Исполнится завет моих мечтаний... Rеveries Морица

"Исполнится завет моих мечтаний..."
А. С. Пушкин. 19 октября



Мориц Саксонский оставил в наследство человечеству «Rеveries», которые традиционно переводят на русский как «Мечтания», хотя у этого слова во французском есть и другие значения: «бредни», «фантазии». Такой заголовок для сочинения по военному делу, мягко говоря, необычен, от него можно было ожидать какого угодно содержания [1]; как признавался Боннвиль в предисловии к изданию 1756 г.: «l’on a cru que ce titre n’annon;ait que des projets chim;riques, et des innovations ridicules». Но даже учитывая, что Мориц писал первоначальный текст ночами во время лихорадки, вкладывать именно такой смысл было бы столь же неверно, сколь и оскорбительно. Уж слишком «Мечтания» выверенны по структуре, логичны по аргументации, рациональны в высказываемых предложениях, чтоб называть их «бредом». На это обращал внимание и Буа в своей вводной статье к изданию 2002 г.: хотя «le titre ;trange peut inspirer quelque m;fiance», зато труд написан «avec un s;rieux et une profondeur que ne laisse pas soup;onner ce titre qu’il faut accepter plus comme la revendication d’une grande libert; de pens;e que comme le produit d’une imagination chim;rique» (р. 40, 51). Если вы прочтете их и не найдете ничего существенно важного, то вспомните слова кардинала Берни о том, что эти «Мечтания» “para;tront un ouvrage de peu d'importance aux esprits m;diocres, mais ceux qui auront le g;nie militaire y trouveront des id;es sublimes". Все правильно: гению гения понять проще. Именно поэтому по-настоящему гениальные полководцы – в лице Суворова и Наполеона – находили «Мечтания» интересными. Русский военачальник рекомендовал в письме Карачаю читать прилежно «Мечтания» Графа Сакса », а за 22 года до этого он писал о «правилах маршала Де-Сакца» («Ежели итти в сравнение нынешних обстоятельств по правилам маршала Де-Сакца…»). Кстати, знаменитый суворовский посыл «бить не числом, а умением» едва ли не буквально воспроизводится в одном из писем Морица графу д’Аржансону в 1745 г.


Наполеон также считал «Мечтания» интересными и в чем-то полезными. Громя «Соображения» Ронья, он в числе недостатков отмечал, что: « Cet ouvrage est honteux pour lui (Ронья). Ce ne sont pas d’int;ressantes « r;veries » comme celles du mar;chal de Saxe». Поминал Наполеон работу Морица и в связи с войной в Испании: «Mon Cousin, il y a dans les R;veries du mar;chal de Saxe, parmi beaucoup de choses excr;mement m;diocres, des id;es sur la mani;re de faire contribuer les pays ennemis sans fatiguer l’arm;e qui m’ont paru bonnes. Lisez des et metcez-en le contenu dans une instruction qui sera destin;e ; ;tre envoy;e ; mes g;n;raux en Espagne». - писал он Бертье в 1812 г.


Впервые изданная в 1756 г., работа Морица быстро обрела популярность среди военных, что неудивительно, зная степень известности и уважения автора как крупного военачальника. Остается только догадываться, как она была бы встречена, опубликуй ее Мориц в 1732 г. Работу лагерного маршала, не командовавшего в сражениях ничем крупнее полка, вряд ли бы пожалели, а возможно, попросту не удостоили бы должным вниманием. В 1750-х же, после громких побед Морица, о его военных таланте и искусстве отзывались с пиететом: « Il est peu de militaires ;clair;s, qui n ’aient quelque v;n;ration pour la tactique de Mr. le Mar;chal Comte de Saxe…», отмечал некто из немецких офицеров в своем «Essai pour combiner la l;gion de Mr. le Mar;chal C. de Saxe et la colonne de Mr. le Chev. de Folard avec la tactique et la constitution actuelle» (1762). Как видим, идея легиона Морица уже вовсю будоражила умы наравне с колонной Фолара, хотя саксонский Тюренн был далеко не первым, кто предложил заимствовать организацию древнеримской армии. Принц де Линь, знаменитый австрийский фельдмаршал и военный писатель, называл таких теоретиков «легионерами»: «Le mar;chal de Saxe, autre l;gionnaire, ;tait meilleur en pratique qu’en sp;culation. Il ne se souciait pas de r;aliser ses R;veries, et aurait ;t; embarrass;, si on l’a vait pris au mot, surtout pour ses l;gions» (C.-J. de Ligne, Fantaisies militaires, ;d. W. de Heusch, Paris, Honor; Champion, 1914. p. 111). Стало быть, принц уважал Морица больше как полководца-практика, но при этом внимательнейшим образом прочел «Мечтания» в издании 1756 г., свидетельством чему служат его подробные замечания на полях книги (C.-J. de Ligne. En marge des R;veries du mar;chal de Saxe, ;d. F. Leuridant. Paris, Honor; Champion, 1919). Принц и соглашался, и корректировал идеи Морица исходя из личного опыта, приобретенного в Семилетней войне.

Так по достоинству оценили труд Морица настоящие военные.



ИЗДАНИЕ 2002 г.
«Мечтания» выдержали несколько изданий и переводились на другие языки (даже на русский, о чем см. «О русском переводе R;veries»). Последнее на данный (2019 г.) момент французское издание 2002 г. стараниями Ж.-П. Буа и Ж.-П. Шарне примечательно своим дополнением в виде подборки писем Морица, где раскрываются его военные и политические взгляды. Предваряемое двумя объемными вводными статьями, с воспроизведением рисунков и схем, это издание можно назвать образцовым.


Maurice de Saxe. Mes R;veries. Suivies d'un choix de correspondance politique, et militaire. Paris, Economica, 2002.


Открывается книга небольшим вступлением, а затем статьей Жан-Поля Шарне «Maurice en ses th;;tres Ou les avatars du mar;chal de Saxe», разделенных краткой хронологической справкой жизни Морица. Шарне пытается увязать личность Морица с его эпохой, понять феномен Фонтенуа, сравнивает Морица с Тюренном, Гибером и Сюффреном. Приводится интересный очерк образа Морица в опере, в драме С. Бернар, в «Истории Франции» Мишле. После этого – небольшая историографическая зарисовка о военном искусстве саксонского Тюренна: начиная с суждений его современника Фридриха, через Гибера, Жомини, Фоша и Вейгана к Гамбьезу и теоретикам непрямых действий. Кроме того, Шарне рассмотрел Морица как философа войны.

Буа подхватывает эстафету от Шарне и рассматривает Морица в 2 ипостасях– тактика и политика. Здесь он в основном пересказывает то, что уже было написано им за 10 лет до этого в биографии Морица, хотя и с некоторыми новыми фактами и идеями. Буа начинает с того печального факта, что Мориц « tient une bonne place dans le cort;ge des auteurs militaires plus souvent cit;s que vraiment lus». Далее рассказывается про историю создания «Мечтаний» и их изданиях, как и об изданиях писем Морица (выясняется, в частности, что важная часть переписки из архива д’Аржансона стала доступна широкой публике лишь после Первой мировой войны). Воспроизводится накатанная схема, которую Буа опробовал много раз, начиная с биографии Морица и кончая отдельными статьями: военная теория в эпоху Морица, каких теоретиков он читал, влияние Фолара, особенности Морица как военного мыслителя, военные «университеты» Морица, военное искусство 18 века в тупике и идеи Морица по выходу из него («Les hardiesses tactiques de Maurice de Saxe»). Из новых тем: в чем Фридрих Великий превзошел Морица?


Еще в статье «Maurice de Saxe. Le r;ve au service de la guerre» из сборника «Pens;e strat;gique et humanisme: de la tactique des Anciens ; l';thique de la strat;gie» (2000) Буа определил место Морица среди теоретиков и практиков войны: «la r;flexion du comte de Saxe s’;l;ve aux fronti;res de la pens;e strat;gique, et en cela elle s’inscrit dans la suite de Turenne, Montecuccoli et Feuqui;re» (р. 13#).
Портрет Морица-политика начинается с его курляндской авантюры, затем – про опыт окунания в большую политику (планы по разделу Австрии и новому балансу сил в Священной Римской империи, по избранию курфюрста Саксонии – сводного брата Морица - императором, по союзу Франции с Россией). Мориц охарактеризован как «homme des grandes perspectives», как саксонский агент, как, вероятно, Европеец с большой буквы («Maurice, qui l’incarne mieux que son fr;re, n’est-il pas l’Europ;en qui, au milieu du XVIIIe si;cle, a le mieux pressenti les destins futurs?»). Буа дает трактовку понятию «дипломатическая революция», которое отличается по сути своей от того, что он писал ранее в работе про Фонтенуа. Если тогда он утверждал, что «la v;ritable R;volution Diplomatique se situe beaucoup plus certainement dans l'esprit nouveau des clauses exactes du trait; d'Aix-la-Chapelle», то теперь он пишет про «l’av;nement sur la sc;ne internationale de la Russie, ; peine amorc; sous le r;gne de Pierre le Grand, confirm; plus tard avec Catherine II, puis Alexandre Ier». Так все-таки Россия виновата в революции?


Идею издателей дополнить «Мечтания» письмами на военно-политическую тематику можно только приветствовать. Буа справедливо пишет: «La correspondance de Maurice de Saxe ... constitue … un compl;ment indispensable ; la compr;hension des R;veries, et se compose moins de plans de campagne que d’indications minutieuses adress;es ; ses officiers…». Мориц выступает здесь и как политик, и как военный теоретик, и как французский генерал, и как саксонский патриот.
Что характерно, военно-политические рассуждения Морица можно встретить даже в посланиях к Адриенне Лекуврёр. Так, одно из писем 1727 г. начинается нежными и романтичными словами, а заканчивается размышлениями о потенциальной войне Франции и Австрии. В корреспонденции со своим венценосным сводным братом Мориц то подталкивал его к блоку la Russie-la Saxe-la France, то предлагал замахнуться на императорский трон, то обговаривал детали женитьбы Марии-Жозефы. А еще он на добровольных началах служил политическим советником брата: оценивал шансы Австрии противостоять 3 крупным державам (1741), передавал содержание бесед с французскими политиками и дипломатами и т.д.
Письмо Фолару с подробным описанием штурма Праги, реляция о битве при Фонтенуа, документы по осаде Берген-оп-Зоома и т.д. раскрывают тактическую мысль Морица. Письма к де Ноаю и графу д’Аржансону позволяют понять систему французской обороны в Австрийских Нидерландах, организацию и перипетии малой войны. В «M;moire sur le projet de guerre en Flandre pour la campagne de 1745» Мориц предстает как предтеча Клаузевица, поскольку проводит связь между политикой и войной; кроме того, анализирует военно-политическую ситуацию, намечает стратегические цели и приоритеты кампании. Таким образом, подбор документов позволяет понять все этапы размышлений и действий Морица: как он думал вести войну, как он вел и что думал об этом после ее завершения.

Некоторые письма дополняют конкретные главы «Мечтаний»: в переписке с отцом Мориц распространялся про фортификацию и легкую кавалерию (в последнем случае подробно и с примерами, в т.ч. про важность и функции легкой кавалерии на примере австрийских гусар), про ценность и преимущество казнозарядных ружей.
А в письмах к Фридриху Великому Мориц позволял себе и теоретические выкладки: например, про 2 метода вести войну, их специфику и др.


Важно отметить и один из последних военно-теоретических документов Морица – «M;moire sur l’exercice des d;tachements du camp des Invalides», что вкупе с «M;moire sur l’inconv;nient d’essuyer le feu de l’ennemi sans lui r;pondre» дает представление о взглядах Морица на огневой бой пехоты на основе опыта войны за Австрийское наследство.


Издание 2002 г. завершается собственно завещанием Морица, а также «апокрифами» - комментариями его идей военными писателями XVIII века.