Первая любовь

Женька с мамой переехали в квартиру. Там, где они жили раньше, тоже была квартира, но маленькая и ненастоящая.
Крохотная комнатка и  кухня в конце длинного-длинного коридора для всех.

Квартира в новом доме тоже оказалась небольшой, но уютная кухня и ванная комната делали её просто дворцом.

Мама в скором времени развесила горшочки с традесканциями, поставила на подоконник фикус, и сказала "мы дома!".
И отпустила Женьку во двор гулять. Сказала, чтоб недолго. И недалеко.

Женька гулять не хотела, но мама сказала "Надо искать друзей".
Делать нечего, пошла.
Был ранний вечер, мамы возвращались с работы, дети встречали их на улице.

Двор был новый, уютный. С качелями, радугами, песочницей, и большим ровным асфальтированным полем за домом.

Там играли в футбол и некоторые дети,  мамины любимчики и просто счастливцы катались на велосипедах.
Женька встала на краю и наблюдала за своей живой мечтой, велосипедом.
Он лежал поодаль,  блестящий, серо стального цвета, не похожий на другие, необычный своей новизной.
Женька подумала "Может, ничей?"

Так однажды стояла она около привязанной у магазина маленькой пушистой собачки, крошила ей печенюшку, гладила хорошенькую, будто игрушечную головку, и молилась, сама не зная Кому, а вдруг это ничейная собака?

Она постоит, подождёт хозяина, потом зайдет в магазин и громко спросит "чья там собака?".
И если спросить не самым громким голосом, или совсем тихим, то никто не ответит, и собачка получится взаправду ничейная.
Она оттягивала и оттягивала ту минуту, когда зайдет и спросит, понимая, что это обман.
Обман - это плохо. Но самый худший обман, прочитала она в какой то книге, это когда  все понимаешь, но обманываешь себя.

Поэтому она просто постояла с собачкой, дождалась хозяина, удивилась тому, что это был мужчина, ласково потрепала пушистую лапочку, вежливо попрощалась.

Сейчас, стоя перед велосипедом, она испытывала что-то похожее, но бледнее, тише, спокойнее.

Через несколько минут подбежал мальчик, схватил велик, и укатил.

Мельком глянул на Женьку, улыбнулся и умчался.

И что-то случилось. В эту же минуту. Её подхватило ветром и подняло ввысь. Потом бросило, она падала и падала, и недалеко от земли падение замедлилось, и её мягко поставило на ноги. Голова кружилась. Глаза плохо видели. Наверное, очки запотели от облаков..

Мальчик сделал круг, другой, и подъехал к Женьке. Она смотрела на него, приоткрыв рот, удивленная, что мальчики бывают такие. ТАКИЕ..
Высокий, намного выше Женьки, какой-то весь новенький и блестящий, как его велосипед.
Красивые темные кудри падали на лицо, и  глаза, тоже тёмные, как вишни из польского компота, смотрели озорно.

Он подъехал близко - близко, почти наехал на онемевшую Женьку колесом и сказал сакраментальную фразу, фразу, которую та запомнила навсегда.
Фразу, с которой началось Женькино чувство юмора.
- Ходят тут всякие! А потом трусы пропадают и дети рождаются! - сказал он и явно был собой очень доволен.

Женьке в тот миг фраза в общем то не понравилась. Показалась она ей непоследовательной и бессмысленной.
Но тут же себя одернула. Разве такие мальчики могут говорить что-то бессмысленное?
Может она просто не так поняла?
То есть, что это шутка и надо бы посмеяться, она догадалась. Но как, если не смешно?
Мальчик подождал, подождал, да и уехал.
Что возьмешь с этой малявки. Наверное, она только в первый класс пойдет, а он уже в четвертый.
Женька больше не могла терпеть, побежала домой, надо было срочно рассказать маме.
Нет, она нашла не друга. Разве будет дружить такой волшебный мальчик с ней.
Но она нашла что-то очень важное, что заполнило её маленькое сердце до краев.
Так заполнило , что сердце немного болело.
Прибежала домой, мама готовила ужин.
Велела подождать. И идти мыть руки.

Пока мыла, Женька смотрелась в зеркало.
Впервые в жизни, это она точно знала.
Раньше просто было незачем.
Раньше она смотрелась в маму. Та причесывала, закалывала волосы или делала бант, давала платье и сандалики, вытирала очки и сама клала в карманчик носовой платок.
А сейчас Женька рассматривала себя пристально, вдумчиво. Надо было понять, а вдруг она какая то особенная, и мальчик захочет дружить именно с ней.

Мама позвала ужинать, и Женька ей рассказала про мальчика.
Мама сказала нет, он не станет дружить, и не надо.
А надо хорошо учиться и хорошо себя вести.
Но Женька  маму слушала рассеянно, и потом всю ночь во сне летала в пушистых, мягких, теплых облаках, держа Мальчика за руку.

***

Утром дети пошли в школу.
Первое сентября - для первоклашек праздник, для детей постарше начало учебного года.
Женька была ужасно рада, наконец то!
Школа, теперь она совсем большая.

Три класса  пролетели мгновенно. Было скучно и неинтересно.
Учебники Женька прочитывала от корки до корки в первую же неделю года, и потом только вспоминала и отвечала, что помнила. Остальное время отдавалось книгам, любимым книгам, которые  заменяли людей и общение.

Школа, дом, летом бабушкина деревня, так и шла жизнь.
Во двор Женька почти не выходила, было жалко времени. Читала дома или шла в библиотеки. Друзей почти не было, Женька была слишком развитой, по книжному умной.
Дети её не понимали, она не понимала детей.
Однажды в конце августа ранним вечером она возвращалась из библиотеки, несла книги, смотрела по сторонам.
Во дворе чья-то одинокая фигура маячила на качелях, и Женькино сердце странно екнуло.
 
Она замедлила шаг, пытаясь понять свое беспокойство и вдруг узнала  волшебного Мальчика!
К тому времени Женька уже  поняла, что она некрасивая, что таких не любят и дружить с такими не хочет никто.
Но забыв обо всем, она бросилась к нему со словами - "Это ты? Ты?"
Мальчик удивленно посмотрел, глаза -  вишни потеплели и он узнал ту малявку в очках, которая так странно, так чуднО на него смотрела тогда.
Он тоже ей обрадовался, потому что было скучно, а ему так хотелось с кем-то поболтать.
Сколько времени они разговаривали, никто не знает. Долго, наверное. Они листали книги, она рассказывала ему, что можно почитать и обещала принести, если в школьной библиотеке ему этих книг не дадут.
 Мальчик, Алексей, Алекс (какое необычное, редкое красивое имя) сказал, ему пора, и оказалось, что живут они в крайних подъездах одного дома.
И учатся в одной школе, а не виделись никогда, потому что начальные классы все в одном месте на одном этаже, а остальные ходят по кабинетам.
Разошлись, Женька побежала домой и что-то невыразимое плескалось в груди.

Радость , надежда, тревога, все вместе?
Мама выслушала, опять сказала про хорошо учиться и слушаться, и забыла.
А Женька стала с этим жить!

***

Жить с этим было и легче и труднее.

То, что это любовь, она  догадалась не сразу. Это не было как в книгах.  Алекс не кричал её имя под окном,  не дарил розы охапками, не приплывал под Алыми парусами, и даже портфель за Женькой так ни разу и не нес.
Они мельком виделись в общих кабинетах истории и химии, когда Женькин А приходил, а  Б Алекса уходил,
и у Женьки начинало сбиваться дыхание.

Алекс её не замечал. То есть явно не замечал, не показывал, что знакомы , не махал рукой, типа привет, как дела?

Женька остро чувствовала, что он её сторонится и наблюдает одновременно.
Что он не забыл, хотя прошло много времени с той единственной их настоящей беседы.
Когда  их классы оказывались на одном этаже, Женька любила зайти за колонну и смотреть , смотреть на Алекса бесконечно. Это была её личная бесконечность, ограниченная пятнадцатью минутами перемены.

Алекс чувствовал, как приходя в школу и сталкиваясь с этой девочкой, волновался.
Почему, не понимал. Девочка была некрасивая, пухлая, в очках.
Тогда, на качелях, ему было интересно, потому что любовь к книгам у них оказалась общей, она знала не меньше его, читала многое, до чего он еще не добрался.
Но и все! Друзья у Алекса были, и девочка тогда растворилась каплей в море его знакомых.
А сейчас, в школе ловя на себе её взгляды, он не понимал, что чувствует.

Досаду? Раздражение? Удовольствие, в котором не признавался даже себе.

Что испытывает человек, когда его любят? Просто любят и ничего не ждут взамен.
Когда смотрят глазами, полными света, когда счастье только потому, что ты есть, когда аура любви будто окутывает тебя теплым одеялом, и от этого все удается, все получается.

***

Женька так и любила Алекса из-за колонны, в безопасности, спрятавшись..

Но глубинное женское, которое в каждой девочке есть, наверное, с рождения росло вместе с ней, требовало выхода.

И размечталась Женька однажды стать красавицей, выйти из-за колонны, гордо пройти мимо 10 Б, глянуть на Алекса игриво, чуть свысока, и наблюдать потом, как хватается он за сердце, покачнувшись, опирается о стену и школьная медсестра предлагает ему ватку с нашатырем..

Женька мечтала об этом отстраненно, как мечтают о несбыточном и заветном.

И тем удивительнее, когда однажды это произошло.
Нет, обошлось без медсестры и нашатыря, без хватания за сердце .

Незадолго до весенних каникул подруга Ритка научила Женьку красить глаза, и выяснилось, что девочка в бледных ресницах и очках это совсем не то же самое, что девочка с большими глазами под пушистыми темными ресницами и без уродующих стекол.
Выяснилось и захватило. И стало откровением, что такая мелочь может изменить до неузнаваемости.
Ритка засучила рукава и принялась над Женькой колдовать. Все каникулы провели девочки перед зеркалом, и Женька училась.
Красится, причесываться, видеть себя по новому.
И как же это было удивительно интересно.
А в школу после каникул пошли вместе.
Женька близоруко щурилась, вещи и люди расплывались в пространстве, и двигаться нужно было осторожно. Очки лежали в портфеле, на уроке без них никак, но в остальное время Женька твёрдо решила  обойтись.

Ритка, новоявленный Пигмалион, помогала и участвовала. Первое время водила чуть ли не за руку, оберегала.
Потом Женька освоилась, запомнила расплывчатость привычных предметов и уже уверенно двигалась по этажам и коридорам.
И, увлеченная новой собой, она слегка отстранилась от любви и переживаний, от мыслей об Алексе, от привычного своего мира. Постигала новый, реальный.

Столкнулись они в школьном  коридоре. Буквально столкнулись, лбами.

Потирая ушибленный лоб, Женька
близко - близко увидела изумленные глаза-вишни.

А потом? А после?
Не было никакого потом, не было никакого после..

Алексей закончил школу и уехал поступать в Москву.
Женькина жизнь пошла своим чередом.

Первое время скучала ужасно, вспоминала его глаза-вишни и даже плакала.
Любовь эту, чистую детскую любовь помнила всю жизнь..
И даже сына хотела назвать Алешенька.
Но не получилось.