Магическое назначение вышитых изделий было
настолько укоренено в языческом сознании, что отказ от следования установленному канону вышивания был вряд ли возможен даже после того, как Православие прочно утвердилось в народном мировосприятии. В итоге Лосиха-рожаница традиционно изображалась на вышитых изделиях в широкой юбке (сарафане) с рогатой оленьей головой, раскинутыми в стороны руками и ногами. В более поздних изделиях связь с архаичным мифом становилась
всё менее выраженной, а «заветные смыслы» (Н.Б. Мечковская), связанные с
культом рожаниц, постепенно слились с почитанием Богоpодицы как воплощения материнства и высшей духовности. Так, например, вышивки с тремя pожаницами в центpе хpама вполне могли восприниматься как образы Богоpодицы (в центре), её матери Анны (справа) и Елизаветы, матери Иоанна Пpедтечи (слева). Таким образом, для русских вышивок наиболее значимой, а поэтому и востребованной оказалась доминанта материнства, в тече-
ние многих веков сохранявшая связь с образом небесной Матери-оленихи...


... Поэтому принятие Право-славного вероисповедания не могло в одночасье вытеснить древнюю языческую традицию почитания предка-тотема, но создало «новые, компенсирующие доминанты… могущие свести их на нет» . В итоге культ рожаниц постепенно растворился в Богородичном почитании. Данное наблюдение вполне согласуется с выводом С.А. Токарева, писавшего, что «резкой грани между обоими типами религий (языческой и христианской)
провести нельзя… но принципиальная и качественная разница между ними не подлежит никакому сомнению» .
Таким образом, формирование ценностных доминант славяно-русского языкового бытия протекало не по принципу отказа от старого для принятия нового, а путём их постепенного совмещения.
Что же касается совре-менных носителей русского языка, то интересующий нас образ ассоцииру-ется сегодня не с мифом и даже не со сказкой, а с повестью Ч. Айтматова
«Белый пароход». Действительно, киргизский миф о Рогатой матери-оленихе, которая спасла детей-сирот, живших на берегах Енисея, и проводи-ла их до Иссык-Куля, где они стали родоначальниками киргизского племени Бугу (‘олень’), вместил в себя ценностных представления, принадлежащие общеевразийскому наследию. Интерес к образу Рогатой матери-оленихи свидельствует о культурно-историческом сознании, которое «преобразует
самого человека как психофизическую особь в социального репрезентанта конкретного целого – через правовое сознание и пр. под руководством сознания и понимания наивноисторических его достижений (классических эпох)» .
В статье с программным названием «Всё касается всех» Ч. Айтматов
писал, что в своих произведениях он опирается «на легенды и мифы, на пре-
дания как на опыт, предназначенный нам в наследство предыдущими поколениями» . Позиция писателя может рассматриваться как проявление шестого – философско-культурного – типа сознания, «преобразующего социальный лик человека» . Поэтому самобытный киргизский миф, достигший в авторской интерпретации уровня философского обобщения о мире и бытии, вызывает глубокие экзистенциальные переживания у носителей различных лингвокультурных традиций. Но формируется фило-софско-культурное сознание на фундаменте предшествующих ему типов
сознания, которые возникали в истории человечества и сосуществуют в современной культуры.

Миф о Лосихе-матери и её дочери изначально возник на основе наблюдений за астральными объектами, служившими пространственновременным ориентиром в охотничьем промысле. Утвердившаяся в архаичном сознании связь рождения, судьбы и благополучия с созвездиями строго поддерживалась обращёнными к Небесной лосихе ритуалами с молитвами и
обязательным жертвоприношением, нарушение которых было недопустимым. В результате образ Лосихи (Лося), согласно проанализированной совокупности мифов, приобретал различные функции: Хозяйки (Хозяина) мира, Солнца, созвездий, прародительницы (предка) племени, объекта действий культурного героя, проводницы-спасительницы и божества, от которого
зависят урожай и обретение магических способностей.

Предпринятая попытка культурно-исторической реконструкции предыстории русских религиозных представлений позволяет говорить об образах Лосихи-рожаницы, прародительницы и берегини, которая посылает на землю оленьцов, дарует влагу и жертвует ради людей своим потомством.
Таким образом, в русской мифотворческой традиции фактически развивает-
ся один и тот же мотив – мотив материнства, плодородия и жертвенной
любви. Отмеченная особенность позволяет, как представляется, рассматри-
вать тему сакрализации материнства как одну из доминант мифологической
картины мира, оказавшей воздействие на дальнейшее развитие религиозного чувства, и сопричастия человека к природе.. "


" О МИФОЛОГИЧЕСКИХ ИСТОКАХ РЕЛИГИОЗНЫХ ВЕРОВАНИЙ "
/Т.Е. Владимирова/
         Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова,
                Российский университет дружбы народов
Настоящая статья посвящена рассмотрению языческой предыстории на материале то-
темистических мифов, а также других этнографических источников с целью выявления
ценностных доминант славяно-русского самосознания, которые обусловили самобытность
духовной культуры. Особый исследовательский интерес представляет реконструкция древ-
них мифов, восстанавливающая в сознании утраченные звенья «культурной памяти».
Ключевые слова: тотемистический миф, язычество, сознание, религиозные представления, доминанта, культурно-историческая реконструкция.

 
"Язык – первый культурный феномен – получил текстовое выражение в мифе, выросшем на фундаменте родоплеменных отношений и языческой о одушевления природно-космической среды. Взаимодополнительность мифотворческого, религиозного и познавательного начал обусловила особый модус становления мифологической картины мира, своеобразного сплава
начального образно-смыслового мировосприятия, рефлексии над наблюдаемыми природными явлениями и языческих верований. Сознавая себя частью всесильной природы, человек стремился согласовать свои действия с унаследованным от предка-тотема кодом бытия, основанным на многое ковром опыте выживания. Это создавало логически непротиворечивую модель восприятия и осмысления божественно-природного мира и собственного суще-
ствования... "