Альбрехт Дюрер-великий художник бурной эпохи ч. 6

Альбрехт Дюрер - великий художник великой и бурной эпохи (часть 6)
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ВАЛЕРИЯ КОЙФМАНА
Именно неустанной, иногда непосильной работой были окрашены в жизни Дюрера 1513 - 1515 годы, годы, когда он создал три свои величайшие работы, гравюры на меди «РЫЦАРЬ, СМЕРТЬ И ДЬЯВОЛ» (1513Г.), «СВЯТОЙ ИЕРОНИМ В КЕЛЬЕ» (1514Г.) И «МЕЛАНХОЛИЯ» (1514Г.). Они вошли в историю под названием «МАСТЕРСКИЕ ГРАВЮРЫ». К рассказу о них приступаешь с волнением.
Если собрать всё, что написано об этих листах, на столе вырастет башня из книг и журналов. Нет такого тончайшего оттенка, такого мягчайшего перехода, такого резкого контраста, какой был бы недоступен Дюреру в этих работах. Белизна бумаги то выступает большим светящимся пятном, то едва угадывается, то гаснет совсем. Невозможно вообразить себе, как должна двигаться рука, чтобы добиться таких прикосновений резца – то сильных и резких, то тончайших, трепетно вибрирующих. Велико было воображение автора, который смог представить. во что превратится на бумаге движение его руки, которая ведёт резец. Три мастерские гравюры объединяет совершеннейшая, беспредельная виртуозность штриха, невиданная прежде даже у Дюрера, полная покорность материала и инструмента мастеру. Кажется, что искусство резцовой гравюры достигло в них предела своих возможностей: линейное по природе, оно обретает живописность.
Итак, «РЫЦАРЬ,СМЕРТЬ И ДЬЯВОЛ». Мрачный лес, какой может привидеться в страшном сне. Голые стволы, обломанные колючие сучья, обнаженные корни деревьев. На каменистой тропе с чахлой травой валяется череп. По тропе на медленно шагающем прекрасном коне едет всадник. Он закован в латы и вооружен. Забрало на шлеме поднято. Немолодое лицо спокойно и сурово, взгляд устремлен вперед. Из леса верхом на тощей кляче выезжает Смерть. Лошадь не кована, у неё веревочная сбруя, на шее колокол. Смерть- не скелет, как в «АПОКАЛИПСИСЕ», а плоть, только лицо наполовину сгнило, видны провалы глазниц и носа. На голове смерти корона, вокруг зубцов которой вьются отвратительные змеи. Смерть протягивает всаднику песочные часы – символ краткости человеческой жизни. Однако всадник не удостаивает Смерть взглядом. А дьявола с мордой вепря и рогами барана всадник уже миновал и едет дальше, не оборачиваясь. Поступь коня, движение рыцаря неудержимы. Был ли у всадника живой прототип? Многие связывают эту гравюру с сочинением Э. Роттердамского «Руководство для воина христова», с сочинением в котором прославлялась верность долгу, истине, какие бы призраки не вставали на пути. Заметим, что на этой гравюре Дюрера нет христианских символов. Его Рыцарь побеждает страх перед дьяволом и смертью не молитвой, а бесстрашным и неудержимым движением вперед. В нем прославлена сила духа, стремящегося к истине. Это своего рода автопортрет Дюрера, запечатлевший не внешность, а душевное состояние, которое владело художником в трудные переломные годы на рубеже эпох.
Перейдем к «МЕЛАНХОЛИИ». Художник включил название в саму гравюру. В её глубине парит дракон, который держит в лапах табличку: «MELENCOLIA I». На переднем плане гравюры мы видим сидящую крылатую женщину в пышном наряде. У неё массивное тело, сильные руки, крупные правильные черты лица, она тяжело склонила увенчанную венком голову на левую руку. В позе женщины – душевный упадок, огромная усталость. Возможно эта гравюра просто образ душевного состояния, о котором прекрасно сказал когда-то Жуковский: «МЕЛАНХОЛИЯ – ЭТО ГРУСТНОЕ ЧУВСТВО, ОБЪЕМЛЮЩЕЕ ДУШУ ПРИ ВИДЕ ИЗМЕНЯЕМОСТИ ЖИЗНИ, ЧУВСТВО И ПРЕДЧУВСТВИЕ УТРАТЫ НЕОТВРАТИМОЙ И НЕИЗБЕЖНОЙ». Но не будем спешить с ответом. Гравюра чрезвычайно сложна. Под правой рукой женщины книга, но ей сейчас не до чтения. Над её головой прибор, соединяющий песочные и солнечные часы. Рядом колокол, верёвка которого уходит за пределы гравюры. Кто-то невидимый управляет колоколом. Песочные часы и колокол всегда означали а Дюрера: « MEMENTO MORI» («ПОМНИ О СМЕРТИ»). Женщина окружена различными предметами, назначение некоторых из них загадочно, а вместе они образуют хаос, в котором нелегко разобраться. Над головой героини – тан называемый «магический квадрат» (сумма чисел по вертикали, горизонтали и диагонали – по «34»). Вокруг женщины инструменты для измерений: часы, циркуль, линейка, весы. Как часто Дюреру казалось, что измерения и вычисления откроют ему тайну прекрасного. Надежда на тайные свойства чисел привела сюда и магический квадрат.
Вот огромный многогранник неправильной формы. Минерологи определили – это кристалл плавикового шпата. Такие кристаллы находили в горных разработках под Нюрнбергом. Почему он здесь? Рядом тяжелое каменное ядро – в сочинениях по магии символ планет, а у алхимиков – символ мира и вселенной вообще. Тигель на горящей жаровне ( около кристалла) – непременный предмет алхимической лаборатории. На земле инструменты ремесел: пила, рубанок, клещи, молоток, правило. Итак, все предметы и инструменты разбросаны и, значит, не оправдали надежд, не дали душевного облегчения.
Мы вглядываемся в неподвижный жернов, в лестницу, ведущую в никуда, в задумчиво сидящего крылатого малыша, в весь этот хаос предметов и ощущаем парадоксальность гравюры: её части загадочны и непонятны, а общее впечатление возникает сразу и без особых пояснений – чувство печали, тяжкого раздумья, тревоги.
Что всё это значит? Ни в одном из своих многочисленных писем и дневниковых записей Дюрер не дает ответа на этот вопрос, хотя он любил дарить оттиски «Меланхолии» и ему наверняка задавали этот вопрос. Так что ответ придется выбирать из многих вариантов.
Вот один из них.Дюрер хорошо знал сложившееся ещё в Древней Греции учение о четырех человеческих темпераментах: человек может быть меланхоликом, сангвиником, холериком и флегматиком. Средневековая медицина тоже придерживалась этой теории. Она приписывала каждому темпераменту зависимость от определенной планеты. Сангвиники – от Юпитера или Венеры, холерики – от Марса, меланхолики – от Сатурна. На сангвиника смотрели как на счастливчика: он румян, весел, общителен, любит вкусно поесть, выпить, удачлив в любви и т.д.
Несчастным считали родившегося меланхоликом. Он худ, неуклюж, его одолевает печаль, ему трудно в обществе, он склонен к уединению и сильнее, чем людям других темпераментов ему грозит даже безумие....
Но с другой стороны Аристотель утверждал, что возбудимость, свойственная меланхолику, хотя она иногда и опасна, вообще-то обостряет ум и чувства. Меланхолики часто испытывают глубокий упадок, но зато им ведом и огромный душевный подъем. Они одарены несравненно больше, чем люди, не знающие таких крайностей. Все выдающиеся люди, утверждал Аристотель, в философии, в государственных делах,поэзии, и искусстве – меланхолики. Платон также считал, что безумие меланхолика может быть признаком гениальности. Значит меланхолия не проклятие, она – высокое предназначение. Эту теорию Дюрер воспринимал как откровение. Она многое объясняла в его душе и его жизни.
Взглянем ещё раз на гравюру. Светило над горизонтом –это Сатурн (он влияет на меланхоликов). Он, оказывается, не только источник неблагоприятного влияния. По древней мифологии Сатурн старше других богов и потому больше других владеет тайнами Вселенной. Тот, кто хочет эти тайны открыть, должен отдать себя под покровительство Сатурна, сколь ни было бы это опасно. Но опасное влияние Сатурна можно попытаться уравновесить. Так на голове Меланхолии появляется венок из лютиков и водяного кресса, такой венок почитался в медицине средством против опасного приступа меланхолии. На гравюре ещё много различных символических изображений, вносящих дополнительные крупицы в понимание этой великой работы Дюрера. Присмотревшись к крылатой женщине, мы видим, что в ней живет не только усталость, но и огромная внутренняя сила. И, повинуясь ей, она распрямится, встанет и пойдет. А потом расправит крылья и взлетит.
Таким образом «Меланхолия» у Дюрера – это воплощение человека-творца, исповедь художника, нередко испытывающего отчаяние от непомерной тяжести той задачи, которую он взялся решить, по верному стремлению познать и, главное, воплотить для людей мир! С этой точки зрения можно говорить с полным основанием, что «Меланхолия» духовный портрет художника Возрождения, а значит и Микеланджело, и Леонардо, и Рафаэля, уже создавшего к этому времени «Сикстинскую мадонну», и Босха, создавшего в это же время «Воз сена». И, конечно, самого Дюрера.
«ПОРТРЕТ ИМПЕРАТОРА МАКСИМИЛИАНА I» (1519г., Муз.ист.иск., Вена).
Мы видим императора таким, каким увидел его художник в Аугсбурге в 1518 году. Фигура портретируемого весьма знаменита. Благодаря своему политическому браку с Марией Бургундской, Максимилиан значительно расширил владения австрийских Габсбургов (например, подчинил Нидерланды). Будучи королем, он провозгласил себя императором Священной Римской империи. Известен был властелин ещё и своим покровительством наукам и искусствам.
Перед нами не традиционный парадный портрет. Художник представил Максимилиана как могущественного, волевого человека, почти избегая аксессуаров власти. Его облик – воплощение воли и интеллекта, скорее, портрет частного человека. Судьба картины довольно необычна. В 1520 году, уже после смерти императора, мастер показал её дочери императора, Марии Австрийской. Дюрер желал преподнести картину ей в подарок. По неизвестной причине она отказалась принять портрет. Дальнейшая судьба картины была неизвестной. Лишь более чем через 250 лет она была заявлена в каталоге картинной галереи Габсбургов в 1783 году.
Продолжение следует...