Короткие поминки

I
У Лены умер муж. Не так давно, в среду. Умер предсказуемо – сердце. Сердце – главная причина вообще последних смертей, по всему миру, ну, и у них в посёлке тоже. Только если по миру гуляла формулировка – «инсульт, инфаркт», то в посёлке обычно говорили – «сердце не выдержало», а уж чего там оно не выдержало, сам выбирай. От любви, от переживаний, от страданий, но чаще от пьянства. Так и говорили бабульки – «У Сергеича сердце не выдержало. От страданий. Пил, сердечный, от пьянства и помер».

Ну и у мужа Ленкиного от этого же – от переживаний, которые он водкой лечил, вот и долечился – сердце не выдержало, от пьянки.

Только вот не надо меня донимать, какой ему диагноз поставили после смерти – какой-какой, такой. Кому нафиг надо мёртвого в больницу возить в райцентр за восемьдесят вёрст? Позвонили, поставили в известность, мол, помер такой-то такой-то, отмучился, снимите с учёта, на одного жильца в посёлке стало меньше, ну, и там наверное ещё какие-нибудь документы выправить надо, но это пусть они разбираются, а поселковым что голову ломать? У них другая забота – как хоронить.
Ленка с мужем, честно признаться, в посёлке были белыми воронами. Городские, значит, приехали года три назад, поселились в старом андреевском доме, хороший дом, сто лет простоял и ещё столько же простоит, на совесть срублен, если, конечно, не подожжёт кто-нибудь, хотя хрен ты его подожжёшь, бывшие хозяева противоогненной пропиткой так пропитали, что хоть молнией в крышу лупи, хрен загорится.

Андреевским Ленка была какой-то родственник, седьмая вода на киселе, правнучатая племянница по прабабкиной линии, и в посёлке не жила никогда, и даже в гости не приезжала, всё по столицам, а вот видно взяла судьба за хвост да прижала, так что со своих городов взяла и перебралась, с имуществом в два чемодана, и с мужем своим квёлым; так что пообсуждали да взяли под крыло – жизни поучить, в огороде подсказать, научить, как гнать самогон, потому что ну а как ещё в посёлке? Самогон да грибы. Грибы в июле-августе, а самогон круглый год.
Лена как в посёлок переехала? У них с мужем в городе вроде как случилось что-то, пообнищали, без жилья остались, а тут дом целый, никому не нужен, вот и перебрались.

II

Ленкин муж, надо отметить, был непростой человек. Ну, в смысле, не работал никогда на обычной работе – в цеху там, или ремонтником, или на стройке. Где нормальные мужики работают. Стелют пол, или печи кладут, или в торговле. Ненормальным был – на телевидении, на радио, в газетах, концерты какие-то организовывал, спектакли ставил – но опять-таки не в театрах, а где попало, на улицах, во дворах. Хернёй, по мнению поселковых, занимался.

И вот помер. Три года прожили – и всё. Почему, от чего, как бы хрен его знает, были догадки, у парочки знакомцев поселковых, кто к ним заходил, так, закурить-выпить, про политику поболтать.

А что там про политику с этим городским! Хрена с ним вообще болтать! Отмороженный, бывало, зайдёт кто из местных, то-сё, как дела, а он аж с пеной у рта про Президента, что всё своровали да вывезли за рубеж, и что совести нет, и в суд надо, только в ихний, гейропейский, потому что у нас все суды… или купленные, или продажные, что-то такое. Ну, местные не лыком шиты, такие – «Ну так чо, купленные или продажные? Нихера ты не знаешь», и что Президента трогать не смей, он хороший, на лошади ездит, это тут падлы кавказские всё пораскупили, или цыгане, или евреи, но в принципе один хрен, Россию-матушку всё время какие-то твари домогаются, вот при Петре Первом было, хотя тоже перегибы, и как выяснилось, у Матвеича не за так деда порешили во время войны, он фашистам пшено собирал в амбаре, не случайно у него фамилия Штольц, фашист, ясен пень, товарищ Сталин не хер собачий, это тебе не это, понятно, что губитель и тиран, и всякие там лагеря, но войну-то выиграл? Выиграл или нет? – докапывались до городского, пристально глядя в глаза поверх рюмахи самогону.

А городской махал рукой и хлопал залпом, улыбаясь в местные лица, а лица теплели и хлопали тоже, типа урыли умника; не смотри, что мы поселковые, а в делах государственных понимаем, телевизор теперь в любом доме есть, хер ты нас переспоришь; а что рыло тебе не бьём, так-то мы, поселковые тоже современные-продвинутые, дети интернету обучены, и можем спокойно посидеть, ну, давай, за дружбу-взаимопонимание, за Фиделя Кастро. Умер? Ладно, не чокаясь.

III

Если серьёзно, у Ленкиного-то мужа такая петрушка в городе получилась. Был он из политических. То есть на митинги всякие ходил, боролся за что-то, демократия, рок-н-ролл, свобода, всё такое. Не серьёзно, так, сидел пару раз суток по пятнадцать-двадцать.

Когда в стране перестройка началась, он прямо соколом летал – ух ты, ах ты! А потом ситуация стабилизировалась, и погрустнел. Вызывали его куда надо, говорили «Ну, что вы? Ситуация-то стабилизировалась?», а он с пеной у рта про коррупцию, чиновников и прочую хрень, а ему – «А набережная? А мост? А вы помните, в девяностые кризис неплатежей?»; а он до слёз про свободу и бедность, про бесправие и нарушения Конституции; ему – «Храмы вот на каждом шагу, магазины, детские сады», а он про пенсионеров и качество продуктов. Короче, ему про Фому, а он про Ерёму. Ясен пень, на работу уже не брали в газеты и на телевиденье, а потом уже вообще никуда не брали, даже в дворники, вот он и поскучнел. И митинги прекратились.

У нас же какой народ? Сказали – всё можно! Давай потихоньку воровать. А потом сказали – стабильность – всё, сиди тихо и не вякай. Живёшь плохо? Ну так не ты один, всем плохо. У тебя на еду нету, а у хозяина завода санкции, тоже ничего хорошего. А что ты хотел – весь мир, подлецы, под нас копают, так и мечтают всю страну закопать, рабами сделать, так что сиди, сказали что стабильность – ну вот и стабильность.

В больничке лечили от одного, а умер от другого – так везде бывает, понятно, денег на самое примитивное нету. Ну ладно, пиши куда хочешь жалобы, прокуратура разберётся. Прокуратура у нас ого-го, лучшая в мире прокуратура, если за кого взялась, будь уверен, кто-нибудь непременно сядет! Неважно кто, но сядет точно.
И буквально во всём так. Что пенсии, что городской транспорт, что министерство культуры. Везде и во всём стабильность, такая мощная, что хоть лоб расшиби, хоть сдохни, а ничего поделать не сможешь.
Ну и вот через это всё обеднела Ленка с мужем, да и перебралась в посёлок.

IV

Друзей у Ленкиного мужа было ужас как много! Да весь город его знал. И за границей. А с помощью интернета на вечеринку можно было бы целый квартал собрать, аккурат футбольный стадион. Все его знали и как бы любили, но вот как перестали на работу брать, так помаленьку все и рассосались. Тем более такая в стране стабильность стабильная, что копейки лишней нет, и, если что, то могут вызвать кое-куда и поспрашивать с пристрастием.

Так что поначалу Ленкин муж как бы на народные деньги жил, а потом уж так стабильность жёстко за население взялась, что хренушки, а не денег, и в гости-то заходить боялись. Ясен пень, Ленка тоже как бы работала, но платили так мало, что только на самое необходимое и хватало – заплатить коммунальные, за свет, за интернет-телефон и на картошку оставалось.

Жить на картошке в скучном пустом доме надоело, потому и решили перебраться в посёлок – свой огород, чистый воздух, за коммуналку платить меньше, грибы, самогон, ну, про это я вам уже рассказывал. Тем более Ленкин муж постоянно твердил, что магазинное пластиковое говно жрать – это путь в могилу, ну а тут земля, своё, экологически чистое.

Да, они квартиру-то Ленкиного мужа продали, на это и жили, курей там купили, поросят. Типа фермеры. Передохли у них поросята, куры остались. Ну потому что куры ладно, а вот поросята сразу, как переехали – это для поселковых уже слишком. Год спустя завели коз – козы живы до сих пор, коз можно.
И поросят, в принципе, можно, год спустя, а вот чтобы сразу – это нет. Надо было у поселковых сначала спросить, а потом уже выпендриваться. А то такие приехали, причём русские оба, и – поросята! Не, так в посёлке нельзя.
Ещё бы коров купили! Это сразу красного петуха лови.

V

Ленка, как муж помер, в соц.сетях написала «Умер…», ей скромно пособолезновали пару особо внимательных человек; с деревенскими гроб сколотили, свезли на поселковый погост, закопали, поставили крест на всякий случай, не наш, православный, а просто обычный крест; её ещё спрашивали –«А он не из евреев был? Или муслим? Или другая какая холера?», но Ленка сказала, что в православную церковь он не ходил, и в секту вроде тоже, но верующим был это точно, во Христа, так что картинка в доме имелась, и Рождество праздновали, так что крест.
Поднапряглась, несколько куриц под нож пустила, свинью у соседей заняла, часть денег сейчас, часть потом. Самогона, понятно, сколько хочешь, картошка, морковка, редиска, огурцы солёные, грибы, капуста. Так что поминки удались на славу, полпосёлка погуляли, было две драки, гармошка – умеют русские отдыхать, что свадьба, что поминки, всё с широкой душой, до плясок и блевотины, до последнего гвоздя!

Ленке, вдовушке, давай женихов подбирать, а она зарёванная сидела, «Ах, оставьте, дайте время, я по мужу горюю», понятно, городская.

VI

И вот что дальше получилось. Как бы стабильность, армия-полиция, и по телевизору ни-ни, и народ весь зашуганый, а что-то хлопнуло в столице, и как давай люди на улицы и площади сыпать, и снесли всякие ограждения, прямо война! Не как в прошлый раз мирно сидели неделю, а вот прямо как в других странах – флаги, крики, драки, танки, и снесли нахрен всё правительство подчистую.

Это обычно так происходит – все сидят такие по домам недовольные, ждут, а потом какой-нибудь один, Красно Солнышко, «давайте!» - ну и подорвало всех. А когда всех подорвало, хоть атомной бомбой выступление разгоняй, ничего с народом сделать не можешь. «Верхи не хотят, низы не могут», как говорил товарищ Ленин, хотя что там к чему толком никто не помнил, но сложилась такая ситуация, что как прошлый раз раскулачили, кого поймали, а остальных подали отлавливать в Интерпол.

И даже в областном центре народ собрался! Орали два часа, кому то из администрации говном измазали пальто, полицейских поколотили, немного, самых борзых, а остальные, молодцы, перешли на сторону собравшихся, и разошлись с резолюцией столичную инициативу всецело поддержать.

Наступила в стране снова Перестройка, только называлась по другому, и писали где попало и что попало, и по телевизору опять какая-то хрень, продукты из магазинов попропадали – если раньше санкционный сыр давили бульдозерами, то теперь всё говнище местное решили извести.

А бизнесмены, кто из страны бежал, скомкал свой производство, ну, и пока разгребались, в магазинах опять мыло и гречка. И свинина итальянская по дешовке. И говядина аргентинская. Куры, молоко, фрукты, овощи. Ну, то есть полегче чем прошлый раз прошло.

VII

Понятно, случились перегибы, решили борцам за свободу память увековечить, в областном центре тоже, а это о ком? Понятно, Ленкин муж. Установили памятник, сунулись – где? А вот в посёлке аккурат пару месяцев как умер. Поехали все в посёлок, слова соболезнования и поддержки, разбили к чёртовой матери дорогу, провели фестиваль, выпили весь самогон, короче, хорошо так погуляли.

Ну а поминки получились короткие. Ленка так замуж снова и не вышла, до сих пор живёт в посёлке. Куры, грибы, самогон.