Хормейстер

               
    Развешиваем мы, как-то с моим дядей Славиком планшеты по стенам в актовом зале клуба, а было это в райцентре Луховицы под Москвой. Смотрим, а на сцену потихоньку подгребает народ.
   Так стоят, кучкуются: мужики, бабы, неопределённого возраста и уже на собиралось человек тридцать.
   Шепчутся, на нас глядят, пальцем показывают.
И тут заходит солидный мужчина лет сорока в пиджаке, галстуке и, обращаясь к людям, говорит:
- Давайте, распеваться без аккомпанемента пока баяниста нет.
    Все выстроились, мужчина поднял руки и репетиция началась.
   После двадцати минутного разогрева связок, руководитель грустным голосом сказал:
- Видно после вчерашней свадьбы, Вася - наш баянист ещё не оклемался, главное, что бы он в запой не ушёл, а то плакало наше выступление,- и добавил,- жалко, придётся прекратить репетицию.
  Тогда я, тихо обращаясь к Славику, предложил:
- Может ты, тряхнёшь стариной - поможешь, поиграешь, помнишь, как ты в клубе на аккордеоне играл, когда мы тоже вот так планшеты вешали.
-  Да ну, как-то неудобно набиваться.
  Но я, уже не слушал его, подходя к сцене и обращаясь к руководителю, говорю:
- Мы, вообще-то художники, но, мой дядя, хорошо играет на баяне и может, что-нибудь сбацать, в смысле - помочь.
  Народ с удивлением воспринял мои слова, а хормейстер с недоверием сказал:
- Ну, давайте попробуем, всё равно делать нечего.
   И все начали просить, чтобы Славик вышел на сцену и сыграл.
  Долго просить не пришлось, он и сам, видно, хотел вспомнить молодость.
- Какой у вас репертуар?- спросил он.
- Песни советских композиторов, - говорит хормейстер и продолжает, - «Хотят ли русские войны» и «Дорогая моя столица…», «Огней так много золотых», и так далее, это – мы для выступления на празднике готовим.
- Да, я смотрю, что у вас, что у нас песни одни и те же, - сказал Славик, взял  баян, и сев на стул, сыграл пару гамм.
   Руководитель, кивнув головой, поднял вверх руки и начал дирижировать.
Хор первыми голосами запел:
«Хотят ли русские войны…»,
а вторые – подпевали:
«Хотят, хотят…»
«Спросите вы у тишины…», - продолжали первые.
В общем, выходило не плохо, правда, не все слова можно было расслышать, но это всегда так бывает. Я это знаю, потом, как сам в школе пел в хоре.
  После этой песни, они исполнили ещё пару-тройку, а потом - повторили.
«Вот, явно для некоторых песен не хватает солистки и солиста», - подумал я.
   Надо отдать должное, что Славик, все эти произведения знал и исполнял без нот. Репетиция длилась минут сорок не меньше.
  Я сначала ещё по инерции пытался сам пришпандёрывать планшеты, но потом бросил это занятие, так, как одному было неудобно, да и стучать, мешать не хотелось.
   Когда прозвучали последние аккорды и после взмаха руководителя хор стих, я зааплодировал, и выступающие  тоже подключился перейдя в овации, а хормейстер довольный и улыбающийся,  долго тряс Славику руку, приговаривая:
- Большое спасибо, - а потом спрашивает, - где вы научились, так хорошо играть?
   А дядя, немного смутившись, сказал:
- Да, я вообще-то консерваторию закончил по классу баяна, и даже в музыкальной школе руководил хором, так, что, как говорится: «Не впервой».
  Тогда хормейстер, ещё раз поблагодарив Славика, обратился к народу:
- Завтра репетиция ровно в десять, прошу не опаздывать.
   И пошёл к выходу.
   А мы ещё прикрепили несколько планшетов и решили, что с утра доделаем. Тем более, что осталось  на час работы, не больше, отправились в гостиницу…
    На следующий день в девять утра мы уже были в актовом зале, что бы до прибытия хора закончить работу. 
    Народ начал собираться загодя, минут за пятнадцать. Они подходили к нам здоровались, всем было интересно, что же мы такое развешиваем по стенам, но увидев, что это обычная политическая агитация в виде решений, всяких там пленумов  ЦК КПСС, быстренько удалялись на сцену.
   А я ещё подумал: «Интересно, что они хотели увидеть? Ведь это же оформление к политическому празднику, почти тоже, самое, что и песни, которые они исполняли. Мы могли бы и картины написать, но, за что гроши платили – то  и на ваяли».
   А народ уже на сцене стоит, волнуется.
  Прошло минут двадцать, а руководителя нет.
 Тогда Славик, повесив последний планшет и подойдя к сцене, говорит:
- Я могу, пока нет вашего хормейстера, показать, как я когда-то производил распевку в музыкальной школе, - и продолжает, - хотите по пробовать?
   Все дружно закивали с возгласами: «Хотим, хотим!»
   Тогда он начал, что-то им объяснять и дирижировать. А я тем временем собирал инструмент в сумки, пока хор издавал какие-то вопли.
  Через двадцать минут, когда всё было упаковано, я подошёл к сцене, а Славик сказал:
- Жалко, что нет у нас баяниста, а том могли продолжить.
  На, что, стоящие на сцене, начали предлагать:
- Так может твой напарник с играет.
- Нет, - говорю, - я не умею, а вот спеть могу.
Некоторые засмеялись, а одна симпатичная молодая женщина сказала:
- А, что? Пусть споёт, а мы послушаем.
И все её поддержали.
«Вот, - думаю, - влип, кто меня за язык тянул?»
 Я даже, было дело, хотел отказаться.
Но этим, что на сцене, всё равно делать было нечего, и они ещё больше начали просить, и особенно эта симпатичная женщина.
    А я в школе, когда пел в хоре, то наш преподаватель по вокалу, за то, что я выучил и исполнил песню про короля, из фильма «Гусарская баллада», похвалил меня и поставил единственный раз пятёрку.
-  Ладно, - говорю и, выйдя на средину сцены перед хором, запел:
 «Жил-был Анри четвёртый,
 Он славный был король.
 Любил вина до чёрта,
 Но трезв бывал порой…»
   А потом припев:
 «Лена-лена бом-бом,
 Лена-лена бом-бом,
 Лена-лена бом-бом ,
 Лена-лена бом-бом…»,
- и  так далее, он у меня всегда хорошо выходил, но когда я дошёл, до:
  «Но смерть полна коварства,
  Его подстерегла…»
  То распахнулась дверь и в актовый зал в обнимку ввалились два тела – руководитель  хора и баянист, у последнего под глазами были такие мешки, по которым можно было легко определить, что он только-только вышел из запоя.
- Вот, - говорит хормейстер, - еле дотащил, пришлось с ним опохмелиться и на посошок выпить, а то он никак не хотел идти.
   А потом, удивлённо, глядя на нас, продолжил:
- А вы, я смотрю, время зря не теряли, и кроме вчерашнего баяниста, сегодня себе даже солиста нашли.
  Тогда все начали смеяться и говорить наперебой: «Да вот ребята-художники помощь нам оказывают, давайте их к нам в хор возьмём».
   Баянист, это как услышал, бегом схватил свой инструмент, наверное, подумал, что мы его хотим без куска хлеба оставить и говорит:
- А я, что? Я уже готов, - и растянул меха.
Тогда все ещё громче грохнули со смеху, а руководитель,повернувшись к нам, сказал:
- Вот, недаром говорят, что если человек талантливый – то талантливый во всём…