Глава 17. Сны о чём-то большем

   
 

   Кто сказал, что Новый Год - это весёлый праздник? Жутко скучный. Особенно, если встречать его в одиночку, засыпая под однообразные залпы салютов. Жорик лежал на жёсткой кровати и размышлял о том, что всё же все эти кошачьи приключения его немного встряхнули. Он стал гибче телом, стройнее, казался теперь моложе и привлекательней на вид. А также, приобрёл лёгкую походку... И, быть может, даже избавился от чувства собственной важности и будто бы приклеенного к спине ярлычка "препод". Поборол стеснительность. Нашёл друга. Но теперь Петька уехал, и, скорее всего, вскоре обретёт свою прежнюю, ростовскую, жизнь. А Жорик… Снова теперь станет скучным преподом…
  Он глубоко вздохнул от этих невесёлых мыслей. Но маленькая трёхцветная кошка пришла к нему и свернулась сверху, на одеяле. Замурчала громко. Будто подбадривая… Серо- буро-рыжая Память: его Мнемозина.
  И чего он приуныл? День как день. Ну и что, что тридцать первое? Завтра можно встать пораньше – и начать дорабатывать до конца, по всем замечаниям научного руководителя, эту проклятую диссертацию. За несколько праздничных дней, он как раз всё успеет. А потом… Приедут студенты, начнутся привычные, непраздничные дни.
   Жорик расслабился; полулёжа, уселся поудобнее, хорошо укрылся, достал из-под подушки электронную книгу... Тикали часы, мурлыкала Мнемозина, свернувшись у него на груди, ветер бил в окно. Как раз всё так, как он любит.
   В полночь начались салюты, стало почти так же светло, как днём; что-то орали под окнами и даже горланили песни. Мнемозина перебралась ниже и заснула у него в ногах, да и сам Жорик вскоре заснул, как только всё стихло.

   Странный ему приснился новогодний сон...
   Пустыня. Закат. Барханы становятся нереально синими, сиреневыми, акварельно мягкими. Лёгкий ветерок становится прохладным.
   Он всегда хотел побывать, оказаться в пустыне. Особенно хорошо там на закате - и ночью, когда крупные звёзды становятся близкими, а дневная суета - несущественной. Когда звёзды значат гораздо больше, чем люди. Не зря, именно кочевники пустынь хорошо читали путь по звёздам и дали им имена.
   Но, где это он? Что происходит теперь?
   Пустыня поменяла свои очертания, стала чужой и враждебной. Только песок и палящий, всё истребляющий зной.
 
Налёт нестерпимой, пронзающей сердце грусти... Он вспоминал и видел снова, как преклонил голову, как священник в огромном, пышном храме благословлял его. Он помнил клятвы, он помнил, как молился на дорогах, воткнув в землю пред собою меч... Каким нестерпимо долгим и бесконечным был путь. Жаркая, раскалённая пустыня, всё выжигающее солнце. Километры уже за плечами, нет ни капли воды...
Зачем? Куда и зачем мы идём?
Теперь из отряда осталось двое. После жуткого боя и засады на узких улочках, остальные повержены врагом. Им оставалось только отступать, в незнакомом городе - и, возможно, их загоняли в тупик. Врагов было слишком много. Приходилось бежать, выискивая следующий проход, сворачивая на следующую улицу, в поисках выхода из города - или хотя бы широкой площади, где можно было бы дать достойный бой. Но, улицы становились всё уже. И прохода впереди больше не было. Никакого. Кажется, их навсегда зажали, впереди - стена...  Тупик.
Снова - сражение, звон мечей и сабель, работа кинжалов… Трупы, повсюду за ними - трупы... По колено  застилают землю мёртвые тела; тех, кто отступал вместе с ними – и их преследователей. Застывшие в бешеном оскале, искорёженные злобой навсегда, лица убитых. Кровь, повсюду кровь... Даже на губах - её привкус.
Двое, теперь - только двое... Их, оставшихся двух, продолжающих бой, оттесняют всё глубже, к стене. Он видит, как кривой саблей сносят голову с плеч последнего соратника - и ему остаётся теперь одному отступать ещё дальше, вглубь переулка. Наконец, прислонясь спиной к стене, он готовится продать свою жизнь подороже.
Есть ли в этом какой-то смысл? И есть ли он хоть в какой-нибудь жизни? Ну, подходите поближе... Я готов. «Последнее, что я вижу – этот кривой проулок. А я даже не знаю... Как же название этого переулка?» - лишь успевает он подумать, и вдруг…
   "Мокрый, - гулким эхом раздаётся внутри его головы, - Его назовут потом - Мокрый"...

  Его выносит долой из сна – так стремительно, будто кто-то выдёргивает за волосы. Над ним теперь - крупные, бесконечные звёзды. Синее, бездонное небо. Вокруг - повсюду пески, барханы, уходящие до горизонта. Снова - пустыня... Рассвет. Ветерок прохладой овевает лицо. Холодно. Солнце встаёт. Розоватой дымкой подёрнулись небеса и барханы. Сиреневое небо, розовый песок... Он всегда хотел встретить рассвет в пустыне...
   Он один. Он бредёт куда-то. Одинокий путник…
    Возможно, он заблудился.
 Неожиданно, вдали появляются две тёмные точки. Ещё далеко, очень далеко отсюда. Но эти точки быстро приближаются. Два всадника, и будто скачут прямо сюда, ему навстречу. Вот всадники уже совсем близко.
 Они спрыгивают с коней - и подходят.
 - Здравствуй, странник! - говорит первый. - Вскоре, станет очень жарко. Надень на голову вот это, - и он разворачивает, подаёт и помогает ему надеть на голову длинную-длинную широкую повязку из тонкой белой материи - чалму.
   - Ты теперь - один из нас, - замечает второй незнакомец. - Идём... Тебе давно было пора явиться. Мы все ждали тебя.
  Рассвет... Пустыня ещё по-прежнему нежно-розовая, с сиреневыми тенями. Довольно долгий путь они проделывают пешком. Но за барханами их ждёт караван верблюдов и несколько коней. Пора отправляться в путь, чтобы добраться до нужного места до той поры, когда опускается самая жара... Только погонщики верблюдов знают тайные караванные тропы пустыни.
  - Ты теперь - один из нас, - повторяет один из тех, кто выехал ему навстречу.

 И - снова провал.... Полная, чёрная пустота.
 Когда он вновь осознал себя, то понял, что вокруг темно абсолютно. И абсолютно пусто. Нет ничего. Лишь немного погодя появились далёкие звёзды.
  Он висел в пустом космическом пространстве, вдали от любых скоплений звёзд и туманностей, в полной пустоте. Он проносился в этой абсолютной пустоте, испытывая тошноту и леденящий ужас. Пока, постепенно, издалека, не начал приближаться к одной из планет. К далёкому космическому телу.
 - Смотри! Это - Земля! - сказал ему голос, будто бы исходивший от близкого к нему человека. Но никого рядом не было. Движение продолжилось, и он вновь завертелся и понёсся куда-то, мимо обозначившейся впереди планеты - и навсегда покидая её. Снова - в пустоте космоса, но вот... Его стремительно несёт куда-то, более того - он приближается к космическому кораблю... Его туда засасывает!
   Вот он уже внутри. И собравшиеся вокруг люди смотрят на него с надеждой.
  - Удачи вам в вашем крестовом походе, Капитан! -  услышал он в то же время раздавшийся голос позади себя. Кажется, он когда-то уже слышал нечто подобное - в каком-то фантастическом фильме.
   - Надеемся, мы с вами ещё встретимся, Капитан Немо!
 На этом, сон внезапно оборвался.
 В комнату стучали. Можно даже сказать - долбились. Кажется, стали высаживать дверь...
 Вот тебе и с Новым Годом?
 - Эй, открой! - раздался грубый мужской голос.
 Кошка соскочила с кровати, ощерилась и выпустила когти. Потом она злобно зашипела.
Жорик никогда не видел Мнемозину в таком состоянии.
- Прекратите выламывать дверь! Я позову коменданта, - Жорик, конечно, знал, что какой комендант в новогодние каникулы? Скорее всего, не появится раньше четырнадцатого. Что самое печальное - соседей сейчас у него тоже не было: уехали на праздники.
- Выходи, разговор есть.
Кошка фыркнула - и залезла под тумбочку. Как только она туда просочилась!
Жорик открыл дверь, оставив закрытой на цепочку. За дверью стоял большой дядя-шкаф, от которого пёрло перегаром.
- Слушай, скотина! Я слесарем работаю, на этом этаже живу.Знаю, у тебя есть кошка. Или - кот. Он, паскуда, мне весь коврик обгадил.
- Нет у меня кота.
- Знаю - есть. Поймаю - убью. Если не избавишься от кота, я его убью. И тебе морду начищу. Понял? - тут эта тварь попыталась скинуть дверную цепочку, а потом - схватила Жорика за ворот рубахи, и потянула на себя. Неожиданно, слесарь заорал, как ошпаренный: каким-то образом, он оторвал амулет Жорика - Молот Тора, и сильно об него поранился. Амулет звякнул - упал на пол, и как будто бы, растворился в небытии. Амбал с удивлением посмотрел на окровавленную руку.
- В общем, скотина, я с тобой ещё разберусь, - и нежданный гость, тяжело ступая, скрипнул дверью в коридор - и, к счастью Жорика, ушёл.
Георгий долго искал в коридоре свой амулет - но тот как в воду канул. Наверное, провалился в какую-нибудь щель.