Глава 16. Ростов

   Двадцать девятого и тридцатого, когда у нормальных людей в институте – библиотекарей, администрации, сотрудников газеты и прочих – был сокращённый день, у Георгия в расписании стояли зачёты… И даже тридцать первого. С другой стороны, понятно: расписание составляла Зинаида Григорьевна, и весьма пристрастно. Впрочем, Жорик договорился с ребятами той злополучной группы, причём договор начался по их собственному почину, чтобы они сдавали с другими потоками. Студенты всё равно честно заявили, что тридцать первого никто из них на зачёт не придёт: иначе, никакой поездки домой до Нового Года у них не выйдет, а его хотелось бы встретить дома.
   Тридцатого, вечером, неожиданно явилась Мнемозина. Кошка выглядела хорошо, ухожено, и настроение у неё было явно бойцовское: то и дело она вдоль и поперёк пробегала всю комнату, яростно посверкивая глазами. Но потом она устроилась в ногах у Жорика, свернулась клубочком, помурлыкала немножко, и спала, спала...
Тридцать первого, с утра, Петьку, как он выразился, «слегка колбасило». Конечно, ему крайне нужен был паспорт: при этом, свой, а не Жорика. Он понимал, что без оного – того и гляди, влипнешь в большие неприятности. Но, он начинал бояться узнать о себе всё, до конца. Конечно, никакой он не вор, убийца, маньяк или тому подобное: он уже примерно представлял себе, что лишился памяти вовсе не по причине нежелания вспомнить «тёмное прошлое»; нет, в этом было виновато какое-то странное зелье. И цыганка. И та, в зелёном, тоже немного... Дело было уже не в этом. Страшно было бы узнать, что он, к примеру, женат. Или – что работает каким-нибудь грузчиком на цементном заводе.
  - Не парься! - успокаивал его Жорик. - Работу, любую, ты можешь поменять, и легко. Вдобавок, у тебя, как я полагаю, руки не из задницы растут, как у меня: в том смысле, что ты справишься с любой слесарной и мастеровой работой. Вот поменять жену, конечно, будет немного трудней.
Петька странно гмыкнул. Потом изложил остальные опасения. Один, без документов, ехать Петька всё же боялся: действительно, остановит милиция. Все знают, что документы у «подозрительных личностей» на ростовских вокзалах проверяют всегда; особенно почему-то у всех одиночек. К тому же, Петька теперь инстинктивно боялся вокзалов, даже больше, чем дворовых собак. И считал себя личностью вполне подозрительной.
- Ну, я же тебе уже предлагал поехать вместе, и не передумал, - заметил Георгий. - Тем более, в общежитии всё равно не проведёшь этот день с пользой: чувствуется праздничный, глупый настрой. В общем, едем!
    Проходить мимо вахты решили по очереди, с промежутком часа в полтора,  и встретиться потом на вокзале. А там, взять билеты до Ростова – и рвануть.
     Петька вышел первым, надев куртку с капюшоном. Жорик изрядно покормил Мнемозину: в смысле, насыпал побольше запасного китикета в миску. Немного поработал над диссертацией. Через час с небольшим стал собираться.
Но, вначале подошёл к кошке, по-прежнему тугим комком спящей на одеяле. Наклонился над её ухом:
- Надо ехать, - сказал он. - Вечером вернусь. Форточку оставлю открытой. Кошка приоткрыла один глаз, и чуть мурлыкнула.
 Георгий натянул Петькины джинсы, легко втиснувшись в них: неожиданно, в последние дни он просто стаял, моментально сбросив живот благодаря йоге и физкультуре. Петька за него взялся всерьёз. Потом он взял со спинки стула рабочий свитер: на работе, в аудиториях и на кафедре, как и повсюду в институте, было очень холодно, и потому в пиджаке до сих пор ходил разве что Поросин. Все остальные мужчины, даже заведующие кафедрами и декан, Владимир Исаевич – перешли на свитера.
   Надев тёплый, пушистый свитер и новую, только недавно купленную, куртку, похожую на Петькину, Жорик взял свою вездесущую спортивную сумку – и вышел. Проскочив мимо вахты, вздохнул с облегчением: удивления у вахтёрши на лице написано не было. Мало ли, кто и сколько раз выходит и заходит? Да вообще, предпраздничная суета...
   На улице заметно похолодало. Температура резко упала ниже нуля, и всё обледенело. Местами гололёд был сильным, и там все передвигались медленно-медленно. Но, на трассах всё растаяло, до состояния серой грязи: потому, вряд ли отменили рейсовые автобусы. Да и на тротуарах лёд, в основном, был неровный, расхоженный, бугристый.
  Пока Жорик медленно дефилировал по улице, он наблюдал то там, то тут уезд иногородних студентов и студенток. Те волочили за собой большие сумки, спеша на праздники к себе домой. Знакомые студенты здоровались с ним,  и он  важно кивал им в ответ.
   На автовокзале его ждал изрядно подмёрзший Петька: он долгое время просто гулял, но потом всё-таки в нетерпении приплёлся раньше времени на вокзал. Торчал всё это время на улице, а не в здании: там, где к платформам подходили автобусы.
 Вместе взяли в кассе билеты; до Ростова людей ехало немного. Добрались без приключений.
    С пригородного вокзала поехали в самый центр. Там искали дом, в котором обретался Петькин друг Алексей ( в обиходе, почему-то Алик, а не Лёха). Петька помнил то здание весьма приблизительно: серое, большое, по правой стороне улицы; недалеко от подземного перехода. А ещё, рядом был кинотеатр. «Кажется, это – оно», - сказал, наконец, Петька. Других подобных по близости не было. Затем, им нужен был первый подъезд во внутреннем дворе этой огромной серой сталинки, а дальше – подъём на второй этаж... Код на кодовом замке Петька тоже не помнил - проблему следовало решить методом перебора самых затёртых цифр. Как ни странно, это получилось у него довольно быстро.
  - Слушай, Жорик! Я не знаю, как ко мне Алексей относится, и не заявил ли он тогда о том, что человек пропал, то есть я, - в милицию…  И не выкинули ли из хаты все мои вещи… Или, наоборот, квартирная хозяйка моя, быть может, долга мне накрутила на громадную сумму, будто я по-прежнему там обретаюсь... А может, мы вообще не к тем людям попадём - в мире так много странного происходит... Мог же Алексей, к примеру, оттуда и вовсе съехать? Словом, я хочу, чтобы ты постучал в дверь, на втором этаже, что справа. И вызвал Алика. И если тут, хотя бы, действительно этот самый Алик живёт, а не привиделось мне всё, тогда позже я и сам объявлюсь. Ты его только вызвони и начни с ним беседу. Любую. А я появлюсь следом за тобой, на несколько минут позже.
   Жорик, по наивности, наверное, - согласился. Совершенно не думая о том, в какой ситуации может оказаться он сам. Петька остался стоять между первым и вторым этажами и ждать, а Жорик поднялся выше.
  Он позвонил в дверь обшарпанной коммунальной квартиры.
   Дверь приоткрылась, оставаясь закрытой на цепочку, и в проёме между дверью и стенкой показался нос и очки некой старушенции - божьего одуванчика.
 - Здравствуйте. С наступающим. К Алику - можно? - поинтересовался Жорик вежливо.
  - Шлындают тут всякие! К Алику - два звонка! – неожиданно громким, визгливым голосом проорал "одуванчик", удаляясь. Но дверь она оставила открытой, и цепочку сняла.
   - Простите, а - какая дверь - его? - спросил Жорик в спину старушке.
   Она обернулась, удивлённо приподняла указательным пальцем очки.
  - Вторая, - и пошлёпала в шаркающих тапках без задника на кухню в конце коридора.
 Он постучал в указанную соседкой дверь. Неожиданно её  открыл вовсе не Алик, а женщина лет за пятьдесят, кучерявая после только что снятых бигудей и в домашнем халате.
  - Здравствуйте! К Алику - можно? - спросил Жорик робко.
  - Да ты - заходи-заходи, не стесняйся! Ты - его друг?
 - Да, - соврал он от неожиданности. Подумал: «Может, это она меня с Петькой перепутала? А Петька – вроде, его друг».
  - Значит, друг, - констатировала мадам как-то зловеще, причём став посередине комнаты и уперев руки в бока, - ты проходи, проходи.
  Часть комнаты – как бы прихожая - была отгорожена двумя массивными шкафами. Между шкафами обозначился проход, задрапированный  занавеской.  Один из шкафов был старым советским буфетом, и рядом с ним, у стены, располагался старый советский холодильник, пожелтевший от времени, а напротив - вешалка. А около другого шкафа, развёрнутого сюда задом, в проем вмещался  старый стол, застеленный клеёнкой, и пара стульев. И Жорика незнакомая мадам загоняла именно в сторону этого стола, оттесняя от входной двери. Жорик попятился задом – и, споткнувшись, то ли завалился, то ли присел на стул.
  Женщина продолжала наступать на него. Что называется, грудью.
  - Вот ты скажи - ты Алика любишь? Как он тебе? Он - человек хороший? - почему-то поинтересовалась она. - Ты его давно знаешь?
  - Ну.., - растерялся Жорик, - Не очень.
  - Ну, и как, ты его любишь? - повторила она свой странный вопрос.
 Жорик подумал, что любой женщине, наверное, будет приятно узнать, что её сына - а это наверняка была мать Алика - любят и уважают. И потому, он сказал:
  - Да, он - хороший человек, достойный уважения...
  - Так значит - любишь? - прищурилась эта мегера. - Отвечай и не увиливай.
  - Ну, может, можно и так сказать, - растерялся Жорик.
  - Молодёжь проклятая! - взвизгнула вдруг, до того относительно спокойная, женщина. - Подумать только, срам какой! Моду взяли эту - американскую, вот! Подумать только - парень с парнем живут! А я-то внуков хотела, глупая! А тут - вот оно что!
  Жорик ошарашено посмотрел на эту странную даму. До него стала доходить вся нелепость ситуации. И тут он увидел за спиной женщины, около дверей, прошмыгнувшего непонятно как сюда Петьку. Видимо, все двери оставались незапертыми, и он вошёл только что, и теперь, в таком же немом удивлении, как и Жорик, застыл и внимал происходящему. И в этот момент оба парня переглянулись - и, не сговариваясь, завопили синхронно и в два голоса:
  - Я понял! Это - голубизна!
  Женщина посмотрела на Петьку, потом – на Жорика, потом перевела взгляд  вновь на Петьку - и застыла с открытым ртом. Они были почти одинаковые. Так как, выходя из общежития, оба изображали Жорика.
  И тут захлопнувшаяся было входная дверь снова открылась под ударом ноги.
  В комнату ввалился очень высокий, атлетического сложения парень в жёлтой спортивной куртке и джинсах, впереди себя проталкивая девушку в пушистой белой шапочке, короткой красной курточке, мини-юбочке, и в высоких, выше колена, сапогах на шпильке. Девушку он одной рукой  приобнимал за талию. На плече другой его руки висела громадная спортивная сумка.
  - О! Привет, мама! Что ты здесь делаешь? Кажется, снова прибадываешься к моим друзьям? - беззаботно-весёлым тоном спросил он.
 Эта мегера вначале стушевалась, а потом её снова понесло:
  - Ничего! И ты, и твои друзья - скоро все очистите мне хату! Ни одного из вас здесь не будет, попомни моё слово! Я вам такую жизнь устрою - что ты сам мне ключик отсюда принесёшь и свалишь, куда глаза глядят. А я этот угол продам - и хоть на старости лет заживу по-королевски. Понял, скотина? Так и знай! И соседей твоих попрошу, чтобы они тебя травили! - с такой пламенной речью, зайдя за занавеску, женщина приволокла странного потасканного вида длинную шубу, надела её прямо на халат, обула стоявшие у входа сапоги - и опрометью выскочила в коридор.
 - Петька! Сколько лет, сколько зим! А я тебя только что вспоминал! И куда же ты исчез? Вещи твои я тогда пособирал, пока хозяйка в них не влезла – и забрал из твоей комнаты. Кстати, пришлось немного заплатить за тебя тогда, за конец месяца. Так и стоят две сумки твоих вещей и рюкзак, у меня в шкафу. А потом хозяйка твоей комнаты пустила новых квартирантов. Я подумал, что не к чему тебе за комнату платить, раз тебя нет, а когда ты приедешь, разберёмся, в крайнем случае, у меня поживёшь чуток. Перекантуешься, в общем, сколько надо, пока хату не снимешь новую. Ждал-ждал, а ты всё не возвращался. Конечно, и раньше так было - ты то на семинары сваливал, то на Алтай, то в Москву. Но всё же - месяца на два, не больше. А тут...  Да ещё, без всякого предупреждения. И где же тебя носило? Ты в Москве был?
  - Н-нет.
  - Тогда, на Алтае, что ли? Или - в Шаолинь пешком ушёл, как давно мечтал?
  - Да - нет, к сожалению. Это, я думаю, потом как-нибудь осуществлю, если благоприятно сложатся звёзды.
  - Ой, а это кто - твой двойник, что ли? Или – энергетический дубль? - спросил затем Алик, скосившись на Жорика, которого он сперва не заметил.
  - Что-то вроде, - уклончиво сообщил Петька. - А с девушкой познакомишь?
  - Ты что, Юльку не узнал? Мы с ней только что из Турции. Путёвка была горящая. Съездили, отдохнули недельку. А сюда в моё отсутствие мамаша, как я понял, наведывалась. Мрак! Или, мой приезд специально поджидала… Ну, да ладно. Сейчас позвоню нашим - будем отмечать наступающий. Нет возражений?
   Возражений не было.
 
   После этого, Жорик совсем ненадолго задержался у Алика: этих людей знал Петька, а не он. Да и Петька не слишком знал... Потому, вылавливал теперь сведения из происходящего вокруг и узнавал о себе много нового. Жорик  вместе с Петькой, Аликом и его девушкой Юлей  выпили по бокалу шампанского, которое Алик извлёк из  сумки. А потом, сюда ввалился целый кагал гостей: разношёрстная компания разной степени трезвости. Вскоре после начавшейся суматохи к притихшему в сторонке Жорику  подошёл слегка уже набравшийся Петька; все его, так сказать, знакомые спешили с ним чокнуться: за его возвращение.
    - Я знаю, ты не любишь шумные компании, - сказал он другу, - Потому, поезжай потихоньку домой, если хочешь. Автобусы, по крайней мере, до шести сегодня будут ходить: я глянул на вокзале в расписание. А я, похоже, раньше очень любил тусовку. И сейчас - останусь здесь. Тем более, у тебя в общежитии, по хорошему, несколько дней мне совсем нельзя высовываться на улицу, заявись я туда – и начиная с завтрашнего. Будет совсем пусто. Студенты себе долгие праздники устроят… Я слышал, что после Нового Года многие из них собираются приехать не раньше седьмого, даже если по расписанию экзамены стоят третьего или четвёртого января. Рассчитывают как-нибудь договориться потом с преподавателями. А если не будет студиков – сам понимаешь, если мы зайдём, даже по очереди - заметно будет. И весьма подозрительно.
  - Да. Ты прав. Это – проблема.
  - Ничего. Ты же слышал – у Алика мои вещи: должно быть, где-то там и документы. Думаю, в рюкзаке. Вскоре с ними познакомлюсь. Поживу здесь немного – по-моему, ему не привыкать: вон, сколько народу собралось, будто так и надо. Одним больше, одним меньше... А потом… Должно быть, определюсь, что делать. По жизни – так сказать. Решу вопрос с собой – и к тебе заеду, уже – в гости. Внешность сменю, буду другим человеком… С собственным паспортом. Твои вахтеры меня даже не узнают.
   - Что ж, буду рад видеть. Очень!
   - Поедешь домой?
   - Да. Мне как-то неудобно: я абсолютно никого, кроме тебя, здесь не знаю…
  - И я – тоже.  Я же ничего не помню. До сих пор. Вроде бы – это мои друзья и знакомые… Такой вот бред.
Петька пошёл проводить Жорика, закрыл за ним дверь.
- Ну, бывай. С наступающим!
   - И тебя с тем же самым. Пока… Увидимся ещё.
   И вскоре, Георгий уже трясся по ухабам в небольшом автобусике, глядя на покрытые инеем поля и редкие посёлки. Дома его ждала только давно не кормленная трёхцветная кошка. И диссертация…