Глава 22. Новая работа

    На следующий день после переезда из Ростова, Петька купил в киоске местную газету. Надо было искать работу, чтобы не объедать потом бабушку-пенсионерку.
  Петька бегло просмотрел объявления... Работа. Требуются... Дворник, сторож за три тысячи рублей, кондитер - женщина, «Орифлейм», «Фаберлик», секретарь - девушка от 18 до 20, юристконсульт, желательно без о.р. - ага, это чтобы на него все долги списать, промоутеры от 15 до 65, мерчендайзер - интересно, чем таковой занимается? «В дворники, что ли, податься? – подумал Петька. - Ага... Бригадный метод работы. То есть - пашешь и за себя, и за тех, кто на сегодня в дупелину пьяный валяется...»
 Ниже, в разделе «разное», он вдруг наткнулся на объявление следующего содержания:
  «В ДК требуется преподаватель йоги. Срочно!»
 «А - что? Алик как раз недавно напоминал про семинары... Да и вообще, если подумать, я помню и йогические позы и разные типы дыхания... А после бытности моей кошаком - гибкость у меня и вовсе повышенная...» Посидел, подумал ещё немного.
 «Дай-ка, попробую что-нибудь сделать», - решил, наконец. Благо, бабушка была сейчас не в «комнате», а возилась на «кухне» - то есть, за загородкой и через занавеску: комната этой загородкой была поделена на две части, маленькую кухоньку и коридор. А дальше загородки шла, собственно говоря, комната: жилая её часть.
   Петька тотчас себя проверил. Постелил на пол одеяло. Легко сделал "берёзку" - как выражаются по-русски, имея в виду сарвангасану, затем перешёл на "мостик", потом запросто стал на руки - и с этой стойки перешёл на "позу павлина", а следом - на "скорпиона". Снова сделал мостик - уже с позиции стоя...
  «Однако! В йоги, что ли, податься? Если это – реально, - подумал Петька. - Вдруг, получится? Кажется, что и во сне недавно было что-то на эту тему: там я  был  йогом или монахом, жил в китайском монастыре… Надо, в общем, попробовать».
   Петька подошёл к старому бабушкиному зеркалу; внимательно и придирчиво оглядел себя.
  «Побреюсь завтра на лысо. Под ноль… Если начинать с нуля, значит - с нуля», - решил он почему-то, и вышел в магазин, а заодно – так, прогуляться по городу.

  Они встретились случайно. Шёл Петька по улице – а к нему подскочила девушка, намного моложе, вцепилась в плечи, готовясь обнять. А потом чуть отодвинулась, но заорала прямо в ухо:
  - Петя! Это ты?
  - Да, - ответил он.
  - Не узнаешь, что ли?
  Петька растерянно пожал плечами.
  - А, никто меня не узнает, как я с Израиля назад вернулась. Я – Герда! Теперь узнал?
  - Ну… Да. И как там Израиль? Древние стены, и тихий свет от них излучается, говорят. Святой город. Стена Плача… Завидую.
  - Да что там, эта Стена Плача! Стенка как стенка. Была там с друзьями. Пива до того напились, что мне срочно в туалет захотелось – сил нет, как. А там есть только мужской, в ближайшем пространстве. Вот, я туда и сбегала. Скандалу было – еле ноги унесли. Женщина в мужском туалете! Хоть не поймали нас – и то ладно. Всё потом перекрыли – искали, кто пробрался. Еле удалось смыться.
  - Ну, ты даёшь… Такой город, а ты… А пустыню видела? Всегда хотел увидеть пустыню, когда рассвет, как там солнце встаёт. И Землю Обетованную, кровью политую, полынную и пахнущую травами. Земля там, должно быть, особая…
   - Да ну, земля как земля. Были мы и в пустыне. Выезжали как-то в холмы, за город. Только песок и камни вокруг: чего там смотреть? Ещё и жарко. Мы водку там пили. А у меня тогда как раз ностальгия была, по русским берёзкам.
  - По каким берёзкам, Гердочка? Нет у нас в городе никаких берёзок. Ну, может, где и есть. Посадил кто-нибудь у себя под окном. Но, особо я не замечал. В центре, к примеру – только каштаны и растут.
  - Да это же я – так, образно. Домой тогда просто захотелось.
  - Потому и уехала?
  - Почему уехала – рассказывать не буду. Скверная вышла история. А ты чем занимаешься? Из Ростова снова сюда перебрался, что ли?
  - Да. У меня бабушка старенькая, одна тут живёт.
  - Понятно. А работаешь где?
  - Пока нигде.
  - Сочувствую. Я тоже. Хотела свою музыкальную группу создать – да, похоже, что не с кем. Остепенились все старые знакомые. Нашла, правда, пару парнишек, совсем молодых и зелёных. Со странными наклонностями: «Нирвана», Фредди Меркьюри и суицид… Такой замес в голове у них. Слушай, я сейчас к матери иду – она журналист, в газете «Частная лавочка». Это - в центре. Там среди наборщиков текучка страшная – возможно, и сейчас кто ушёл, ты спроси. Может, тебя возьмут. Работа как работа. На компе текст умеешь набирать?
  - Да кто ж не умеет?
  - Ну вот. Только, на скорости надо. А верстать быстро научишься. Я не могу там работать – у меня зрение ни к черту, совсем село.
   И они пошли в центр. В том смысле, что на Московскую: ведь они и без того были в самом центре... По дороге разговор не клеился вовсе, и Петька предался раздумьям. Пройти, впрочем, нужно было совсем немного.
   В редакции «Частной лавочки», в не слишком большой комнатке, было накурено так, что хоть вешай топор. За столом сидела редактор, Марина Черкасская. На неплохом, мягком кресле; но, для неё это было не слишком удобное кресло: её понизили, поскольку ещё недавно она возглавляла городское телевидение.
  - Привет, Герда. А это кто? – спросила она, отрываясь от бумаг.
  - Так. Друг мой.
  - Хорошо, проходите, присаживайтесь. Что надо другу? – посмотрела она весело. Один глаз у Черкасской почему-то то ли подмигивал, то ли дёргался.
  - Да вот, спросить зашёл, по её совету: у вас тут поработать нельзя? Наборщиком, например…
  - Как вас зовут?
  - Пётр.
  - Знаете что, Пётр, мы вас будем иметь в виду, но пока что положение крайне сложное: нас всех в любой момент закрыть могут. Дорого городу обходимся, финансирование сокращают. И мы потихоньку вынуждены сокращать своих работников. Редеют наши ряды. Времена нынче тяжёлые. Но, вы присаживайтесь, гостями будете.
  - У Жени Хворостова, старого кадра нашего – День Рождения. Чай  сейчас будем пить, - подскочила поближе дама с кучерявыми пергидрольными волосами и сигаретой между пальцами. – Её мамашка – тоже сейчас явится. Да вот и она, и Женя! Нонночка, что это?
  - Это? Наш тортик. О! Привет, дочь. Садитесь – никаких отговорок! Сейчас ещё и Лера Кондрюкова приедет, из «Вечернего городка».
  - Да, мы с ней, почитай, подругами заделались… Хотя и с конкурирующей фирмы, так сказать. А знаете, как мы с ней познакомились? Рассказать? – спросила Черкасская.
  - Как?
  - Давно это было. Я училась в Ростове, жила в общежитии. Была лихой активисткой-комсомолкой с длинной косой и множеством общественных обязанностей. Совершали мы рейд по комнатам, чтобы всё строго было: в одиннадцать – отбой, и никаких гостей. И, представляете, заходим к Валерии – а там даже комната не заперта, и… Вытащили её из постели, с её будущим мужем. Он как раз к ней пришёл. Вот так и познакомились…
  - Пикантно! Но, я не представляю тебя в такой протокольной роли, - заявила Нонна, мама Герды, вполне симпатичная и весёлая женщина в полосатой майке.
  - Всё течёт, всё меняется, - философски заметил Женя. – Я вот… Диджеем теперь, на дискотеках, подрабатываю.
  - Что ж, мило, - хихикнула кучерявая. – А с православием как же?
  - С православием – всё так же. Торт резать?
   - Сейчас ещё Юра, фотограф, должен придти. Он город снимает, пока снег не растаял.
  - А мы ему оставим, - сказала Черкасская. – Режь!
   Пошли тосты и пожелания. Денег побольше, не болеть и удачи. Если бы все тосты исполнялись, всё и у всех было бы просто в шоколаде.
  - Что-то, скучно живём в последнее время, - сказала Черкасская.
  - Лучше помолчи! А то, не дай бог, начнётся веселье! Чур меня, чур! – воскликнул Хворостов.
  - Скучно-скучно, ага. Помнишь, Марина, как у вас, в «Мелиораторе» - ну, была такая газетёнка. При сельскохозяйственном вузе: был такой вуз, - начала было Нонна.
   - Помню – помню, хорошее название: «Мели, оратор!» - пафосно воскликнул Женя.
   - Мы там все начинали: я, Марина, - вздохнула пергидрольная дама. – Там постоянно были гости, сами заметки к нам несли. Обсуждения были, критика, споры до хрипа, в дыму сигарет… До ночи засиживались – номер готовили.
  - Да, а сейчас – тишь да гладь, семейные все. Вроде, и жизнь удалась. Не то, что у некоторых… Многих уже и нет с нами. И… не хватает чего-то. Воздух будто уже не такой, - поддержал её Женя Хворостов.
  Петька ускользнул незаметно, потихоньку. Вышел на свежий воздух. Город заметало.
  Пошёл домой, размышляя о странной и даже страшной судьбе провинциальной интеллигенции. О ней он в целом был почему-то наслышан: и гораздо больше, чем о культурной жизни Ростова. Так повелось: он здесь бывал наездами, но то один что-нибудь расскажет, то - другой.
 В целом, не весело. Конечно, репрессий и убийств этого «слоя» не было, как после революции. Но... Именно люди творческих профессий стали в первую очередь, более всего не нужны. Выживали их материально, лишая средств существования. Оказалось, никакого насилия над людьми и не нужно. Всё гораздо проще.
  К примеру, да, были в этом городке поэты. Заслуженные «поэты Дона», которые ездили в Ростов и печатались в каком-то важном журнале, который  никто не читал. А были – так называемые «новые» поэты. Они, впрочем, так себя не именовали, в отличие от «новых» художников. И даже постоянного объединения не имели, иногда сбиваясь в группу для проведения того или иного мероприятия. Кто-то выступал вместе с бардами, перемежая их песни своими стихами, кто-то – в подвальчике Видко, а большинство просто осваивали «Стихи.ру» на просторах интернета – у кого он был, конечно, или же – писали и вовсе в стол. «Поэтить» было абсолютно бессмысленно, к тому же и некогда: ещё и работать где-то надо было, и вряд ли головой. Скорее - метлой или шваброй.
   Что касается художников, то некогда возникла в городе их волна «Другие художники», или «Новые художники». Она объединяла тех, кого не приняли в «академисты»: то есть, в среду тех художников города, которые творили в художественном направлении, относительно укладывающемся в пределы соцреализма. Эти реалисты, по существу, сплотились вокруг да около художественной школы. Впрочем, волна  «других» и «новых» постепенно сходила на нет. Эти художники, в конце концов, передрались между собой на почве «ты не правильно пишешь природу» и тому подобном. А некоторые, как всегда – изначально так и не вписались ни в прокрустово ложе соцреализма, ни в понятия «других». В большинстве своём – одиночки были или приехавшими недавно, или – самоучками, или – и тем и другим сразу; «старички» их не принимали, так как пришлые не у них учились, а «другие» - за академизм, слишком большую «правильность» и отсутствие склонности к авангардизму, или же просто за нелюбовь к «вместе выпить». Одиночкам не светили выставки вкупе с другими – что было пробить легче; оставалось разве что прорываться к «персоналке».
   Музыкантов же в городке практически не было. В том смысле, что никаких групп, ансамблей и объединений вовсе не существовало. Были барды и единичные музыканты и музыкантши, которые изредка, на каких-либо вечерах, играли классику.
   Но, только что Петька совершил экскурсию, которая напомнила ему тему «другие журналисты»… Когда-то в городе существовала практически одна городская газета: «Знамя». Разное это было знамя: то труда, то коммуны, то трудящихся. В ней печатались новости Белого Дома: так назывался в народе Атаманский дворец, где размещалось правительство города, его администрация. Это старинное, дореволюционное здание располагалось в самом центре: на пересечении Платовского и Московской, за сквером, в котором некогда стоял вождь пролетариата, рукой указывающий на угловой магазин, где, кроме прочего, продавали портвейн и всегда стояла очередь за продуктами. Ленина снесли, и на его месте установили реконструированного Платова. И газета «Знамя» тихо скисла. Зато, как грибы, повырастали новые: «Вечерний городок», «Частная лавочка», «Городские вести» - жестоко конкурирующие между собой. Одна из них даже переросла в местное телевидение, освоив новую аппаратуру и возможности.   
   Поначалу, началась журналистская эйфория: писали про тюрьму, про морг, про всяческие нарушения, про разбитые дороги, про забытых стариков в домах престарелых и несчастных инвалидов. Царствовала свобода соревнования, кто у кого перехватит актуальную и острую тему. Были и странички литературные: с рассказами и стихами местных авторов. Газеты даже стали читать…
  Но, скоро сказка сказывается, не скоро набор делается; долго ли, коротко – но эта волна схлынула. Началось всё исподволь, незаметно. Шажок за шажком. Была окупаемость, был кураж, и даже вдохновение посещало, но…
   Вначале их пригласили на «конференцию для прессы». И даже не мэр города: так, какой-то местный предприниматель, весьма успешный, который как раз, главным образом, клал асфальт и отвечал за те самые, ругаемые журналистами дороги. Предприниматель – миллионер, по фамилии Рудченко, назначил журналистам добровольную встречу на нейтральной территории: в старинном здании городской центральной библиотеки. Собрал в зале с колоннами и паркетом. Прибыли представители от каждой газеты: а вдруг, что интересное им предложат?
   Вместе с Рудченко почему-то явился заместитель мэра, классический новый русский, в классическом малиновом пиджаке, с золотой цепью на шее в палец толщиной и с девушкой на высоких каблуках, лет пятнадцати – шестнадцати под ручку.
   Рудченко всех газетчиков приветствовал ехидно: «Здравствуйте, представители четвёртой власти!» Всё его выступление, в котором превозносился мэр города и говорилось о том, какой он сам, Рудченко, замечательный руководитель и как много он сделал, и прочее бла-бла-бла, сводилось к одному: вы, мол, все мастаки критиковать, а мы, в отличие от вас, делаем дело и деньги. Если подойдёте конструктивно – будем сотрудничать. Подскажем, как подправить и актуализировать ваши материалы. И поможем: как не помочь материально хорошим людям?
   Конечно, редакторы газет почесали репу и решили, что взаимодействие взаимовыгодно. Не слишком скоро, постепенно, одна - две оставшиеся, выжившие в городе газеты перебрались под крыло к администрации, а их редакторы – зачастили в Атаманский дворец на планёрку.
   Судьба прессы была решена: их ждала судьба «Знамени»: достойная замена новыми кадрами подобной ниши. Сели на бюджетное – или какое ещё там – обеспечение… Теперь даже коммунистическое «Знамя» смотрелось на общегородском фоне самой честной газетой. Со старой литературной страничкой, стихами школьников и материалом краеведов. Зато, без статей Рудченко и советов, как следует правильно проголосовать.
   Подведя итог своим не здравым размышлениям, Петька решил, что в несчастные и забитые ряды так называемой интеллигенции да иже с ними  соваться не стоит. Одна ему оставалась служебная карьера: точно, в йоги податься.
    Назавтра Петька, с утра побривший голову на лысо и одевший по этой причине чёрную вязаную шапочку - чтобы голова не мёрзла, ближе к вечеру - в заявленное в объявлении время, - шёл по заснеженному городу. Дело в том, что в объявлении был указан и телефон, и домашний адрес. Поскольку телефона у Петьки и вовсе не было, то он пошёл прямо по указанному адресу и без предварительного звонка. Там было сказано: обращаться после семнадцати часов. Он и собрался обратиться.
 Дом оказался довольно длинной сталинкой с кодовым замком на подъезде. Во дворе играли дети - лепили снеговика и играли в снежки.
 - Мальчик, какой код в этом подъезде? - спросил Петька у одного из пацанов, лет семи, пронёсшегося только что мимо него.
   - А вы - к кому? - важно спросил тот.
  - Я - по объявлению, - серьёзно ответил Петька, показав в газете подчёркнутый ручкой адрес.
  - Пойдёмте, я вам наберу, - сказал мальчуган - и, подойдя и немного повозившись, набрал нужную комбинацию цифр. Дверной замок клацнул, и дверь слегка приоткрылась.
   Петька понял, что мальчик запомнил не сами цифры, а их визуальное расположение.
  - Спасибо. А сколько сейчас времени - не скажешь? - спросил Петька, у которого не было ни часов, ни сотового.
 - Пять рублей двадцать копеек, - ответил мальчик, посмотрев на небо и с трудом найдя более яркое пятно заходящего солнца, едва пробивающегося через блёклую пелену облаков.
  - Чего? - не понял Петька.
 - То есть... Пять часов, двадцать минут, - исправился мальчик. - Приблизительно.
  "Ну и молодёжь пошла! Часы - рублями измеряют! А смотрят при этом… на светило, - подумал Петька и рассмеялся.

     Дверь ему открыл… Так же, как и Петька, гладко выбритый на лысо, человек. В спортивных штанах и чёрной футболке. На вид ему было лет сорок.
  - Я - по объявлению, - промямлил Петька.
   - Вижу, - ответил ему незнакомец, пробуравив его колючим взглядом, - заходи.
  Петька, наспех разувшись в коридоре и сняв куртку и вязаную шапочку, разулся и хотел последовать дальше - в дверь комнаты, гостеприимно приоткрытую незнакомцем.
 - Стоп! - остановил его тот, - Обуй тапки. Это у меня - гостевые. А теперь - проходи.
   В комнате, со сплошняком пригнанными друг к другу книжными полками по всем четырём стенам - что было сделано, видимо, на заказ, - не было более ничего, кроме паласа на полу и вписанного в специально отведённое для него место, заключённое между полок с книгами, телевизора.
 - А теперь - снимай тапки и показывай, что ты можешь, - сказал лысый незнакомец, приглашая Петьку "на ковёр".
 Петька изобразил перед ним примерно то же, что проделывал вчера, будучи дома.
  Наблюдавший за ним сказал:
   - За дыханием следи. Книг почитай - чтобы теоретически подковаться. Но в общем, ты мне подходишь. На семинары по йоге  ездил?
 - Да. Но - увы, давно уже, - ответил Петька.
   - Это - не важно. Тело всё помнит. Дай - пять. Как зовут?
   - Пётр.
 - А меня - Семён. И, между прочим, Семёнович. Хороши мы с тобой - йоги, называется! Да? - и он захохотал. - Звучит: йог Семён Семёнович из третьего подъезда? Или - йог Петька! Прям - как в анекдоте - про Петьку и Василия Ивановича.
  Петька слабо хихикнул.
 - А ты - не тусуйся, парень! Не боги горшки обжигают! И кто, если не мы, будет править людям спины? И - души? Врачи, что ли? Да они и сами еле живы. Вся медицина - на ладан дышит. Или, быть может, к нам йоги из Гималаев приедут, или Шри Свами какой-нибудь из Индии? А им - что, больше заняться нечем? - и тут Семён Семёнович вдруг резко присел  и с лёгкостью завернул ноги в лотос.
 Петька, чтобы не подкачать, сел напротив и тоже завернул ноги, так же сев  в полный лотос. Ноги слегка побаливали - но вполне терпимо.
 - Итак, я не справляюсь один. У меня несколько точек по городу стало: в центре и на посёлках. И потому, некоторые занятия за меня будешь проводить ты. Побываешь сперва на паре занятий каждой из моих групп, будешь следовать моим методам и предписаниям. Я тебя всем своим ученикам представлю. Самое главное - это то, что пластика у тебя просто отличная. С дыхалкой только немного поработать: я тебя потренирую. Теории  начитаешься. Сделай вдох! Задержка. Вы-ыдох - медленно! Ещё - людей надо ВИДЕТЬ. Но этого сразу не добьёшься: только со временем приходит.
  Так вот… Залы - снимаем. Аренду - платим. Остальные деньги - кроме подоходного и отдаваемого за то, что нас никто не трогает - идут нам с тобой. Люди сейчас небогатые - много не берём. Но на пропитание и поездки по семинарам, думаю, нам хватать будет. Поначалу буду тебе платить треть от нашего общего заработка, а себе - оставлять две трети. Как главный инструктор. Раскрутишься, вникнешь - будем делить доход по-братски, или же - ты от меня отпочкуешься, поделим "паству", заведёшь свою школу - это уж как получится. Если начнутся наезды на тему: «Да кто ты такой? А вот мы знаем человека - он кандидат эзотерических наук растрындяйного вуза за Уралом» - направляй таких ко мне. Как самому отшивать - со временем научишься. Примерно так: «Вам бумажка нужна? Вот и валите в свой растрындяйный вуз. А я - просто учу людей делать... вот... так», - и с этими словами, Семён Семёнович, взяв одну свою ногу из положения "лотос", с лёгкостью заложил её себе за шею.
  - И, если ваш кандидат эзотерических наук сделает точно так же – то честь ему и хвала, а если нет - пускай проваливает! А то - мало того, что высшую школу превратили в сборище музейных экспонатов с липовыми бумажками, так ещё - даже в йогу сунулись. Якобы «эзотерических» вузов - настрогали. Дипломов. Повесьте теперь их себе  на стену - и любуйтесь. А мы с Петькой - будем гнуться. И спины людям на место ставить… Так? Тебя это устраивает?
   - Конечно! Вполне, - ответил Петька.
  - Тогда - пойдём на кухню - чай пить. С баранками.
   На кухне Семён Семёнович сразу же поставил на плиту чайник со свистком и сел за стол, кивнув Петьке на табурет у окна: присаживайся, мол. Но, на тот белый табурет у батареи сразу же, опередив Петьку, заскочил важный белый кот с серыми пятнами. Петька его погладил, и кот старательно вытянул голову и замурчал.
  - Гляди ж ты! И Петроний тебя своим признал! Он ведь от большинства незнакомцев под стол ховается. Это - тоже тебе плюсик в моих глазах. Животные - они людей чувствуют...
  «Вот бы никогда не подумал, что когда-нибудь стану... Преподавателем йоги», - присев на табурет и взяв на руки кота, подумал Петька, с удовольствием потягивая вполне "йогический" чаёк - зелёный, без сахара, но вприкуску с баранками и сухофруктами.

   Через несколько дней, однажды вечером, Петька впервые пришёл в общагу к Жорику, как официальный гость. Даже показал на вахте паспорт и важно сказал, что он «к Георгию Владимировичу»...  При этом подумав, что уважения, кроме как у вахтёров институтских общежитий, должность преподавателя ни у кого сейчас не вызывает. Правящая вузовская бюрократия  всегда норовит как можно сильней унизить «молодого специалиста», да и на старых ездит, как вздумается левой ноге руководства. Так сейчас принято, в век, когда образование совершенно обесценилось в одной отдельно взятой стране. Петька сейчас  уже хорошо знал эту кухню. «Высшая школа» откровенно агонизировала и смердела.
   Вахтёрша его явно не узнала: лысого, без усов, без очков, с прямой спиной и расправленными плечами. И в новой, добротной куртке.
   В паспорт заглянула, но документ не забрала: проходите, мол, и так.
 Жорик ему был рад. Он встретился с Петькой ещё в коридоре:  как раз, только что снял с плиты чайник.
  Зашли в комнату, поговорили о том - о сём... Петька вкратце рассказал Жорику всё то, что он вспомнил о себе за это время. О прошлом себе.
  - Знаешь, Георгий! Вначале я, когда рассмотрел свой паспорт, обрадовался: двадцать восемь лет, не женат. Ростовская прописка… Но, чем больше о себе  узнавал, а потом и вспоминал - тем больше удивлялся: мутный я какой-то парень. Связывался с подозрительными личностями, бухал часто, девчат бросал. Зарабатывал, чем придётся: чинил моторы, компы, и разбираюсь, оказывается, во всём: от холодильников и электроприборов до автомобиля, от ламповых телевизоров и кофеварок – до компьютерного обеспечения, программ и прочего…
- Ну, это же - плюс, вроде.
- Но... Хакер, в общем, я тоже неплохой был. И что мне с этим прошлым делать? Я ведь… не понимаю теперь этого типа, которым был. Беспорядочный он какой-то, и неуютно мне теперь в его теле. Хотя, вроде парень он был везучий, и жил легко, припеваючи. Нос по ветру, хвост по течению… Сухим из воды – да легко!
   - А ничего ты с ним не делай. Живи так – как ты хочешь, а не он, - посоветовал Георгий. - Видать, изменился ты сильно.
  - Ну да… Ты прав. Можно начать совершенно по-новому жить. Может, я из-за того, что побывал… тобой, теперь мыслю иначе? Упорядочился, что ли… Работа препода тому способствует.
  - Или же, поумнел, набравшись опыта кошачьей жизни, - пошутил Жорик.
  - Да и это, наверное. Надоела бездомность и приключения – сыт ими по горло. Надо что-то менять. Но… если жить там же, в Ростове – наверное, не выйдет. Вот и перебрался сюда. К бабушке. Вначале – просто немного пожить здесь хотел. Но, быть может, останусь надолго.
  - Тебе решать. Работы в Ростове больше. Здесь её практически нет, – заметил Георгий.
  - Вроде бы, нашлось для меня интересное и необычное дело: буду, с завтрашнего дня, практиковаться, а потом – подключусь, и стану помогать одному йогу разминки для людей проводить, - рассказал Петька.
  - Ну… Тогда это – просто невероятное везение. Или – судьба. И, быть может, тебе здесь будет действительно легче сменить тусовочный быт на что-то иное. Быть может, как-то устаканиться немного, в новой своей жизни, - задумался Жорик.
   - Главное, при этом – не уграфиниться, - пошутил Петька. – Мне недавно некие Костик и Иван анекдот рассказали. Про новенького пономаря в Соборе. Типа, после службы он подходит к батюшке, и спрашивает: отче, я во время службы – всё правильно делал? А тот ему и отвечает: сын мой, в целом – дебют твой неплох. Бывают и похуже. Но, есть ряд замечаний. Во-первых, рясу в джинсы не заправляют. Во-вторых, я тебе говорил, что можешь немного остаканиться, но не ографиниться. В третьих… Не помню, что там в третьих. Ну, и в конце – молитву заканчивают слово «аминь», а не словом «капец».
   Но, смешнее всего в этом анекдоте было то, что Иван и Костик – сами понамарями служат, в Соборе. Костик на повышение по казачьим делам пошёл – и теперь часто будет в Ростов ездить, да Ивана с собой прихватывать. Они оба – казачки теперь.
   - Засланные? – пошутил Георгий.
   - Вроде того. Там, как я погляжу – все почти засланные, - хихикнул Петька.
  Жорик налил чай по кружкам, нарезал бутербродов.
  - В общем, я – довольно гнусный тип, - заключил рассказ Петька.
  - Нет, Петька! Я же помню тебя моложе, каким ты был в клубе «Взлёт», как ты, ещё тогда, увлекался Сидерским, йогой и Карлосом Кастанедой, магическими пассами. Я был от тебя в восторге, и ты… Открыл тогда для меня путь развития. Ну, да, возможно, потом ты зашёл в тупик. Жизнь твоя понеслась не в ту сторону… А знаешь, тогда – даже хорошо получилось, что ты стал котом. Жизнь остановила тебя на спуске и развернула иначе, в другом направлении. Может, и не так уж плохо, что ты абсолютно всё о себе на время забыл. Если бы все люди могли в момент взять и забыть своё прошлое, будто его и не было никогда, и начать жизнь с новой страницы… То, возможно, жизнь была бы светлей и лучше.
  - А они и так каждый раз начинают сначала. Только, это называется новым воплощением. И каждый раз приходится по новой проходить пелёнки-распашонки… А вообще, Жорик, я только недавно понял, что именно благодаря тебе моя жизнь сильно изменилась. Я, как мне кажется, научился брать на себя ответственность за собственную жизнь - вероятно, раньше меня просто несло по течению. И порою весьма сильно заносило... Видимо, я по жизни шёл, будто на качелях катался: то – вверх, то – вниз. А сейчас… Кажется, я начинаю избавляться от собственной тени.
  - А ты привнёс в мой характер некоторую гибкость - и, наверное, до того, как я... побывал котом, я слишком многое на себя брал - и слишком часто занимался самоедством... И когда я вдруг вспомнил, что это ты был тем чуваком, что говорил мне о нагвале... В общем, я понял, что ты - мой самый лучший друг! - напыщенно заявил Жорик. - Благодаря которому я избавился от наследия своего прошлого, от многих комплексов, связанных с моим детством и жизнью у родственников. И перестал быть неудачником.
 - Тогда - жарь картошку... Тональ тоже должен быть в хорошей форме. Не зря же йоги так много уделяют ему внимания, - хихикнул Петька. - А у нас с тобой тональ – явно в норме, недаром же мы были весьма проворными котами. И его надо кормить! Не так ли, Мнемозина?
  И кошка, свернувшаяся в кресле, подняла свою хитрую мордочку и окинула их  пронзительным немигающим взглядом, по-прежнему продолжая громко мурлыкать.
   Георгий, действительно, пожарил картошку и открыл сардины в масле. За беседой и едой, прошло время; был уже поздний вечер.
  Георгий посмотрел на Мнемозину, и подумал: «Рассказать Петьке? Или, эта её тайна - только для меня? Но... Она же говорила, что и с Петькой связана теперь судьбами.
И он решился:
  - Петька… Не подумай, что у меня паранойя, но кажется, я недавно разговаривал с Мнемозиной…
  - О какой такой паранойе ты мне говоришь? Я сам с ней разговаривал, как ты помнишь.
  - Но, на этот раз она мне сказала, что… Не совсем кошка. Вернее, совсем не кошка.
  - Надо было нам сразу догадаться. С иного измерения существо? А почему в таком облике?
   - Точно пока не знаю, она долго говорить не может, только в особые лунные дни. Вернее, ночи. Если с людьми разговаривает, а не с котами. И думаю, что они следят за нами: такие, как она; маскируясь под наших котов. И живя под видом котов среди нас.
  - Инопланетная раса?
  - Наверное. Пока не знаю, откуда она здесь, в прошлый раз мы с ней больше о Масике говорили. О том коте, что жил здесь и у Зои, до меня. Она сняла о нём информацию, прямо здесь.
  - Подожди! Она тебе не сказала, когда в следующий раз выйдет на связь? Или, нам с тобой в котов перекинуться, чтобы с ней ещё раз поговорить? Хотя… я, например, тяжело выхожу…
  - Если нужно будет, я приму кошачий облик… Наверное. Хотя, слушай, а тебе не кажется, что там, в роще, это просто она мне помогла, а у меня это не выйдет само собой? – внезапно испугался Жорик.
  - Да, несомненно. Это её рук… или – лап было дело. Надо, впрочем, у неё уточнить… А на меня, здесь, когда я стал Масиком - она зачем так странно повлияла? В воспитательных целях?
  - Это - не она. Трансформер, спрятанный в горшке с кактусом… А ещё, особая фаза Луны.
  - Что-то всё равно тут не складывается… А кто меня в общаге у Алика превратил в кота, и зачем? – потерянно сказал Петька.
  - И почему ты стал здесь снова человеком, сам, без моих пассов? – продолжил и Жорик.
  - А давайте-ка, всё по порядку, мои дорогие, - вдруг осознали они чей-то голос. Синхронно вздрогнули.
  - Мнемозина! – воскликнули оба. – Ты?!
  - Ну да. Прошла ровно неделя с тех пор, как я беседовала с Жориком. У нас есть немного времени. Как бы, я на связи. Давайте, всё по порядку. Вначале – общий экскурс. Упомяну вкратце, что на Земле давно уже присутствуют наблюдатели: представители различных других рас.
- Я бы на их месте не наблюдал за землянами, а давно бы просто изолировал Землю от остального Космоса. Мало ли, чего придёт нам в голову, - пошутил Петька.
- Это как раз давно уже сделано. Вас изолировали, как цивилизацию - и теперь изучают. У вас нет выходов на другие миры. Жители Марса в своё время срочно были эвакуированы от вас подальше. Изначальная цель Лиги Миров – понять, когда земляне станут достаточно организованной расой для того, чтобы пойти с ней на контакт. Если станут. Для контроля за вами, сюда вновь и вновь посылаются наблюдатели, с разных звёздных систем. Но, эти представители – давно уже стали не те, что прилетели с далёких звёзд. Многие, под влиянием Земли, испортились. И у многих здесь есть свои собственные интересы. Отнюдь не исследовательские. Если коротко, то одни хотят вам зла, можно сказать, работают на уничтожение, как и представители нижних миров - которых здесь тоже не мало, а другие – помогают вам в развитии… Ну, а третьи – просто наблюдают и пытаются устранить влияние как первых, так и вторых, чтобы определить истинное ваше предназначение.
  - Ты сказала, представители нижних миров... В космосе тоже есть зло? - спросил Георгий.
  - Познай мир по аромату цветка - или, как там у вас... В целом, по малому - познаётся большое. В микромире есть раковая опухоль... В космосе - далеко не приятные места тоже имеются...
  - Ты хочешь сказать, что ваша раса разумных котов желает нам добра, - ехидно заметил Петька.
  Мнемозина странно заурчала, и Жорик догадался, что этот звук равнозначен смеху.
  - Мы – отнюдь не коты. Просто, в таком виде нам легче тайно наблюдать за происходящим. Нас здесь не так уж мало; но мы мимикрируем под обычных кошек. Живём в ваших домах, маскируясь под этих милых животных. Ведь так можно больше всего собрать непредвзятой информации… У нас есть трансформеры: приборы, способные преобразовать наши тела на любой другой планете в ту форму, в которой нам будет комфортнее всего. На вашей планете они преобразовывают нас… в кошек. Мы, в действительности, выглядим иначе – но такие же маленькие, и тоже имеем светящиеся в темноте глаза.
  - А… Как вы прибыли к нам? Почему наши приборы не зафиксировали ваши корабли?
  - Мы так давно среди вас… Что поначалу у вас и не было приборов, способных нас отслеживать. Более того: мы на Земле появились даже раньше вас. До вас тут обреталась иная цивилизация. Тоже - людей. Они угробили сами себя, а история планеты началась заново, почти с нуля. Мы следили ещё за ними. А после, но достаточно давно, мы создали постоянную базу на обратной стороне Луны. А ещё точнее - внутри спутника Земли, с входом через кратер. А спускаемся сюда, на Землю, именно оттуда, и упрощенно говоря, по лучу. Не удивляйся: есть такая форма вещества, которая способна пройти сквозь любую субстанцию совершенно свободно. Ну, считай, что мы преобразуем «тёмную материю» - на самом деле, так называемая людьми «тёмная материя» - это тридцать четыре разных вида энергии, все из которых ещё не известны землянам. Кроме нас, впрочем, сюда прибывают и другие; как раз-таки, на летающих аппаратах - тоже… Земляне даже их видят... иногда. Некоторые другие инопланетяне вполне отслеживаются земными службами и даже заключают с ними сделки. Мы не можем доказать это Лиге Миров, хотя полностью уверены в нарушениях. Ваши тоже не спешат оповестить остальное человечество о своих тайнах. О сговоре вашей верхушки с инопланетянами.
  - Так, другие расы инопланетян… Что, тоже живут среди нас? Или, только торгуют с нашими правительственными, военными или какими-то ещё силами? – спросил Жорик.
  - По крайней мере, ещё две расы, кроме нас, имеют тут своих представителей. Причём, обе маскируются под людей. Подменяют собой людей. Потому, что в отличие от нас, хотят вмешиваться весьма активно. Их нельзя так просто выявить, обнаружить присутствие. Внешне они… Люди как люди. Да, забыла ответить на вопрос, мы ли желаем вам добра... Так вот: мы - те, кто наблюдает. Познаём вашу собственную природу, и хотели бы знать, куда бы вы склонились без постороннего вмешательства. Мы - наблюдатели Лиги Миров.
  - А те, кто действует как люди?
  - Первые пришли, чтобы вас уничтожить исподволь, вашими же руками. Они сеют раздоры. Вторые пришли бороться с первыми - и спасать вас. Они помогают вам созидать.
  - Как всё сложно…, - вздохнул Петька.
  - Только примитивный разум считает, что мир прост. Чем больше знаешь - тем всё становится сложнее и сложнее… К примеру, есть представители иных миров, настолько погрязшие здесь кармически, что уже не смогут уйти отсюда, и будут рождаться людьми. А есть земляне, которые совершили что-то важное для других рас – и они, рано или поздно, улетят в иные миры, поскольку повязаны с ними сильными, добрыми и светлыми отношениями. Кроме всего прочего, эта планета – хотя и очень грязное, но более чем странное место, что весьма привлекает исследователей.

  - Мнемозина, и ещё... Мы с Петей совсем запутались… В этой череде превращений. Пояснишь, как всё было? – попросил Георгий.
  - Задавайте вопросы.
  - Ну... Начнём сначала. Почему я превратился в кота?
  - Потому, что делал серию пассов «Дыхание саблезубого тигра». Саблезубые тигры вымерли, однако, - кошка вновь странно заурчала; это было подобие смеха. - Но вот только браслет нашего представителя, что хранился в этой комнате, внезапно активировался и решил, что твой настрой означает желание быть... кем-то из кошачьих. К тому же, он был настроен на придание и сохранение образа определённого кота существу с сильным энергетическим уровнем. Ты достиг высокой степени энергетики, и трансформер сработал… Придав тебе кошачий облик.
  - А ты тоже возобновляешь кошачий облик периодически, благодаря трансформеру? – спросил Петька.
  - Нет. Но так делает большинство наших. И Масик – именно так поступал. Но тем из нас, кто родился на Земле, не нужен амулет… Нам нужны только определённые лучи, время от времени направляемые нашими с Луны на Землю. Они усиливают все наши способности: лучи помогают как сохранению земного облика, так и, наоборот, транслируют эманации глубинной памяти нашей расы. Но нас, родившихся на Земле, очень мало. И так же, без амулета, – а его свойства значительно шире, чем лишь простая трансформация, - мы, те, кто родился на Земле, можем сознанием путешествовать на Луну. Но не дальше, в наши миры. Это можно сделать, только имея трансформер.
   - Зачем вы путешествуете на Луну? Передаёте сведения о нас? – поинтересовался Жорик.
   - Не только. Если периодически не путешествовать на Луну и не становиться духовно полностью собой, не общаться там с подобными себе, то можно стать навсегда просто животным. Вот Петька… Он так долго был котом, что почти стал им. А ты – ещё не успел. И твои мысли оставались человеческими, - ответила Мнемозина.
  - Мы уклонились от темы. О превращениях. Если по порядку, потом Петя пытался вернуть мне облик... Делал те же пассы, но ничего не вышло, - продолжил методично Жорик.
  - Я не говорила, что имеет смысл, есть ли на небе Луна и её фазы? Наверняка, небо в ту ночь было затянуто тучами.
  - Хорошо. Потом, за городом, у него вышло... Превращение в кота. Но, и я остался котом. Почему?
  - На превращения влияют не только пассы, но и посторонний фактор. Присутствие прибора или... другого, владеющего управлением энергией, существа.
  - Проще говоря, ты повлияла? На то, что я стал котом?
  - Да. Ты ведь хотел поговорить...
 - А почему я потом, без всякого трансформера, стал собой?
 - Я ведь объясняла: каждое существо, рано или поздно, может вернуть себе свой собственный облик, что бы с ним до этого ни случалось. Стоит только повысить свою организованность - или другим способом выйти из себя...
  - Понятно, - сказал Петька. - Жорик - медитировал, я - сильно разозлился. Мы вернули себе облик по-разному.
  - Самое странное превращение, на мой взгляд, случилось, когда Георгий вернул тебе твой облик. Он тогда приложил такую уйму энергии, что прибор отозвался - и исполнил его волю. Вот это - действительно, маленькое чудо.

  - Постой… Что-то тут всё равно не сходится, - обескураженно прошептал Петька. - А как объяснить первое моё превращение? Цыганка, весь этот бред… Похоже, что одна девушка дала мне зелье… Приворотное. С этого всё и началось.
  - Цыганка… Всё дело в ней. Цыгане – представители очень древней расы. Ранее, от нас и других инопланетных представителей, эта раса получала магические знания. И они создали свою духовную школу и линию преемственности. Но эта линия знаний впоследствии выродилась. Только некоторые из них могут что-то осознанно. Остальные – или имеют спонтанное подключение к некоторым силам, или же обладают магическими предметами... Древними, когда-то подаренными их предкам, но которыми зачастую они даже не умеют сознательно пользоваться. Такие предметы нередко передавались по наследству, с постепенной утратой наследниками мастерства и умения. А также – силы и знаний. Вероятно, что в какой-то металлической вещице этой цыганки до сих пор содержится древний прибор…
- И всё-таки, Мнемозина, почему эта дрянная баба – цыганка, то есть… Вместо любовного заговора, сотворила со мной такое… Превратила в животное. И почему не в другое животное, а именно в кота, - не успокаивался Петька.
  - Не думаю, что она этого хотела. Возможно, неправильно произнесла заклятие. Имея силу, не имела ума… Или, сработал неучтенный фактор: она не распорядилась, как и когда именно следует преподнести зелье… Ты выпил его, глядя на кота?
- Может быть. Во всяком случае, как только выпил, с котом взаимодействовал.
- И выполнил, допустим, не желание девушки, а желание кота. Сложно сказать… Вдобавок, цыганка, сама того не зная, могла  использовать трансформер, надевать его при приготовлении снадобья… А нам известно, что амулет, долго находящийся без хозяина или обученного хранителя, начинает вести себя бесконтрольно: недаром, многие ваши «ведьмаки» сильно повёрнуты крышей. Как говорится, в неадеквате. Нередко, это даже считается достоинством: когда колдун невменяем - значит, он настоящий, с потусторонними силами беседует. А если мыслит здраво – значит, мол, ничего не умеет, плохой колдун… Трансформер, впрочем – изначально добрый инструмент. И, как видишь, всё закончилось хорошо.
  - Хорошо? А если бы я не выжил? – спросил Петька. – Умер бы котом… В подворотне.
 - Но ты выжил.  Причём, Георгий и ты не встретились бы иначе… А так, имела место магическая синхронизация и магическое подобие… Говорят, что, когда действует магия, то подобное притягивает подобное… Магия – странная штука.  И вы с Георгием тесно связаны судьбами в один узел. И совсем недавно ты утверждал, что в целом все эти приключения и тебе, и ему на пользу.
  - В целом – да, Мнемозина. Иначе, я был бы довольно гнусным типом. Преуспевающим, свободным от обязательств, делающим всё, что мне захочется – и, тем не менее, гнусным, - согласился Петька.
   А Мнемозина посмотрела на него, и… Громко мяукнула.
  - Конец связи, - прокомментировал Жорик.
  - Ага, - Петька посмотрел вокруг растерянно. – Пойду я, пожалуй, домой, -пробормотал он через некоторое время. - Голова кругом идёт. Только, знаешь, дорогу ко мне запоминай: на всякий случай. Вдруг, пригодится, дело будет срочное, - и он подробно описал, как к нему отсюда добраться. Жил он теперь неподалёку, дойти можно было пешком. - В общем, бывай… И заходи в гости.
  - Зайду как-нибудь, - согласился Жорик.
  - Прощай, кошатина! – иронично попрощался Петька с Мнемозиной.
  Та зыркнула на него горящими фарами – и заурчала громко.
  Когда за Петькой захлопнулась дверь, Жорик вдруг вскочил, взволнованно зашагал по комнате, туда - сюда, от двери к окну - и обратно, так - несколько раз. Мнемозина спрыгнула с кровати, где уже устроилась спать, и следила за ним с удивлением. Наконец, Жорик подошёл к ней, взял кошку на руки и громко сказал, глядя ей прямо в глаза:
   - Мы второй раз на связи - а я опять настолько увлёкся разговором, что главного тебе не сказал. Ты ведь и заговорила со мной прошлый раз лишь потому, что тебе требуется помощь, ты хотела, чтобы я помог тебе разыскать Масика?
  - М-ррр.
  - Надеюсь, и в этом облике ты меня слышишь и всё понимаешь. Ты, наверное, хотела, чтобы я нашёл дом Зои - ну, той девушки, у которой я жил, когда был котом, да? И попытаться взять след оттуда?
  - М-ррр.
  - Так я... Недавно встретил её в городе и познакомился с ней. Уже - как человек, я имею в виду. Проводил до дома - и теперь знаю, где он.
  - М-ррр, м-ррр.
  - Но, даже это - не главное. Главное то, что она... Обещала передать от меня привет... Своему коту. А значит, Масик вернулся к Зое. Уже после того, как я от неё пропал. Ну, в образе кота, конечно.
  - Мрау?
  - Да, да, Мнемозина.
  Кошка вырвалась из рук, и тоже стала носиться по комнате.
  Жорик подошёл к окну. Облокотился руками о подоконник и положил на ладони голову. За окном было на редкость отвратительно: всё таяло. По небу проносились огромные тучи. Где-то вдалеке, даже прогремел неясно гром. «Гром на голые деревья - это не к добру, по народным приметам», - припомнилась Жорику бабушкина присказка.
  В общем, на улице было тепло и ужасно грязно. Моросил дождь. Внезапно, в просвет, среди свинцовых туч, мелькнула луна.
  - Я тебя на улицу не выпущу, - сказал Жорик Мнемозине, которая запрыгнула на подоконник и уселась рядом с ним.
  - И не надо. Не сегодня. Завтра. Рано утром, до занятий - понеси меня туда. Где Масик.... Мрау...
  - Хорошо. Тебе удалось ещё поговорить? Это, потому что луна?
  - М-ррр.
  - Ладно, утро вечера мудренее. Будем спать. Я будильник поставлю, на шесть утра...
  Примерно в полвосьмого Жорик был под окнами Зои. Выпустил кошку, показав ей окно. Стал под деревом. Кошка долго гипнотизировала окно, потом подошла к Жорику и всеми лапами стала карабкаться вверх по его ноге. Жорик взял кошку на руки, понёс домой.
  Через вахту он прошёл, спрятав кошку под куртку. Успел ещё выпить кофе. Потом сказал:
  - Мне сегодня - на вторую пару. И уже пора. Приду поздно. Окно оставлю открытым.
  Вечером, после работы, он нашёл Мнемозину грязной, мокрой и усталой. Он покормил кошку, принёс в комнату тазик с водой и вымыл Мнемозину, завернув в большое банное полотенце. Пошёл, вылил воду и помыл тазик.
  У соседей, кажется, кто-то с кем-то громко ругался.
  Жорик надёжно закрыл дверь, на замок, крючок и цепочку. Дождь на улице уже закончился, когда он возвращался домой. Луна была ущербной.
  Будет ли сегодня Мнемозина говорить? Что скажет?
  Он немного придрёмывал в кресле - а вернее, совсем уже засыпал, но только с сумбурным сновидением - когда услышал:
  - Не спи. Я расскажу новости.
  Он открыл глаза, посмотрел на кошку. Её шёрстка высохла и наэлектризованно светилась. Мнемозина полулежала в позе сфинкса рядом с креслом. «Её любимая поза, когда...», - успел подумать Жорик.
  - Была там ещё несколько раз. Не удержалась. Знаю теперь дорогу. Старалась идти осторожно, чтобы не было слежки. До того, у меня было две версии. Или это действительно Масик, и он прячется от преследователей у Зои. Тогда, он просто не смог ни разу попасть сюда и забрать свой амулет, поскольку следят не за ним, а за подступами к общежитию и конкретно за этим окном. И всякий раз, как он здесь появляется - Масик подвергается преследованию. Именно эту опасность для него я и считывала. Но, мог быть и другой сценарий; наши враги коварны. Возможно, когда у Зои пропал в очередной раз кот - то есть, ты, Жорик, в образе кота - то некоторое время спустя в этот двор подбросили похожего. А Масик находится в плену, совсем в другом месте.
  - Зачем подбросили?
  - Ловить нас. Таких, как Масик. Например, меня. На живца.
  - То есть, чтобы посмотреть, не явится ли кто на связь?
 - Не явится ли кто на связь... Вместе с его трансформером. Возможно, враги считают, что связь предмета и хозяина - двухсторонняя.
  - А с помощью трансформера, реально, нельзя найти Масика?
  - Нет, если он не хочет этого. А вот хозяин может отыскать свой браслет. Опять-таки, если будет искать.
  - Тогда, для тебя сегодняшние походы были очень опасны. Если, охота теперь за тобой. Как такого «связиста».
  - Конено, опасны, - сказала кошка и фыркнула. - Жить тут -вообще, опасно. Как сказал поэт Маяковский, планета ваша для счастья мало оборудована.
  - Да, она явно - не для счастья... Итак, что показали твои наблюдения за окном? Был там кот? Это - Масик?
  - Кота я приметила ещё в самый первый раз, когда мы были там вместе. Он сидел на подоконнике, не отзывался на зов браслета и был какой-то грустный. На окне теперь стоит сетка «антикот» - наверное, хозяйка постаралась, чтобы её питомец больше не исчезал. А то, он уже пропадал, как минимум два раза. Возможно, это - настоящий Масик. Но, точно сказать нельзя.
  - Если это он, почему Масик тебе не отозвался?
  - Чтобы не засветить браслет и не сдать меня врагам. Дело в том, что за этим домом следят. Утром, в первый раз, когда мы были вместе, их ещё не было. Но, два других раза я специально ходила туда, чтобы выяснить этот вопрос: есть ли слежка. И она есть. Во дворе дома постоянно ошиваются очень мрачные типы.
  - Ого! Нет, раньше этого не было. Был тихий, спокойный дворик. Только, жила одна противная бабка...
  - Сейчас там всегда находятся от трёх до семи дознавателей - так мы их называем.
  - Тебя не засекли?
  - Нет. Я шла осторожно, ползла на брюхе, залегала в кустах. Вдобавок, я - обычная земная кошка, и меня могут признать только таковой.
  - Всё равно, будь осторожней, Мнемозина! И что нам теперь делать?
  - Нужно попасть внутрь. Ты не мог бы напроситься в гости?
  - Уже напросился. На вечер восьмого марта.
  - Хорошо.
  - Что мне нужно будет там сделать?
  - Ничего. Только, взять меня с собою.
  - Взять тебя к Зое?
  - Ага. Не обещаю, что буду себя хорошо вести. Но, другого пути, чтобы до конца выяснить вопрос, не вижу.
  - Да уж... Явлюсь на первую встречу с Зоей и её гостями - с кошкой... Это - нечто! Ладно, Мнемозина, ради тебя я готов даже на это.
  - Тогда, ложимся спать. Я очень устала.