Убить Коха... Часть-1. Сексот из Кудымкара...

Уважаемые читатели!

Эта книга о Николае Ивановиче Кузнецове, а вернее, о Системе,

которая породила его, а затем, одним росчерком пера списала его же,

за ненадобностью.

Я принципиально не называю его ни разведчиком, ни засланным партизанами

лазутчиком, ни ликвидатором Судоплатова, как теперь модно его называть.

Пусть каждый из вас, прочитавший до конца эту невесёлую историю,

определится сам.

А посему, в конце романа вы не найдёте окончательно поставленной точки.

P.S.

Для лучшего восприятия иной точки зрения, отличной от официоза, в книге

приводятся объёмные выдержки из двух бестселлеров об этом человеке:

1.Книга полковника Д.Н. Медведева  «Это было под Ровно», изданная

в Советском Союзе.

2.Книга Теодора Гладкова «Легенда советской разведки - Н. Кузнецов»,

изданная в современной России.

3.Фрагменты из книги П.П. Вершигоры «Люди с чистой совестью».

Выдержки из выше перечисленных книг, являлись официальной точкой зрения соответствующих органов и идеологического отдела ЦК КПСС, вплоть до развала Нерушимого Союза Советских Республик.



Сексот из Кудымкара.


Глава первая.

Никанор...

Кудымкар — впервые упоминается в летописях, шестнадцатого века, когда

коми-пермяцкие земли присоединили к Московскому государству.

Четыре века спустя коренное население получило государственность — был

образован Коми-Пермяцкий национальный округ.

В 1931 году,  небольшое село Кудымкар преобразовано в посёлок

городского типа.

20 апреля 1930 года, в земельном управлении Кудымкара, на скромную

должность помощника таксатора был зачислен девятнадцатилетний паренёк

Никанор Кузнецов, незадолго до этого, исключённый из комсомола, а заодно

и из Талицкого лесотехникума, как сын кулака и белобандита.

В один прекрасный день, комсорг техникума, вызвал Никанора и попросил на

минутку его комсомольский билет.

Он долго его рассматривал, будто видел впервые и вдруг ни слова не говоря,

бросил в ящик служебного стола, процедив сквозь зубы, что Никанор исключён

из комсомола за сокрытие своего кулацкого происхождения.

Не помогла и предоставленная им справка.

Справка.

Рухловский сельсовет Талицкого района Тюменского округа:

«Дана настоящая гр-ке Кузнецовой Анне Петровне в том, что ее муж Кузнецов Иван Павлович при жизни своей занимался исключительно сельским хозяйством, торговлей не занимался и наемной силы не эксплуатировал».

(Стиль и орфография всех приводимых автором документов, полностью сохранены).

Молодые хозяева земли, бывшие товарищи Никанора, перешагнули через

низвергнутого кулацкого сына и, не сбавляя шага, отправились покорять

«пространство и время».

Никакая справка, и даже то, что отец Кузнецова служил не в белой,

а в Красной Армии не могла заставить комсомольское племя, свернуть

с «правильного пути», то бишь признать допущенную ошибку.

Вскоре, его выставили из общежития и восемнадцатилетний парень, вдали

от отчего дома остался без средств к существованию, и без крова над головой.

В одночасье рухнуло всё, но...Кузнецов не сдается.

Он пишет в окружную контрольную комиссию ВЛКСМ, а спустя некоторое время

посылает заявление в ЦК ВЛКСМ.


А пока, нужно было, что-то предпринять, чтобы выжить чисто физически,

а затем продолжить борьбу за восстановление своего честного имени.

Всё решил случай.

В талицком лесотехникуме учился Ваня Исыпов, по национальности коми-пермяк.

У Вани была своя беда — его необоснованно лишили стипендии, и он, как

и Никанор, бился за восстановление справедливости.

Он-то и рассказал Никанору, что в Кудымкаре позарез нужны специалисты

лесному делу, уверив Нику в том, что его могут взять на работу и без

диплома, по справке об окончании двух с половиной курсов ТЛТ.

Так оно и оказалось.

Как Вы помните, 20 апреля, приказом по Окружному Земельному Управлению

Кузнецов был зачислен на должность, а через две недели он уже выехал в

лес и приступил к устройству участков Кудымкарской лесной дачи.

В конце июня лесоустроительная партия была разбита на две части.

Кузнецова назначили старшим одной из них, под его началом оказались

съемщик и практикант, учащийся местного лесотехникума.

За два месяца территория участка была поделена на ровные квадраты и

изрезана визирными ходами.

Затем настал черед собственно таксации.

Кузнецов составил описание кварталов, определил состав лесонасаждений

и их запас.

Работа была не из лёгких.

В лютые морозы, на лесных делянках негде было обогреться и перевести дух,

а посему постоянная нехватка рабочих рук, и тогда ему самому каждодневно

приходилось браться за топор, и мерную ленту, а потом сидя у костра,

обрабатывать записи.

Такое, не каждому по плечу, но когда тебе девятнадцать, и ты одержим

идеей доказать кому-то, что ты не чуждый обществу элемент, тогда и ветхое

пальтишко, перехваченное портупеей, согревает не хуже чем овчинный тулуп.

Не дюжая сила воли, помогла молодому парню выстоять, не впасть в отчаяние,

не озлобиться.

В Кудымкаре Кузнецов познакомился с Леной Чугаевой, приехавшей туда по

распределению и работавшей сестрой в хирургическом отделении окружной

больницы.

Через полгода они зарегистрировались в местном загсе.

Молодые поселились на частной квартире.

Да вот, прожили вместе всего несколько месяцев.

В феврале 1931 года, внезапно и необъяснимо семья распалась, 4-го марта

брак был, расторгнут.

Мнения общих друзей разделились.

Одни считали виновником разрыва Никанора, другие — Лену.

Их пытались примирить, но безуспешно.

Вскоре Лена уехала из Кудымкара...

В конце 1931 года, завершилась двухлетняя борьба Никанора за восстановление

в ВЛКСМ.

Президиум Уральской конфликтной областной комиссии ВЛКСМ (протокол № 35)

рассмотрел заявление Кузнецова Н.И.

«...в комсомоле с 1926 г., сын зажиточного крестьянина, сам служащий.
Работает в Коми-Пермяцком округе лесозаготовителем.

Исключен Талицким райкомом за скрытие социального происхождения, как сын кулака, участника белой банды.

Кузнецовым Н.И. представлены документы, опровергающие это обвинение.
Учитывая, что предъявленное Кузнецову Н.И. обвинение не доказано — отец был в Красной Армии, — решение об исключении отменено.

В комсомоле Кузнецов Никанор Иванович восстановлен».

Никанору нравилось жить в Кудымкаре.

В. И. Сысолятин в своих воспоминаниях пишет:
   
«Мы с Николаем Ивановичем были близко знакомы, так как я был секретарем

комсомольской организации, в которой он состоял на учете.

Кузнецов выглядел всегда молодцевато подтянутым, жизнерадостным.

Комсомольца Кузнецова можно было встретить в командировке по сбору

денежных налогов, на субботниках по благоустройству города.

Он был уполномоченным Кудымкарского райкома и окружкома ВЛКСМ

по обмену комсомольских билетов, руководил кружком политграмоты.

Старые комсомольцы помнят яркие выступления Николая Кузнецова

на комсомольских судах чести – в роли защитника или обвинителя».

Грамотных работников в такой глуши, как Коми-Пермяцкий округ, тогда

не хватало, и каждого мало-мальски образованного человека старались

использовать со стопроцентной отдачей.

В. И. Сысолятин:

«Зимой, когда лесоустроители обрабатывали собранные за лето материалы,

Николай Иванович часто и с большой охотой выполнял поручения».

В музее Кудымкара среди документов, рассказывающих о деятельности

комсомольского активиста, экспонируется такое удостоверение:

«Дано настоящее Коми-Пермяцким окрпрофсоветом т. Кузнецову Н. И. в том,

что он командируется в Деминский сельсовет в помощь уполномоченным РИК

для практической работы в проведении подготовки посевной кампании и

коллективизации, что и удостоверяется. 10 марта 1931 года».
 
В. И. Сысолятин:

«Он выезжал с бригадами активистов, помогавших крестьянам создавать

колхозы, участвовал в раскулачивании деревенских мироедов.

Наблюдательный, он по каким-то одному ему понятным приметам находил

запрятанный кулаками хлеб».

Справка:

«С 25 марта 1932 года находился в командировке по общественной работе,

14 дней – в Деминском сельсовете Кудымкарского района»…

«Находился в командировке по общественной работе в Юрлинском районе

с 20 апреля 1932 года»
 
Сюда, в начале тридцатых годов были высланы тысячи крестьянских семей из

разных областей Украины и Белоруссии.

Селили их в самых дремучих и безлюдных местах Гайнского, Косинского

и Кочевского районов.

Люди лишенные родного крова, рыли на чужбине землянки, возводили бараки,

заготовляли лес.

Условия их существования были крайне тяжелыми.

От эпидемий вымирали целые поселения.

Да и в самом Кудымкаре, проживал разночинный люд, сосланный из Москвы,

Ленинграда, Минска, других крупных городов.

С некоторыми ссыльными Кузнецов поддерживал близкое знакомство.

Там же в Кудымкаре Николай Кузнецов познакомился с участником

Гражданской войны Вогулкиным Петром Константиновичем.

Вогулкин служил в разведподразделении в 51-й стрелковой дивизии под

командованием Блюхера.

Видимо, Ника приглянулся бывшему разведчику.

Он часто рассказывал Николаю о героизме бойцов Красной Армии в боях

с колчаковцами.

О взятии Перекопа и Каховки.

Он же познакомил Николая Кузнецова со своими товарищами участниками

Гражданской войны:

Радостевым Егором Ефимовичем, кавалером ордена Красного Знамени,

уполномоченным окружного отдела ОГПУ и Кашиным Павлом Яковлевичем — кадровым чекистом,

кавалером двух орденов Красного знамени, проживающем в Гайнах, недалеко

от Кудымкара.

Однажды, с Кузнецовым едва не случилась беда.

Видимо, переусердствовал в проведении раскулачивания, да так, что жители

деревни Демино, хотели поднять его на вилы.

Жизнь Никанору спас старый револьвер «Смит-энд-Вессон», выданный ему

накануне, — в те годы лесоустроители, имели право ношения личного оружия.

В связи с нападением Никанору пришлось давать показания уполномоченному

Кочевского райотдела ОГПУ И.Ф. Овчинникову, коми-пермяку по национальности.

Иван Федорович с изумлением обнаружил, что молодой русский лесоустроитель,

так смело и успешно отбившийся от «бандитов», свободно говорит по

коми-пермяцки.

Позднее он вспоминал:

«У меня о Кузнецове с первого взгляда создалось очень хорошее впечатление,

а после беседы с ним я понял, что он умный, эрудированный человек,

разбирающийся в разных вопросах, с теплотой отзывающийся о людях.

От многих, вновь прибывших к нам на работу мне, приходилось слышать

отрицательные отзывы о нашем округе и населяющем его коми-пермяцком народе.

Они считали округ отсталым, а его население — примитивными и недалекими

людьми.

Кузнецов показался мне политически грамотным, добрым человеком».

Все шло хорошо, как вдруг...

4 июня 1932 года, в доме №8 по улице Ленина, в комнате, где проживал

Кузнецов, был произведен обыск, а сам он арестован по обвинению... в

хищениях.

Некоторое время его содержали под стражей, а затем освободили под подписку

о невыезде.

Что же произошло за эти несколько дней, да и почему освободили только его?

Здесь, я позволю себе, сделать небольшое отступление.

Итак, пред нами промелькнуло житие некого Никанора Кузнецова, родившегося

в семье староверов 27 июля 1911 года, в забытой богом деревушке Зырянка,

Пермской губернии, Екатеринбургского уезда.

По воспоминаниям людей знавших Никанора Кузнецова — он был строен, сухощав,

носил ладно сидевшую на нем юнгштурмовку, или полувоенное пальто,

перехваченное портупеей.

Летом, форменную «лесную» фуражку, а зимой — единственную на весь Кудымкар

кудлатую белую папаху.

Приметен был жизнерадостностью и удивительно ровным характером.

Не курил и с абсолютнейшим равнодушием относился к алкоголю.

Подавляющему большинству читателей, да и мне, в том числе,

имя Никанор Кузнецов ни о чём не говорит, но, судя по всему, парень

он был идейный — этакий беспартийный коммунист, а вот анкета, как

говорится — ни в какие ворота.

Другого бы, с такой биографией, да в те страшные времена, сослали б

на «Соловки» и дорога в большую жизнь была бы заказана раз и навсегда.

Судите сами: как сын кулака и белобандита отчислен из техникума, исключён

из комсомола, арестован за хищения, и вновь исключён из комсомола — теперь

уже на законном основании.

Человек, у которого даже паспорта не было, потому как в те годы,

крестьянам паспорта не давали, стараясь удержать их в коммунах

и колхозах.

Единственным документом, которым располагал этот молодой человек,

было свидетельство о расторжении брака.

Но как бы там ни было, а «жареным цыплёнком» он себя не ощущает.

Чудеса, да, и только!

Так, что же в действительности, произошло за те шесть дней, которые

Никанор провёл в подвалах НКВД.

Ну, что ж из песни, как известно, слов не выкинешь...

В один из этих дней, под давлением обстоятельств и угроз следователя,

Никанор был завербован окружным отделом Объединенного Государственного

Политического Управления (ОГПУ) и дал подписку о сотрудничестве.

«Я, нижеподписавшийся гр-н Кузнецов Николай Иванович, даю настоящую подписку Коми-Пермяцкому окр. Отд. ОГПУ в том, что я добровольно обязуюсь сообщать о всех замеченных мной ненормальных случаях как политического и также экономического характера. Явно направленных действий к подрыву устоев сов. власти от кого бы они не исходили…
10 июня 1932 года».

Однако нельзя судить о том времени с позиций сегодняшнего дня.

Тогда, чекистам вменялась в обязанность вербовка подследственных,

чаще всего по схеме:

«— откажешься быть сексотом — к уголовной статье добавим политическую».

Так, что не будем ханжами: подобных подписок в то время бралось очень много.

Но, надо заметить, что далеко не все из подписавшихся «отрабатывали» своё

обязательство.

Иное дело Кузнецов: у него с этой подписки начинается жизнь агента

госбезопасности.

Суд состоялся 17 ноября 1932 года.

На суде выяснилось, что сам Кузнецов к хищениям непричастен.

Руководитель лесоустроительной партии был осужден к 8, еще трое

подсудимых — к 4 годам лишения свободы.

Никанора Кузнецова суд признал виновным в халатности, и присудил

к году исправительных работ по месту службы.

Сразу после оглашения приговора, его с повышением переводят на

другую работу.

Одно время Кузнецов плодотворно трудился в Коми-Пермяцком Многопромсоюзе

на должностях: конъюнктуриста (была и такая), расчетчика,

секретаря бюро цен.

Около полугода проработал в промартели «Красный молот».

И только в ОГПУ, для него не нашлось никакой, даже самой незначительной

должности, несмотря на его активное участие в акциях окружного ОГПУ,

по ликвидации бандитских групп, скрывающихся в местных лесах.

Справедливости ради надо заметить, что Кузнецов на должность не рвался.

Все секретные задания выполнялись им, на идейной основе, с верой

в лучезарное будущее и победу мировой революции...

А как иначе?

Дело же нешуточное.

Это вам не променад в тельмановской юнгштурмовке и кудлатой папахе по

улицам «большой деревни», каковой был Кудымкар в 32-м году.