Город

                Когда проснусь, никто не узнает,
                Что ты была рядом со мной этой ночью.
                Твой утренний поезд увозит по рельсам
                Тебя от меня, оставляя надежду…

                Яйцы Фаберже – Город


– Пошёл ты на ***! – выругалась Соня вглубь квартиры, подхватила собранный в спешке рюкзак и выскочила в подъезд.
Грохот от хлопка массивной двери разлетелся, наверное, по всей округе.
На общем балконе гулял ветер. Ошмётки пепла вяло плясали в консервной банке, приспособленной под пепельницу. Дрожащими руками, Соня достала пачку тонких «Эссе», с пятой попытки прикурила.
Ярость бурлила внутри. Причина ссоры позабылась, теперь уже не вспомнить. Стоит ли мелочно вдаваться в подробности, если репутация безнадёжно испорчена? А поводом мог послужить очередной пустяк: или грязная посуда в раковине, или выбор отпускного курорта, или приезд тёщи, однако Софье неуклонно казалось, что источник хронических распрей таится в ошибочной кандидатуре жениха. Убедить в обратном упёртую и волевую девушку, прущую танком через преграды, было проблематично.
«Мы – чужие. Мы – разные», – крутилась подзуживающая мантра в голове.
Рушилась привычная стабильность с уверенностью в завтрашнем дне, менялась среда обитания, выталкивая самку в чуждый ареал. Даже знакомый пейзаж под балконом предстал иным. Солнце играло в прятки, то скрываясь за тучами, то подсвечивая высотки, отчего те из уродских строений превратились в уютные кубики. Там, внизу, ездили трамваи, деловито сновали машины, суетились люди. Там, напротив, в панельных и кирпичных муравейниках отдыхали в редкий законный выходной разномастные горожане.
Софья ненавидела их. В понедельник они привычно зайдут в метро, сядут в трамваи, заведут автомобили. Поедут на опостылевшую работу, учёбу, по делам – крутить планету бесконечными бегами, и будущее их знакомо и предсказуемо.
– Ай! – вскрикнула Соня.
Оплавленный фильтр обжог палец.
Боль привела в чувство. Соня окинула взглядом угрюмую панораму. Играть героиню сопливой мелодрамы можно бесконечно, но, как ни банально, слезами горю не поможешь.
Гильза окурка щёлкнула о банку. Девушка, звонко цокнув каблуками, вернулась в лифтовой холл. Пара ловких движений, и туфли остались у порога, зато из рюкзака появились белые «Конверсы».
«Если бы мне кто-нибудь рассказал, что когда-нибудь буду носить кеды с юбкой и переобуваться в подъезде – срочно вызвала ему «психиатричку», – подумала Соня.
Электронный билет. Электронная бронь. Электронный диспетчер. Электронная оплата. Дальше электронная любовь?
Таксист был вежлив и немногословен. Сосредоточенное лицо пассажирки прозрачно намекало сделать работу быстро и комфортно. Соня оценила скорость в пять звёзд, едва успев через заляпанное стекло распрощаться с сотней знаковых для неё одной мест. Ландшафт же отвечал безмолвием.
– Электронная регистрация? Паспорт, пожалуйста.
Улыбчивая проводница в возрасте и стильном форменном пальто ткнула стилусом в планшет.
– Проходите, пожалуйста!
Соня положила рюкзак на багажную полку, вальяжно опустилась в уютное кресло. Ближайшие часы мимо будут проноситься пейзажи самого популярного железнодорожного маршрута страны. Под приятную музыку в наушниках можно погрузиться в рассуждения о насущном; попытаться ухватить взглядом покосившиеся деревенские хибары; вспомнив состояние банковского счёта, почувствовать себя в комфорте и достатке на вершине пищевой цепи. Или, поддавшись минутной слабости, заказать бутылочку вина, задвинув подальше мысль о здоровом образе жизни.
Дремоту прервало мерное торможение состава. За окном извивались пути станции назначения. Живущую в клетке ежедневников Соню охватила лёгкая паника: препарированной на минуты, разлинованной обыденности противостояла безвестность, начинавшаяся с перрона. Куда идти? Зачем этот спонтанный трип? Захотелось вернуться в вагон, забиться в угол, притвориться мебелью.
Недавно чётко различимые индивидуумы слились в ленивую толпу. Колёсики чемоданов шуршали по асфальту, угрюмо наблюдали за людской рекой молчаливые носильщики. Прохладный ветер норовил проскользнуть за воротник. Соня переборола страх. В силу привычки быть дотошной и правильной, головокружительный, по её мнению, поступок обозначился под пунктиком «смена обстановки». Даже семейный психолог советовал поступать так для укрепления семейных отношений. А культурной составляющей в поездку добавит посещение картинной галереи.
Успокоенная присутствием краткосрочной целей, Соня с гордо поднятой головой влилась в поток. Непривычная лёгкость, когда только рюкзак на плечах и свободны руки, приятно удивляла. «Смена обстановки» начинала радовать.
– Куда ехать, красавица? – подмигнул тип, явно застрявший обликом в далёком прошлом.
«Двадцать первый век. Сложно им, наверное, в эпоху Убера и Яндекса народу лапшу на уши вешать…» – Соня посмотрела на таксиста, как на ископаемый музейный экспонат. Чуть левее маячила легко узнаваемая литера «М».
Вычурный лоск лепнины и обшарпанное убранство станций метрополитена. Полумрак подземелья. Голодранцы и интеллигенция. Серая невзрачная масса в плену мрамора. На поверхности старинные роскошные особняки и современный глянец центральных улиц. Витающий в воздухе пафос, дорогие машины, дорогие наряды. Бегущие горожане, вальяжные туристы. Чьи-то рухнувшие надежды.
Прогулочным шагом Соня направилась к пешеходной улице, впитывая флюиды города. Она могла по-детски восторгаться, если бы человеческий муравейник не утомлял хаосом. В этом броуновском движении людей и машин была своя логика, нащупать которую не получалось, поэтому окружающая суета казалась чуждой. А то, что должно было привлекать взгляд неискушённого обывателя, оставалось малозначащей деталью, виденной где-то ранее.
В начале променада Софья лицом к лицу встретилась с коровой. Белой, в чёрных пятнах. Только пластмассовой. Бурёнка завлекала прохожих в столовую. Прежде чем удовлетворять интеллектуальные потребности, следует заглянуть в основание пирамиды Маслоу. Так подумала Софья и зашла перекусить. То ли стилизованное кафе, то ли столовая с претензией – даже общепит обманчив.
Город разочаровывал. Соня ожидала взрыв эмоций, «вау», фейерверк, а получила серый угрюмый каменный мешок. Узкая аутентичная улочка, бывшая когда-то знаковой, превратилась в бездушный отрезок между станциями подземки, приманкой для гостей и тусовщиков. С чувством лёгкого недоедания Соня двигалась дальше. Назойливые промоутеры. Кабаки. Картины, сувениры, сувениры, магазины, бездарные музыканты, повторить снова. Впереди «Макдональдс», во дворе позади него станция метро. Программа минимум выполнена.
Дальше галерея, ужин в кафе, гостиница. Будущее предельно ясно. Потом Соня усмехалась, вспоминая, как его величество случай способен пошатнуть хрупкое равновесие обстоятельств.
Он пел. Пел божественно. Голос заполнял окружающее пространство, слышался отовсюду: спереди и сзади; из подворотен, подъездов и переулков. Соня обернулась, но аплодисменты раздались впереди. Голос манил девушку подобно флейте заклинателя, гипнотизирующей кобру.
«И это всё?» – подумалось при виде исполнителя, чьё пение очаровывало.
В центре малолюдного полукруга стоял персонаж, каких Соня привыкла видеть в окрестных офисах и в барах по пятницам. Чёрная парка, вязаная шапка, джинсы, кроссовки. Модно подстриженная щетина. Офисный клерк на выгуле, но уж точно не рок-герой, мечта девичьих грёз.
С трепетом слушавшие дамочки явно были не согласны с вердиктом, зааплодировав на последних аккордах. Соня удивлённо приподняла бровь, фыркнула и уже собралась уходить.
Музыкант снова запел. Прежняя слащавость исчезла без следа. Больше похожая на животный рык манера исполнения брала напором, боевым азартом. Репертуар разительно отличался от игравшей по утрам на любимой радиостанции спокойной расслабляющей музыки.
Соню пробрало. Стайка мурашек пробежала по спине, когда мужчина поймал взгляд Софьи. Так прошла одна песня, вторая. Игра в гляделки затянулась. Поредела толпа слушателей, город окунулся в вечер.
«Чёртово наваждение!» – подумала Соня, однако было уже поздно. Музыкант убрал гитару в чехол.
– Привет! Как зовут? – обезоруживающе улыбнулся мужчина.
– Софья, – равнодушием девушка попыталась скрыть замешательство.
– Романова? – улыбнулся музыкант.
– Почему? – растерялась Соня.
– Была российская княжна, – улыбка не покидала строгого лица с холодными цепкими глазами.
– Действительно… – уголки Сониных губ слегка дёрнулись.
– Меня, кстати, Глеб зовут, – он протянул руку.
«Спасибо, что целоваться не полез», – подумала девушка.
– Очень приятно, – привычная к деловым переговорам, она сняла перчатку.
– Можно тебя угостить кофе? – Глеб был вежлив и напорист.
– Стоп, – хотела сказать Софья, но вместо этого согласилась.
План, расписанный по линейке блокнота, рушился. Вопреки ожиданиям, чувство паники – и даже лёгкого беспокойства – отсутствовало.
На столик «Макдональдса» Глеб поставил два картонных стакана с коричневыми крышками.
– Я бы мог из вежливости подоставать расспросами тебя, но лучше расскажу о себе. Если разочарует какая-то деталь – просто встанешь и уйдёшь. Хорошо?
– Хорошо, – спорить с голубыми и холодными, как зимнее небо в морозный день, глазами Соня не осмелилась.
– Великолепно, – мужчина насыпал сахар, помешал палочкой. – Меня зовут Глеб, и я неудачник.
Соня молча улыбнулась: «отличное» начало.
– Двадцать три года. Образование высшее, характер нордический. Не женат, детей нет. Пять месяцев назад понаехал из Смоленска. Снимаю комнату, работаю в типографии. В свободное время исполняю песни чужого и собственного сочинения. Не зарекаюсь вернуться в родную провинцию, но и не спешу покупать билет.
– Всё? – выдержав паузу, дёрнула бровью Соня.
– Раз ты ещё здесь, этого вполне достаточно, – нагло ухмыльнулся Глеб.
– А ты чертовски обаятельный засранец! – внезапно выпалила Соня.
И осеклась.
– Приятно слышать, – Глеб воспринял комплимент, как должное, – ты тоже ничего.
Он натянул шапочку в стиле Леона.
– Пройдёмся?
Соня согласно кивнула. Картонный стакан улетел в попутную урну.
Они бродили знакомыми по открыткам улицами. Сворачивали в уютные переулки, снова выходили на проспекты. Исследовали дворики и скверы. Оставляли позади стеклянные бездушные громады торговых и деловых центров. Мелькали угрюмые лица прохожих, сновали машины, и никому не было дела до двух чужаков, породнившихся волею судьбы. Случайный пассажир оказался ближе, чем годами идущий подле человек.
Глеб травил суровые байки, густо замешанные на чёрном юморе, Соня непринуждённо хохотала. Время шло, прогулка затягивалась. Пора расходиться по своим делам и жизням, но Глеб оттягивал момент, надеясь довести начатое до логического финала. Соня же просто забылась в круговороте давно забытых эмоций. Он с хладнокровной улыбкой переносил глупый восторг девушки, она пила кофе из картонного стакана. Город разгонял потоки машин прочь из центра. В сквере у метро интеллигенция допивала последнее.
Вздохнув, Глеб поставил гитару у скамейки, затем присел рядом со спутницей.
– Сонечка, – ласково и фамильярно обратился он, – где ты ночуешь?
Она повернулась. В свете фонарей глаза вмиг налились прежней закалённой сталью.
– Твою мать, – прошептала Софья, – бронь же с двенадцати, я забыла позвонить! Сейчас уже поздно, наверное.
– Что ж, можем поехать ко мне, – Глеб наконец-то закинул удочку.
– Здесь недалеко, – добавил он с лукавым прищуром, будто сейчас логистика что-то решала.
В груди Сони ёкнуло, привычки давали о себе знать. Вспомнились вокзалы, их сервис и постоянный контингент. Вспомнились аэропорты. Банковский счёт, привязанный к смартфону, позволял тотчас купить билет на ближайший поезд или ближайший рейс. Мест предостаточно, только плати. Отсюда же можно вызвать такси. Задний диван шустрого седана под управлением гостя из ближнего зарубежья, обжигающий стакан кофе, тоска ожидания и нудная, как зубная боль, посадка. Город, с первых пядей серостью бьющий наотмашь по лицу и ввергающий в уныние. К кому там возвращаться?
Соня будто проснулась.
– Поехали, – сдержанно улыбнулась она.
Внутри Глеба вспыхнул фейерверк. Одной рукой он схватил гитару, второй миниатюрную ладошку и, очертя голову, ринулся в метро.
Несмотря на позднее время вагон был полон. В проходах толпилась подвыпившая молодёжь, сидячие места оккупировали угрюмые граждане, на чьих уставших лицах отпечатался переизбыток не то работы, не то алкоголя.
Глеб полусумасшедшим влюблённым взором поедал Соню. Она и не сопротивлялась, пробуя на вкус позабытую свободу.
Поезд выплюнул толпу припозднившихся гуляк в царство мрамора, металла и стекла.
– Теперь на автобусе, – простодушно констатировал Глеб на поверхности и вгляделся в сверкающий огнями горизонт.
Соня тактично умолчала про такси. Пусть решает кавалер.
Время шагнуло в новые сутки, магазины закрылись, но Глеб, ловко ориентируясь на местности, из дверей автобуса прямиком рванул к едва заметному ночнику. Фамильярно затребовал у продавца две бутылки вина и – что удивительно! – получил их!
«Кислятина какая!» – едва сдерживаясь, чтобы не поморщиться, думала Соня.
В съёмной комнатёнке она сидела на краю узкой деревянной кровати и мелкими глотками цедила жижу, нагло подписанную, как «красное испанское». Ага, держи карман шире – по двести деревянных за бутылку.
Глеб, скрестив ноги, сидел на полу с гитарой.
– Сыграй что-нибудь, – предсказуемо попросила Соня.
– Своё? Чужое?
– Собственное. Соседей не разбудим? – внезапно обеспокоилась гостья.
Глеб хмельно улыбнулся и помотал головой. Дрогнули струны, завибрировал голос. Это не было мелодичное повествование о любви, это не было песней в привычном значении. Смесь распевного речитатива и хриплого рычания, манера напоминала то брутальный шансон, то заунывные народные мотивы. Диапазон интонаций завораживал. За опущенными веками Соне представлялся минимум дуэт. Внеплановый концерт для неё одной, несчастной и одинокой.
Внезапно Соню обуяла чрезмерная жалость к себе. И давешняя ссора с женихом, и спонтанная поездка, и связанные с этим внеплановые расходы, и чёрствость чужого города. От обиды на вселенную навернулись слёзы. Спустя мгновение Соню сотрясала истерика. Музыка смолкла, а Глеб искренне и по-доброму обнимал девушку, нежно гладил по затылку.
– Ну, что случилось? Ну, хватит. Ну, прекрати. Всё будет хорошо.
В его голосе чувствовалось позабытое за годы сожительства тепло заботы, из-за чего Софья окончательно расклеилась. Происходившее сейчас больше походило на правду, нежели предыдущая серая офисная жизнь по расписанию с её интригами и борьбой за карьеру.
Соня плакала, как по сценарию. Глеб успокаивал, следуя жанру. Спустя час снова забренчала гитара. Вытирая покрасневшие глаза, Соня с неловкой улыбкой осушала стаканы. Потом, уставшая и вымотанная, она скоропостижно уснула. Глеб отложил гитару. Полюбовался на прелестное создание, спящее в его – пусть и съёмная комната, но его! – кровати. Бережно накрыл девушку одеялом и выключил свет. Спал он той ночью на полу.
Когда Глеб проснулся, комната пустовала. Только пустые стаканы в компании с бутылками напоминали о случившемся. Грустно ютилась в углу немая гитара. В открытую форточку дышал мегаполис.
Глеб прошёл на кухню:
– Доброе утро, – сонно растирая глаза, обратился он к завтракавшему соседу, – вы здесь девушку не видели?
– Какую ещё девушку? Совсем допился! – хохотнул мужик.
– Понятно, – буркнул Глеб, направляясь в ванную.
По выработанной годами привычке Соня проснулась около шести, ещё пьяная. Глеб мирно спал, посапывая, в позе эмбриона. Аккумулятор смартфона готовился отдать концы.
Оценив ситуацию, Соня наскоро привела себя в порядок и по-английски покинула гостеприимную халупу. Дождь хлестнул по лицу. Заспанный таксист убавил громкость радио, но крутил баранку молча. На заднем сидении Соня и не думала дремать. Срочно-срочно, пока телефон жив, купить билеты, отменить прежние.
Есть свободные места. Есть сообщение о возврате денежных средств. Соня, выдохнув, выключила телефон и откинулась на спинку.
– До свидания, – вежливо кивнул таксист, высаживая девушку на парковке у вокзала.
– Здравствуйте! – добродушно улыбнулась бодрая проводница. – Электронная регистрация? Паспорт, пожалуйста.
Впервые в жизни Соня не оценила позитивный настрой собеседника. Нахмурив брови и затравленно глядя исподлобья, девушка прошла в вагон. Швырнула рюкзак на багажную полку, без присущей леди элегантности плюхнулась в кресло, ткнулась лбом в стекло иллюминатора. Приятный холодок освежил кожу.
Очнулась Соня, когда мимо проносились колоритные трущобы родного города. Фасады причудливо красили оранжевым солнечные лучи. Панораму искажали размазанные по стёклам вагона ручейки. Мелькавшие деревья, пробуждённые ветром, приветственно махали голыми ветками.
На привокзальной площади Соня впервые почувствовала себя гостьей в родном городе.
– Алло, Маш, привет! Можно, у тебя пожить пару дней?

24.02.2019 – 22.03.2019 г.
Москва.