Барахолка

         Как вам слово «барахло?» А слово «барахолка?» Совсем другое дело, правда? Как говорится, от перемены мест слагаемых сумма не меняется — на барахолке предлагается к продаже барахло, но здесь не действуют законы человеческого мира. Это другая атмосфера, другая страсть: как некая болезнь, которая вспыхивает внезапно, на несколько часов, и тут же угасает. Одни надеются продать то, что жалко выбросить; другие — обнаружить клад, а таких случаев, как сами знаете, было немало. Другое дело, насколько мы сами имеем кругозор и образования, чтобы отличить в покрытой грязью скрипке — Страдивари, или в не менее покрытом грязью полотне — Клода Моне, Матисса, Ренуара.
         Я болен барахолкой. Сам не заметил того момента, когда напали «блохи рынка» целой стаей, искусав и впрыснув в кровь заразу кладоискательства. Хорошо, на клад я не надеюсь, но некие подарки на барахолке можно всё-таки найти. Их много, и даже удивляюсь: почему? — как возможно, чтобы люди продавали за три евро что-то, что стоит тридцать?
         В одном из рассказов Гоша Ветер описал поездку в казино. Атмосферу храма пагубной страсти, и требуемую силу воли, чтобы не впасть в порок. Нечто подобное присутствует на барахолке. Охватывает зуд наживы, за «дёшево» набить карманы, сумки, чемоданы чужим добром всех тех, кто, потерявши разум ненадолго, стоит напротив и предлагает нагло, за бесценок, купить сокровище, свидетельство античности, или на худой конец, кожаную куртку из дома «Пьер Карден». Новую, а как иначе. Тут сила воли нужна сильнее, чем в казино, ведь стоит всё добро копейки, и деньги не выбрасываются на ветер, (как подсказывает голос изнутри) а вкладываются выгодно в иллюзию нечаянной удачи, которая сулит, когда-нибудь, потом, вернуть неслыханной сторицей выигрыш, сделав в минуту богачом.

         Мне барахолки нравятся за атмосферу. Как в казино: люблю гулять, смотреть и слушать, ощущая чувства, которые неописуемы словами. Попытку сделать можно, сказав: на барахолке ходят магия и тайна рядом, видна игра страстей на лицах; там тихий гул сплетающихся голосов, в которых можно выслушать тона неверия, торопливой суеты, нескромности торгов и лживых поздравлений с удачно сделанной покупкой. Воздух пропитан стариной. Старьём и ностальгией. Старьём в буквальном смысле, да и ностальгией тоже.
         Встречается вдруг неожиданно чеканка, которая висела у меня в квартире до выезда в Германию. Удар по нервам. Откуда здесь, через десятки лет, сквозь все иронии судьбы, лежит вещь, мне давно принадлежавшая? А вот эти настольные часы, с бордовым циферблатом, от фирмы «Луч», которым лет пятьдесят, наверное: — они стояли у деда с бабушкой на видном месте.
         Пластинка Аллы Пугачевой. Беру в руки, не веря. В коробке среди сотен немецких шлягеров, эстрадных групп, моя пластинка. Родная Пугачиха. В голове сразу картинка-воспоминание; изнутри, от ностальгии. Тогда я сделал три покупки одним ударом, купив в Цуме, о, невероятная удача! — стереопроигрыватель, стереонаушники, абсолютные новинки советских лет, и пластинку Аллы. Ах, вспомнил, ещё купил пластинку «Аббы». Удача явно была ко мне благосклонна в тот далекий день. Купил по гос.цене, без переплаты.
         Такие дни редки, конечно, когда попадаются на глаза вещи «золотых времен» Советского Союза, оглушая ударом крови в голову, выдавливая через отверстия в ней слезы, сопли: но тем они и ценны. Есть ощущение находки клада: — их ведь не находят каждый день. Тем более, не где-нибудь, а в своей собственной душе.
         Глазами неспециалиста, думающего, что понимаю в антиквариате, скажу, что на барахолках антика полно.
         Настенные часы, с деревянным корпусом, резные, которым лет сто, не меньше, встречаются довольно часто. С родным, столетним механизмом, из древесины, считающейся «драгоценной». Сравнительно недорого, каждый может себе позволить их купить.
         Пишущие машинки, по настоящему старинные. Фотоаппараты, с гофрой, как у гармошки, абсолютный антик. Каски, фляжки, портсигары солдат первой мировой войны. Прялки, утюги на угле; куклы, светильники из бронзы; картины в рамах (тот самый шанс); посуда (тоже шанс, если понимать) и многое другое. Всего купить нельзя конечно, иначе всё жилище превратится в барахолку, но для ценителей и коллекционеров выбор есть.

         Давайте похвалюсь, что попадалось мне. Помимо основного интереса, который основан на собирании брегетов, а их у меня уже более ста, я покупаю то, на что «лёг глаз», как говорится.
         Небольшие, песочные часы, из меди, старинные. Не менее старинный, с золотыми ободками, маленький бинокль. Бусы, с большими камнями янтаря. Очень приятно такие вещи держать в руках. Каждая была куплена за пять евро. Согласитесь, даром. Две бутылки вина, за те же пять за обе, которые, порывшись в интернете, оказались в десять раз дешевле (каждая) своей цены.
         Украшения «Сваровски», где самое дорогое ожерелье стоило пятнадцать. Их было много, ожерелий, серёжек и колец, и слава Богу, у меня хватило ума и денег купить их все, поторговавшись. Торг был удачным: «клад» перешёл ко мне. Не залежался, не запылился, а раздарился дальше, вернув взамен улыбки радости подружек.
         Носки, трусы я покупаю на барахолке. Всегда при этом удивляюсь, откуда?  Откуда эти вещи, в упаковке, дошли до этого стола, или корзины, где ждали именно меня. Носки тончайшие: такого качества сейчас не делают, а если и найдёшь, то за очень «дорого». Трусы и майки — чистейшее «хб». Классическая форма. Всё новое, — правда, тридцатилетней давности. Откуда, где лежало, непонятно.
         Обычная «легенда» продавцов: бабушка умерла, остался дом в наслество; нашли в подвале или на чердаке. Из этого же «дома»: настенные часы, подсвечник, серебро столового набора; хрусталь из королевского дворца аж самого Людовика; на гнутых ножках стул, возможно, с спрятанными в нём алмазами. От умершего дедушки дошли до наших дней свидетельства его высокородности: — всё те же серебро, хрусталь, картины; карта с планом спрятанного в Калининграде клада; книга с золотым тиснением, карманные часы — предмет моей охоты.

         Есть люди, брезгливо говорящие: «Фи, барахолка. Толкучка для нищебродов. Мне положение не позволяет об этом даже думать, не то что туда ходить».
         Я же скажу: барахолка — самое невинное времяпровождение, которое бывает. Прогулка, воздух старины, натянутые нервы, продавщицы, с которыми уместно флиртовать, торгуясь; радость неожиданной находки, переживание удивления и любопытства, и многого другого, о чем сказал вначале — этого не выразить в словах.
         Как оргазм. В нём человек бывает счастлив три секунды: на барахолке — три часа.