Старая сказка на новый лад

                Tribute to Oscar Wilde.

Холодной заснеженной ночью шел крестьянин с крестьянкой с рождественской ярмарки до села своего. На пути встретились им странники из далеких земель, не отмеченных ни придворными картографами, ни создателями глобусов. И простерли скитальцы иссушенные временем и ветром руки свои, моля о крохе хлеба. Крестьяне были добрыми людьми и отдали последние запасы еды несчастным. Тогда самый старый из странников подошел к крестьянке и поведал ей, что родится у них дитя, чище и величественнее которого не видел этот мир, но счастья ему в этой жизни не будет отмерено. И произнеся то пророчество, исчезли странники, словно их и не было.
 
Через год у крестьян родилась третья дочь, нарекли которую Марьюшкой, и радости родителей не было предела. Затем мать Марьюшки вдруг занемогла и по прошествии пары дней скончалась. И остался крестьянин один с тремя дочерьми.
 
Годы летели, словно вольные птицы, Марьюшка становилась краше день ото дня. Глаза ее были, словно два ярких сапфира, брови колосились полумесяцем, на ланитах алел румянец, ярче пламени рассвета, и белее мрамора была ее нежная кожа. Старшие же сестры, находившиеся не в таком почете у природы, уступали младшенькой и внешностью, и нравом. Когда Марьюшка взяла на себя хозяйство и стала любимейшей дочерью, возненавидели они сестрицу лютой ненавистью. И возжелали сестры завистливые мести, страшной и сокрушающей. Свалили на Марьюшку всю грязную работу, не пускали со двора и гостей в доме не привечали, но девица ни разу не возроптала.
 
Вернулся однажды отец-крестьянин из долгой поездки, привез дочерям своим старшим платья роскошные, по последней моде столичной сшитые, а для Марьюшки приготовил подарок не простой, особенный. Сказал он дочери своей любимой, что перышко сокола, добытое с величайшим трудом, укажет девушке путь ее истинный. Посмеялись сестры над Марьюшкой, но ничего им не ответила девица скромная, лишь поблагодарила отца своего милого и ушла в горницу.
 
Ночью поздней бросила Марьюшка перышко сокола, произнесла слова заветные, и явился к ней молодец, прекраснее которого не было на всем белом свете. И поведал он ей свою историю, и сказал, что три ночи к ряду должна Марьюшка бодрствовать, чтобы снять с него проклятие страшное. Первую ночь не спала девушка, слушала рассказ молодца о странах далеких, да событиях дивных. Поняла тут Марьюшка, что мир этот дивный многим больше, чем дом отеческий да деревня их родная. Вторую ночь глаз не смыкает, узнает про волхвов с далекого Севера и Древо жизни из краев восточных, исцеление ран душевных дарующее.
 
Увидели сестры, что приходит к Марьюшке молодец, краше господ, изображенных на самых известных портретах во дворце столичном, благороднее Артуровских рыцарей. И зависть черная, как ночь безлунная, закралась в сердца их мелочные. Решили они изничтожить Марьюшку и придумали план коварный. Пришли к сестре в горницу и начали выпытывать, чего она по вечерам взаперти сидит да ужинать с ними не ходит. Пригласили сестры Марьюшку на обед семейный, не хотела та идти из-за Финиста, да огорчить сестер побоялась. Решила, что обернется до полуночи, придет в час назначенный. Пошла за ними в горницу и что же увидела! Убранный парчовой скатертью накрыт был стол богатый, по меньшей мере, тридцать блюд на нем постаивали, их разнообразию, пожалуй, подивились бы знаменитейшие кулинары из самого Парижа. Для каждой из сестер подготовлены были тарелки из металла особенного: бронзовые – для старшей, серебряные – для средней, и золотые - для младшенькой, Марьюшки. Горделивые и величественные кубки сопровождали каждую из тарелок, узоры, украшавшие их, споры вызвали не у одного семиотика.
Хорошо было девице с сестрами милыми и такими добрыми, как никогда прежде, но про время и суженого с рассказами мудрыми Марьюшка не забывала и на часы нет-нет да поглядывала. А сестры подсыпали в кубок снотворное сильное, и пока сестрица младшая, вдруг зельем сраженная, спала мирным сном, поставили у окна, куда Финист прилетал, ножи острые, по утру заточенные. Спит Марьюшка сном беспробудным, а суженый ее, в сокола обращенный, бьется в окно, кличет девушку, да не слышит та, зова милого. Изранили ножи Финиста-ясного сокола, и улетел он в края заморские, неизведанные.
 
Пробудилась Марьюшка, поняла, что обманули ее сестры, подбежала к окну, увидела там ножи и рубиновые капли крови любимого. И залилась слезами горькими, безотрадными, и смыли хрустально чистые слезы Марьюшки следы ночного предательства.
 
Страшно стало девушке, ведь во времена те предивные не пускали отцы благоразумные дочерей своих в странствия, а те, что пускали, все равно, что на смерть обрекали. Боязно было Марьюшке не за себя, а за отца и сестриц старших, да страх за любимого и вины чувство жгучее были сильнее. Делать нечего, решила девица отправиться на поиски суженого своего, залечить раны его глубокие. День шла, другой, на третий забрела она в лес, темнее черной бездны. Пошла Марьюшка по тропе запутанной, и вывела тропка заросшая к избе загадочной. Зашла девушка внутрь, а там Ведьма старая с иссушенным, словно урюк, лицом, костлявыми, изогнутыми, словно спицы старинные, ручищами и мутными, поблекшими от времени и пережитого глазами. Спросила ее Марьюшка, про суженого своего ненаглядного, и сказала ей Ведьма, что поможет, коли девица переберет ей все пшено за ночь. Рассыпала перед ней зерна, да и скрылась с глаз долой. Перебирает Марьюшка крупинки, словно ювелир ограняет камни, а пшено все не заканчивается. И подумала она, что заколдовано пшено Ведьмой, что не справиться ей с задачей поставленной. Хотела было бросить работу, собраться и уйти, да жалко стало Марьшке старуху одинокую. Уж алые капли рассвета растеклись по холсту неба заутреннего, а работа у Марьюшки все прибавлялась. Поняла она, что не успела, собрала пшено и стала ожидать хозяйку.
 
Воротилась Ведьма и вопросила девицу, выполнила ли та ее просьбу. Заплакала Марьюшка, показала чашку с пшеном. И ответила ей Ведьма, что прошла девица ее испытание, не отступилась от задачи непосильной. Следом поведала лесная хозяйка, что Финист-ясный сокол улетел в Царство заморское, где колдовством неведомым вылечила его Чародейка и женила на себе. Трудно придется Марьюшке, но если истинны ее чувства, если хочет она спасти молодца, то укажет ей путь Звезда Севера. Подарила Ведьма девице золотистое блюдечко, волшебное веретенце и серебристую иглу, сказала, что дары эти приведут Марьюшку к Финисту.
 
И отправилась девушка в путь нелегкий, стоптала три пары сапог, стерла три посоха, пока, наконец, не дошла до Царства заморского. Глядит девица, что за диво, дома в землях неведомых выше дворца царского, все стеклом отделано, идешь по улицам, словно в Зазеркалье, где отражение, где улица, порою неведомо. Дошла Марьюшка до дворца, и увидела там свиток с надписями. Чародейке требовалась девушка в услужение, умевшая ткать, шить и прясть. Попросила девушка аудиенции у дамы той знатной – и взяла ее та к себе в услужение. 
 
Сидит Марьюшка в покоях зеркальных, смотрит в блюдечко, Ведьмой подаренное, а там Финист-ясный сокол, суженый ее милый, лежит в опочивальне мрачной, сном пораженный. Увидела Чародейка блюдце волшебное, и попросила продать его. Согласилась Марьюшка, но взамен попросила повидаться с Финистом-ясным соколом.
 
И привела ее Чародейка в покои темные, где почивал муж государыни. Мрачнее камня было лицо молодца, скованного грезами смутными. И будила его Марьюшка, орошая слезами жемчужными ложе угрюмое, но не пробудился Финист.
 
На следующий день приказала Чародейка наткать полотна золоченного, чтобы одарить им хана татарского, войной государству грозящего. Ткет Марьюшка день, ткет второй без отдыху, и все-то у нее спорится. Увидела это Чародейка, пришла и просила девушку продать веретено волшебное. Согласилась Марьюшка, но взамен попросила повидаться с Финистом-ясным соколом.
 
Вернулась девушка в покои угрюмые, будила доброго молодца, да так и не разбудила его.
 
На следующий день приказала Чародейка вышить узоры священные из ниток серебряных для славного конунга с Севера, грозящего войной Царству заморскому. Шьет Марьюшка день, шьет другой, и работа в руках ее спорится. Увидела это Чародейка, попросила девицу продать ей иголку волшебную. Согласилась Марьюшка, но взамен попросила повидаться с Финистом-ясным соколом.
 
В третий раз пришла она в покои безрадостные, и залилась слезами горестными, поведала молодцу свои беды-лишения, рассказала о пути своем долгом и тягостном. И пробудился молодец спящий, признал он Марьюшку, но и про жену свою царственную тоже не запамятовал.
 
И вопросила Чародейка заморская Финиста, кто жена ему истинная. Молодец прижился в землях заморских, горя не ведавших, да подвигов не требовавших. И признал он женой своею Чародейку. Заморский юрист подтвердил, что по всем документам их Царства заморского, Финист – законный супруг Чародейки, и то засвидетельствовали жители города дивного. Марьюшку же за клевету и измену схватили стражи и бросили в сырую темницу, где от горя-печали, она и скончалась.
 
Но где-то, высоко-высоко в небесах у золотых врат Истины, душу Марьюшки встретил светлоокий Ангел. И отвел он ее в прекрасную юдоль, где изумрудные луга вечно юны и зелены, где серебристым потоком разливается луна, бархатным ковром стелятся застенчивые цветы. И наградой ей стали вечный покой и свобода.
 
______
 
Что до Царства заморского, то ни один, даже самый пытливый путешественник не разыщет его на карте мира. Сгинуло государство, а вместе с ним и сказания о нем. Кто-то говорит, что чудеса-расчудесные, известные нам ныне как промышленность, повлекли за собой катаклизмы, и ушло Царство заморское в ледяную пучину океана. Другие же верят, что экономика рухнула, и заморское княжество поглотили соседи-захватчики. А что стало с Финистом и Чародейкой – никто не ведает.