Цивилизационный выбор России

      Александр Сороковиков
               

     ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ ВЫБОР РОССИИ
      
    (Вопросы предлагаемые Грядущему Поместному собору)


С65  Цивилизационный выбор России. Издание 4-е дополненное/ Александр Сороковиков, – Владимир: «Аркаим», 2020. – 120 с.

ББК 60.033.145.2 
© А.С. Сороковиков, 2020
ISBN 978-5-93767-387-9



    Предисловие

    В настоящей работе получили краткое изложение темы, прежде раскрытые автором в книгах «Как нам возродить монархию», «Время собирать камни» и «Теократия или теология: Израиль или Рим». Тем не менее, эта монография не является повтором прежде указанных произведений, но имеет самостоятельное значение.
    Статьи изложенные в краткой лаконичной форме, позволяют с б;льшей отчетливостью понять суть причин, приведших к крушению «Третьего Рима». В числе главной причины, можно назвать извечное противостояние между абсолютизмом и соборностью. Другой причиной является вопрос выбора между личной и личностной верностью. Потому что результатом такого выбора может стать, либо обретение человеком Богосознания, либо потерей оного, с неизбежной заменой его религиозным мировоззрением.
    Особой темой стоят вопросы Искупления и имяборчества. По большому счету, спровоцированное в 1913 г. избиение на Афоне монахов-имяславцев, стало катализатором апостасийных процессов, которые привели к Первой мировой войне и двум революциям 1917 года. Для того, чтобы остановить лавинообразно нарастающие процессы Апокалипсиса, святому Царю Николаю Второму пришлось принести искупительную жертву за Царство и за свой народ.
    На каких основаниях должен строиться «Русский Удерживающий», – автор дает понятие в одноименной статье. Строительство же «Удерживающего» – Римского государства, не является вопросом технологического конструирования, но есть путь возвращения к утраченному единству человека с Богом. В ином случае, такое строительство, даже если оно соответствует конструкции Рима, но не соответствует его духу, можно называть Вавилоном. Конец же Вавилона известен – падение великое.
    Следующая задача этой работы состоит в формулировании вопросов на Грядущий Поместный собор. Первостепенной задачей здесь является каноническое рассмотрение властных искажений, которые могут проявляться как в виде цезарепапизма, так и папоцезаризма. Потому что настало время, когда и первое и второе искажения должны быть осуждены Церковью. Пришло время, когда и папизм и абсолютизм должны быть названы ересью. Название же этой ереси может быть таковым – «властное монофелитство». В чем состоит суть такого монофелитство, рассказывает одноименная, размещенная в этой брошюре статья.
    Одновременно с тем, жизненно необходимо рассмотреть с точки зрения Православной догматики вопрос Искупления, в применении его к новейшей истории. Без положительного решения этого вопроса, невозможно будет понять подвиг всех Новомучеников Российских, и более того, мученического подвига святого Царя Николая II.
    Третьим, не менее важным вопросом, является дело реабилитации Новомучеников и Исповедников Афонских, пострадавших за Имя Христово в предреволюционные годы. Имяборчество также должно быть обозначено как ересь, а затем осуждено на Грядущем соборе.
    Поскольку имяборчество (по слову мон. Илариона, также – А. Лосева и М. Новоселова) явилась катализатором апокалиптических процессов ХХ века, то осуждение этого лжеучения послужит делу связывания, уже почти дошедших до логического конца апостасийных сил. Послужит это и делу победы сил Света.
    Ко всему, также настало время без мифологии отнестись к «Соборному Обету» 1613 года. Вне всяких сомнений, народу необходимо принести Покаяние в нарушении этого Обета. Но, не с той целью, чтобы вновь принести подобный Обет. А с той, чтобы разрешить народ от Клятвы, которую он не смог исполнить в прошлом, и вряд ли сможет исполнить в будущем. Для того, чтобы Держава Российская имела прочное основание, надо не заклинать народ Клятвами, а с младых лет воспитывать в нем, данные от Бога чувства совести, долга и любви.
    Поэтому, со стороны мирян не должно быть пассивной позиции. Многовековые вопросы не будут решаться сами собой. Для их решения необходима молитва. Необходимо неравнодушное устроение сердец. Необходима молитва о созыве Грядущего Собора. Который, если будет на то Божья воля (и наше твердая позиция), эти вопросы разрешит.


    КТО МОЖЕТ БЫТЬ ИСКУПИТЕЛЕМ?

    В последние два-три десятилетия с неутихающей остротой продолжаются споры об искупительном подвиге святого Царя-мученика Николая II. И чем дальше продолжаются эти споры, тем менее оставляют надежд на их положительный исход. Ситуация здесь сложилась в той же степени тупиковая, как и во времена богословских споров периода Семи Вселенских соборов. И также, как эти Соборы возникшие споры разрешали, то хочется надеяться, что Грядущий собор Русской Православной Церкви, поставит все точки над – i, в вопросе искупительного подвига святого Царя Николая II. В самом деле, как правильно понимать вопрос Искупления, и как его можно рассмотреть, в связи с указанной выше темой? По мнению автора, вопрос этот разрешается предельно просто.
    Если мы будем говорить об Искуплении с позиции рационалистического богословия протестантов, то, итог такого богословия будет однозначным – Искупитель это Христос. И – только Христос. Собственно, Православная сотериология не оспаривает такого положения, но рассматривая его с точки зрения Православной Церкви, судит о нем и шире и глубже.
    Митр. Московский Макарий (Булгаков) в своем труде «Православно-догматическое Богословие», Т. 2, гл. I, в параграфах 124-130, подробно раскрывает тему Искупления. Цитируя труды многих святых отцов, митр. Макарий указывает, что «никакая часть творения не могла послужить спасению творения, когда и сама нуждалась в спасении». При этом, он указывает, что вопрос об Искуплении человечества был решен еще на Предвечном Совете, где Сын Божий добровольно согласился принести себя в жертву ради падшего человечества. Здесь безгрешный Бог согласился умереть за согрешивших, дабы освободить человека от власти греха и смерти.
    Вторая причина, отчего Сын Божий согласился принести себя в жертву, не имеет рационального объяснения. Господь сделал это, единственно из милосердия к падшему человечеству. Ибо, следовало, придти Создателю, чтобы восстановить создание. Или, как о том пишет свт. Василий Великий в «Беседе на Псалом 48»: «Человек не имеет такой власти перед Богом, чтобы умилостивлять Его за грешника: потому что и сам повинен греху». Согласно слову святого, здесь идет разговор о власти. Только имеющий таковую власть может стать Искупителем.
    Свт. Иоанн Златоуст, в «Беседе 10, на Послание к Римлянам», пишет по этому поводу: «Христос заплатил гораздо больше того, сколько мы были должны, и настолько больше, насколько море безпредельно в сравнении с малой каплей». То есть, согласно Иоанну Златоусту, Жертва Христа является выкупом Господина за попавшего в греховный плен раба. Причем, Господин выкупает раба, освобождая его от власти смерти, ценой собственной смерти. Общеизвестно – раба выкупает тот, кто имеет власть. Ибо, как писал этот же святой: «раб не может выкупить господина, но раба выкупает свободный».
    Златоусту вторит и прп. Ефрем Сирин, который пишет в «Толковании на Четвероевангелие, гл. 21»: «Поскольку долги наши вследствие отпадения от Бога превзошли всё своей многочисленностью… то Сам Сын Божий… не уничтожал долгов наших, пока преданный на Крест не вкусил смерти, так что Смерть Его сравнялась с винами нашими, ибо чрез нее изглажено то, для изглаждения чего недостаточны были все творения». Как видим, речь здесь идет о долгах (вине) людей, для искупления которых нужна была эта добровольная, единственно из милосердия принесенная жертва.
    В связи с этим можно было бы процитировать еще многих отцов Церкви, но смысл всех высказываний будет один: для искупления падшего человека были необходимы, как минимум, четыре условия:

    1. Решение Самого Бога для принесения Себя в Жертву за людей. То есть, на Предвечном Совете, Единый в Трех Лицах Бог принял решение о воплощении Слова Божьего, цель которого заключалась в принесении Его в Жертву за отступившее человечество.
    2. Решение это было принято добровольно. Несмотря на то, что замысел исходил от Отца Небесного, Сын Божий добровольно выразил согласие на его исполнение.
    3. Принятие такого решения произошло, единственно, по причине милосердия Бога к Своему созданию. Как видим, в этом решении не было никаких корыстных мотивов.
    4. Сын Божий стал Искупителем по причине того, что имел на это власть. То есть – Искупление онтологически заключает в себе категорию власти. Это – властная категория.

    Таким образом, если транспонировать вопрос Искупления в реалиях Церкви воинствующей, в итоге имеем следующее:
    1. Замысел об Искуплении всегда исходит от Единого во Святой Троице Бога. Ибо воплотившийся Христос пришел на землю во исполнение воли Отца Небесного.
    2. Необходимость добровольного согласия на совершение подвига искупления.
    3. Непричастность искупителя к тем грехам, которые он должен искупить.
    4. Искупитель это тот, кто согласился оплатить грех подвластных ему людей ценой своей смерти.

    Ко всему, надо помнить, что все человечество, желает оно того или нет, после Крестных страданий Спасителя, живет в эпоху Искупления. Эра от Рождества Христова должна по праву называться эрой Искупления. На догмате Искупления, от начала, основана вся христианская сотериология, ибо, если бы не было Искупления, то вслед за Апостолом Павлом мы могли бы воскликнуть: «проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1-е Кор. 15; 14). Но, весь мир, подчас не ведая того, уже две тысячи лет существует за счет этой Спасительной Жертвы.
    Возвращаясь к вопросу об Искуплении как властной категории, должно истолковать его с евангельской позиции. Апостол Павел писал по этому поводу в Послании к Римлянам: «Несть бо власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть» (Рим. 13; 1). На вопрос: какие власти учинены Самим Богом? – ответ снова дает Евангелие. Евангелие от Луки гласит: «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов, и на всю силу вражию» (Лк. 10: 19). А также, в Евангелии от Иоанна: «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20; 22, 23).
    Как видим, в приведенных выше цитатах говорится о двух видах власти – царской и священнической. О власти же главы «малой церкви» говорится в Первом Послании к Коринфянам Апостола Павла: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог» (1-е Кор. 11; 3). И далее: «Итак муж… есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа» (1-е Кор. 11; 7).
    Таким образом, видим, что от Бога (как бы в ознаменование Пресвятой Троицы) учинены три вида власти – царская, священническая, и власть мужа, как главы «малой церкви». Получают же таковую власть, будь то Царь, либо священник, либо – муж, глава христианской семьи, не самочинно, а благодаря Таинствам Церкви. Царь получает эту власть через Миропомазание в обряде Венчания на Царство. Священник – в Таинстве священства. Муж – в Таинстве браковенчания. Во всех же случаях, происходит так, как о том пишет Апостол Иоанн Богослов: «Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго». Отец Небесный, через Сына Божьего ниспосылает нам таковую власть. И вместе с тем – дары Духа Святого, благодаря которым, человек – будь то Царь, священник, или муж – получает способность исполнять  волю Создателя здесь на земле. При этом, надо поставить акцент, что дары Духа Святого ниспосылаются не «через Сына», и тем более, не «и от Сына» (католический лже-догмат), а непосредственно от Третьей Ипостаси Пресвятой Троицы.
    Одновременно с этим, надо уделить внимание такому аспекту. Еще со времени Апостолов, в Церкви установилась иерархия, в качестве подобия иерархии небесной. Благодаря такой иерархии, властные полномочия носят нисходящий (от высшего к низшим) характер. Дар власти нисходит: от Царя – к его подданным; от епископа – к священству и пастве; от мужа – к жене и детям. И поскольку, Искупление является властной категорией, то получивший (в Таинствах) дар власти, одновременно получает и возможность быть искупителем.
    В связи с Искуплением необходимо отметить, что все Таинства Церкви носят искупительный характер. Ко всему, ни одно из Таинств не совершается без участия в них человека. Ибо, если священник не окрестит обращенного в христианство, то, Первородный грех у такового останется неизглаженным. Аналогичным образом, если священник не отслужит Литургию, то Таинство Евхаристии не совершится. Если не отпустит грехи, то эти грехи так и останутся на грешнике. То же самое с Браковенчанием, то же с Венчанием на Царство. А поскольку все Таинства носят покаянный характер, когда человеку прощаются грехи, то одновременно с этим происходит и искупление грешника от этих грехов. Разрешает от грехов Сам Господь, но  не без участия человека.
    Ко всему, необходимо отметить важный аспект. Также, как Таинства Церкви являются собственностью Бога, а не есть результат обрядового чинопоследования, также и Искупление является собственностью воплотившегося Слова. Собственность же эта, по причине принадлежности ее к категории власти, может ниспосылаться человеку: во-первых – благодаря Таинству, как дар; во-вторых – как Божественное учинение, или Божественный чин.
    Таким образом – искупителями, среди людей, могут быть те, кому через Таинства Господь сообщил эту категорию власти: во-первых – Царь земной – Помазанник, как получивший власть над царством; во-вторых – священство, от иерея до Патриарха, как носители власти церковной; в-третьих – мужья, как главы христианских семей. А потому, в определенных (оговоренных выше) ситуациях, Помазанник-Царь может быть принесенным в жертву за свой народ, Патриарх – за Церковь, священник за приход. Муж – за свою семью. Потому что, если не так, то и нельзя ничего понять в вопросах тайны мученичества, тайны пролития жертвенной христианской крови.
    И в заключение, должно отметить, что Православная сотериология не допускает думать об Искуплении, как о чем-то застывшем, неподвижном и происшедшем раз и навсегда. Искупление носит деятельный характер. Оно не есть мертвая категория, но – живой процесс, благодаря которому Тело Христово – Церковь, существует в истории. И хотя начало Искуплению положено на голгофском Кресте, но при этом оно не заканчивается раз и навсегда (как о том учат протестанты) с этой Жертвой. Напротив, Искупление продолжается, и будет продолжаться, благодаря Таинствам Церкви, до конца времен. Продолжение же это происходит не само собой, но по причине действенности слов Спасителя «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее» (Мф. 16; 18).
    На Голгофе было положено только начало Искупления человечества. И от этого начала, как древо от корня, получили живительную силу все церковные Таинства. И именно потому Искупление – это живой процесс, а не мертвый артефакт евангельской истории. Более того, жизнь Церкви также невозможна без Искупления, как невозможна жизнь тела без сердцебиения и дыхания. Это непрерывный живой процесс. В новую эру, вся жизнь, не только Церкви, но людей и природы, пронизаны и напоены постоянно действующим в истории Искуплением. Именно оно, нераздельно присутствующее в Таинствах, есть та река и та атмосфера, благодаря которым (независимо от вероисповедания) существует все живущее на земле.
    Как видим, если следовать Православной (а не протестантской) логике по вопросу Искупления, то, со всей однозначностью видим, насколько легко и просто он раскрывается. Более того, рассмотренный с позиций Православной сотериологии, этот вопрос позволит избегнуть таких бытующих на Западе искажений, как церковный папизм и монархический абсолютизм. А также, позволит избегнуть «царебожничества», в понимании искупительного подвига святого Царя Николая II. Так как, в этом случае, святой Царь не стал равным Богу (по образу деспотий Азии), но единственно, совершил подвиг любви, в соответствии с ниспосланными ему дарами и, Свыше установленным чином.
    Ибо, тогда, в подвале Ипатьевского дома, рядом с царем земным смиренно предстоял Царь Небесный, благодаря чему, кровь Помазанника Божьего была пролита во искупление грехов Русского народа. Нам же остается только принести Покаяние за цареубийство. То покаяние, которое, без совершившейся на Царской Голгофе жертвы искупления, не могло быть принято Богом.


    ИМЯСЛАВИЕ и ИМЯБОРЧЕСТВО

    Вопрос почитания Имени Божьего не является частным спором, а тем более, не является спором аристотеликов с платониками, когда сталкиваются лбами адепты двух разных методов научного познания, но это вопрос краеугольный, как то происходило на всех Вселенских соборах. Это вопрос постижения людьми Сущности и Природы Бога. Казалось бы, что в XIV столетии, благодаря канонизации учения о «нетварных энергиях» Церковь поставила последнюю точку в учении о воплощении Бога. В ветхозаветном периоде осмысление этого вопроса началось с явления Аврааму Трех Ангелов, а также с явления Моисею Неопалимой Купины и в явлении ему Бога на Синае. Впоследствии Бог являлся пророку Даниила в образе Ветхого Деньми. Таким образом, неизобразимый Господь показал пророкам, что Он может являться человеку видимым образом. В новозаветный период Господь явился людям не только в видимом образе, но более того – воплотился, то есть обрел плоть подобную грешному человеку, но при этом Его Плоть не имела никакого греха.
    С той поры, как Бог воплотился, до самого XIV столетия шли неутихающие споры как о природе Святой Троицы, так и о природе Богочеловека – Сына Божьего. Казалось бы, тогда в XIV веке была поставлена последняя точка в этих спорах, но вот, в начале ХХ столетия, в предапокалиптические времена, с Небес была поставлена задача об Имени Бога. То есть, Господь этим сказал нам: сей вопрос настолько важен для дальнейшего существования человечества, что он со всей обязательностью должен быть решен. Вопрос Имени Бога – это вопрос как Сущности Святой Троицы, так Боговоплощения, так и действия Бога в этом грешном мире. По всей очевидности, Господь говорил людям: без положительного решения этого вопроса, Он более не может действовать в предапокалиптическом периоде истории, которым был по сути весь ХХ век.
    Тем более, Бог не может действовать в наши уже апокалиптические времена, если этот вопрос не будет решен в соответствии с учением Вселенской Православной Церкви. А.Ф. Лосев писал по этому поводу в «Философии имени»: «Имяславие является наиболее совершенной формой выражения сущности Православия… Бог не есть имя, но Имя – Бог». Лосев во время допросов свидетельствовал: «Похуление Имени Божьего непризнанием имяславческого учения – это снятие печати, которой был запечатан сатана».
    В том же ключе писал и Михаил Александрович Новоселов в письме к NN (конец 1918 – нач. 1919 г.): «Имяборческая стихия отравила нашу богословскую школу, нашу иерархию, наше пастырство, и естественно, отравляет всё церковное общество. Плоды отравления у всех на глазах. Ведь только слепой… не видит того растления, которое проникло в нашу церковную жизнь и которое является плодом давнишнего практического имяборчества… Никто деятельно не озабочен сохранением единства веры, ибо сознание этого единства утрачено кормчими Церкви…»
    Также, религиозный философ Владимир Францевич Эрн, писал в «Разборе Послания Св. Синода об Имяславии», что в книге монаха Илариона «На горах Кавказа» нет ничего принципиально нового в святоотеческом понимании Имени Божьего.
    Тем не менее, учение имяславцев афонитов, а равно, и книга монаха Илариона «На горах Кавказа» были осуждены Святейшим Синодом, и запрещены для издания в церковных типографиях, и для чтения в монастырях. Книгу монаха Илариона даже было велено сжигать, на что сам о. Иларион восклицал в негодовании: «Вот это дело! Вечным огнем, если не покаются, будут жегомы те, кто дерзнул сие! Боже наш! Какое ослепление и безстрашие! Ведь там прославлено Имя Бога нашего Иисуса Христа… Там в книге, все Евангелие и все Божественное Откровение, учение Отцев Церкви и подробное разъяснение об Иисусовой молитве… Это преступление легло неизгладимо и пойдет в вечность… Кровь стынет в жилах, – что вы сделали? Евреи распяли Сына Божиего – плоть Его, а вы устремились истребить и само Имя Его».   
    В этих словах святого нам дан ключ понимания о событиях ХХ столетия, а также о событиях настоящего времени. Проблема Имени Божьего, это проблема последних времен, или точнее – Апокалипсиса. Потому что вопрос сегодняшней борьбы с именами человеческими, через присвоение ИНН, СНИЛС, личных кодов, цифровых имен, вплоть до начертания на правую руку и чело, корнями уходит к началу ХХ века. Говоря кратко: Борьба с Именем Богочеловека привела  к борьбе с именем создания Божьего – человека. В этой вековой давности проблеме скрыта вся суть нынешней глобализации, суть разворачивающегося на наших глазах Апокалипсиса. Вопрос имяборчества, есть ни что иное, как – «кощеева игла» «зверя» Нового мирового порядка. 
    Для того, чтобы далее рассмотреть вопрос имяславия и имяборчества, необходимо кратко рассказать о сути конфликта.
    В начале ХХ века, схимонахом Иларионом была написана книга «На горах Кавказа», которая составлена в форме беседы двух кавказских старцев о духовных вопросах. В ходе повествования книги, старцы рассуждали также об Имени Божьем. Краткий вывод этих рассуждений заключался в формуле – «Бог не есть Имя, но Имя – Бог». Книга эта имела большой успех как среди монашествующих, так среди профессоров Академий и просвещенного общества. К слову сказать, эта книга очень понравилась преподобному Оптинскому старцу Варсонофию, который и благословил Великую княгиню Елисавету Феодоровну Романову издать ее массовым тиражем. Также известно, что позицию имяславцев поддерживали – св. прав. Иоанн Кронштадский, еп. Феофан (Полтавский) – царский духовник, митр. Московский Макарий (Невский), прот. Павел Флоренский. Также Алексей Федорович Лосев, Михаил Александрович Новоселов, Владимир Францевич Эрн, и многие другие.
    Катализаторами процесса борьбы с имяславцами, которых стали обвинять в «имябожничестве», были афонские ученые монахи Алексий (Киреевский) и Хрисанф (Минаев). С их подачи, против имяславия восстали, в той же степени ученые архиереи – архиеп. Волынский Антоний (Храповицкий) и архиеп. Никон (Рождественский). К ним затем присоединился митр. Санкт-Петербургский Владимир (Богоявленский), а также еще четыре архиерея, в числе которых был архиеп. Финляндский Сергий (Страгородский).
    Тем не менее, распря на Афоне, начатая указанными учеными монахами, продолжалась. Чтобы прекратить ее, по инициативе иером. Антония (Булатовича) и архим. Давида (Мухранова), было решено переизбрать поддержавшего имяборцев игумена Пантелеимонова монастыря. Большинством голосов игумен был переизбран. Таким же образом было смещено начальство и в Андреевском скиту. Возмездие не заставило себя ждать.
    В июне 1913 года, на Афон, на военном корабле «Донец», прибыл архиеп. Никон (Рождественский). Должно отметить, что еще прежде него на Афон прибыл Синодальный миссионер игумен Арсений (Алексеев). Изучив вопрос, сей благоразумный игумен принял сторону имяславцев. В отличие от о. Арсения, архиеп. Никон переубеждению не поддавался. Увидев, что монахи-святогорцы твердо стоят на своих позициях, он обратился к послу в Константинополе М.Н. Гирсу и консулу А.Ф. Шебунину. А по прибытии домой, к обер-прокурору Синода В.К. Саблеру. Еще ранее, в 1912 году, по настоянию имяборцев, была проведена экспертиза со стороны греческих богословов с острова Халки, среди которых только один знал русский язык. После представления этой экспертизы, последовательно – патриархам Иоакиму III и Герману V, было получено заключение – о еретичности учения имяславцев. Получив желаемый результат, имяборческая партия обратилась к Императору Николаю II, представив богословский спор на Афоне с политической позиции. От лица Царя было дано указание о прекращении «бунта» монахов. Соответствующие полномочия были предоставлены обер-прокурору Саблеру и архиеп. Никону.
    Надо сказать, что посол Гирс и архиеп. Антоний (Храповицкий) еще в январе 1913 г. грозились послать на Афон военную канонерку с тремястами солдат, но, милостью Божией тогда этого безчинства не случилось. Погром начался во время вечернего богослужения 16 июля (нов. ст.) 1913 года. После часового обливания монахов из брандспойтов, пьяная солдатня, под присмотром архиеп. Никона и консула Шебунина, приступила к насильственной депортации монахов. В результате этого побоища были тяжело ранены 46 монахов. Четверо их них впоследствии скончались. Императрица Александра Феодоровна назвала Никона «афонским злодеем».
    Должно отметить, что в феврале 1914 г. иером. Антоний (Булатович) обратился с письмом на имя Государя, с просьбой разобраться в возникшем конфликте. Тогда же, Царем и Царицей были приняты четыре монаха-имяславца, которые подробно рассказали о сути проблемы. После этого разговора с афонитами, Царь Николай II дал указание Синодальной Московской Конторе расследовать это дело. Заседание Церковного суда состоялось 7 мая 1914 г., которое признало учение имяславцев согласным учению Святых Отцов Вселенской Церкви.
    Но, еще 18 марта этого же года, Собор епископов Киевской митрополии, прошедший под председательства митр. Киевского Флавиана, признал «Исповедание» афонитов вполне православным.
    Когда Церковный суд, который проходил под председательством митр. Московского Макария (Невского), принял оправдательное решение, то шестеро опрошенных монахов, в сопровождении еп. Верейского Модеста поехали в Санкт-Петербург. С 10 по 24 мая Святейший Синод рассматривал выводы Синодальной Конторы, в результате чего, от лица Синода был написан Указ № 4136, в котором констатировалось, что исповедание имяславцев является абсолютно православным.
    Казалось бы, справедливость восторжествовала. Но… сам Указ № 4136 не только не был опубликован в церковной прессе, но даже не был разослан по консисториям епархий. Напротив, по епархиям по прежнему рассылались письма, с требованием о принятии в монастыри только тех иноков, которые принесут покаяние в ереси «имябожия».
    Тем не менее, защитники Имени Божьего, продолжали отстаивать свои позиции, справедливо указывая, что рассматривать вопрос имяславия, надо с точки зрения, как VII Вселенского собора, об иконопочитания, а также Собора 1351 г. в Константинополе, когда восторжествовало «Учение о Фаворском свете». Этот Собор однозначно утверждал, что «Имя Божие есть Его энергия и Сам Он». В этом же ключе мыслили и имяславцы. Например, еп. Феофан Полтавский так высказывался об Имени Бога, как о том писал митр. Вениамин (Федченков) в работе «Имяславие»: «Бог – везде; и, конечно, Он находится и в Своем имени». Прот. Павел Флоренский, в статье «Об Имени Божьем» высказывался более определенно: «Имя Божие есть Бог; но Бог не есть имя. Существо Божие выше энергии Его, хотя эта энергия выражает существо Имени Бога». Или, о том же, в книге «Имена»: «Имя – лицо, личность, а то или другое имя – личность того или другого типического склада». Как видим, Павел Флоренский указывал на неразрывную связь имени и личности, касательно как самого человека, так и его Создателя – Бога.
    Наш современник, митр. Волоколамский Иларион (Алфеев), в книге «Имяславие» указывает, что «спор между имяславцами и имяборцами – это спор между молитвенным благочестием и богословской ученостью, являющийся продолжением споров между Православными и евномианами в IV веке, между иконопочитателями и иконоборцами в VIII-IX веках, между Симеоном Новым Богословом и его противниками в XI веке, и между Григорием Паламой (исихастами) и Варлаамом Калабрийским (учеными монахами) в XIV веке».
    Споры вокруг Имени Бога в царской России не утихали, а потому, было решено перенести рассмотрение позиции имяславцев на готовящийся Поместный Собор. Но, увы, на этом Соборе, из числа последовательных защитников Имени Божия, был только епископ Полтавский Феофан (Быстров). Митрополиты Макарий (Невский) и Питирим (Окнов) находились к тому времени на покое. Профессор МДА Митрофан Дмитриевич Муретов скончался еще в марте 1917 года. Поэтому, вопрос имяславия на Соборе даже не рассматривался. Более того, вышеознаменованные архиереи добились того, чтобы отменить и сам Указ № 4136, и вернуться к прежнему определению об осуждении «имябожников». Сознательно ли они это сделали, или через них действовал дух инуде, сейчас трудно понять, но, ясно в этой ситуации одно. Имяборцы, как прежние, так и нынешние, посредством возведения хулы на Имя Божие, тщательно оберегают, с одной стороны – корень и исток царства грядущего антихриста, а с другой – злые плоды этого царства, которые наблюдаем ныне, в виде атрибутов создаваемого повсюду киберсоца, в числе которых – ИНН, СНИЛС, смарткарты, штрих-кодовая система, чипирование всего и вся, в конечном итоге – лазерное начертание на правую руку и чело. Богохульство начала ХХ века подорвало само основание цивилизации Логоса, отчего стало возможным утверждение цивилизации «цифры».
   Тем не менее, как указывали на то все адепты имяславия, догматическое решение вопроса находится не за семью печатями. Ключ к таковому решению дает «Определение Константинопольского Поместного Собора 1351 года». Прилагаемый ниже текст «Определения» размещен в книге А.Ф. Лосева «Очерки античного символизма и мифологии» на стр. 892-903. Лучше всяких слов, он дает подтверждение верности позиции монахов-имяславцев:
    «1. [Свет (Фаворский) не есть ни сущность Божия, ни тварь, но энергия сущности].
    Мудрствующим и говорящим, что Свет воссиявший от Господа при Его божественном преображении, есть то мечтание, тварь и призрак, появившийся на короткое время и вскоре исчезнувший, то сама божественная сущность, – как умовредно ввергающим себя самих в самое противное и совершенно невозможное (и в первом случае безумствующим в отношении тварного и нетварного безумством Ария, разделяющего единое Божество и единого Бога, во втором же – согласующимся с злочестием массалиан, утверждающих, что божественная сущность – видима) и не исповедающим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что оный божественнейший Свет не есть ни тварь, ни сущность Бога, но – нетварная, естественная благодать, воссияние и энергия, нераздельно и вечно происходящая от самой божественной сущности, – анафема, анафема, анафема.
    2. [Энергия сущности нераздельна с сущностью и неслиянна с нею].
    Еще тем же самым мудрствующим и говорящим, что 1) Бог не имеет никакой естественной энергии, но думающим, что существует только сущность и что совершенно одно и то же и не-различны – божественная сущность и божественная энергия и между ними не мыслится никакое различие в том или другом отношении, напротив того, – одно и то же называется то сущностью, то энергией [этим еретикам], как неразумно уничтожающим во всех отношениях и саму божественную сущность и приводящим ее к небытию (ибо учители Церкви дословно говорят, что только небытие лишено энергии), еще же и 2) мыслящим Савеллиево учение и его старое сочетание, слияние и сопряжение в трех ипостасях божества, теперь же дерзающим возобновлять [это] в отношении божественной сущности и энергии и подобным образом злочестиво сопрягающим их и не исповедающим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, сущность в Боге и сущностную и естественную Его энергию (как ясно показало большинство других святых, и в особенности [святые отцы] VI святого и вселенского Собора, относительно двух энергий Христа, божественной и человеческой, и двух воль, сковывая [из них] одну цельную) и в самом деле не хотящим мыслить, что как единение божественной сущности и энергии неслиянно, так и [их] различие нераздельно, и в иных отношениях и в особенности [неслиянно и нераздельно] – в отношении причины и результата причины, неучаствуемого и участвуемого, [или вообще] сущности и энергии, этим следовательно, нечестивцам, умышляющим таковое, – анафема, анафема, анафема.
    3. [Энергия сущности нетварна].
    Еще тем же самым мудрствующим и говорящим, что всякая естественная сила и энергия триипостасного Божества тварна, и на основании этого принуждающим славить и саму божественную сущность как тварную (ибо, по святым, тварная энергия должна являть и естество как тварное, а нетварная должна начертывать и сущность нетварную), и отсюда подвергающимся опасности впасть уже в совершенное безбожие, и навязывающим чистой и непорочной христианской вере эллиннскую мифологию и служение тварям, и не исповедающим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что всякая естественная сила и энергия триипостасного Божества нетварна, – анафема, анафема, анафема.
    4. [Энергия сущности не вносит разделения в самую сущность и не нарушает ее простоты].
    Еще тем же самым мудрствующим и говорящим, что от этого вообще происходит в Боге сложение, и не послушествующим учению святых, учащих, что в естестве не происходит никакого сложения от естественных [сил и энергии], и отсюда клевещущим не только на нас, но и на всех святых, явственно научающим часто во многих местах простоте в Боге и несложности, и – различию божественной сущности и энергии, так что различие это совершенно не вредит ни в каком отношении божественной простоте (ибо не могли же они пытаться богословствовать в таком противоречии с самими собой), пустословящим, следовательно, таковое и не исповедающим, согласно боговдухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что с этим боголепным различием вполне прилично сохраняется и божественная простота, – анафема, анафема, анафема. 
    5. [Имя «Божество» относится не только к сущности Божией, но и к энергии, т.е. – энергия Божия тоже есть сам Бог].
    Еще тем же самым мудрствующим и говорящим, что имя Божества говорится только о божественной сущности, и не исповедающим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что оно налагается не меньше и на божественную энергию, и при этих обстоятельствах опять-таки почитающим всеми способами одно [только] Божество Отца, Сына и Святого Духа, считать ли Божеством Их сущность и энергии (как и этому [почитанию] научают нас божественные тайноводцы), – анафема, анафема, анафема. 
    6. [В сущности Божией тварь не может участвовать, в энергии же – может].
    Еще тем же мудрствующим и говорящим, что божественная сущность участвуема, как уже не стыдящимся вновь вводить в нашу Церковь злочестие массалиан, болевших тем же самым мнением, и не исповедающим, согласно богодухновенному богословию святых и благочестивому мудрованию Церкви, что она совершенно необъемлема и неучаствуема, участвуема же божественная благодать и энергия, – анафема, анафема, анафема.

    Полностью «Определение» Собора от 1351 года содержит 15 пунктов, но главный догматический аспект выражен в первых шести пунктах, которые и приведены здесь дословно. Сравнительный же анализ догматики указанного Собора с вероучительной стороной имяславцев, заставляет поставить знак тождества первого со вторым (особенно того, что касается пунктов 5 и 6). При этом, «слово Бог» употребляется отцами Собора для обозначения как Существа, так и Действия Божия (как сказано о том в пункте 5). Ко всему, издревле Церковь определила, что Имя Божье является извечным и нетварным. Как о том сказано Господом Моисею: «живу Аз, и присно живет Имя Мое» (Числ. 14; 20-21). Здесь, в словах – «присно живет», прямое указание на извечность и нетварность.
    Ко всему, согласно определению этого Собора «энергии и сущность находятся в чудном единстве». Хотя, при этом – энергия не есть новая Сущность, и не есть новая Ипостась. В пунктах же 1-и, 2-м и 5-м Собор ясно определил, что: «Не только сущность Божия есть Божество (Божественная природа), но и энергии Его суть Божество (Божественная природа)». Как о том и сказано в пункте 5-м: «Тем же... говорящим, что имя Божества говорится только о божественной сущности, и не исповедающим… что оно налагается не меньше и на божественную энергию… – анафема».
    В этих определениях Собора дается ключ к пониманию того, что – энергия Божества, есть одновременно – действие Божества. И, как мы читаем в пункте 5-м этого Собора, между – именем Божества, и – энергиями (т.е. – действием) Божества ставится знак тождества. Так исповедуют свое вероучение отцы имяславцы. И их исповедание, как определил это Церковный суд Московской Синодальной Конторы в мае 1914 года, признано согласным учению Святых Отцев Вселенской Церкви.
    Но, чему же учат нас по этому поводу отцы имяборцы? Если мы обратимся к Посланию Св. Синода от 18 мая 1913 года, то в нем говорится, что «Имя Божие не есть энергия Божия». И далее: «Имя Божие не может быть называемо Божеством». Хотя, солидарный с имяборцами профессор Сергий Троицкий писал в своем докладе, что «Имя Божие может называться Божеством». Где же истина?.. Истины у имяборцев нет, потому что, в любом случае они подвели себя под анафему Константинопольского Собора 1351 года.          
    В заключение хочется сказать, что рассуждая о нетварных энергиях, свт. Григорий Палама, называя Фаворский свет Славой Божьей, самого человека именовал лучом славы Бога. Сравни: Евр. 1; 3 – об Иисусе Христе: «сияние славы и образ ипостаси Его». А равно: «Итак муж… есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа» (1-е Кор. 11; 7). Таким образом, применяя это утверждение к именам, можно имя человека называть лучом славы (или – «сиянием славы») Имени Бога. Тогда, с этих позиций становится понятным упорство сил зла, в деле замены имен человеческих на имена цифровые. Ко всему, ересь имяборчества появилась не сто лет назад, но сразу после Вознесения Господа нашего Иисуса Христа. Свидетельством тому книга «Деяний святых Апостолов».
    Четвертая глава «Деяний» говорит об этом так: Первосвященники «Повелевше же има вон из сонмища изыти, стязахуся к себе глаголюще: что сотворим человекома сима; яко убо разумно знамение бысть има, всем живущим во Иеросалиме яве, и не можем отврещися. Но да не боле прострется в людех, прещением да запретим има, ктому не глаголати о Имени сем ни единому от человек. И призвавше их, заповедаша има отнюд не провещевати, ни учити о Имени Исусове» (Деян. 4; 15-18).
    Следующая глава свидетельствует уже о закоснении имяборцев в ереси, ибо сказано: «И вопроси их архиерей, глаголя: не запрещением ли запретихом вам, не учити о Имене сем» (Деян. 5; 27, 28). К чести же Учеников Христовых, они выдержали, подобно монахам-афонитам, попущенное испытание: ибо «радующеся от лица собору, яко за Имя Его сподобишася бесчестие прияти» (Деян. 5; 41).
    Другим серьезным шагом в развитии имяборчества можно считать введение в период церковной реформы середины XVII века праздника «Обрезания Господнего», которого ранее на Руси не существовало. Можно предположить (и это вопрос церковным историкам), что в древности, 1-го января праздновалось «Наречение Имени Господнего», ибо в Евангелии от Луки сказано: «И егда исполнишася осмь дний, да обрежут Его, и нарекоша Имя Ему Иисус, нареченное Ангелом прежде даже не зачатся во чреве» (Лк. 2; 21).
    В пользу же имяславия говорит не только решение Поместного Собора 1351 года, и не только Евангелие и книга Деяний Апостольских, но и обычный молитвослов. Например, молитва ко Пресвятой Троице гласит: «Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твого ради». В Молитве Господней также говорится: «Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя…» А в другой молитве ко Пресвятой Троице утреннего правила благовествуется: «…и воспевати всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
    В молитве же 1-й св. Макария Великого утреннего правила, вновь сказано: «…да неосужденно отверзу уста моя недостойная и восхвалю имя Твое святое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». И ко всему, в молитве 10-й ко Пресвятой Богородице, также сказано: «…Яко благословенна еси от всех родов, и славится пречестное имя Твое во веки веков. Аминь».
    Таким образом, видим, что всякий читающий молитвослов православный человек, является практическим имяславцем.
    Имяславцем же является и тот, кто со вниманием читает Евангелие. Особое раскрытие темы Имени Божьего дает нам Евангелие от Иоанна. Например, в 14-й главе сказано: «И еже аще что просите от Отца во имя Мое, то сотворю: да прославится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, то сотворю» (Ин.14; 13,14). Также об Имени Господнем говорит и 15-я глава: «Но сия вся творят вам за имя Мое» (Ин. 15; 21). В 16-й главе с особой значимостью раскрывается сила Имени Христа: «Аминь аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Доселе не просите ничесоже во имя Мое: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет» (Ин 16; 23, 24). В Молитве же за оставляемых учеников, Христос так говорит Отцу Небесному: «Явих имя Твое человеком, ихже дал еси Мне от мира» (Ин. 17; 6).
    И, еще Апостол Иоанн Богослов свидетельствует о данной от Бога заповеди: «и сия есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Иисуса Христа» (1-е Ин. 3; 23).
    Апостол же и Евангелист Матфей, цитируя пророка Исайю (Ис. 42; 4), так говорит об Имени Божьем: «И на имя Его будут уповать народы» (Мф. 12; 21). Произнесена эта цитата перед тем, как Господь стал Именем Божьим изгонять бесов Более определенно по этому поводу высказывается Апостол и Евангелист Марк: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы». (Мк. 16; 17,18).
   Не в меньшей степени говорит об Имени Божьем царь, пророк, и псалмопевец Давид. В Псалме 22-м возносится такое прошение: «Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради Своего» (Пс. 22; 3). В Псалме же 39-м сказано: «Блажен муж, емуже есть имя Господне упование его» (Пс. 39; 5). Псалом 43-й говорит об Имени Божьем трижды: «и о имени Твоем уничижим востающия на ны», и далее: «О Бозе похвалимся весь день и о имени Твоем исповемыся во век». Заканчивается же Псалом словами: «Воскресни, Господи, помози нам и избави нас имене ради Твоего» (Пс. 43; 6, 9, 27). Псалом же 113-й возглашает и вовсе общеизвестное: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу» (Пс. 113; 9). Ко всему, всякий читающий правило ко Причастию знает, что в Псалме 115-м дважды звучит призыв к Имени Господнему. И, наконец, во Псалме 117-м звучит важное указание, имеющее родственный смысл с приведенной выше цитатой 16-й главы Евангелия от Марка: «Вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им» (Пс. 117; 11).
    И не это ли «противление именем Господним» проповедовали Апостолы, когда предстали перед судом Синедриона. Святые Апостолы так ответили первосвященникам, запрещавшим вести проповедь о Христе: «Да будет известно всем и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав: Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения; ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4; 10-12).
    О значимости и силе Имени Божьего говорит и «Откровение» Апостола Иоанна Богослова: «И Ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит: знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся Имени Моего… И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле» (Откр. 3; 7,8,10).
    Как видим, имяславцем, не только практическим, но и богословствующим, становится всякий, кто вдумчиво читает Псалтирь, Евангелие, и Апостолов. Можно предположить, что главные имяборцы, в лице архиепископов Антония (Храповицкого) и Никона (Рождественского), читали эти книги механически, без глубокого проникновения в смысл. Другого объяснения здесь трудно придумать, потому что в противном случае они бы сами стали славить всесвятое Имя Божье, а не докатились бы до хулы на него.   

    В заключение этой монографии полезно возвратиться к высказыванию А.Ф. Лосева, который во время допросов свидетельствовал: «Похуление Имени Божьего непризнанием имяславческого учения – это снятие печати, которой был запечатан сатана». Поэтому, после всех ужасов гражданской войны, искусственного голода, красного террора, Второй мировой войны, нам ныне живущим можно со всей ответственностью говорить, что люди, которые добились на Поместном Соборе 1917-18 гг. отмены оправдательного Указа Святейшего Синода за № 4136, являлись продолжателями того имяборчества, которое (как говорит о том книга «Деяний» - 4; 18, и 5; 28) начали иудейские первосвященники. Можно сказать более: первосвященники начала ХХ века, отменой оправдательного Указа № 4136, охранили от разрушения закладной камень грядущего царства антихриста. И уже ныне, продолжающейся более века шумовой завесой о проблеме имяславия, наследники этих же людей уводят народ от понимания, что «кощеева игла» глобализации, ее корень, находится именно в недрах имяборчества. Делают они это для того, чтобы Православный народ не понял – достаточно только посечь корни этой гидры, и предать ее анафеме (как то сделали отцы Собора 1351 года), как ядовитое древо «Нового мирового порядка» засохнет на корню.
    Перед нами вновь встает вопрос шекспировского порядка. Ибо, если правда имяславия восторжествует, то восторжествует на века и Правда Божия на земле. Если же нет, то восторжествует кривда царства антихриста. Но, да не будет. Ибо, не напрасно сказано в книге Деяний Апостольских: «…нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись». Господь сил с нами.
    А.Ф. Лосев, говоря об истоках имяборчества, во время допросов свидетельствовал: «Похуление Имени Божьего непризнанием имяславческого учения – это снятие печати, которой был запечатан сатана». Поэтому, можно со всей ответственностью говорить, что люди, которые добились на Поместном Соборе 1917-18 гг. отмены оправдательного Указа Святейшего Синода за № 4136, являлись продолжателями того имяборчества, которое (как говорит о том книга «Деяний») начали иудейские первосвященники. Этой отменой, первосвященники начала ХХ века, охранили от разрушения закладной камень грядущего царства антихриста. И уже ныне, продолжающейся более века шумовой завесой о проблеме имяславия, наследники этих же людей, уводят народ от понимания, что «кощеева игла» глобализации, ее корень, находится именно в недрах имяборчества. Делают они это для того, чтобы народ не понял – достаточно только посечь корни этой гидры, предать ее анафеме (как то сделали отцы Собора 1351 года), так ядовитое древо «Нового мирового порядка» засохнет на корню.
    Но, несмотря на то, что имяборчество сейчас торжествует, мы не должны отчаиваться. Потому что сонм прославленных Церковью имяславцев ныне пребывает на Небесах. В первую очередь, здесь идет речь о свт. Григории Паламе, благодаря которому был положительно решен вопрос о Божественных энергиях, а также вопрос об Имени Божьем. Во-вторых, это св. прав. Иоанн Кронштадский, раскрывший вопрос имяславия в книге «Моя жизнь во Христе». В-третьих, это святые Царственные мученики – Царь Николай Второй, Царица Александра Феодоровна, и прпмч. Елисавета Феодоровна. Имяславцами являлись и такие святые, как свт. Макарий (Невский), прп. Варсонофий Оптинский и муч. Михаил Новосёлов.
    Мы должны иметь надежду о реабилитации имяславия еще и потому, что благодаря Поместному собору 1351 года, мы получили то догматическое основание, которое и поможет нам на Грядущем Соборе в Истине. Ко всему, серьезную поддержку имяславию оказали такие философы, как Алексей Лосев – «Философия имени», прот. Павел Флоренский – «Имена», и Владимир Францевич Эрн – «Разбор Послания Св. Синода об Имяславии».
    На стороне имяславцев стоял целый сонм архиереев, в лице митр. Киевского Флавиана, митр. Санкт-Петербургского Питирима (Окнова), Царского духовника еп. Феофана Полтавского, митрополитов Трифона (Туркестанова) и Вениамина (Федченкова), а также экзархов Грузии архиепископов Иннокентия и Алексия. Серьезный богословский анализ имяславия провел экстраординарный профессор Троице-Сергиевой Лавры Митрофан Дмитриевич Муретов. И это, далеко не полный список защитников и сторонников имяславческого движения.
    Размышляя над Промыслом Божиим о России, в конечном итоге приходишь к такой парадоксальной мысли – упорное игнорирование Поместным Собором 1917-18 гг. вопроса имяславия (даже не вошедшего в повестку его работы), является на самом деле проявлением величайшей милости Божией!.. Потому что, если бы вопрос об Имени Божьем был выставлен на соборное обсуждение, то, со всей однозначностью, это обсуждение завершилось бы анафематствованием имяславческого учения. Не нужно быть пророком, чтобы сказать: итогом этой анафемы была бы катастрофа планетарного масштаба. Россию постигла бы участь, о которой сказано в Евангелии: «истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу сему» (Мф. 10; 14-15).
    Но, главный ужас состоял бы здесь в том, что тяжесть имяборческого греха не смогла бы искупить и жертва святых Царственных мучеников. Скажем прямо, в случае соборной анафемы на Имя Божие, жертва Царской Семьи была бы напрасной. А потому, Господь, зная все наперед, не допустил разбора этого вопроса на Соборе 1917-18 годов.
    Ради Царской жертвы за народ, Бог продлил время на покаяние. Продлил его ради того, чтобы пройдя через многие скорби, мы начали бы постепенно прозревать. Продлил для того, чтобы хотя бы некоторые из нас смогли придти к покаянию.   
    Поэтому, перед нами вновь встает вопрос шекспировского порядка. Ибо, если правда имяславия восторжествует, то восторжествует на века и Правда Божия на земле. Если же нет, то восторжествует кривда царства антихриста. Но, да не будет. Господь сил с нами.


    ЕРЕСЬ СОБОРОБОРЧЕСТВА

    Если обратиться к корням «царебожничества», которое всегда выступало как противоположная соборности сила, то позиция цезарепапизма возникла не сегодня. Первые предпосылки ее появились еще при Великом Князе Иоанне  III, и далее, при Царе Иоанне Грозном. Но, стоит оговориться, что эти Самодержцы совершали отрешение архиереев от власти не по личным мотивам, но как врагов Церкви и государства. При этом требовалось, после соответствующего дознания, решение церковной иерархии. Ко всему, никто из упомянутых Самодержцев не дерзал богохульно называть себя Главой Церкви. При Петре I положение кардинально переменилось. Теперь, вопрос назначения архиереев и удаления их с кафедры, стал зависеть от воли самого Монарха.
    В таковой позиции Петра, пожалуй, не было бы большой трагедии для Церкви. Ибо, со смертью тирана положение всегда меняется в прежнюю сторону. Но, тем не менее, положение не изменилось ни при Елизавете Петровне, ни в годы радикальных перемен Александра II, ни даже в годы царствования святого Царя Николая II. В чем же причина ситуации, когда Русская Церковь была на двести лет лишена патриаршества и соборного управления? Ответ заключается в том, что препятствием тому было, не только в созданной Петром законодательной базе, но, в глубинно измененном формате управления, как государством, так Церковью, так и гражданским обществом. Формат же этот заключался, для Церкви – в «Духовном регламенте», для общества и государства – в «Табели о рангах».
    «Табель о рангах», формально не отменял сословных прав и преимуществ, но, тем не менее, перевел все сословия в число служилых людей. Кто-то из славянофилов выказал довольно едкую фразу, по поводу отсутствия в России гражданского управления: «Когда на общество одели сюртук Табели о рангах – общества не стало». Не стало же его по той причине, что общество во всем заменило государство. Отныне, и князь, и дворянин, и чиновник, и священнослужитель, и купец, и военнослужащий, были встроены в одну, уравнивающую всех (в соответствии со степенью) систему. И эта встроенность в систему не являлась наследственной, а также сословной принадлежностью, но зависела от государства, и если говорить прямо – от руководившего государством Монарха. Но, хуже того, в России, по большому счету, не стало и Церкви как соборного организма. Церковь заменил тот же «Табель», когда во главе ее стал обер-прокурор, подчинявшийся лично Императору.   
    Согласно церковной догматике, Тело Христово – Церковь, не есть организация, как о том мыслят на Западе, но – соборный организм. Изменения же совершенные Петром I носили столь глубинный характер, что Тело – организм, после включения его в систему учреждения, в систему госструктуры, должно было превратиться (по замыслу создателей «Табели»), ни много ни мало – в механизм. Парадокс же состоял в том, что это случилось не где-то на Туманном Альбионе, что было естественно для протестантского исповедования, но у нас на Святой Руси. Случилось, несмотря на то, что подобное положение  противоречит самому духу христианства, более того, является напрямую анти-христианством. Поэтому, не удивительно, что Православная Церковь в России, после церковного раскола и отмены соборности, по методам управления, а также в вопросах духовного просвещения и богословия, обрела сходство с католичеством. Сходство состояло в том, что католическая церковь, это именно – учреждение, а в плане управления – механизм. Отсюда, не удивительно, что после встраивания церковной иерархии в «Табель о рангах», после того, как Православным народом стали управлять цезарепапистскими методами – учреждение и механизм появились и в Русской Православной Церкви.
     Анти-христианство такого метода управления Церковью состоит в том, что после введения в ней Синодальной системы был грубо попран Девятый член Символа Веры: «Верую… во едину, Святую, Соборную, и Апостольскую Церковь». Эту трагедию рубежа XVII–XVIII веков предстоит еще всесторонне осмыслить. Осмыслить с одной единственной целью, чтобы вынести по этому поводу взвешенное соборное решение. И, это есть не пожелание, но насущная необходимость, потому что без соборного осмысления этой проблемы, попытка возродить Святую Русь и Православное Самодержавие, явится опасной маниловщиной, результат которой будет еще более страшным, чем эксперименты Горбачева и Ельцина в 90-е годы ХХ столетия.
    Автора могут обвинить в голословности и отсутствии аргументов, но вспомним ситуацию второй половины XIX века, а также начала ХХ-го, когда пытались возродить общество и возродить соборность, закрыв глаза на вышеозначенные проблемы. К чему это привело? Это привело к росту революционных настроений, к развитию либерализма, а внутри Церкви, к тому же либерализму, и как следствие,  развитию ересей имяборчества и цареборчества. И, всякий раз с нами будет происходить то же самое, если в желании возродить общество, мы будем оставлять на этом обществе казенный сюртук «Табели», а в желании возродить соборность, оставим без осуждения причину наших бед – собороборческую ересь.
    Говоря о собороборчестве, а также, о вызревшем в ее недрах цареборчестве, следует задать вопрос: «Почему цареборчество вызрело в недрах именно тех институтов, которые должны были как раз стоять на защите Царства?» И – «Почему созданная Петром церковная консистория, призванная верой и правдой служить Самодержавию, она же Самодержавие и предала?» На самом деле причина этого предательства проста. Консистория, в отличие от Церкви, является не организмом, но организацией и механизмом, как любой бюрократический аппарат. А бюрократия, под какой бы эгидой она не существовала, всегда стремится к перерождению в олигархию, или в чиновничью номенклатуру. Номенклатуре, или олигархии, нужна слабая верховная власть, чтобы под прикрытием этой власти править самой. Именно поэтому, консистория, или механизм, посредством которого государство стало управлять Церковью, закономерно предала своих создателей. Что не удивительно, ибо Церковь, это в первую очередь организм, и лишь потом – организация, а консистория, это не только не организм, но – механизм, или учреждение имеющее вид организации. Причем, в учреждение сие не было заложено никаких механизмов, позволявших обществу или церковному народу оказывать на него каноническое воздействие. Когда же царская власть ослабла, то методов воздействия на окончательно выродившийся в олигархию Синод, не осталось.
    В феврале-марте 1917 года, в адрес Святейшего Синода пошли письма, как от церковной общественности, так и от гражданских лиц. Все эти письма были Синодом проигнорированы. Хуже того, были отвергнуты и просьбы должностных лиц: об анафематствовании революционеров и всероссийской молитвы за Царя, предложенных обер-прокурором Н.П. Раевым и его заместителем Н.Д. Жеваховым. Почему эта трагедия смогла совершиться? Потому что Синод, ко времени революции успел переродиться в олигархию. По слову Льва Гумилева – олигархия, это не есть классическая форма правления, будь то государство или Церковь, но всегда – химера. Срок жизни химеры, по определению знаменитого этнолога, составляет 200 лет. Священный Правительствующий Синод был создан Петром I в 1721 году. И если бы Лев Гумилев жил в начале XVIII столетия, то он уже тогда спрогнозировал бы точную дату крушения, как создаваемого Петром Самодержавия, так и его синодальной системы.
    Причина того, что в марте 1917 г. Святейший Синод не поддержал Царя, заключается не в том, что были-де какие-то особо нехорошие архиереи (хотя, доброе стадо, не без дурной овцы), а в том, что в результате созданной Первым Императором России ереси собороборчества, в недрах Церкви постепенно зрела, и к началу ХХ века окончательно созрела ересь цареборчества. Еще раньше эта ересь созрела в недрах дворянства, которое, будучи угнетаемо (как и простой народ), желало отмены подобного положения, что выразилось во флуктуациях, близких к государственному перевороту, возведения на престол трех Императриц XVIII столетия, а затем убийства Императора Павла I (в этом ключе можно говорить и о бунте Емельяна Пугачева), а затем восстания декабристов. Потому что, дело здесь состояло не только в том, что заговорщики являлись масонами, то есть – воспитанными в западном (читай – петровском) духе, но еще и в том, что в частности декабристское восстание явилось реакцией высших сословий на искусственно внедренную парамасонскую «Табель о рангах». Потому что, эта «Табель», по мысли ее создателей, должна была уравнять в единую бюрократическую систему все сословия в России.
    Через означенную «Табель», планировалось ни много ни мало, заключить живой организм Церкви и живой организм общества в мертвую бюрократическую систему. Никто в России этого явственно  не осознавал. Прежде всего, не осознавали сами Цари, но душа народа и сословный дух бунтовали против такого положения вещей. Поэтому, неудивительно, что к следующему этапу бунта подключились уже не дворяне, но разночинцы, которые, после многих покушений, все-таки убили Императора Александра II. И, поскольку причины бунта остались неустраненными, то не удивительно, что к участию в цареборчестве подключился простой народ, более того, подключилась сама Церковь (или – довольно значительная часть ее). Февраль 1917 года наглядно всем показал, что происходит, если по слову свщмч. Илариона (Троицкого) – «выклевать живое сердце Церкви», и если живую сословность опутать снаружи и изнутри сетью масонской «Табели».
    Вывод из всего сказанного выше рождается один: если мы сейчас не осудим, как собороборчество, так в равной степени имяборчество и цареборчество, то тщетны всякого рода попытки по возрождению не только Самодержавия (более того – Святой Руси), но и вообще – гражданского общества. Ибо, мы уже знаем на исторических примерах, к чему приводят эти попытки. Дарование вольности дворянству Екатериной II, привело к росту вольнодумства и либерализма. Возрождение гражданского общества Александром II, привело к росту нигилизма и революционных течений. Учреждение Думы святым Царем Николаем II, привело напрямую к революции. Потому, видимо, и не попустил Господь созыва Поместного собора при Царе Николае II, потому что треклятые вопросы ереси собороборчества, всеобщей табелизации народа, и появившегося перед революцией цареборчества и имяборчества, даже не планировалось на этом Соборе поднимать. Совершенно однозначно, что Русская Церковь, при всеобщем ликовании обрела бы Патриарха, но… сам дух времени, явивший к жизни вышеозначенные ереси, этот дух не был бы осужден, а потому, понадобилось крушение созданного Петром Самодержавия, понадобились гонения на едва шагнувшую к соборности Церковь, понадобился геноцид народа, наконец – Вторая мировая война, и развал России в годы перестройки, чтобы, наконец осознать источник наших бед, чтобы познать – что есть «дух века сего». Дабы осудить (и осудить соборно), как сам дух, так и злые плоды его, явленные в трех вышеозначенных ересях.   


    ВЛАСТНОЕ МОНОФЕЛИТСТВО

    Глубинное рассмотрение первопричин собороборческой ереси, со всей очевидностью показывает, что ее возникновение вовсе не связано с «Уложенным Собором» 1649 года, и тем более не связано с появившимся позднее абсолютистским Самодержавием Петра I. Его истоки уходят в далекую глубь веков. Речь идет о появившейся в начале V;; столетия  ереси монофелитства. Ересь сия вышла из недр монофизитского мудрования, была плодом его, но в отличие от предыдущей ереси, являлось настолько тонкой, что ее приняли большинство Поместных Церквей того времени. Добиться осуждения этого лжеучения удалось  благодаря усилиям всего двух человек – прп. Максима Исповедника и папы Римского Мартина I. Если говорить в данном ключе о собороборчестве, то оно генетически возникает именно от этой ереси. Какова же существует связь между возникшим в России в начале XVIII века цезаристским собороборчеством, и древней ересью монофелитства? Для того, чтобы понять эту связь, необходимо осветить суть самой ереси.
    Монофелитство возникло, как попытка примирения монофизитов Ближнего Востока и Православных Византии, после непринятия Восточными Церквами решений IV Вселенского Халкидонского Собора. Со стороны, как Рима, так и Константинополя было выдвинуто понятие о «моноэнергизме», которое онтологически развилось в учение о «единоволии». По мнению монофелитов, воля Сына Божьего – Второй Ипостаси Пресвятой Троицы, подчиняет (или поглощает собой) волю Богочеловека воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы. Стройность и внешняя логичность этой ереси не позволила отцам Церкви увидеть, какие открываются для человечества бездны ада, в случае принятия ее Вселенским Православием. Эти бездны удалось прозреть тогда только одному человеку. Его звали прп. Максим Исповедник. Если обозначить кратко суть этого лжеучения, то из монофелитской парадигмы следовало, что воплотившийся Христос, есть ни что иное как (прости, Господи) разумный автомат, или механизм Пресвятой Троицы.
       Споры о «моноэнергизме» и «диаэнергизме» начались в первой половине VII века, как продолжение полемики о природе Сына Божьего. К этому времени, монофизитская ересь получила осуждение на IV и V Вселенских Соборах, поэтому еретики создали особо тонкое лжеучение – монофелитство. Монофелиты признавали две природы Господа Иисуса Христа, но, при этом учили, что у Сына Божьего только одно божественное действие, а следовательно – одна воля и одно хотение. По мнению монофелитов, воля Христа ипостасного целиком подчиняла волю Христа воплотившегося. Когда же сторонники Православного учения утверждали, что воплотившийся Христос также является Личностью, а значит имеет самовластную волю, хотение и действие, как и Второе Лицо Пресвятой Троицы, их обвиняли в арианстве, так как они якобы создают этим Четвертую Ипостась, или второго Христа. 
   Тем не менее, Православное учение не раздваивает Христа, не создает Четвертую божественную ипостасную Личность, но соединяет в Единой божественной Ипостаси, как две природы, так две воли и два действия Господа Иисуса Христа. Благодаря Ипостаси, природа Бога и природа Богочеловека остается единой во Святой Троице, где и Сын Божий – Вторая Ипостась Пресвятой Троицы, и воплотившийся Христос, являются божественными Личностями. И эта Личность, в обоих случаях, имеет свойственную ей природу, а следовательно, выходящие из ее свойств – волю, хотение и действие. Таким образом, следуя из учения святых отцев, воля воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы Христа, хотя и действует в согласии с Богом Троицей, но не подчиняется автоматически Ему. Для исполнения воплотившимся Христом воли Отца Небесного, должно было предшествовать личностное решение. Пример тому видим в Гефсиманских борениях Сына Божьего, когда он до кровавого пота молился: «Отче! о если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22; 42).
    Позиция Православного исповедания была твердой и вполне ясной. Тем не менее, ересь сотрясала Вселенскую Церковь. Положение усугубилось тем, что и Александрийская и Константинопольская Поместные Церкви соборно утвердили у себя ересь монофелитства. Для того, чтобы прекратить споры, Император Византии Ираклий в 638 году написал эдикт с названием «Экфесис» (Эктезис), в котором повелевал прекратить споры как о «моноэнергизме», так и «диаэнергизме». В 648 году, внук Ираклия Констанс, по наущению патриарха еретика Павла издал «Типос» (изложение веры), по сути эту ересь утверждавшего.
    Ученый монах Максим, на протяжении многих лет боровшийся с монофелитской ересью (для чего побывал во всех существовавших тогда Поместных Церквах) отправился в Рим, к Предстоятелю Римской Поместной Церкви папе Мартину I. Папа Мартин был твердым сторонником Православного исповедания, поэтому, приняв сторону прп. Максима, созвал в 649 году Поместный Собор в Риме, именуемый Латеранским, на котором ересь монофелитства была предана анафеме. Столь смелое решение отцев Собора вызвало монарший гнев. Результатом которого был арест, как Максима Исповедника, так и папы Мартина I.
    По прошествии многих лет, прп. Максима вновь пытались принудить к общению с монофелитами. На вопрос, прибывшего с чиновниками епископа Феодосия «о двух действиях», святой ответил так: «Если вы говорите о двух действиях, что сделались единым действием, вследствие соединения естеств в одном Лице, то значит, кроме тех двух действий, вы признаете еще новое, третье действие, слиянное, или Богочеловеческое… Если вы сольете два действия в одно, по причине соединения естеств в одном Лице, и затем разделите единое действие на два, по причине различия естеств, тогда не будет ни единства, ни двойства действий, так как двойство единением и единство раздвоением взаимно исключаются».
    Прп. Максим ответил еретикам согласно учению святых отцев, которые учили, что «природа познается через соответствующее ее свойствам действие. Ибо, если существует природа, то существует и действие ее. В противном случае, природа не может быть познана».
    Таким образом, учение о двух природах Христа, логически предопределяло наличие у этих природ соответствующих для каждой из них действий. А так как действие не может совершиться, если нет пожелания и нет воли, то наличие воли и хотения в природе воплотившегося Христа имеет онтологическое обоснование. В противном случае, как и сказал прп. Максим вопрошавшим: «тогда не будет ни единства, ни двойства действий, так как двойство единением и единство раздвоением взаимно исключаются». То есть, говоря проще, единая воля Бога, в случае подчинения ей воли Богочеловека, уничтожает самого Богочеловека. В лучшем случае, делает Его безвольным автоматом Единого во Святой Троице Божества.
    Когда же допрашивавший святого чиновник воскричал: «Типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них ради мира Церкви!», преподобный ответил: «Замалчивать слово, значит отрицать его, как об этом говорит Дух Святый через пророка. Поэтому, если какое-либо слово не высказывается, то это вовсе не есть слово».
    Когда же преподобного спросили: «Вступишь ли ты в общение с нашей церковью, или нет?», святой мужественно ответил: «Нет, не вступлю. Потому что она отвергла постановления Православных соборов» («Жития свт. Димитрия Ростовского», 21 января).
    После жестоких пыток и избиений преподобного сослали в западную Аланию, в г. Шемари.
   
    Если же следовать логике монофелитов – воплотившийся Христос не есть Личность, хотя, как ни странно, имеет божественный разум. Но, в случае принятия такой логики, Гефсиманские борения Сына Божьего, когда Он до кровавого пота молился: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26; 39), нужно рассматривать как спектакль. Или, в лучшем случае, как языческую мистерию.
   Монофелитство низвело Иисуса Христа до степени божественного автомата, до уровня исполнительного (хотя и разумного) органа Божества. Христос монофелитов, как и Будда индуистов, безличностен. Именно эту страшную опасность сумели увидеть прп. Максим Исповедник и папа Римский Мартин I. Монофелитство делало воплотившегося Сына Божьего нерассуждающим (хотя и разумным) исполнителем воли Отца Небесного. В переводе на земные понятия – абсолютным Правителем, Наместником Святой Троицы на земле. Именно такими правителями («прямыми исполнителями» воли Всевышнего) являлись арабские халифы и султаны средневековой Османской империи. Поэтому, общецерковное утверждение ереси онтологически давало обоснование для утверждения абсолютизма во всех его проявлениях. А именно, абсолютизма клерикально-церковного – папоцезаризма, с одной стороны, и абсолютизма монархического – цезарепапизма, с другой. Поэтому, если бы вся Церковь приняла монофелитство, то неизбежно, оба вида папизма утвердились бы как в Церкви, так и в Царстве. А значит, стали бы на законном основании уничтожать самое главное в человеке – его личностное совестное начало. Итогом утверждения ереси стало бы появление некой сверхличности, которая бы соединила в себе (в подобие шиитского ислама), как духовный, так и светский папизм. Апостол Иоанн Богослов называет таковую сверхличность антихристом.
    Учение Церкви однозначно говорит, что совесть и личность в человеке существуют неразрывно. А потому, повреждение совести неизбежно ведет к повреждению личности. Человек с сожженной совестью уже не личность. Преступление против совести, есть преступление против личностного начала. И, тот, кто понуждает человека идти против совести – уже потому антихрист.
    Совершенно не случайно, в этой связи, народ называл Петра I антихристом. Это прозвание он получил вовсе не за введение западных обычаев, и не за аморальные поступки, а за то, что научил своих подданных свободному отношению к совести. Когда голос Божий стал чем-то третьестепенным по отношению к воле монарха. Петр научил подданных тому, что интересы государства превосходят духовные интересы, и ради этих интересов не стоит считаться с таким понятием, как совесть. Вся эпоха «петровщины», приобретшая особо зловещие формы во времена «бироновщины», есть эпоха подавления в человеке личностного (совестного) начала. Поэтому, если в будущем состоится Всероссийский покаянный Поместный Собор, то на нем со всей необходимостью должен быть рассмотрен вопрос об осуждении обоих видов властного монофелитства; как клерикально-церковного, так и царского, монархического. 
    При этом, следует особо отметить, что монофелитский абсолютизм не только противоположен соборности, но и сущностно враждебен ей. Именно эту опасность прозрели в свое время прп. Максим Исповедник и папа Римский Мартин I. Им, может быть, не хватило одного шага, чтобы назвать вещи своими именами, то есть определить абсолютизм как ересь. Видимо, историческое время тогда не пришло. Но, оно пришло сейчас. Потому что, те антисоборные процессы, которые ныне происходят в Церкви, позволяет их идентифицировать с тем же монофелитством, но только носящего экклезиологический, то есть – клерикально-церковный характер. Нынешнее клерикально-церковное единоволие выстраивается по той же схеме, которая давно уже действует у католиков. И, которое силовыми методами было насаждено в годы правления Петра I. Поэтому, нам, сторонником церковной соборности, должно твердо заявить, что уже наступило историческое время, для определения любого вида абсолютизма, не просто как искажения властного принципа, но напрямую ереси. Ереси, именуемой как властное монофелитство.
    Как уже было сказано выше: монархический абсолютизм, есть грубая калька с осужденной VI Вселенским собором ереси монофелитства. В предыдущем разделе, автором были раскрыты главные положения этой ереси. Отметим, что в истории с прп. Максимом Исповедником и свт. Мартином, действия Императора Констанса II носили явно цезарепапистский характер. Это положение, по крайней мере, практически, было перенесено на Царя земного, в годы торжества ереси иконоборчества. Ибо, если мы рассмотрим методы правления императоров-иконоборцев, то обнаружим здесь не просто тиранию, но откровенную претензию на абсолютизм. По факту, в годы иконоборчества, светский правитель является одновременно и высшим духовным авторитетом. Максим Исповедник, в борьбе с монофелитством, указывал также и на эту опасность – на возможность слияния Церкви и государства, с неизбежным подчинением ее государством.
    Продолжая разговор об истоках монофелитской ереси, следует обратить внимание на появившимся в арабских странах, одновременно с ней, учением Мухамеда. После кончины пророка Мухамеда в 632 году, в исламе появились два главных направления – шиитское и суннитское. Если сунниты (в их лице мы сейчас имеем традиционный ислам) делают упор на приоритет духовной власти,  а значит и выборность первого духовного лица, то у шиитов приоритетным является родословная династическая преемственность. Разумеется, верховный правитель государства является здесь и высшим духовным лицом, и верховным судьей, и верховным военачальником. То есть, наместником Бога на земле. Халиф (в Арабском халифате), а с ХIII века султан (в Османской империи), являлся лицом неподсудным и неподконтрольным, так как, обладая духовной харизмой, напрямую исполнял волю Аллаха. Разумеется, после своей кончины халиф автоматически входил в обители рая. Видимо, стоит задуматься над тем фактом, что исламский абсолютизм и ересь монофелитства появились практически одновременно. А также над тем, что измышления приписываемые еретиками Господу Иисусу Христу, таким же образом приписывались и верховному правителю в арабских халифатах. Происходят странные совпадения. После победы над монофизитской ересью, появляется ее аналог в виде учения пророка Мухамеда. После утверждения магометанства в Саудовской Аравии и на Ближнем Востоке, появляется идеологически похожее учение на территории Византии. Логика подсказывает, что источник всех указанных лжеучений один. Монофелитство в Византии, это калька с шиитского ислама, хотя, может быть и наоборот.
    После осуждения монофелитства на VI Вселенском соборе (при благочестивом Царе Константине Погонате), оно не исчезло, но модифицировалось в виде цезарепапизма императоров-иконоборцев. По сути дела, методы правления Льва Исаврянина, Константина Копронима, Льва Армянина и Феофила, есть ни что иное, как монофелитство, но только в монархическом воплощении. Этот тип правления был осужден отцами VII Вселенского собора, но им не хватило, как и Максиму Исповеднику, одного шага, чтобы обозначить его как ересь. К сожалению, монархический абсолютизм так и не был осужден. Видимо, в этом причина, почему, в Православной России, где всегда торжествовал исходящий из «Символа Веры» принцип соборности, стало возможным внедрение глубокого чуждого для Русского Самодержавия принципа западного (а по корням – исламского) абсолютизма.
    Исходя из сказанного, следует понять, что абсолютизм, это не просто разновидность Монархии (лучше или хуже), но – духовное явление в Самодержавии, которое, в отличие от внешне схожей с абсолютизмом тирании, следует рассматривать не как властное искажение, но – как ересь.


    ДОГМАТ ЦАРСТВА?

    В настоящее время, от лица многих монархистов приходится слышать мнение о том, что Земско-Поместный Собор 1613 года является ни чем иным, как «иконой царства», и даже «догматом царства». При этом подразумевается, что в случае дарования России Царя, его подданным надлежит, ни много ни мало – повторить Соборный Обет 1613 года. Более того, дать клятву личную верности, как за себя, так и за своих потомков. То есть, предлагается, ни много ни мало – вновь заложить мину замедленного действия под фундамент будущего Российского Царства. По мнению автора, именно такой миной и является Соборный Обет 1613 года.
    По поводу Обета, первым вопросом будет наличие двух, очень сильно (даже по смыслу) отличающихся друг от друга текстов Клятвы. Причем, если взять всем известный и наиболее распубликованный текст («Апокриф Зарубежья»), то он содержит ряд антиканоничных, и даже еретических моментов. Второй, менее известный текст (в редакции С.А. Белокурова, 1906 г.), вполне благополучен, но и в нем содержится аспект той самой личной клятвы, что создает для собора именующего себя Поместным, непреодолимое противоречие. Потому что, в случае принятия таковой клятвы, все находящиеся в священном сане соборяне, подпадают под действие 20-го Правила Св. Апостолов, гласящего: «Кто из клира даст себя порукою за кого-либо, да будет извержен».
    Несмотря на столь серьезное предупреждение, находящиеся на Соборе 1613 года архиереи, священники и монахи, в нарушение 20-го Правила Св. Апостолов, поручились за себя, за народ, а также за потомков  народа, в верности Дому Романовых. Со всей однозначностью, даже несмотря на толкование этого Правила свт. Никодимом (Милошем), священнослужители совершили тогда антиканоничное действие. Не по этой ли причине (ибо покаяния в нарушении канонов не последовало), Церковь в России, спустя столетие, утратила и соборное управление, и единоначалие, причем, до самого конца существования Династии Романовых? Более того, члены Святейшего Синода обязаны были в течение двухсот лет давать такую же клятву личной верности Государю Императору. Когда, онтологически, по причине таковой клятвы, глава государства становился одновременно и главой Церкви. Церковь превратилась в Учреждение. Епископы стали назначаться самим Государем. Дело явно беззаконное, потому что тому препятствуют Правила – 30-е Святых Апостолов, 4-е Первого Вселенского собора и 3-е Седьмого Вселенского собора. Получается, что священство в 1613 году, поручившись за еще не родившихся Государей, а затем, подпав под их власть, само себя извергло (?), и само себя наказало, в согласии с указанными выше правилами.
    Но, одновременно с 20-м Правилом Св. Апостолов, со стороны участвовавших в Соборе священнослужителей, были также нарушены 6-е и 81-е апостольские правила. Эти Правила, опять-таки, под страхом извержения из сана, запрещают священнослужителям заниматься мирскими попечениями и участвовать в народных управлениях. Поэтому, с точки зрения указанных правил, участие в Земском соборе священников и архиереев, являлось делом, по меньшей мере, антиканоничным. Во-вторых: само дело избрания Монарха, не входит в полномочия священнослужителей. И, в-третьих: понятие – Земско-Поместный собор, есть не каноническая норма, но историческая импровизация,постепенно перешедшая в традицию.
    Характерно, что в среде историков мнения о подобном смешении разделились. Одни гордо именуют его Русской традицией, другие, напротив, с печалью констатируют факт такового смешения. На Руси, к сожалению, все Земские соборы, были одновременно и Поместными, что привело в итоге к такому соблазну, как стремление священноначалия вмешиваться в дело управления государством. Отсюда, неудивительно, что на Земско-Поместном соборе 1613 года, священноначалие, на равных, с боярами, дворянами, посадскими людьми и казаками участвовало в политической борьбе.
    Как видим, картина вырисовывается очень печальная. Ко всему прочему, Соборный Обет на верность Дому Романовых, с середины XVII века и до 1917 года, нарушался многократно, как простым народом, как средними и высшими сословиями, так и самими членами Царского Дома. Ко всему, нарушение 20-го, 6-го и 81-го Правил Святых Апостолов, с неизбежностью привело в действие 131 Новеллу Юстиниана Великого, которая гласит: «Всякий государственный закон теряет силу, если он противоречит канонам» Церкви. По большому счету, столь грубое попрание Собором 1613 года указанных Правил, можно расценить не иначе, как – церковное преступление. Хуже того, Клятва верности была продублирована затем по всем церковным приходам, что вовлекло в это преступление не только российское священство (по 20-му Правилу св. Апостолов – да будет извержено), но и весь народ. Вовлекло в него волей-неволей и сам Дом Романовых.
    В связи с событиями Земско-Поместного Собора 1613 года, хотелось бы сделать некоторое отступление, с целью более детального осмысления этих событий. Деяния Собора скупо изъясняют нам, что соборяне в жарких спорах выдвигали несколько кандидатур Нового Российского Самодержца. Среди них были Василий Голицин, князья Дмитрий Пожарский и Дмитрий Трубецкой, шведский принц Карл Филипп, польский королевич Владислав, Михаил Феодорович Романов, и, всего, как указывают в своих исследованиях  историки Н.А. Лавровский, С.Ф. Платонов, Г.А. Замятин, Л.В. Черепнин, А.Л. Станиславский и Б.Н. Морозов, было более десяти кандидатов. Как известно, и Голицин, и Михаил Феодорович Романов, и Карл Филипп на Соборе отсутствовали, а потому не могли повлиять на ход событий. Князья Дмитрий Михайлович Пожарский и Дмитрий Тимофеевич Трубецкой присутствовали, и оказывали на его работу влияние. Более того, именно они составили Грамоту о созыве Земского Собора и первыми поставили подписи под ней. И уже по этой причине, являлись реальными кандидатами в Цари. Но,  почему-то («Сказание» Авраамия Палицина затуманивает этот вопрос) оба отсутствовали на последнем заседании Собора, а потому не могли оказать влияния на заключительной его стадии. Этот аспект в течение столетий замалчивался, но пришло время спросить: при каких обстоятельствах происходило избрание на Царство Начальника Новой Династии? И почему был избран тот, чью кандидатуру Собор поначалу отверг?
    Происходили же события таким образом. Первое заседание Земско-Поместного Собора состоялось в Москве, 16 января (ст.ст.) 1613 года. По своему составу это был подлинный общенациональный форум. В его работе принимало участие все духовенство (включая белое), московское городовое дворянство, посадское купечество и даже черносошные крестьяне (т.н. – уездные люди). Пожалуй, тогда был самый золотой момент для избрания в Цари князя Димитрия Пожарского, ибо еще не все ополчение ушло восвояси, но как бывает в подобных случаях, заработала механика интриг. Если говорить о явной стороне проблемы, то противодействие пришло со стороны как церковных иерархов, видевших на престоле Патриарха Филарета, так и бывших членов Семибоярщины. За этой явной интригой виделась закулисная игра, ибо полагают, что английская корона желала видеть на Престоле именно Романовых. Подспудные движения шли и со стороны ближайших сподвижников Пожарского. У историков есть основания полагать, что князь Д.М. Пожарский склонялся к кандидатуре шведского королевича. В результате Собор затянулся, князь Димитрий Пожарский на две недели покинул Москву, а когда вернулся, произошло следующее.
    Утром 21 февраля (3 марта) 1613 года должен был начаться новый этап Земско-Поместного Собора. В этот день, когда волнующиеся толпы москвичей собрались на Красной площади, вооруженные ватаги казаков (среди которых многие являлись подданными Малороссии), ворвались в Кремль, и разделившись на отряды, приступили к согласованным действиям. Одни плотным кольцом окружили дворец Димитрия Пожарского, другие также блокировали дворец Трубецкого. Третьи, в буквальном смысле сволокли вместе всех ответственных за избрание Царя бояр. Есть основания полагать, что казаки это сделали не самочинно, а по некоему указанию, получив предоплату за свои, скажем прямо – экстремистские действия.
    Писатель Алексей Мартыненко в книге «Патриарх Тушинского вора» детально описывает технологию интриг, приведших, по сути, к государственному перевороту и прикрытой Собором узурпации власти. Ибо, логично задать вопрос: с какой стати, представители другого государства (и, государства ли вообще) которые поочередно служили, то у Болотникова, то у обоих Лжедмитриев, то у Лисовского и Сапеги, то у Прокопия Ляпунова, которого сами же и убили, а теперь ревностью горя, приступили к избранию Всероссийского Самодержца. Ко всему, создает напряжение факт, что отец Михаила Феодоровича Филарет, ставший при Лжедмитрии Первом Ростовским митрополитом, а при Лжедмитрии Втором «нареченным патриархом», окормлял в стане Тушинского вора именно этих, служивших в войске самозванца казаков.
    «Повесть о Земском соборе 1613 года» А.Л. Станиславского и Б.Н. Морозова так свидетельствует о событиях. На вопрос атаманов, кого бояре собрались избрать Государем Руси, последовал такой ответ: «Царские роды минушася, но на Бога Живаго упование возложим, и по вашей мысли, атаманы и все войско казачье, кому бытии подобает царем, но толико из вельмож боярских, каков князь Федор Иванович Мстиславский, каков князь Иван Михайлович Воротынский, каков князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой…», и далее, до Пронского. Когда казаки поинтересовались, какова будет процедура избрания, бояре ответили им: «Да ис тех изберем и жеребьяем, да кому Бог подаст». Как видим, Нового Самодержца предполагалось избрать по древнерусскому обычаю, то есть по жребию. Причем, либо слепому схимнику, либо младенцу мужского пола, с выниманием одного одноименного жребия из восьми, произвольно разложенных на церковном алтаре. В ответ на это, казаки заявили, что «князь Феодор Иоаннович Всея Русии», т.е. – сын Царя Иоанна Грозного, благословил якобы «державствовать на России князя Федора Никитича Романова», нынешнего митрополита Филарета. «А коль скоро Филарет ныне в Литве полонен, то от благодобраго корене и отрасль добрая и честь есть, сын его князь Михайло Федорович». После чего добавили, уже в качестве ультиматума: «Да подобает по Божии воли, на граде Москве и Всея Русии царствовати Государю и Великому Князю Михайло Феодоровичу».
    По старинной казацкой легенде, – после этих слов, один из атаманов, в упор глядя в глаза остолбеневшим боярам, твердо положил на стол письменную «атаманскую отписку» с требованием утвердить в качестве единственного претендента на Престол отрока Михаила Романова. На текст грамоты атаман небрежно швырнул обнаженную саблю. После сего волевого решения в спешном порядке начал работать заранее заготовленный сценарий: скорей-скорей, Отечество в опасности, принимаем Обет, Клятву на верность, даже не позволив епископам и священнослужителям сопоставить текст Клятвы с канонами и догматами Церкви.
    Должно добавить, что этими же казаками, за два дня до Собора была подавлена церковная оппозиция, в лице митр. Крутицкого Ионы – и.о. Патриарха. Тогда казаки-разбойники ворвались к митрополиту на Крутицкое подворье, и, как говорят в наше время – «оказали на него грубое психологическое воздействие». Одновременно с тем, в течение двухнедельного отдыха, теми же казаками проводилась работа среди московского люда, а также, среди выборных – по областям. Разумеется, казачки действовали здесь не самочинно, но под руководством члена Семибоярщины Федора Ивановича Шереметьева и К0. Именно он, Шереметьев (как и ранее, в случае с царевичем Владиславом), являлся катализатором избрания на Престол молодого Михаила Феодоровича, поскольку сам находился в родстве с Домом Романовых. Казалось бы, у «черных технологов» всё получилось, и по большому счету они уже праздновали победу.
    Но, неожиданный сбой все-таки произошел. Когда молодой Царь вдруг ответил твердым отказом. И, когда инокиня Марфа ответила еще более твердым отказом. Черная технология стала буксовать. Летопись пишет, что прения, сопровождавшиеся  непрестанными молебнами к Богородице, шли «от третьего часа до девятого». То есть, порядка пяти-шести часов. И, вот тут-то технологи стали чесать затылки. В конечном итоге им пришлось покориться, и принять условия Царственной инокини, а затем и молодого Царя. Как известно, ради чудотворной иконы Феодоровской Божьей Матери, инокиня Марфа дала согласие на то, чтобы ее сын стал Всероссийским Государем. Оговорив при этом серьезные условия и обличив бояр, которые много раз Царей предавали и убивали.
    Может быть, именно эта твердость, а еще более – заступничество Божьей Матери, обеспечили России сорок лет спокойной жизни. Ко всему, инокиня Марфа была из внутреннего круга правителей, и потому знала всю механику власти Царского Двора. Добившись гарантий неприкосновенности молодого Монарха, именно она смогла создать такие условия, чтобы оградить его от влияния боярских кланов. Когда же Патриарх Филарет в 1619 году был возвращен поляками на родину, то государственная машина уже работала, и что-либо менять в ней не имело никакого смысла. Но, все же, черные технологии, запущенные самим Соборным Обетом 1613 года, начали действовать уже в годы царствования сына Царя Михаила Алексея Михайловича Романова.
    Но, в противность радикалам, утверждающим, что – если Обет был принят в нарушение канонов, то он и не имеет силы, трезвомыслия ради ответим: точно также, как деяния иконоборческого лжесобора 754 года были признаны «яко не бывшими» на VII Вселенском Соборе, а Лионская уния 1274 года отменена на последующем Поместном соборе Константинопольской Церкви, также и указанные выше антиканоничные Деяния Земско-Поместного Собора 1613 года должны быть отменены на равноценном Соборе. С обязательным принесением Покаяния за все накопившиеся с того времени согрешения и отступления.
    Причем, сделать это надо со всей необходимостью, ибо: что доброго можно создать в государстве, в основании которого заложены тяжелые и доселе нераскаянные преступления? В том числе, и то преступление (казачий переворот от 21 февраля), о котором сказано выше. И, не является ли указанное преступление причиной совершения церковной реформы XVII века, из-за которой на Россию, как из Ящика Пандоры посыпались неисчислимые бедствия? Не в этом ли причина, что на волне смены обряда, на Соборе 1666-67 годов, было совершено новое церковное преступление. А именно – анафема на все древние обряды и предания. Думается, что именно эта анафема и переполнила чашу Божьего гнева, который и излился на нас в виде реформ Петра I. Следствием же реформ была отмена патриаршества, отмена соборности в Церкви, установление коллегиального Правительствующего Синода, с введением антиканоничного по многим пунктам «Духовного Регламента». Должно сказать, что сами эти нововведения, как в частности и «Духовный Регламент», были еще в большей степени беззаконными, чем указанные выше беззакония церковные. В связи с этим должна быть поставлена  задача по серьезному исследованию обозначенных вопросов, с тем, чтобы после всецерковного их обсуждения, и принесения (опять-таки – всецерковного) Покаяния, разрешить Православный и Русский народ от столь опрометчиво данного им Соборного Обета. И дело такого разрешения является не только желательным, но – крайне необходимым. Ибо, в нем заключен вопрос самого бытия России, ее дальнейшего существования, и возможности возрождения Русского Православного Самодержавия.
    Свт. Серафим (Соболев), в работе «Русская идеология», во многом справедливо указывал, что фундамент абсолютизма в России был утвержден на «Уложенном Соборе» 1649 года. Но, несмотря на правильность (в ключевом понимании) этой мысли, хотелось бы выразить определенное несогласие. Суть вопроса состоит в том, что фундамент абсолютизма был заложен гораздо раньше. И если быть точным, то на Земско-Поместном Соборе 1613 года. Закладка же его совершилась через одно только умолчание в тексте «Утвержденной Грамоты» об обязанностях Помазанника Царя перед Церковью, государством и народом.
    Если мы вспомним Деяния Земского Собора от 1547 года, то увидим, что Первый Русский Самодержец Иоанн IV начал свое царствование с дела покаяния перед народом, страдавшего в годы его малолетства «от произвола боярского», обещав на будущее, «впредь быть защитником народа от подобного произвола». При этом, сей благоверный Государь не требовал от своих подданных никаких клятв. На Поместном же Соборе 1551 года, Царь Иоанн Грозный явил себя ревностным защитником церковного благочестия и Православной веры. Увы, ничего подобного мы не видим в «Утвержденной Грамоте» 1613 года. Здесь дается только одностороннее обещание народа на верность Царю и его Потомкам «из рода в род». Об обязанностях же Царя перед Церковью и государством текст сей Грамоты умалчивает.
    Зададим себе вопрос: по какой причине произошли столь серьезные различия при возведении на Царство двух (надо отдать должное) благочестивых Государей. Ответ видимо кроется в том, что в первом случае, при возведении на Царство Иоанна IV, был применен во всей полноте опыт коронации константинопольских Автократоров. Во втором же случае этот опыт был приведен с серьезными сокращениями.
    Сам обряд возведения на Царство Императоров Византии основывался на учении «Симфонии властей», которое, в свою очередь исходило из «Номоканона» Юстиниана Великого, «Эпанагоги» свт. Фотия I, а с XIII века из «Славянской Кормчей» свт. Саввы Сербского. Здесь должно отметить, что и «Номоканон», и «Эпанагога», и «Кормчая», детально разбирали вопросы взаимоотношений Царства и Церкви, где право церковное и право государственное, не только не противоречили друг другу, но напротив, друг друга взаимодополняли.
    Первый Русский Государь, при восшествии на Царство приносил присягу на верность Богу и Церкви, давая обещание народу быть первым его защитником, в точности по «Славянской Кормчей», в точности по «Номоканону». К сожалению, именно этого мы не видим при восшествии на Царство Первого Государя из Дома Романовых. Поэтому, как ни печально, но данное сопоставление позволяет заключить, что если Царь Иоанн IV, уже одним только делом (в точности по «Славянской Кормчей») восшествия на Престол, заложил фундамент Римского государства, то, Первый Государь из Дома Романовых (впрочем, будем справедливыми – не ведая того), одним только делом возведения на Царство по «Соборной Клятве» 1613 года заложил фундамент монархического абсолютизма.
    По большому счету, дав сомнительный с канонической точки зрения Обет, народ Русский, приступив к строительству нового Царства, стал строить его не на камне, а на песке. Еще ничто не предвещало в будущем «разлития рек и возвеяния ветров». Целых сорок лет, создавая иллюзию благополучия, в России стояло затишье. Но, слово Божье гласит неумолимо: «и налегли (воды и ветры – прим. авт.) на дом тот: и он упал, и было падение его великое» (Мф. 7; 27). Падение Дома Романовых в 1917 году произошло по причине неверно заложенного основания, в виде «Клятвы на верность» от 1613 года.


    ДРУЖИНА – КАК НАЧАЛО СОСЛОВНОСТИ

    Согласно утверждению ряда историков, из них наиболее известные – Игорь Фроянов, Андрей Фурсов, Вячеслав Манягин, Россия после Ивана Грозного стала опричным государством. С этими утверждениями  можно как согласиться, так одновременно и не согласиться. Правота указанных историков заключается в том, что созданный Царем Иваном опричный принцип, позволял человеку из низов достичь высшей сословных степеней, как то было в XVIII-XIX веках, и даже добиться потомственного дворянства. Напротив, неправота утверждений об опричном царстве исходит из факта неудачи самого опричного эксперимента (или – в неполноте его воплощения),  а следовательно, и в невозможности точного копирования его в условиях Грядущего Царства. Сам Иван Грозный мучился, молился, страдал, в стремлении создать посредством опричнины новую аристократию, но эксперимент почему-то пошёл в другом направлении. Чтобы понять, в чём был прав Царь Иоанн, а в чём состояла его ошибка, необходимо обратиться как к библейской истории, так к истории Древней Руси, так и к Древней античной истории.

    Древнегреческий философ Аристотель, рассказывая об устройствах государств, написал в трактате «Политика»: «Существуют три вида власти, которые благословлены Богом. Это монархия, аристократия и республика. Цель этих видов правления – общее благо. В противность им существуют три других (неправильных) вида власти. Это тирания, олигархия и демократия (или – власть толпы)». Здесь Аристотель классифицировал, как «правильные» виды государств, которые соответствуют понятию «Удерживающего», так и «неправильные». За века человеческой истории, «Удерживающий», в понятии «то катехон», т.е. – «то что удерживает», существовал последовательно во всех трёх формах: монархии, аристократии и республики. Но только в России, когда аристотелевы – «монархия-аристократия-народ», соединились воедино, благословленная Богом власть достигла новой степени. Эта степень получила наименование «Русского Удерживающего». Ничего подобного не существовало ранее ни в античных республиках, ни в императорских Первом и Втором Риме, ни в каких других государствах. Только со времени Ивана Грозного, как логичный итог всей Русской истории, Самодержавие стало опираться на три властных основания. Троичность «Русского Удерживающего» существовала в неслиянной нераздельности: 1) Самодержавия Помазанника Божьего, 2) аристократического правления Боярской думы, 3) самоуправления Земств.
    Вспомним, что на Земском соборе 1548 года, Царь Иоанн обратился к народу со словом покаяния, обещав быть для народа гарантом «от произвола боярского». Двумя годами позже, после создания Судебника,  выборные от народа, получив широкие полномочия, стали руководить территориями подведомственных им земель. Характерно, что присланные из Москвы царские наместники, не могли вмешиваться в дела Земств, без ведома земских управителей. Создание Земств явилось серьезным шагом в деле консолидации Русского Царства, открывая путь для присоединения к России всем желающим такого присоединения народам. Так было в XVI веке с Астраханью, Черкесией, и народами Западной Сибири. Так было веком позже с казачьими областями Запорожья и Черкас. Вспомним, что вопрос о присоединении Малороссии к России решался на Земском соборе 1653 года.
    Важным шагом в утверждении Русского Самодержавия, явился Чин Венчания на Царство. Царь Иоанн IV был первым в России Помазанным Государем. Вторым шагом в деле строительства Третьего Рима, явилось создание Земств. Но, когда дело коснулось элиты, работа по созданию «Русского Удерживающего» едва не завершилась катастрофой. Сложность состояла в том, что прежняя русская аристократия, к XVI веку приняла вид своего антипода – олигархии. Мучительно и долго Царь Иоанн решал вопрос о создании новой элиты. 1565 год здесь был переломным. Получив согласие Церкви, Думы и Земства, Царь создал опричнину. Благодаря ей, он планировал не только очистить общество от еретиков, но более того, создать новую элиту, новую аристократию. На каких основаниях нужно было эту элиту создавать? Ордена, учреждения, сословия, или чего-то иного? Сей вопрос для Царя был мучительным, и до конца не разрешенным. Но, как же формировались элиты на Руси? Как формировалась русская аристократия? Для получения ответа, нужно обратиться к истокам русской истории.

    О таких истоках можно говорить со времени, когда князя Рюрика призвали править Русью. Как известно, князь прибыл с дружиной, благодаря чему навёл порядок на новгородской территории, а затем и в Киеве, подчинив его своей власти. Что же за формирование такое удивительное – дружина? Гвардия ли она, наподобие мушкетеров, или рыцарский орден, или может быть сословие? На поверку оказывается, что, ни то, ни другое, ни третье. Хотя, именно из дружины впоследствии могут возникнуть, и гвардия, и орден, и сословие. Сословие, разумеется, воинское.
    Одновременно с тем должно отметить, что дружинник, это не наёмник, хотя и получает жалованье от князя, но ратник, вступающий в подчиненное князю воинское братство. Ибо, в дружине существует своя неписанная мораль, свой неписанный кодекс чести, и неписанные воинские правила. Великое сходство этот кодекс чести имеет с кодексом служилого казачества. Поэтому, есть все основания полагать, что на ратной службе у князей находились не бояре, не «отроки», и не «дети боярские», но выходцы как из вольного, так и служилого казачества.
    Из каких источников исходят эти мысли? Почему можно рассуждать таким образом? Рассуждать можно по той причине, что дружинник не являлся землевладельцем, то есть боярином, либо дворянином, но его доход происходил, либо от княжеского жалованья, либо от добычи в военных походах. С XV века, на таких же условиях проходили службу государеву стрельцы и пушкари. Несколько позже дружинники стали наделяться землей, и таким образом стали образовывать дворянское сословие. Характерно, что в дружину мог придти любой наученный воинскому искусству человек, даже из крестьян (как это было с Илией Муромцем), но имеющий своего коня и оружие.
    Такой порядок дружинного братства существовал с незапамятных времён, когда славяне ещё вели кочевой образ жизни. Как известно, кочевник с детства обучается трем главным премудростям. Первое: быть полноправным членом общины (рода, племени). Второе: владеть оружием и конной ездой. Третье: блюсти закон воинской и национальной чести. Именно отсюда, что самоочевидно, и происходят истоки воинского братства, как в среде казачества, так и в княжеских дружинах. Лишь много позже, когда славяне перешли на оседлый образ жизни, русские кшатрии разделились на две категории. Первой из них стали владеющие землей помещики-дворяне и высшее аристократическое сословие. Ко второй категории принадлежали служилые казаки и стрельцы, получавшие жалованье от князей и бояр. Таким образом, на основании записанного лишь в сердцах кодекса национального братства, впоследствии сформировался и передающийся из поколения в поколение кодекс сословной чести. Разумеется, как и у дружинников, ни в каких хартиях этот кодекс не прописывался.
    Характерно, что если мы рассмотрим взаимоотношения внутри низовых сословий, то и здесь увидим сходство с кодексом воинской дружины. В крестьянской ли общине, в рыболовецкой  или охотничьей артели, либо в артели мастеровых, мы видим одинаковый дух братства и взаимопомощи. Во всех случаях увидим соблюдаемые членами общины принципы совести, чести и справедливости. Поступить безсовестно, безчестно в отношении ближнего своего, означало стать изгоем, стать человеком вне закона. «Сам погибай, но товарища выручай». Именно этот главенствующий для древних славян принцип и утвердил среди русского воинства Суворов.
    Но, почему же, при нашествии татарских орд, этот принцип не сработал? Ответ лежит на поверхности. Причина завоевания Руси татарами заключалась в том, что сами русские князья, будучи братьями (зачастую родными), отступили от древних братских принципов. И напротив, причина успеха татар состояла как раз в следовании тем принципам, которые русские князья стали утрачивать. Когда же для Руси начался период консолидации, при ослаблении самой Орды, тогда и пришло время освобождения от ига.
    В связи с вопросом о братстве, особо надо сказать о принципе соборности в Церкви. Об Иисусе Христе славяне знали со времен Апостола Андрея Первозванного. Но само христианство, в качестве государственной религии, пришло на Русь во «время Господне благоприятное». Середина IX века явила для славян во всей полноте кризис государственной власти. Как сказано о том в «Повести временных лет» славянские племена никак не могли договориться. Поэтому, благодаря данному новгородскому старейшине Гостомыслу откровению, править Русью пришел князь Рюрик. Именно Рюрик, внук Гостомысла, и создал предпосылки для объединения славянских народов в одно государство.
    Одновременно с Рюриком, по восточным славянским княжествам прошли с проповедью Евангелия равноапостольные Кирилл и Мефодий. Святые просветители словенские принесли Слово Божье во время своё, потому что одновременно с ними достигли максимального могущества и супротивные силы. Вспомним, что в то же время, жрецом Ягайло Ганом была написана «Велесова книга». С помощью заклинаний, изложенных в ней, можно было творить великие чудеса и управлять силами природы, но… без помощи Господа нашего Иисуса Христа. С принятием христианства, кризисные явления в княжеской среде были на время приостановлены. Тем не менее, застарелые болезни всё более подтачивали государственный организм Руси, которая и рухнула, спустя три столетия, под натиском татарских орд. Для русского народа пришло время переосмысления и покаяния в сделанных ошибках.
    Результатом такого переосмысления стала победа на Куликовом поле, а затем, столетием позже, и полное освобождение от татарского господства. На Куликовом поле было воочию показано всему миру, что Русь сформировалась как новая общность, в которой древние основания возсияли в первозданной чистоте. Здесь, в столкновении с более сильным противником, заискрилось такие данные Свыше качества, как – братство, взаимопомощь, самопожертвование, достоинство и честь. Именно они и явились основой в победе над татарскими полчищами. В крови куликовского сражения, по слову ряда историков, родилась новая Русь, родился новый народ. А потому, онтологически, ко времени принятия скипетра Третьего Рима, Русское государство вошло в стадию, как писал о том Пушкин в поэме «Борис Годунов», уже «не мальчика, но мужа». Беда состояла лишь в одном, хотя муж сей и не был дряхлым, но, тем не менее, уже стареющим. С конца XV века для России открывалась эпоха Ангела Сардийской церкви.
    Именно дух Сардиса стал причиной начала духовного распада. Как при атомном взрыве излучение разделяется на три вида – «альфа», «бета», и «гамма» – так и на переломе тысячелетий (конца Седьмой тысячи лет и начала Восьмой) начался такого же типа тройственный распад. «Альфой» здесь стало набиравшее силу законническое (т.е. – фарисейское) крыло в монашестве. «Бетой» – саддукействующая (в плане сепаратистской настроенности) аристократия и часть средних (в практике духовной омирщенности) сословий. «Гаммой» можно назвать мистико-религиозное движение  жидовствующих, злейшую антисистему, о которой Господь сказал: «берегитесь закваски фарисейской и закваски иродовой» (Мк. 8; 15).
    Разделения (причем – тройственные) стали касаться всего и вся. Русский народ и русское монашество в буквальном смысле заблудилось в трех соснах этих разделений. Шатания же происходили, как от крайнего фарисейства государственников иосифлян, так к крайнему саддукейству смотрящих на Запад либералов аристократов. В конечном итоге, благодаря подвигу прп. Иосифа Волоцкого и свт. Геннадия Новгородского, удалось привлечь на сторону законников царскую власть. С этого момента и сами государи пошли по законническому (т.е. – фарисейскому, или сардийскому) пути. Таким образом, благодаря поддержке государства, оппозиция в лице жидовствующих-иродиан и саддукеев-аристократов, была подавлена силовыми методами. С целью окончательного уничтожения разрушителей государства и Церкви, и был создан орден опричников. Здесь должно вновь оговориться. В задачи Царя Иоанна IV не входило создание только ордена, как средства борьбы с антисистемой. Царь решил создать ни много ни мало – новый народ и новое Царство, как сказано о том у Апостола: «род избранный, царственное священство, народ святой, люди взятые в удел» (1-е Пет. 2; 9). Планка была поднята очень высоко. Задача состояла не только в том, чтобы подавить иродианскую оппозицию, но в том, чтобы создать Новое Царство.
    В течение двенадцати лет, после отравления в 1553 году, Царь Иоанн пребывал в молитве и скорбях, и лишь после смерти Царицы Анастасии в 1560 году, решился на создание опричнины. Обстоятельства оставления Москвы и отъезда Царя в Александровскую слободу подробно изучены историками. Итогом Александровского сидения стало создания опричнины. Орден этот был устроен по неклассическому, одновременно по монашескому и военному образцу. Если говорить о русской истории, то предтечами такого ордена можно назвать преподобных Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Если говорить о западном аналоге, то – это военизированный орден иезуитов. Главой опричников стал сам Царь Иоанн. В таковом единоначальном по монашескому образцу подчинении он видел залог успеха доселе невиданного проекта. Планировалось, что впоследствии, когда с ересью будет покончено, опричники заменят смотрящую на Запад и служащую мамоне элиту. Вышедшие из народа опричники должны были стать новой элитой.
    Но, прекрасно задуманный проект, в скором времени дал сбой. Новое сословие упорно не желало таковым становиться. Вместо сословия оно странным образом перерождалось в орден. Или точнее, в касту. При этом, элитарный орден с великой натяжкой мог называться новой элитой. По сути, он оставался учреждением. Или точнее, подобием тайной полиции, которую, в начале XVIII столетия создал Петр I. Царь Иоанн мучился, молился, делал тысячи поклонов, но ответа не находил. Опричнина упорно принимала очертания ордена, и упорно не желала выходить за рамки учреждения.
    Да, опричный орден являлся именно учреждением, а потому, ни при каких обстоятельствах не мог стать сословием. Ибо, как о том сказано выше, сословия не учреждаются, но формируются сами. Формируются по причине единения на принципах дружества, братства, дружины, а также в определенной степени профессиональной принадлежности и имущественного ценза. Исторически, братские, дружественные объединения, сами по себе, в течение столетий становятся сословиями. Но, поскольку опричнина была именно учреждена, то, сам факт учреждения ее, стал непреодолимым Рубиконом к переходу опричнины в сословное состояние. Общеизвестно, и это опыт не только России, но и всех народов и государств, учреждение всегда стремится принять форму ордена, либо элитарного клана, но, никогда – сословия. И тем более, никогда – народа. Народ можно повести за собой, но учредить народ нельзя. По всей очевидности, Царь Иоанн понял эту свою ошибку, а потому, принеся в 1572 году покаяние, опричнину распустил.
    Второй аспект неудачи опричнины состоит в том, что воины-монахи были связаны личной клятвой на верность самому Царю. В результате этой личной клятвы, вся ответственность (и прежде всего ответственность совестная) были переданы, то есть – делегированы тому, кто этот орден учредил. То есть – Ивану Грозному. В факте такой передачи, делегирования, заключался очень опасный аспект в деле личностного самостояния перед Богом. Потому что, исследуя Писания, особенно Новый Завет, видим: Бог ждёт от человека, в первую очередь совестных поступков, и лишь потом исполнения Закона. Не освещенное совестным светом послушание превращает человека в бездушную машину. Такое послушание, как учат святые отцы, может быть Богом не принято. Ибо, главным образом, благодаря совести человек и может отличить добро от зла, а правду от лжи. Безсловесным животным, которые совести не имеют, возможность такового различия не дана. А потому, безсовестный человек становится, по слову пророка: «приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48; 13). По всей очевидности, и эту ошибку осознал Царь Иоанн, а потому, блестяще задуманный эксперимент был свернут.
    Царь Иван IV мучительно старался найти выход из тупика, но по неведомой нам причине выход ему не был открыт. И лишь с современных позиций (ибо великое видится на расстоянии) можно отметить – этого тупика Царю Иоанну можно было легко избежать, если бы он взял за основу не западный аналог – орден, но обратился к аналогам древне-русским. Причем, решение этого вопроса настолько самоочевидно, более того – лежит на поверхности, что становится странным, отчего в течение столетий никто не дал на него вразумительный ответ. Ответ заключается в том, что Русская аристократия никогда не формировалась на основании полумонашеских воинских орденов, как то было на Западе, но формировалась на основании воинской дружины. При этом, дружина не являлась учрежденным, т.е. – искусственно созданным формированием, но являлась следствием того процесса, когда власть став династической, сохраняла ещё древние принципы кочевников. В дружине князь и войско являлись единым целым.
    Если говорить об организации войск Первого и Второго Рима, то в императорский период Рим отказался от сословно-народного устройства армии, восприняв принципы иной, враждебной ему цивилизации Карфагена, а равно – Ассирии и Персии. Войско в императорском Риме стало наёмным. И хотя командный состав представляла родовая аристократия, но само войско было наёмным. Напротив, у кочевников, будь то тюрки, германцы, славяне или скифы, а также в республиканских Элладе и Риме, войско было как раз народным – все мужчины являлись воинами. В императорском Риме, как сказано, войско народным не являлось. В связи с этим, сам собой напрашивается вывод, если бы Иван Грозный обратился к древним аналогам формирования воинства и элиты, то эксперимент с опричниной скорее всего был бы удачным.
    Для решения проблемы в создании новой элиты, немаловажным вопросом является структурное устройства опричнины. В связи с чем, опричнина должна разделяться на три категории.
    Первая категория – ориентированная на борьбу с крамолой спецслужба, в условиях XVI века могла иметь состав  из 400-500 человек.
    Вторая – собственно дружина, или царская гвардия, могла состоять из 2-3 тысяч, и более человек. Собственно, из лона этой гвардии и могла бы впоследствии родиться новая аристократия.
    Третья – опричное элитное войско, подобно стрельцам находящемся на царском жаловании, с разделением на три рода войск: 1) конное, 2) пушкарское, 3) пешее.
    Особо важным, во всех трех случаях, необходимым делом являлось создание органа надзора, как над спецслужбой, так над гвардией, так и над войском. Вне всякого сомнения, подобные органы надзора должны были существовать, в виде судов чести, и внутри всех трех подразделений. Аналог внешних органов мы найдем в коллегии цензоров Рима, в коллегии архонтов Эллады, и коллегии эфоры в Спарте. В деле же судов чести мы имеем свой русский аналог, как в княжеских дружинах, так и казачестве.
    Отвечая на вопрос, почему Царь Иван Грозный не захотел воспользоваться дружинным принципом в деле создания опричнины, необходимо изучить его письма к Андрею Курбскому. В этих письмах Иван IV Васильевич с горечью говорит о притеснениях со стороны т.н. воспитателей Шуйских в детстве, а в молодые годы, о предательской политике со стороны «Избранной Рады», иначе – кружка Адашева. Во всех случаях, была ли это Боярская Дума, Ближняя Дума, либо круг советников «Избранной Рады», всюду неизменно действовал древний дружинный принцип.
    Как пишет исследователь Земских соборов Иван Дмитриевич Беляев, в работе «Земские соборы на Руси» (Речь, читанная 12 янв. 1867 г. на торжественном акте), главным побудительным мотивом Ивана Грозного, в деле создания Земств, явилось стремление вырваться из жестких объятий Думы, в основу деятельности которой был положен как раз дружинный принцип. Здесь Иоанн IV сделал простой и одновременно гениальный шаг, узаконив древнюю Русскую традицию, переведя вечевой принцип в более высшую в отношении к вече степень Земства. Таким образом, созывая Земские соборы, и утвердив на местах земское самоуправление, Царь мог опираться в своей деятельности не только на аристократию, но и на народ.
    В этом состоит ответ, почему, в деле создания новой аристократии, Иван Грозный не применил веками испытанный принцип княжеской дружины, а стал искать иную форму её воплощения. В XVI столетии потомки древних дружинников не желали более служить князю, как их пращуры, но желали князем управлять. Высшие сословия постепенно перерождались в княже-боярскую олигархию. Неизбежно в среде переродившейся элиты происходила деградация дружинных принципов верности и самопожертвования, с заменой их на принципы своекорыстия и расчёта. От дружины, ко времени Ивана Грозного, осталась только форма.
    Как известно, детские впечатления являются самыми сильными, именно они закладывают фундамент личности человека. С детства усвоенное отрицательное отношение к боярскому окружению (от которого он всегда чувствовал исходящую опасность), не позволило Царю создать опричнину на основаниях княжеской дружины. По этой причине, в деле учреждения опричнины, неизбежно присутствовал элемент опыта, или социального эксперимента.
    Автор не раз писал в предыдущих работах, о том, что опричнина являлась с одной стороны орденом, а с другой – учреждением. Исторически, ни орден, ни учреждение, не способны создать новую элиту, но всегда имеют тенденцию к созданию, с одной стороны, олигархии, а с другой – номенклатуры. Петр Первый, когда учредил империю, стал главой именно номенклатуры, хотя и существовавшей по сословному принципу. Советские большевики здесь не придумали ничего нового, но довели петровские начинания до логического конца. И если обратимся к недавним 90-м годам, то, пришедшая на смену номенклатуре олигархия, была просто запрограммирована петровской «Табелью о рангах». Ибо, если присутствует номенклатура, как не раз отмечал историк В.Л. Махнач, то за её спиной всегда стоит, и ждёт своего часа, олигархия.
    По всей очевидности, именно эту тенденцию увидел Иван Грозный в своём детище. Учреждение неумолимо перерождалось в номенклатуру. Орден принимал форму элитарной олигархии. К чести Первого Русского Самодержца, он принёс покаяние в неудачном эксперименте, и указом от 1572 года опричнину упразднил.
    Вне всякого сомнения, если бы Иван Грозный применил именно такой, древний иафетический (добавим – системообразующий) метод, то, он без труда создал бы новую элиту, взамен старой прогнившей. Что позволило бы России избегнуть не только Смуты, а в дальнейшем Раскола, но открыло бы перспективу системообразующего развития для всего мира. По большому счету, опричный проект изменил бы вектор мировой цивилизации в сторону противоположную Апокалипсису, противоположную каиновой идее прогресса.
    Следующим же аспектом создания элит богоизбранных народов является само Священное Писание. Если в 18-й главе книги «Исход» Господь показал нам, на каких основаниях необходимо выстраивать иерархию народного управления, то книга «Судей» указывает уже на принципы создания народной аристократии. Вот как преподаются эти принципы в указанной выше книге: «И сказал Господь Гедеону: кто будет локать воду языком своим, как локает пес, того ставь особо, также и тех всех, которые будут наклоняться на колена свои и пить. И было число локавших ртом своим с руки триста человек; весь же остальный народ наклонялся на колена свои пить воду. И сказал Господь Гедеону: тремя стами локавших Я спасу вас, и предам Мадианитян в руки ваши» (Суд. 7; 5-7).
    Как видим, ради победы над мадианитянами недостаточно было одного только безстрашия. В войске Гедеона, после слов – «кто боязлив и ужастив, да возвратится», осталось еще десять тысяч воинов. Но, как видим, для Бога, храбрость и воинское умение еще не являлись гарантией в деле победы над язычниками. Победителем мог стать только тот, в ком сопряженные с верой и верностью принципы благородства являлись врожденными. Ибо, кто научил этих гвардейцев тому, что нельзя лакать воду, встав яко пёс на четвереньки, но привстав на одно колено, пить ее целомудренно из горсти. Научил их этому Сам Бог. Именно благодаря этому научению и сформировалась вокруг Гедеона гвардия Израильских кшатриев.
    Аналогичным смыслом наполнены и слова Господа, обращенные к пророку Илии в «Третьей книге Царств»: «И оставиши во Израили седмь тысящ мужей, вся колена, яже не преклониша колена Ваалу, и всяка уста, яже не молишася ему» (3-я Цар. 19; 18). Из истории Израиля мы знаем, что эти богоизбранные семь тысяч мужей, несмотря на малое их число, смогли разрушить капища Ваала, а затем и восстановить истинное богопочитание. Во всех трех случаях, как в книге «Исход», так в книге «Судей», так и в «Третьей книге Царств», главным условием благородства и богоизбранности являлись такие качества, как «усмотри себе из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть» (Исход. 18; 21). Люди с такими качествами, и должны были становиться по Божьему замыслу национальной элитой, национальной аристократией. Более того, этот принцип не позволял элитам превращаться в закрытые (кастовые либо олигархические) сообщества, но, напротив, открывал доступ к высшим иерархическим степеням, всякому «способному, боящемуся Бога, правдивому, ненавидящему корысть» человеку.
    Принципы богобоязненности и благородства проявились во всей полноте и на Псалмопевце Царе Давиде, когда в пещере пустыни Энгадской, вместо того, чтобы убить Саула в этой пещере, он лишь тайно отрезал у него воскрилия одежды (1-я Цар. 24; 5). Но, даже и за это дело «вострепета Давиду сердце его», и он, выйдя из пещеры, публично покаялся, воскричав вслед Саулу, поклонившись до земли: «Господин мой, царь! Зачем ты слушаешь, когда люди говорят: «Давид замышляет причинить тебе зло?» Вот, отец мой, посмотри на кусок твоей верхней одежды у меня в руке! Я отрезал край твоей одежды, но не убил тебя» (1-я Цар. 24; 9,10,12). Когда же Саул понял, от какой опасности был только что избавлен, то восплакал и произнес: «Ты праведнее меня. Ты поступил со мной хорошо, а я обходился с тобой плохо» (1-я Цар. 24; 18).
    Как указывает на то Библия – главными основами, в народном ли управлении, формирования ли национальных элит, или устроения царской власти, являлись принципы совести, богобоязненности, честности и безкорыстия.
    Если же мы проследим дальнейшую историю России, то увидим, что все великие потрясения в ней (Смутное время, Раскол, петровщина) связаны с одними и теми же причинами: отходом от древних, дарованных Свыше оснований, главными из которых являются – законы братства, дружества, совести и чести. И напротив, все великие достижения связаны с возвратом к этим основополагающим основаниям. Великий полководец Суворов потому и побеждал, не зная поражений, потому что армию – воинское учреждение, он оживотворил духом древней дружины. Оживотворил духом братства, дружества, достоинства и чести. Более того, весь воинский катехизис Суворова был писан не им, но происходил из обихода неписанных правил русского витязя. Александр Васильевич лишь только гласно озвучил этот свод правил. Озвучил и применил на деле. Именно по этой причине прославленный полководец не потерпел ни одного поражения. И именно по этой причине побеждали его ученики.
    Здесь нужно сказать несколько слов о революции 1917 года. Без исключения все сословия пошли здесь не только против Присяги Государю, но главное – против совести и чести. А потому, было бы удивительно, если бы Бог позволил нам жить при сытом социализме кадетов и эсеров. Господь повел народ Свой тернистым путем Креста, предложив ему отведать все прелести Учреждения, с его принципами тоталитарного абсолютизма, поведенческого детерменизма и рабской морали. После 1917 года, все взаимоотношения людей стали строго контролироваться государственным аппаратом. Не стало основанных на древних принципах братства и дружества сословий, но стал в приказном порядке создаваться «новый народ» и «новое царство». И жить этот народ обязан был по новым правилам и исповедовать новые принципы. Вместо свободного объединения – регламент. Вместо голоса совести – государственная необходимость. Вместо христианской нравственности – советская мораль. Господь показал нам, как глубоко мы пали. И сейчас, после недолго подъема христианства, мы пали снова. И этим падением Господь вновь показывает нам нас самих. Показывает, каковы мы на самом деле, если отходим от тех древних принципов, которые дал человеку Бог. Дал, желая сделать нас не учреждением, не орденом,  не кастой, но «родом избранным, царственным священством, народом святым, людьми взятыми в удел».


    ВРЕМЯ ИВАНА ГРОЗНОГО – Приговор абсолютизму

    Прежде чем перейти к разговору о времени Ивана Грозного, должно сказать о трёх главных заслугах сего благоверного Государя. Первой заслугой является исполнение дела, начатого его дедом, Вел. Князем Иоанном III, по созданию Державы Третьего Рима. Второй заслугой является дело учреждения опричнины, которое, в случае удачи его, могло дать начало рождению новой элиты, взамен прогнившей старой. Третья заслуга Ивана Грозного историками в настоящее время почти не осмыслена. Исключением здесь являются труды: Якова Лурье – «Переписка Ивана Грозного с Курбским в общественной мысли Древней Руси», Игоря Фроянова – «Грозная опричнина», и «Библиотека литературы Древней Руси», Том 11. 
    Суть вопроса состоит в том, что поднятая в указанных книгах тема самовластия, является краеугольной для нынешнего апокалиптического времени. Потому что, правильно, в соответствии с Православной догматикой рассмотренный вопрос самовластия (или – самодержавства человека, как писал о том прп. Иосиф Волоцкий в Слове 1-м «Просветителя»), навсегда поставит крест на таких псевдомонархических течениях, как абсолютизм и конституционализм, а также на католицизме, протестантизме, и всех оккультно-мистических учениях.
    В чём же отличие вопроса самовластия, рассматриваемое с Православной точки зрения, от самовластия западного христианства. Если говорить о западном богословии, после раскола Церкви в 1054 году, то с возникновением идеологии непогрешимости папы Римского, латинскому понтифику стали присваивать подобие Самого Христа, в плане земной власти. Теперь, любое решение папы считалось решением Самого Господа. Та же самая ситуация обозначилась при возникновении англиканской церкви, после того как Генрих VIII разорвал общение с Ватиканом. Здесь, английский король не придумал ничего нового, но в подобие римскому папе возгласил непогрешимым самого себя. Отныне, всякое повеление короля, считалось повелением Самого Бога, и потому, не подлежало обсуждению. Король Англии становился одновременно и главой англиканской церкви.
    Разумеется, подобные искажения категорий власти возникли не в XVI веке, и даже не в XI. Вопрос самовластия получил неправильную трактовку ещё за три века до Рождества Христова. Связано это еретическое толкование с сектой ессеев, поселившейся в середине III века до Р.Х. в Кумранской долине Мёртвого моря. Именно благодаря ессеям, впоследствии возникла идея религиозного и военного завоевания Израилем всей вселенной. Благодаря деятельности ессеев, 60-х годах по Р.Х. было поднято первое восстание против Рима, а в 131 году второе, под руководством Бар Кохбы.
    Но, выходцы из Кумрана не ограничивали себя только военной доктриной. Они создавали еретические учения, которых в I-м веке стали называть гностиками. Уже во II-м веке, из недр гностицизма вышло манихейство, положившее начало всем антицерковным, масонским и социально-политическим течениям. Из той же гностической среды появились ереси ариан, несториан, македониан, маркионитов, савеллиан, павликиан. Вплоть до богумилов и катаров, соединившихся в XI столетии с оккультно-мистическим манихейством.
    Какова же позиция ессеев, гностиков и манихеев в отношении вопроса самовластия. Царь Иван Грозный, обличая князя Андрея Курбского, указывает на самую суть проблемы: «ты же убо… сам подобно манихейской ереси пиша. Якоже они ****ословят, еже небом обладати Христу, на земле же самовластным быти человеку, преисподним же дьяволу».
    Здесь видим, что позиция ессеев-гностиков-манихеев – «небом обладает Христос, землей обладает человек, преисподней обладает дьявол», свойственна была не только Андрею Курбскому, но расширительно (о чём видим, из переписки Ивана IV с Яном Рокитой, а также с королем Сигизмундом Августом) всему католическому и протестантскому миру. В соответствии с позицией протестантов, масонов и папистов, живущий на земле человек – с а м о в л а с т е н. Но, у католиков, это самовластие распространялось на папу Римского, у англикан на главу церкви короля, а у лютеран и масонов, вообще на всех людей. В то время, как святоотеческое учение говорит о полной утрате самовластия человеком, после грехопадения Адама. Возвратить же этот божественный дар можно только во Христе Иисусе, в Православной Церкви, и при подвижнической святой жизни.
    Но, прежде чем перейти к теме, каким образом Иван Грозный восшел к столь глубинному богословскому пониманию этого вопроса, необходимо кратко сказать, как о сложной духовной ситуации XVI столетия, так и о самой многоскорбной жизни Царя.

    Либеральные русские историки, начиная с Н.М. Карамзина, в отношении методов правления Ивана IV, делят его на две категории. Последователи Карамзина согласно хвалят Грозного Царя, особенно когда речь идёт о первых 10 годах царствования, и также согласно хулят, называя деспотом и тираном, после учреждения Царём опричнины. Но, для того, чтобы правильно осмыслить причины, приведшие к перемене политики Ивана Грозного, необходимо разобраться, в каком окружении он находился, в первые 15 лет после восшествие на Престол.
    Окружение же Самодержца, с самого детства желало быть лучшим. Например, в Письме к Андрею Курбскому, Царь бросает беглому князю такие упрёки: «А тако князь Василий и князь Иван Шуйские самовольством у меня в береженье учинилися, и тако воцаришася; а тех всех, которые отцу нашему и матери нашей главные изменники, ис поимания повыпускали и к себе их примирили. А князь Василий Шуйский на дядей наших княж Андреева дворе, сонмищем иудейским, отца нашего и нашего дьяка ближняго, Федора Мишурина изымав, поворовавши, убили; и князь Ивана Федоровича Бельского и иных многих в разная места заточиша, и на царство вооружишася, и Данила митрополита сведши с митрополии, в заточении послаша». 
    Причем, к слову сказать, боярская олигархия посягала на жизнь не только верных слуг Государя, но и на ближних его родственников. В 1547 году, вскоре после восшествия Ивана IV на Царство, в июне того же года, после пожара в столице, в поджоге был обвинён родной дядя Самодержца, Юрий Васильевич Глинской. По наущению князей Шуйских, чернь, тут же, без суда и следствия расправилась с ним. Обстоятельство отягчилось тем, что убийство совершилось в кремлёвской церкви св. Димитрия Солунского, как пишет о том Царь в письме к Андрею Курбскому. На этом безпорядки не закончились. Направляемая Шуйскими толпа, ринулась в село Воробьево, где укрылась бабка Ивана IV Анна Глинская (урожд. – Никшич) и ее другой сын Михаил. Молодой Государь вынужден был применить власть. Некоторые зачинщики были схвачены и казнены. Как видим, в такой ненормальной обстановке (при регентстве князей Шуйских), воспитывался молодой Государь, в такой обстановке он начинал царствовать.
    Для того, чтобы глубже осмыслить обстановку середины XVI века, необходимо заострить внимание на ближнем окружении Царя Ивана. В начале царствования Иоанна IV уже действовал некий неформальный властный институт, который историки, с подачи Андрея Курбского именуют «Избранной Радой». На вопрос: какие функции выполняла эта «Рада»? – историки так и не дали определённого ответа. Институционально на Московской Руси уже существовала Большая Дума, в которую входили бояре и князья, а также Ближняя Дума, состоявшая из узкого круга советников Царя. Отсюда, термин «Избранная Рада» внёс определённую понятийную путаницу. Даже историк Василий Осипович Ключевский писал, что ему «трудно разобрать, что разумел князь Курбский, под «Избранной Радой». Вероятнее всего он «имел в виду Большую Думу».
    Должно отметить, что при Московских князьях, «Большой Думой» называли Боярскую Думу. Но, в царствование Ивана Грозного, всё чаще (особенно в письмах иностранных послов) появляется термин «Ближняя Дума». То есть, понятия: «Ближняя Дума», и – «Большая (т.е. – боярская) Дума», здесь вовсе не синонимы. На это указывали советские историки, Сергей Владимирович Бахрушин – автор книг «Иван Грозный» и «Самодержавие Ивана IV», также Александр Александрович Зимин – написавший книги «Опричнина» и «Реформы Ивана Грозного». По определению этих двух советских историков, «Ближняя Дума» и есть та самая «Избранная Рада», о который пишет князь Курбский Царю Ивану Васильевичу Грозному.
    Но, зададим вопрос: в чём значение этой запутанной терминологии? Не всё ли равно, как называть Думу, Большой или Ближней?.. Оказывается, нет. Потому что само название – «Избранная Рада», не имеет русских аналогов, но является польским заимствованием. Потому что, именно в Польше, «Избранная Рада», или – ближнее окружение короля, именно она, на самом деле, и формировало политику государства. Как и писал о том Иван Грозный в Первом письме к Андрею Курбскому: «Ибо вы не захотели жить под властью Бога и данных Богом государей, а захотели самовольства. Поэтому ты и нашёл себе такого государя, который, как и следует твоему злобесному собачьему желанию, ничем сам не управляет, но хуже последнего раба – от всех получает приказания, а сам никем не повелевает».
    Таким образом, видим (ибо сам Курбский здесь приоткрывает завесу), «Ближняя Дума» в России, к середине XVI века обрела откровенно про-польскую направленность. Сформировавщаяся в 1547 году «Ближняя Дума» была в первую очередь связана с именами таких царедворцев, как Алексей Федорович Адашев, протопоп Благовещенского собора кремля Сильвестр, и князь Дмитрий Иванович Курлятев-Оболенский. Странным образом, сразу с Помазанием Ивана Васильевича на Царство, Адашев становится его особо приближённым лицом. Де факто, эти три особо доверенных человека и становятся руководителями некоей таинственной «Ближней Думы». Причем, суть вопроса состояла в том, что, ни «Ближняя Дума» в России, ни «Избранная Рада» в Польше, не были юридически институциированы, но выполняли функцию особо приближенных неформальных советников Монарха.
    Тем не менее, споры о властной принадлежности «Ближней Думы», с течением времени не утихали, что позволило историку Руслану Скрынникову, автору книг «Иван Грозный» и «Царство террора», пойти дальше в расшифровке понятия «Избранной Рады». Скрынников назвал её неким правительством компромисса, или иначе – партией реформ. Думается, что именно это определение – партия реформ, наиболее точно подходит в вопросе обозначения кружка Адашева – князя Курлятьева – и попа Сильвестра.

    Вне сомнения, вышеозначенная «партия реформ» возникла не на пустом месте, но предпосылки в её создании появились в годы правления Великого Князя Ивана Третьего. Начальный её период связан с личностью посольского дьяка Федора Курицина, а также князей Ивана Патрикеева и Семёна Ряполовского. Идеологическую же закулису этой «партии» возглавляли такие адепты манихейства, как – Захария бен Аарон га-Коген (Схария),  а также Моисей Хануш и Шмойло-Скаравей. Именно эти люди стояли у истока течения, которое к середине XVI века оформилась как «партия реформ».
    Должно сказать сразу – еретики добились многого. Дело дошло до того, что в управлении Русской Православной Церкви встал жидовствующий митрополит Зосима. Но, Бог не оставил Россию. В противостоянии богоборческой антисистеме, Господь воздвиг таких мужей, как прп. Иосиф Волоцкий и свт. Геннадий Новгородский. На Поместном соборе 1490 года, благодаря усилиям прп. Иосифа и свт. Геннадия, ересь жидовствующих была предана анафеме. Казалось, что ересь потерпела поражение, но, благодаря заступничеству всесильного царедворца Курицына, митрополит Зосима, до 1494 года оставался на Московской кафедре. Более того, Курицыну удалось добился оправдания, как новгородских еретиков, так и московских приверженцев ереси. Есть основания полагать, за Курицыным стояли высокопоставленные представители кремлёвской верхушки, и в этом был залог его всевластия. «Партия реформ», или прообраз будущей «Избранной Рады», сформировалась уже тогда, тщанием жидовствующих еретиков.
    Но, зададим себе вопрос: на основании чего в кремле появилась властная оппозиция, которую Курбский назвал «Избранной Радой»? Ибо, через обсуждение одних лишь духовных вопросов, еретики не привлекли бы на свою сторону высшую аристократию. Для успеха дела требовалась какая-то действительно имеющая место проблема. Характерно, что проблема эта, в прямом смысле, лежала на поверхности. Она касалась земных угодий монастырей и подворий архиереев.
    Если говорить об устройстве русских монастырей конца XV века, то, основой их традиций служили древние церковные уставы. Новоначальные иноки подвизались в общежительных монастырях, а для тех, кто искал строгого подвига, в безлюдных местах строились скиты и пустыни. Характерно, что татарское иго не являлось препятствием в деле церковного строительства, а потому, к концу XV века, Россия, в буквальном смысле, была окружена духовными бастионами монастырей. По русскому обычаю, богатые помещики, для вечного поминания души, жертвовали Церкви свои земли. Отсюда неудивительно, что тщанием доброхотов, общежительные монастыри превратились в крупных землевладельцев. При этом, по факту произошёл раскол традиций. Скиты и пустыни не имели земельных угодий. Монахи в них питались трудами рук своих. Вопрос этот рассматривал в своих трудах Василий Осипович Ключевский, а в ХХ веке, в книге «Святители и власти», Руслан Григорьевич Скрынников.
    Исследуя требные книги, Скрынников установил такой факт: на Руси наследники умершего, при разделе имущества, обязательно жертвовали часть земельных угодий, а также деревни с крестьянами, в пользу монастырей. Делалось это с одной целью – обезпечить вечное поминание души умершего. Одновременно с тем, на Руси существовал обычай «корма» для братии. Делалось это так: вкладчик (прося молитв о здравии, либо за упокой) привозил в монастырь, в день ангела своего (либо ангела умершего родственника) пшеничные лепешки вместо ржаных, также медвяный квас вместо обычного монастырского. При этом, нередко оказывал обители денежные пожертвование. Отсюда, как-бы сам-собой, со стороны монастырей был создан и ценз пожертвований. Для богатых людей устанавливался один разряд жертв, для бедных другой. Поэтому, неудивительно, что во многих общежительных монастырях, по причине высокого уровня жизни, стали происходить серьезные перекосы. Монахи, хотя и вели воздержанный образ жизни, но, уже более не занимались рукоделием, как это было в древних монастырях. Вторым отрицательным аспектом «стяжания» являлось то, что внешнее послушание (т.е. – послушание законническое) стало приходить на смену послушанию внутреннему. На смену послушанию из любви ко Христу и ближним своим. Таким образом, незаметно, шаг за шагом, стяжание благодати Духа Святого (в котором состоит главный смысл монашествующих) стало заменяться (при внешнем благочестии) стяжанием материальных благ. Хотя, конечно, простые монахи таковым стяжанием не занимались, но игумены и казначеи, в этом были кровно заинтересованы.
    В результате традиции земельных пожертвований, возникла странная ситуация. К XVI веку, общежительные монастыри и подворья архиереев, владели на Руси б;льшим количеством земли, чем князья и бояре. Следующий же перекос состоял в том, что монастыри, став крупными латифундистами, владели на равных с князьями и боярами крепостными людьми. Со всей неизбежностью, Церковь вошла здесь в «мирские попечения», хотя таковые запрещены для священнослужителей 6-м и 81-м Правилами Святых Апостолов.
    Разумеется, эти перекосы возмущали ревнителей благочестия. «Нестяжатели» просто удалялись от дел «мира сего» в глухие леса. «Стяжатели» шли по пути усиления личной аскезы. К числу последних принадлежал игумен Волоцкого монастыря. Стремясь выправить ведущий к обмирщению монашества перекос, прп. Иосиф выдвинул такой постулат: «Чем богаче монастырь, тем крепче аскетический подвиг его насельников». Руслан Скрынников, в связи с этим указывает: у себя в монастыре прп. Иосиф Волоцкий ввёл обычай личного «нестяжания». Монахи Волоколамского монастыря, следуя заветам прп. Сергия Радонежского, не имели своего имущества, но было у них всё общее. Ко всему прочему, монахи этой обители, проводили дни в послушании, а ночи в молитве. Например, сам Иосиф, как пишет Ключевский в «Истории государства Российского», занимался в монастыре ручным трудом наравне с монахами. Однажды произошёл такой случай. Иосиф, не желая отвлекать монахов от своих послушаний, сам молол муку на ручной мельнице. Один из послушников, увидев игумена за несвойственным для начальствующего делом, подошел и заменил игумена. Так продолжалось много дней. В конце концов монах изнемог от такого послушания, и покинул монастырь со словами: «Не перемолоть мне этого игумена». Несколько позднее, когда один из доброхотов пожертвовал денег, в обители была построена механическая мельница.
    По мысли прп. Иосифа, только те монастыри, которые, будучи богаты, не имеют заботы о пропитании, могут в полной мере заниматься главным своим делом – молитвой. Во-вторых, Иосиф учил, что обезпеченная материально Церковь может создавать библиотеки, и на основании их открывать школы, для просвещения простого народ. И, в третьих, только сильная и независимая от мира Церковь может оказывать действенное влияние на власть имущих. То есть, являясь хранительницей Истины в Православном государстве, тем самым выстраивать его политику. Конечно, идеологически это выглядело прекрасно. Но, постулат: «Чем богаче монастырь, тем выше монашеская аскеза», соблюдался отнюдь не везде. Монах, не тот, кто стал послушником закона, но тот, кто оставил мир ради любви к Богу. Путь внешнего законничества (даже, если он сопряжен с подвигом аскетики) говорит не о подъёме духовности, а как раз об упадке. Ибо, как только закон становится во главу угла, так прекращается творческое системообразующее развитие человека во Христе. Поэтому, отрицательные последствия внешнего подвига не заставят себя ждать. Не развивающийся духовно человек, начнёт, со всей неизбежностью деградировать. На эти грабли в своё время наступил Древний Израиль. Потом Первый Рим, и Второй Рим. Наступили на эти грабли и мы.
    Отсюда, неудивительно, что долготерпение Божье стало в этом вопросе иссякать, и попущением Свыше, жидовствующие, в целях борьбы с Церковью, стали повсеместно будировать именно земельный вопрос. Со всей определённостью, жидовствующие, как и всякие революционеры, вовсе не желали блага русскому народу, но, для того, чтобы привлечь на свою сторону сочувствующих, они нашли это слабое звено. Сочувствующие не заставили себя ждать. Сначала они появились среди бояр и князей, с завистью смотревших на монастырские земли, а затем, и среди монахов партии «нестяжателей». Рупором же этой, ищущей справедливости партии, стал князь-инок Вассиан Патрикеев.
    Но, для более полного понимания путей развития антисистемы, вернёмся к первым этапам борьбы с ересью жидовствующих. Благодаря усилиям прп. Иосифа Волоцкого и свт. Геннадия Новгородского, это богоборческое учение было осуждено. Уже после Собора 1490 года, на котором ересь была предана анафеме, свт. Геннадий приступил к переводу с греческого языка полного свода книг Библии. В 1499 году состоялось первое их издание. Но, до полной победы было очень далеко. В 1498 году партия Федора Курицына вновь набрала силу. Здесь Курицын добился немыслимого. Наследник и Соправитель Иоанна III князь Василий III, попал в опалу вместе со своей матерью, Софьей Палеолог. При этом, был венчан на царство, находящийся под влиянием жидовствующих, внук Иоанна III, князь Димитрий Иванович. Борьба с еретиками вновь обострилась. Но, благодаря иосифлянам, в 1502 году, царевич Димитрий, вместе с матерью Еленой Волошанкой, оказался в темнице.
    Жидовствующие вновь стали терпеть поражение. Поместный Собор 1503 года являлся подготовительным в деле окончательного осуждения ереси. Хотя Собор и не касался ереси, обсуждая главным образом дисциплинарные вопросы, но, накануне его, Великий Князь принёс покаяние за поддержку жидовствующих. Уже после Собора, по инициативе Иоанна III возник спор о монастырских землевладениях. По всей очевидности, начался он вновь с подачи еретиков. Ибо, необходимо помнить, что именно они постоянно подталкивали Князя, к отъятию церковных земель. К примеру, после подчинения Москве Великого Новгорода в 1478 году, Великий Князь реквизировал часть монастырских земель, в пользу бояр и дворян. При этом, только благодаря заступничеству свт. Геннадия Новгородского, это отъятие не оказалось полным.
    Но, в 1502 году, Иоанн III, отстранив от власти внука Дмитрия Ивановича, принёс покаяние. Более того, подтвердил это покаяние делами. А потому, не случайно, что после Собора 1503 года, Вел. Князь спрашивал прп. Иосифа на пиру: «Не грех ли казнить еретиков?» Иосиф тогда стал горячо убеждать Князя, что не только не грех, но есть прямая обязанность государственных властей. Полемика Иоанна III и игумена на этом прекратилась. При личной же встрече, Вел. Князь пообещал Иосифу собрать Собор против еретиков, но, тем не менее, никаких действий долго не предпринимал.
    Чтобы ускорить дело, Иосиф Волоцкий обратился к духовнику Государя, архим. Андроникова мон-ря Митрофану, а затем, к Наследнику – князю Василию III. По всей очевидности, настоятельная просьба Наследника, и подвигла Государя к созыву Собора. На Соборе 1504 года, ересь жидовствующих была окончательно разгромлена.
    В соответствии с соборным решением, ересь вновь была предана анафеме. В этом же году были совершены первые казни еретиков. Иосиф Волоцкий добивался казни всех без исключения жидовствующих, но казнены были только несколько человек. В Москве сожгли в срубах: брата Федора Курицына Ивана Волка Курицына, и вместе с ним, Ивана Максимова и Дмитрия Пустосёлова. Некрас Рукавов, по урезанию языка был сослан в Новгород, где его сожгли вместе с Юрьевским архимандритом Касьяном, также Иваном Самочёрным и другими. Остальных еретиков разослали по монастырям.
    Но, если говорить об общественном мнении, то отношение к казням жидовствующих было неоднозначным. Разногласия коснулись и монашеской среды. Особенно это касалось монахов-нестяжателей. Несмотря на то, что прп. Нил Сорский в своё время высказался за казнь еретиков, но среди заволжцев возникла оппозиция к силовому решению проблемы. Первые возражения здесь связаны с именами Нила (Полева) – воспитанника прп. Иосифа, и кирилловского монаха Германа Подольного. Именно эти возражения и послужили толчком к отысканию ереси в среде самих «заволжцев». Знаменательно, что пристрастным расследованием этого вопроса занялся Дионисий Звенигородский, бывший товарищ Нила (Полева).
    Всё сходилось к тому, что любое сочувствие к еретикам будет окончательно выкорчевано. Но, когда после воцарения Василия III, его советником стал Вассиан Патрикеев, закончился и звёздный час иосифлян. По указанию Великого Князя началось расследование по поводу возражений со стороны «заволжцев». Закончилось это расследование тем, что иосифляне подверглись жестоким гонениям. Некоторые пустыни последователей Иосифа Волоцкого были разгромлены. Причем, как-бы в насмешку, подвизавшихся в них монахов сослали к «заволжцам», в Кирилло-Белозерский мон-рь. Одновременно с тем, оправдывая репрессии против иосифлян, Вассиан Патрикеев пишет в 1510 году «Слово на списание», где выступает с резкой критикой карательных мер Иосифа Волоцкого. Здесь, Вел. Князь Василий вновь принял сторону Вассиана, после чего запретил Волоцкому игумену поднимать полемику на темы «нестяжания» и казней еретиков.

    Для того, чтобы понять, отчего случился крутой разворот от поддержки царской властью иосифлян, к последующему их низвержению, надо вновь вернуться к теме «партии реформ». А вместе с тем задаться вопросом: кто был такой Вассиан Патрикеев? Исторические летописи говорят о происхождении рода Патрикеевых от литовского князя Гедимина. Уже в Первой половине XV века Патрикеевы находились на службе Московских князей. А сам Вассиан (Василий Иванович Патрикеев – в миру) начав с ратных дел (участвовал в войнах с Литвой и Швецией), в дальнейшем был направлен на дипломатичесое поприще. Крах карьеры Патрикеева произошёл, когда, в период противостояния Курицына с иосифлянами, он принял сторону князя Дмитрия Ивановича и его матери Елены Волошанки. Несмотря на то, что Курицын добился победы, в 1499 году (по невыясненной причине) семья Патрикеевых попала в опалу, а сам Василий Иванович был пострижен в монахи с именем Вассиан в Кирилло-Белозерском мон-ре.
    В течение нескольких лет князь-инок находился под началом прп. Нила Сорского, а потому впитал некоторые его идеи о «нестяжании». Увы, Патрикеев, находясь в послушании у преподобного, постиг только внешнюю часть учения «нестяжателей», оставшись далёким от сути «внутреннего делания». Его знание сконцентрировалось на изучении книг, а не молитвы. Поэтому, когда начался его спор с иосифлянами, то в трактате «Собрание некоего старца», Вассиан говорил прежде всего о внешнем: «сёл не держати, ни владети ими, но жити в тишине и в безмолвии, питаясь своими руками».
    В 1509 году, когда собственно и началась полемика «заволжцев» с иосифлянами, Вассиан был возвращен из ссылки, и поселился в Симоновом мон-ре, на юге Москвы. Поселившись в столице, он наладил общение с митр. Варлаамом и Максимом Греком, придерживавшихся нестяжательских взглядов. Одновременно с тем, он был представлен Вел. Князю Василию III, после чего стал главным его советником. Игорь Фроянов в книге «Грозная опричнина» указывает на такой аспект. Хотя Вассиан Патрикеев не являлся жидовствующим (ибо в «Слове о еретицех» указывает, что должно миловать кающихся еретиков, и казнить не кающихся), но при этом, был направляем ими, посредством  вошедших в среду «нестяжателей» еретиков.
    Согласно позиции Фроянова, тактика жидовствующих при Василии III изменилась. Например, если при Иване III у них был курс на прямую замену Православия ересью, то при его сыне, еретики направили вектор усилий в сторону государственной власти. В этот раз ими был взят курс на абсолютизм.
    Исторических же примеров для насаждения абсолютизма тогда было предостаточно. Здесь можно называть и узурпатора Фоку, и еретика монофелита Константа II, и иконоборца Льва Исаврянина и Константина Копронима. Да, можно сказать, что с Х века, все императоры Византии имели тенденцию уклонения в абсолютизм. Ко всему прочему, в XVI веке, на глазах у всех утвердился абсолютизм английского короля Генриха VIII, современника Василия III.
    Поскольку, Генрих VIII, впервые в истории Западной Европы объявил себя главой Церкви, то эту же, ко времени родившуюся мысль внушал Русскому Государю и Вассиан Патрикеев. Надо сказать, что это лукавое научение принесло вскоре плоды. Теперь, в решении духовных вопросов, Князь более не советовался с архиереями. Выразилось это, хотя бы в том, что напрямую, без посредничества архиереев, он объявил Иосифу Волоцкому запрет на богословскую полемику. Аналогичным образом, своим государевым указом Князь отправил в ссылку неугодных иосифлян. Когда же, с подачи Патрикеева вновь встал вопрос о церковных землях, то, в отношении, пожертвованных монастырям, с начала царствования Василия III угодий, была объявлена иммунитетная политика. Отныне, любой доброхотный жертвователь должен был получить Грамоту от самого Государя. Ко всему, земельная политика коснулась не только Церкви, но и всех высших сословий. Став неограниченным Монархом, Василий III мог отобрать без согласия Думы, имение любого князя или боярина. Более того, мог сместить без согласия Собора любого епископа, и даже митрополита. Как это и случилось с митр. Варлаамом, который отказался участвовать в борьбе против князя Василия Ивановича Шемячича. В годы правления Василия III, с подачи «нестяжателей» подверглись изгнанию князья Василий Шуйский и Иван Воротынский. А дипломат Иван Берсень-Беклемишев был казнен в 1525 году, за неприятия греческих новин, принесенных Софией Палеолог. Но, абсолютистская форма правления, внушенная Вассианом Государю, бумерангом ударила и по самому князю-иноку.
    На беду всесильного временщика, в 1521 году на Московскую кафедру взошёл воспитанник Иосифа Волоцкого митр. Даниил. Помня нанесённые «заволжцами» обиды, Даниил с первых дней стал обвинять Вассиана в ереси. По всей очевидности, эти обвинения не смогли бы повредить царскому любимцу, если бы не история развода с Соломонией Сабуровой. В 1525 году, когда Василий III стал добиваться развода с Великой Княгиней, то Даниил, едва не сразу встал на сторону Великого Князя. Сначала Великий Князь попытался заручиться согласием Вселенских Патриархов. Но, когда получил от них отказ, преследовавший политические цели митр. Даниил, согласился обвенчать Князя с Еленой Глинской. Именно в вопросах развода с Соломонией Сабуровой, Вассиан Патрикеев разошёлся с волей Государя. Митрополит Даниил не замедлил этим воспользоваться. По решению Собора 1525 года Вассиан Патрикеев был отправлен в заточение, сначала в Симонов мон-рь, а затем, в Иосифов-Волоцкий мон-рь, где и пробыл, терпя скорби и поношения, до конца своих дней. Одновременно с ним попал в опалу и Максим Грек, являвшимся в нестяжательском движении знаковой фигурой. 

    Как видим, вторая стадия борьбы с Русской Православной Церковью являлась двоякой. С одной стороны она проявилась в виде партийной борьбы между двумя монашескими школами. А с другой, в подмене идеологии «Симфонии властей», форматом неограниченного абсолютизма. Неудача же с навязыванием России чуждой ей формы управления, вынудила её врагов, на третьем этапе, к изменению тактики борьбы. Тактика эта была опробована ещё Патрикеевым, но окончательно она откристаллизовалась в годы правительства Адашева и Сильвестра. Суть же этой тактики заключалась, во-первых – в разделении, как Церкви, так и высших сословий, на два противостоящих лагеря. Во-вторых, в подмене самодержавной власти парламентской (читай – партийной) формой управления. Пример такого управления находился не за горами. Именно по этому принципу существовало в XVI веке польское королевство. Если раньше короли Польши правили деспотически, то согласно закону «Nihil nоvi» от 1505 года, они попали в полную зависимость от сформированного по партийному принципу шляхетского Сейма.
    Наш старший современник, архиеп. Сиракузский Аверкий (Таушев), в работе «Церковь перед лицом отступления» пишет, что наличие в Церкви духа партийности, духа папизма, и духа актёрства, является проявлением действующего в ней духа антихриста. На рубеже XV-XVI веков, под действие именно этого «духа» попали, как Православная Церковь, так и Русское Царство.
    Третья стадия борьбы жидовствующих со «Святой Русью» была связана, как видим, не с абсолютистской политикой (по образцу Генриха VIII), но с политикой ограниченной монархии, в соответствии с «Nihil novi» шляхетской демократии. Эту партию реформаторов, названную впоследствии «Избранной Радой», в 1547 году возглавил Триумвират из Алексея Адашева, попа Сильвестра, и князя Оболенского-Курлятева.
    Необходимо отметить, что опасность подобного окружения хорошо понимал митр. Московский Макарий. Ещё с детских лет Ивана IV, после кончины Елены Глинской, он взялся за его воспитание. Именно по совету митр. Макария, в феврале 1547 года, сразу после коронационных торжеств, был созван первый Собор (называемый «Собором Примирения»), который можно было условно назвать Земским. На этом Соборе молодой Государь просил у народа прощения, обещая быть его защитником «от произвола боярского».
    Реакция оппозиции, на столь смелое заявление Царя, была незамедлительной. Летом того же года в Москве был устроен пожар, от которого сгорела вся столица. Положение отягчилось тем, что в ходе разбирательства был убит родной дядя Ивана, Юрий Васильевич Глинской. Более того, толпа требовала казни его бабки Анны Глинской, а также, другого брата Юрия Васильевича, Михаила Глинского. Здесь Государь проявил твёрдость. После казни нескольких зачинщиков, оппозиция изменила тактику. Например, в 1549 году, когда по совету митр. Макария, был созван Земский Собор, княже-боярская знать попыталась его возглавить. Тем не менее, именно Земства, по мере своего развития, становились опорой государственной власти.
    В 1550 году был сделан ещё один шаг, в деле укрепления Русского Самодержавия. В этом году завершилась работа, начатая на Земском Соборе 1549 года. В соответствии с требованиями времени, был создан «Судебник» Ивана Грозного. Окончательное утверждение он получил на Поместном Соборе 1551 года. Создание нового «Судебника» явилось прогрессивным делом, хотя специалисты говорят, что в создании этого нормативно-правового акта отразилась борьба всех заинтересованных сторон.
    Борьба заинтересованных сторон, в ещё большей степени проявилась в работе Поместного (Стоглавого) Собора 1551 года. Здесь партия Адашева – Сильвестра приложила немалые усилия, для утверждения своей линии. Например, если мы прочитаем 92 и 93 главы, то увидим, что с их помощью сделан направленный удар по русской культуре и русским традициям. Под видом борьбы с «эллинскими бесованиями» Собор запрещал скоморохов, гусляров и мирские гуляния. Вспомним, что одновременно с созданием «Судебника» и созывом Стоглавого Собора, была написана книга «Домострой». Автором «Домостроя» является поп Сильвестр. Историки до сих пор спорят по поводу этой книги: диверсия это, или наоборот, достижение. Ибо, если внимательно изучить нравоучительную и бытоучительную части этой книги, то обнаружим в ней поразительное сходство с идеологией Кальвина. От «Домостроя», как ни освящай его, исходит удушающий дух ветхозаветного иудаизма.
    Решением Стоглавого Собора, гусляры и скоморохи должны были отправиться на свалку истории. И это действительно бы случилось, если бы не заступничество самого Грозного Царя. Гусляров оставили в покое, но задатчик на их устранение всё-таки остался. Расправились с гуслярами веком позже, в бытность Алексея Михайловича Романова. При Петре Первом, борьба с народной культурой перешла в новую стадию, а при Анне Иоанновне погром полностью завершился. До второй половины XVIII века, о русском народе, в среде высших сословий, принято было говорит с приставкой – «подлый», а о национальной культуре не принято было говорить совсем. Начало же уничтожения, как русской культуры, так и национальной государственности было положено именно партией Адашева и Сильвестра.

    Тем не менее, и «Судебник» 1550 года, и Стоглавый Собор, сыграли положительную роль в деле становления Русского государства. После победы над Казанских ханством, позиции Царя ещё более упрочились. Разумеется, враги России не могли этого терпеть. Поэтому, болезнь Ивана Грозного, начавшаяся в марте 1553 года, была делом неслучайным. По всей очевидности, Царь был отравлен, поскольку, продолжавшаяся несколько месяцев горячка, не походила на простудное заболевание. Но, именно эта болезнь позволила выявить истинные настроения московской аристократии. Ещё при живом Царе, б;льшая часть знати стала спешно принимать сторону Владимира Андреевича Старицкого – двоюродного брата Ивана IV. Иван Грозный тогда прекрасно понял расклад сил, но и после выздоровления продолжал терпеть свое окружение. Оппозиция на время затаилась, но представляя собой сплочённую силу, отодвинула от Государя доверенных ему людей. В первую очередь, изоляции подвергся митр. Московский Макарий. Митрополиту приходилось даже письменно обращаться к Царю, подписываясь как – «Благочестивый богомолец», без указания своего имени.
    И всё-таки, Царь простил своих врагов. Игорь Фроянов, в «Грозной опричнине», неоднократно ставит акцент на милосердии Царя. Задумаемся: в чём же причина такого долготерпения? Может быть, Царь Иван был просто слабохарактерным? Или недальновидным? Наверное, ни первое, ни второе. Потому что милосердие Царя исходило не от слабоволия, а от христианского устроения души. Иван Васильевич имел обычай делать в день по тысяче поклонов. Если же мы проанализируем его подвижничество с точки зрения христианской традиции, то должны признать, что одну четвертую часть поклонов он должен был делать за себя и за родственников. Вторую четверть, за государственные дела. Третью, за врагов, И последнюю – принося благодарение за всё.
    Таким образом, получалось, что за сто дней, в молитве за врагов, Царь делал 25 тыс. земных поклонов. За год – около 90 тысяч. За десять лет – почти миллион. Тем не менее, противники, за которых Царь истово молился, всё продолжали и продолжали его предавать. Например, к вопросу о Ливонской войне, было очень много странностей. Один из вопросов – участие в этой войне, на командной должности, брата Алексея Адашева Даниила. Странным образом, всего через год после начала военных действий в Ливонии, когда перевес сил был на стороне русской армии, основной удар вдруг переводится с Запада на Крымскую орду. Алексею Адашеву и К; удалось убедить Царя, в необходимости войны на два фронта. Любой стратег скажет – война на два фронта, это залог её будущего поражения. Отсюда неслучайно, что из-за ослабления позиций на западных рубежах, война с Ливонией затянулась на 25 лет. Таким образом, срыв блиц-крига в Ливонии, просто запрограммировал все дальнейшие военные неудачи. Война выявила рыхлость командного состава. Верные слуги вдруг превращались в предателей. Как это было с Алексеем Басмановым, обвиненным в сговоре с Сигизмундом Августом. То же самое случилось с Дмитрием Ивановичем Телепневым-Оболенским, при штурме Полоцка в 1563 году. По просьбе Ходкевича, Оболенский прекратил осаду. Воеводы постоянно ставили Царя перед фактом необходимости переговоров. В конечном итоге, русским вновь приходилось вести бои, но, уже с укрепившимся противником. Отсюда, не случайно, что и Басманов, и оба Адашевых, и Телепнев-Оболенский были казнены, как государственные преступники. Был казнён в 1569 году и глава оппозиции, князь Владимир Старицкий.
    Думается, что к вопросу создания опричнины, а затем, к решительным действиям против оппозиции, Царь пришёл не случайно. Вероятно, однажды, после сотен тысяч поклонов за врагов, он получил от Бога указание: «Не принимаю твоей молитвы за этих людей!» То есть, по гласу с небес, решить вопрос с оппозицией миром, было нельзя. Полагаться на людей, которые сначала уклонялись в ересь жидовствующих, потом – в сторону абсолютизма английского образца, потом – в сторону либерализма образца польского, означало погубить Русское государство. Именно по этой причине, со всей неотступностью перед Царем встал вопрос об опричнине, благодаря которой Иван Грозный хотел создать новую служилую аристократию, взамен прогнившей старой.

    В завершении же сей монографии, необходимо сказать о богословском аспекте опричной реформы Царя Иоанна IV. Богословское обоснование опричной реформы раскрывается во всей полноте, как в переписке Ивана Грозного с князем Андреем Курбским, так и с богемским пастором Яном Рокитой. Ибо, вопрос самовластия, вокруг которого строилась полемика, как с беглым князем, так и с протестантским проповедником, даёт возможность не только утвердить истину Православия, но, что особо важно, сломать «кощееву иглу» ереси жидовствующих. А значит, подрубить таким образом корневую систему отпочковавшихся от неё – абсолютизма, папизма и конституционного либерализма.
    Не случайно, действие антисистемы в России, в начале Восьмой тысячи лет от Сотворения мира, было построено так, как говорит о том Евангелие.
    Здесь, Первый образ действия её, выстраивается так: Ересь жидовствующих. Или, прямое манихейство. По Евангелию: «Берегитесь закваски Иродовой» (Мк. 8; 15).
    Второй образ действия: Монархический абсолютизм (в церковной сфере – папизм), согласно Евангельскому: «Берегитесь закваски фарисейской» (Мф. 16; 6).
    Третий образ действия антисистемы: «Берегитесь закваски саддукейской» (Мф. 16; 6).
    Корень же, или «кощеева игла» всех этих действий духа антихриста, заключён в манихейском (т.е. - иродианском) понимании самовластия человека.

    Вопрос самовластия (или самодержавства человека) пристрастно рассматривался всеми богословскими школами XV и XVI столетий. Прп. Иосиф Волоцкий также рассматривает этот вопрос в своей книге «Просветитель». В издании «Института Русской цивилизации» за 2011 год, на стр. 67, в Слове Первом, святой, раскрывая тему самовластия, пишет о недопустимости абсолютизма (а значит, и папизма) в таких формулировках: «Мы потому не говорим о трех Лицах или трех Составах Божества, что человек, созданный по образу Божию, не имеет трех лиц или трех составов». Мы должны им ответить так: «Неужели вы так наивно думаете, что созданное «по образу» неизменно и в точности повторяет свой первообраз? Разве искусное изображение смертного царя имеет в себе всё, что имеет царь? Нет! Но столько, сколько может вместить в себя. Если бы оно имело всё, что имеет царь, то было бы не изображением царя, но самим царем. То же и человек! Хотя человек и был сотворен по образу Божию, но принял лишь то, что ему подобало и было удобовместимо».
    Далее, на стр. 68, святой продолжает рассуждение: «Еще по образу Божию человек создан самодержавным и господствующим. Нет на небе никого более Бога – так и на земле нет никого более человека… По подобию Божию человек создан быть милостивым и щедрым ко всем, в особенности же к врагам, как Бог, Который озаряет солнцем и злых, и добрых. Вот это и есть «по образу Божию и по подобию». А если бы подразумевалось не это, а полное подобие Богу, то человек был бы уже не образом Божиим, но самим Богом. Но это не так!»
    В другом месте прп. Иосиф пишет о том, что после грехопадения, человек уже не может словом повелевать природе, говоря: «Да будет так то, и так то», ибо если скажет сие, ничего от слов его не изменится. С грехопадением Адама человек перестал быть самодержавным (т.е. - самовластным). Таким образом, рассуждая, что царь земной, будучи образом Царя Небесного, по причине утраты людьми самовластия, не имеет полноты свойств Небесного Царя, святой подрубает корень, как абсолютизма, так и папизма.
    При этом, не забудем, что в Слове Седьмом «Просветителя» Иосиф Волоцкий указывает: «Если же некий царь царствует над людьми, но над ним самим царствуют скверные страсти и грехи: сребролюбие и гнев, лукавство и неправда, гордость и ярость, злее же всего – неверие и хула, – такой царь не Божий слуга, но дьяволов, и не царь, но мучитель».

    Царь Иоанн Грозный считал «Просветитель» своей настольной книгой, а потому, когда обличал Андрея Курбского, пользовался формулировками преподобного. Богословие Иоанна IV здесь напрямую исходит из богословия Иосифа Волоцкого: «А еже писал еси, аки не хотящу ми предстати неумытному судищу, - ты же убо на человека ересь покладываш, сам подобно манихейской злобесной ереси пиша. Яко же они ****ословят, еже небом обладати Христу, на земли же самовластным быти человеком, преисподними же дьяволу…» (Лурье Я.С. «Переписка Ивана Грозного с Курбским в общественной мысли Древней Руси», Л. 1979. С. 39, 55, 90). Здесь процитирован текст из краткой редакции Письма Царя Ивана – которая является как раз редакцией полной.
    И далее, возражая оппоненту, Иван Грозный пишет: «Тако же и се вем: обладающу Христу небесными и земными и преисподними, яко живыми и мертвыми обладая, и вся на небеси и на земли и преисподняя стоит Его хотением, советом Отчим, благоволением Святаго Духа; аже ли не тако, сия мучение приемлют, а не якоже манихеи, яко ж ****ословиши о неумытном судищи Спасове» (Там же).
    Как видим, Царь обвиняет Курбского ни много ни мало, в манихейской ереси. В том же обвиняет Грозный (хотя и в более мягких выражениях) богемского проповедника Яна Рокиту, указывая ему, что Бог сотворил человека самовластным, каковым являлся Адам до своего грехопадения. О чем пишет ему в «Слове 11-м»: «Так гнев Божий и вражда пребывали на человецех от Адама и до воплощения Христова, когда Христовым божественным плотным смотрением вся сия разрушится: и смерть, и грех, и диавола держава… Иисус Христос снова сотворил человека самовластным вершить добро или зло» (Библиотека литературы Древней Руси. Т 11, С. 228, 256.)
    При этом, в «Слове 5-м», Послания Яну Роките, Иван Грозный, обосновывая свой взгляд на самовластие человека, пишет так: «Еще же о единосущности и собезначальности Сына и Отца сказано в Евангелии от Иоанна: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее, и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин. 10; 17,18).
    И далее, Грозный пишет Роките: «Видишь ли ты, что Сын самовластен и собезначален Отцу? И не требуется никто, чтобы поднять Его из мертвых, но Он своею властью воскрешает из мертвых. Как говорит избранный сосуд Павел: «Христос не помыслил хищнически присвоить Себе равенство с Богом, но уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Фил. 2; 6,7)… Когда Лазаря воскресил Господь, и придя, сказал над ним: «Отче, благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я знал, что Ты всегда услышишь Меня, но сказал это для народа, стоящего вокруг, чтобы поверили, что Ты послал Меня» (Ин. 11; 41,42). И еще сказал Исус: «Если кто любит Меня и слово Мое соблюдет, то Отец Мой возлюбит того, и мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14; 23). Видишь ли ты: всюду равновластие, а не повиновение.
    В письме же к королю Польше Сигизмунду Августу, от лица совета бояр, Иван Грозный пишет, что (по большому счету) с падением Адама, самовластие (т.е. – властное богоподобие) было навсегда утрачено человеком. И для обретения его, вновь необходимы Таинства Церкви, необходимы многие усилия во Христе Иисусе, чтобы восходя по лествице духовных совершенств, вновь обрести образ и подобие Божие. Дословно это звучит так: «А што брат наш писал еси, што Бог сотворил человека и волность ему даровал и честь, ино твое писанье много отстоит от истины: понеже первого человека Адама Бог сотворил самовластна и высока, и заповедь положи – не есть плодов с одного древа, и егда заповедь преступи и каким осужением осужен бысть!»
    Этим утверждением Царь Иван указывает 1) на манихейскую суть западного понимания самовластия, 2) на то, что только Адам мог (не обращаясь к Богу) словом творить чудеса, словом (яко бог) повелевать природой, 3) самовластие возможно возвратить только тем, кто возрастает духовно во Христе Исусе, обретая утраченные, как по причине первородного греха, так и по причине личных грехов, образ и подобие Божие.
    Для возвращения самовластия человека, необходима Православная вера, необходим воплотившийся Христос, необходим Бог Единый во Святой Троице. В этом коренное отличие Православного богословия, от поврежденного манихейством богословия Западного.

    И в заключение: Человек, в отличие от Ангелов (которые есть служебные духи), создан как существо творческое, свободное и самовластное. И потому, переходя в вечность, он и там, в вечности остается также – творческим, свободным и самовластным существом. Независимо, в аду человек окажется, или в раю. Но, только в раю люди будут творчески развиваться в добре и благодати, а в аду – во зле и в страданиях. И процесс этот будет вечным.
    Поэтому, богословие, как прп. Иосифа Волоцкого, так и Царя Ивана Грозного ставят Крест на всяком искажении понятий свободы и самовластия, ломая «кощееву иглу», как иродианского манихейства, так фарисейского абсолютизма и папизма, так и саддукейского либерального конституционализма. Более того, ломают «кощееву иглу» Нового Мирового порядка.
    А потому, словами Царя Ивана Грозного и прп. Иосифа Волоцкого:
    Абсолютистам и папистам – анафема! Иродианам, и всякого рода манихеям – анафема! Либеральным конституционалистам – анафема! Да возродится Православное Царство. Аминь!
               

    РУССКИЙ УДЕРЖИВАЮЩИЙ – цивилизационный выбор России
               
    Для того, чтобы сказать несколько слов о цивилизационном выборе России, или о том – какая монархия нам нужна, в понимании государства как Удерживающего, необходимо процитировать толкование свт. Иоанна Златоуста на Второе Послание Апостола Павла к Фессалоникийцам. Апостол Павел пишет в этом Послании: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только [не совершится] до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2-е Фес. 2; 7).
    Свт. Иоанн Златоуст в своем толковании на это Послание разъясняет, что под Удерживающим Апостол Павел разумеет Римское государство. Именно такой вывод можно сделать и нам, из приводимых ниже слов святого: «Когда прекратится существование римского государства, тогда он (антихрист) придет. И справедливо, – потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится (антихристу); но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю – и человеческую и божескую – власть. Подобно тому как прежде того разрушены были царства, именно: мидийское – вавилонянами, вавилонское – персами, персидское – македонянами, македонское – римлянами, так и это последнее разрушено будет антихристом, а он сам будет побежден Христом и более уже не будет владычествовать».
    Иоанн Златоуст был вовсе не одинок в таком толковании Удерживающего, ибо на этих же позициях стояли – свщмч. Ириней Лионский; также автор «Апостольского предания» свщмч. Ипполит Римский; также раннехристианский теолог Тертуллиан и епископ Иппонийский Августин, прозванный Блаженным.
     В частности, Августин Иппонийский так писал об Удерживающем, в своем труде «О граде Божием»: «Что же касается слов апостола: «Только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь», то в них не без основания видят речь о самой римской власти, как если бы было сказано: «Только повелевающий ныне да повелевает, пока не будет взят от среды удерживающий теперь».
    При этом свт. Кирилл Иерусалимский в 15-м огласительном поучении «De secundo Christi adventu» следует традиции понимания Четвертого царства в книге прор. Даниила (Дан. 2; 40) как Римской империи, где следуя традиции древних отцев, рассматривает греческий глагол «катехеин» – «удерживать», с одной стороны, как причастие среднего рода «то катехон», т.е. – «то, что удерживает» (в данном случае – Римское государство), а с другой, как причастие мужского рода «о катехон», что значит – «удерживающий», в плане самого Римский кесаря.
    Здесь, в одном случае, Удерживающим является безличная сила – государство, а в другом – личность, т.е. – сам Царь. В связи с этим, онтологически, оба понятия – личного и безличного Удерживающего, объединяются в понятии третьем. А именно – Римской государственности. Таким образом, «удерживающая (от зла) сила» – Римская государственность, неразрывно объединяет в себе оба понятия об Удерживающем – как в личностном (о катехон), так и безличном (то катехон) их выражении.
    На этих же позициях стоял и наш русский святой – свт. Феофан Затворник. Но, для того чтобы понять, каким должен быть Удерживающий в государстве Русском, необходимо сказать несколько слов о типах цивилизаций. Ибо, если мы изучим библейскую историю, то обнаружим, что Библия и Евангелие говорят нам о семи различных типах цивилизаций.
    Если не учитывать допотопную цивилизацию Каина, то в Ближневосточном и Средиземноморском регионах мы обнаружим такие виды цивилизаций:
    1) Египет; 2) Вавилон (и подобные ему цивилизации – Персия, арабский мир); 3) Израиль; 4) Цивилизация эллинов; 5) Содом и Гоморра; 6) Родственный им Тир и Сидон; также, колония Тира – Карфаген; 7) Римская цивилизация.
    Тут еще можно добавить цивилизации Индии, Японии и Китая, о которых Библия не говорит, но дело не в них. Дело здесь в цивилизации Рима. Потому что именно о нем, еще пророк Даниил говорит в своей книге – глава 2-я, стих 40-й: «А четвертое царство будет крепко как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет всё, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать».
    Так, в чем же секрет Римской цивилизации? Почему именно ее государственность, Господь через святых и пророков называет Удерживающей от зла? Для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо обратиться к такому понятию, как – логика. В мире существует много различных видов культур, верований, типов цивилизаций, но – логик всего три. Каковы же они?
    Первая из них – логика эллинская, или условно – сократова.
    Вторая – логика иудео-магометанская.
    Третья – логика конфуцианская.
    Чем же отличаются друг от друга эти виды логик? А тем, что различаются по различным типам сознания. Когда:
   Первое: это – Логосное сознание, или – логика теологическая (эллинская, сократова);
   Второе: Законническое, юридическое сознание – логика иудео-магометанская;
   Третье: Рационалистическое, моралистское сознание – логика конфуцианская.
    Если мы с этой точки зрения будем говорить о богословии и философии, то богословие Восточных христиан является логосным, или теологическим. Соответственно, богословие католиков является законническим, или – схоластическим. Богословие протестантов является рационалистически-моралистским.
    Таким образом видим, что типом логики обусловлен и тип государственности, обусловлено само верование.
    Например, в странах тяготеющих к законничеству, утверждается такое властное искажение, как – папизм. Когда папа является (де факто) главой государства, и даже – многих государств. Напротив, в странах с рационалистическим сознанием, утверждается первенство светского правителя – короля. При этом, король является (в одних случаях – де факто, в других – де юре, как в Англии), главой Церкви.
    Подобного рода властные искажения обусловлены тем, что богословие европейцев доминантно происходит от аристотелевой логики, которая разделяется на две категории. Первая проявляет себя в логике законнической. Вторая – в морально-рационалистической. Восточное богословие доминанто происходит от логики Платоновой, которая является более высшей, чем логика Аристотеля. По причине этих логосных различий, со всей неизбежностью будет отличаться и понятийный аппарат, и мировосприятие, и мировоззрение представителей Западной цивилизации от цивилизации Восточной. Причем, различия их столь глубинны, что симбиоз одного мировоззрения с другим, не может произойти без взаимного их нарушения.
    Если же мы обратимся к Ближнему и Дальнему Востоку, то увидим, что и в Древнем Вавилоне и в Османской империи, именно царь (или султан) был высшим духовным авторитетом. Аналогичным образом и в конфуцианском Китае – император титуловался как воплощенное божество, а потому являлся высшим духовным лицом в государстве.   
    Во всех случаях, будь то папа в Ватикане, будь царь в Вавилоне, или император в Китае. Во всех случаях, они считали себя (а также, учрежденный ими государственный аппарат) – Удерживающим. Здесь можно перефразировать Людовика XIV, который сказал: «Государство, это – я», в плане – «Удерживающий, это – я!»
    Но, как сказано в начале этой статьи: согласно утверждению святых – Удерживающим является, с одной стороны, само государство, а с другой – Государь, правящий этим государством. И в третьих, Удерживающим является – сама Римская государственность. Государственность, которая во Втором Риме основывалась на принципе «Симфонии властей», а в Риме Третьем, на триедином принципе: «Православие – Самодержавие – Народность». Здесь, созданный Царем Иоанном Грозным Третий Рим, был даже более совершенным, чем Рим Первый и Рим Второй.
    В чем же особенность властного триединства Третьего Рима. По слову Ивана Солоневича («Народная монархия»): «Особенность Третьего Рима, или – Московского царства, состоит в том, что все четыре типа власти – духовной, царской, земской, и власти аристократии, пребывают в нераздельном и неслиянном единстве». Здесь власть церковная, будучи небесным институтом (а потому, и не являясь частью государства), тем не менее, молится о благосостоянии государства. Власть государственная, являясь внешней охраной Церкви, также заботится о ее благосостоянии. Народ, находящийся под омофором Церкви и скипетром Государя, и организованный в Земства, управляет (в определенной Земству степенью) территориями и населенными пунктами. Боярство, во всей полноте было подобно Римскому Сенату.
    То есть, как видим, властная структура Московской Руси онтологически исходила из богословия Восточных святых отцов. Потому что, согласно этому богословию, как единая в Трех Лицах Пресвятая Троица пребывает в состоянии нераздельности и неслиянности, так и Римское государство в России, обладает теми же качествами. Что и дает ему, по слову, опять-таки Ивана Солоневича – «крепость монолита». Именно этот – «Монолит», в котором нераздельно и неслиянно существуют четыре категории власти, и есть – Удерживающий (от зла).

    Для того, чтобы сделать приведенные выкладки более аргументированными, зададим себе вопрос: В чем проявились несовершенства власти Первого и Второго Рима?.. Ответ может быть таким: Когда в Первом Риме республиканская власть сменилась на власть царскую, то, соединение властных полномочий в одних руках неизбежно привело к искажению самого принципа власти. К сожалению, Первый Рим воспринял за образец ассиро-персидскую форму правления, а не свою природную. Поэтому, со всей неизбежностью, удерживающим (в случае Первого Рима) стал сам кесарь со всеми подчиненными ему государственными структурами. При этом, кесарь сконцентрировал в своих руках не только высшую государственную, военную, судебную, законодательную и финансовую власти, но также и власть духовную. Римский император являлся сакральной фигурой, то есть, напрямую сыном бога, как это было во всех Восточных деспотиях. Именно то, о чем писал свт. Иоанн Златоуст: «и он будет стремиться похитить всю – и человеческую и божескую – власть». Такое «похищение и человеческой и божеской власти» произошло также и в России, начиная со времени правления Петра Первого.
    Второй Рим, со времени императора Константина Великого, изменил властную парадигму. Царь Константинополя, являясь Самодержцем, не претендовал еще и на духовную власть. Властной парадигмой Второго Рима стала воспринятая от Израиля идеология «Симфонии властей». Но, при этом, Константинополем была допущена ошибка, которая позже ему очень дорогого стоила. Константинополь проигнорировал свойственную как Израилю, так и республиканскому Риму власть выборных от Народного собрания. Для Израиля это был Совет старейшин, для Рима Первого – Комиции, представители от всех родов и сословий. Отсюда нет ничего удивительного, что царская власть в Византии, опираясь на армию и бюрократический аппарат, по присущему ей свойству силового давления, нередко стремилась подчинить себе и власть церковную. В результате чрезмерной концентрации власти в руках одного лишь человека, Самодержец в Византии становился заложником этой власти. В критических ситуациях, когда в среде военачальников созревал заговор, силовой аппарат Автократора поворачивался против него самого. Как пишет Иван Солоневич в «Народной монархии», из 109 императоров Византии, 74 умерли не своей смертью. В трудную минуту царя Константинополя не могла защитить ни аристократия (ибо Сенат выполнял чисто министерские функции), ни народ (ибо Комиции, с началом императорского периода были упразднены). Одна только Церковь не могла в одиночку противодействовать подобного рода ненормальностям.
    Но, только в Третьем Риме – России, все эти ошибки, как Первого, так и Второго Рима были исправлены. Четыре властных структуры – государства, Церкви, аристократии (Дума) и народа (Земства), были соединены <нераздельно и неслиянно> во Христе Иисусе. Именно Россия, в отличие от Израиля, а также Первого и Второго Рима дала пример истинного христоцентризма и теоцентризма. Ибо, теоцентризм Израиля имел ограничение в Законе, а христоцентризм Византии нередко ограничивался властью императора. Стремление Автократоров Константинополя к абсолютизму проявлялось в течение всей византийской истории, и к Х столетию утвердился не только «де факто», но и (благодаря своду законов «Василик») «де юре». И лишь только Удерживающий Третьего Рима, как это особо явно проявилось в период царствования Иоанна Грозного, дал миру пример христоцентризма истинного, когда во Христе Иисусе, нераздельно и неслиянно соединились все виды богоустановленных властей.

    Расширяя же учение святых отцов, воспоминая апостольское – «несть бо власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть» (Рим. 13; 1), должно определиться в вопросе: «какие виды власти учинены Богом?» Учение Церкви говорит о трех таких видах властей. В числе которых, первая – власть священническая, вторая – царская, третья – власть мужа, главы «малой церкви». Здесь отметим, что эти три вида богоустановленных властей, по причине освящения их церковными Таинствами, являются достоянием Церкви. Благодаря церковным Таинствам, легитимная в иерархическом плане власть царя (а также, мужа – главы семьи), не только устанавливается, но, более того – освящается Богом. Будучи же властью, как установленной, так и освященной, именно она и является властью Удерживающей от зла.
    В связи с этим видим, что понятие Удерживающего обретает более расширенный и глубокий смысл, чем, если применить его узко к категории Римской государственности. Ибо, также, как принцип «о катехон» и «то катехон» («личного» и «безличного» Удерживающего) действует в государстве, аналогичным образом он будет действовать и в Церкви, и в семье. Причем, церковная организация выступает в этом случае, как «безличный» Удерживающий, хотя сама иерархия, состоящая из священников и архиереев, относится к категории Удерживающего «личного».
    В отношении же Собора, а равно и церковной общины, сохраняется тот же принцип «личного» и «безличного» Удерживающего, с одновременным пребыванием этих принципов в состоянии нераздельности и неслиянности. Синергийное же соединение собора верующих в Духе Святом онтологически возводит его к степени Соборного Организма, как писал о том М.А. Новоселов в «Письмах к друзьям»  (Письмо 2-е, 27-12-1922 г.).
    Равным образом, то же можно сказать и о малой церкви – Православной семье. Здесь, по Таинству браковенчания, муж является «личным» («о катехон») удерживающим. Сама же семья, в понятии «малый собор», есть «личность» и «безличность» одновременно. Благодаря же духовному и кровному единству, она, одновременно с тем, рассматривается как соборный организм. Таким образом, видим, что Удерживающий, это не один человек, Царь или Патриарх, как учат о том абсолютисты, но – все Римское государство и вся Православная Церковь. Можно добавить – и вся Православная общественность (гражданское общество) с институтом Православной семьи.
    В связи с этим, самоочевидно, что об Удерживающем надо говорить, как о существующем одновременно в трех категориях, или ипостасях. Где, первая категория соответствует определению – «Православие – Самодержавие – Народность». Причем, применительно к России, под народностью надо понимать Земства, и сам принцип земского народного управления. Вторая категория связана с Таинствами Церкви. Как сказано выше, речь идет о трех Таинствах: Помазания на Царство, священства и браковенчания. К третьей категории относится Собор, который есть Удерживающий коллективный (Соборный Организм), с главенством синергийного принципа – «Изволися Духу Святому и нам». Также, как и в первом случае, все три указанные категории (или ипостаси) находятся в отношении друг ко другу в состоянии нераздельности и неслиянности.
    В связи с вышесказанным, нельзя умолчать об основателе Римской государственности на Руси, благодарю которому, по слову И. Солоневича: «Россия, от Суздальских болот раздвинулась на одну шестую часть света». Таким основателем является святой благоверный князь Андрей Боголюбский. Именно благодаря ему, каждый из последующих князей – в особенности св. князья Александр Невский, Димитрий Донской, также, князья Иоанн Калита, Василий II «Темный», Вел. князь Иоанн III, внесли свой вклад в дело создания Третьего Рима. Завершителем же этого длившегося четыре сотни лет строительства стал благоверный Царь Иоанн IV. Именно, благодаря «слову и делу» Иоанна Грозного, созданная его предками цивилизация Логоса и смогла возрасти до степени Удерживающего от зла. Заслуга Иоанна IV состоит в том, что само существование созданного им государства явилось фактором, который не позволял воплотиться в исторической реальности планам антихриста.
    Поэтому, подводя итог настоящей работе, зададимся вопросом: если мы чаем возрождения Грядущего Самодержавия, то какой из видов царства нам нужен? – Абсолютизм вавилонского типа (когда: государство, это – я)?.. или папистская теократия по принципам Древнего Египта?.. или олигархическая империя, как то было в Карфагене, а также Тире и Сидоне?.. Наверное, ни то, ни другое, ни третье. Нам нужен тот триединый «Монолит», то властное обустройство государства, которое было создано Царем Иоанном Грозным. Потому что это государство, этот Удерживающий, был создан в соответствии с учением святых отцов, в соответствии с принципами Неба!
               
    ОТ БОГОСОЗНАНИЯ К БЕСОСОЗНАНИЮ

    Еще свт. Богучарский Серафим (Соболев), в работе «Русская идеология», с осторожностью коснулся первопричины крушения Русского Рима. Не детализируя подробностей, он говорил о первых трещинах в здании Московского Царства, возникших в начале XVI столетия. Продолжая мысль святого, можно добавить, что трещины эти возникли вовсе не от козней жидовствующих, но имели более глубокую причину. Также, корень причины находился не в противоречиях между преподобными Иосифом Волоцким и Нилом Сорским, как о том пишут богословы И.К. Смолич, П.К. Иванов и Г.П. Федотов. Противоречия возникли по причине обоюдной политизации, как школы иосифлян, так и последователей Нила Сорского. Архиеп. Сиракузский Аверкий (Таушев) в работе «Церковь перед лицом отступления» указывал на то, что – «Церковь существует единственно для спасения души, и ни для чего более». А также: «Политическое разделение внутри Церкви происходит в результате действия в ней духа антихриста».
    И хотя, катализ такой политизации связан с конкретными людьми (князь-инок Вассиан Патрикеев, Матвей Башкин, Феодосий Косой, игумен Троицкий Артемий, архим. Юрьева мон-ря Кассиан), но причины его лежат глубже.
    Если говорить о спорах иосифлян с заволжцами, то они являются продолжением древнего спора аристотеликов с платониками. Причем, как показывает опыт, результатами споров первых и вторых, всегда пользуются третьи. Апостол Павел писал: «Тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело» (1-е Кор. 12; 12). И в обществе и Церкви каждый имеет свое послушание. У Марфы – послушание дьяконское, у Марии – священническое. А потому, горе тому, если кто-то, вопреки послушанию, начнет ставить себя во главу угла. В связи с этим, можно со всей уверенностью сказать: если бы не было спора между «Марфой» – иосифлянами и «Марией» – заволжцами, то и не могло бы появиться почвы, сначала для Смутного времени, а потом для церковного раскола. Потрясения эти были вовсе не безобидными. Ибо, и Смутное время, и раскол, а затем и «петровщина», очень серьезно подорвали духовное здоровье Русского народа.
    Зададим себе следующий вопрос: отчего же, органично существовавшие на протяжении веков духовные направление, вступили между собою в конфликт? Причина здесь, по всей очевидности, не в жидовствующих, и не в политизированном иноке Вассиане Патрикееве (он  был лишь рупором духа времени), но, причина здесь в самих людях. В их нежелании стяжевать «Царствие Божие, которое внутрь нас есть», в их стремлении заменить это стяжание внешними обрядами, а равно – внешним благочестием и внешним исполнением закона. Природа человека от начала является падшей, а потому и уступает (часто незаметно для себя), «действующему в членах иному закону» (Ср: Рим. 7; 22, 23).
    Как правило, по милосердию Божьему, духовная деградация происходит не одномоментно, но в несколько этапов. Поэтапность эта попущена для того, чтобы, с одной стороны, проверить человека на твердость в исповедании Истины. А с другой, чтобы пробудить в нем Божий страх. Боящийся Господа, почувствовав приближение духа тьмы, взывает о помощи. Гордый, напротив, стремится победить страсти своими человеческими силами. А потому, нередко, терпит в этой борьбе поражение. Впрочем, и такое поражение бывает для грешника полезным. Потому что может привести его к покаянию, а следовательно, к смирению, и к осознанию своего безсилия. Но, если гордый не покаялся, то это приведет его к еще большей деградации, и как следствие, к окаянству и к бесосознанию. Древние Патерики указывают немало случаев, когда гордый подвижник переходил от Богосознанию к бесосознанию. В течении десятилетий сатана прикровенно подтачивал духовное основание такого гордеца. А потом происходило падение, подобно тому, как происходит оно с «домом построенным на песке». Для понимания, каким образом человек подвигается к подобному состоянию, приведем указанную ниже схему:

СТЕПЕНИ  ДУХОВНОГО  СОЗНАНИЯ:
I. БОГОСОЗНАНИЕ – космос логосный, надмирный; степени разума [сила – мыслительная, словесная]: Святоотеческое учение о рождении «новой твари» во Христе, о преображении и обожении человека; логика теологическая (эллинская, сократова).
КОСМОС СОЗНАНИЯ ПСЕВДОЛОГОСНОГО: а) гордыни ума, б) мировой скорби; (буддизм, индуизм, магический ведизм, античные культы, гуманистические учения) – в обоих случаях, либо примат сверхличности – гения, либо – безличности, Абсолюта.

II. МИРОВОЗЗРЕНИЕ – космос человеческий - «века сего» и «мира сего»:
1) РЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ – душевное: степени ревности, также -  чувственные; [сила – раздражительная, гневательная]:
а) Законническое, юридическое – иудео-магометанская логика; (иудаизм, магометанство, католицизм, «иосифлянство» в Православии).
б) Рационалистическое, моралистское – конфуцианская логика; (конфуцианство, лютеранство, протестантизм, либеральное обновленчество в Православии).
2) ПСЕВДОРЕЛИГИОЗНОЕ СОЗНАНИЕ – плотское: степени воли; [сила – вожделевательная, желательная]:
а) Технологическое – бездушное повторение законничества; фарисейство, начетничество, обрядоверие; (степень формальной логики и установочного мышления). В государственной и церковной жизни – главенство принципов абсолютизма и папизма.
б) Магическое – бездушное повторение рационализма; саддукейство, обновленчество, экуменизм; (степень программирования). В государственной и церковной жизни – главенство принципов партийности и клановых интересов.
 
III. ПСЕВДОМИРОВОЗЗРЕНИЕ - степени мыслештампов:
а) Законнический (мыслительно-установочный) коллапс – тоннельное сознание.
б) Рационалистический и моралистский индифферентизм – фасетчатое, фрагментарное восприятие действительности.
IV. БЕСОСОЗНАНИЕ - космос антилогосный, античеловеческий; степени инфернальные [сила - демоническая]: Духовное иродианство, антисознание, человекобожие; (гностики, манихеи, богумилы, "православные" ведисты, экстрасенсы, масоны и проч.).

    Вывод из всего указанного гласит: точно также, как Господь ведет человека ко спасению постепенно – «от силы в силу, от совершенства к совершенству», также и дьявол уводит в погибель не сразу, но, все более понижая духовный уровень человека, пока не приведет его к бесосознанию, к полному падению, а значит, к подобию себе. Здесь, каждая степень – будь то Богосознание, либо мировоззренческие юридизм и рационализм, либо бесосознание – подразделяется на пять дополнительных ступеней, как то указано в книге пророка Даниила об истукане Навуходоносора (Дан. гл. 2, ст. 32-33). Потому что таким образом, всякий идущий ко спасению, опытно постигает «Путь вводяй в живот», деятельно  преодолевая препятствия на этом Пути. Также и отпадение человека происходит не в один момент, но постепенно. Ибо Господь, желая остановить грешника, дает ему возможность одуматься. Бог, по нисхождении грешника на более низкую ступень, обличает его судом совести, а также попускает искушения, чтобы сошедший «от золота к обожженной глине», принес покаяние, и предпринял попытки к исправлению и к новому духовному восхождению.
    При этом, задача подвижника состоит не в том, чтобы достигнуть степени моральной чистоты (саддукейство), ибо не таковы ли лютеране, протестанты и последователи Конфуция, и не в том, чтобы достигнуть законнической праведности (фарисейство), ибо не таковы ли иудеи, католики и магометане, но задача христианина состоит в полном оставлении всякого мировоззренчества. То есть, в восхождении к той степени, о которой сказал Господь: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17; 21). А также: «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5: 20). Где Богосознание не самоцель, не фетиш, но – необходимое средство и возможность для обретения этого «Царствия».

    В историческом аспекте, несмотря на то, что Господь периодически посылал России светильников духа, деградация нарастала со всей неуклонностью. Поскольку весь XVI века доминантно проходил под знаком Сардиса (Ср: Откр. 3; 1-4), то последними великими носителями Богосознания у нас были преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский. После них произошло массовое нисхождение на степень религиозного мировоззрения. И если для платоников-ноотеистов главной являлась сила логосная – мыслительная, словесная, то для носителей религиозного сознания главной была сила раздражительная, или – ревности. Здесь, степень духовная дала серьезный крен в сторону степени душевной. Причем, есть основания полагать, что на таковой – мировоззренческий (душевный) уровень, в XVI веке перешли не только иосифляне, но, также исихасты-заволжцы. По всей очевидности, именно поэтому, заволжцы (снизойдя до морально-рацио-налистического мировоззренчества) встали в оппозиции к законникам иосифлянам. Итогом такой партийной поляризации для нас стали бедствия Смутного времени.
    Поскольку урок оказался не впрок, то, со всей неизбежностью, следующим периодом поляризации стало время церковного раскола XVII века. Здесь, духовное состояние обоих сторон находилось на еще более низком уровне. И ревнители Древлего благочестия, и сторонники реформ, не выходили за пределы формата псевдорелигиозного сознания. Здесь, у старообрядцев мы видим то же законничество, что у иосифлян. А, у новообрядцев, тот же рационалистический морализм, что был у исихастов-заволжцев. Но, только, законничество, здесь, носило более низший, технологический (или – обрядоверческий) характер. А рационализм новообрядцев имел магическую, или, как говорят сейчас – программистскую подоплеку. В середине XVII столетия, извечный спор между аристотеликами и платониками перешел в не менее извечный спор между фарисеями и саддукеями. Собственно, духовное состояние того времени, уже соответствовало степени плотской, или – воли, когда главной является сила вожделевательная, или – желательная. Должно сказать, что ни первые, ни вторые (по причине их псевдорелигиозности), Богу угодить не могли, а потому – раскол со всей неизбежностью получился. Следующие два столетия, вплоть до революции 1917 года, можно называть эпохой Ангела Лаодикийской церкви.
    Несмотря на подъем духовности и культурный ренессанс XIX века, силы Русского народа были серьезно подорваны. В особенной степени была повреждена национальная и культурологическая матрица высших слоев общества. И если в XVI веке, аристократия и простой народ были едины, в плане религии, культуры и приоритета национальных ценностей, то двумя столетиями позже все происходило с точностью до наоборот. Это противоречие так и осталось неизжитым до самого февраля 1917 года, а потому – чернь восстала. Ангел Лаодикии, со всей незбежностью привел за собой Ангела Аввадона. Привел вышедшего из «моря греха» «зверя» Апокалипсиса. Сила плотская, или – воли, стала главенствующей во все семьдесят лет советского периода. Начало же этого главенства было положено расколом XVII века.
    Если же говорить о сегодняшнем времени, то нынешний век можно по всем позициям обозначить понятием «post»: пост-Лаодикия, пост-Сардис, пост-Третий Рим. Цивилизация «цифры», которая со всей неизбежностью утвердилась на развалинах цивилизации Логоса. Что же можно сделать в создавшейся ситуации?.. В первую очередь: исповедовать пред Богом всю свою несостоятельность. А во вторую: попросить Его помочь нам вернуться на тот единственный путь, с которого мы начали сходить еще пятьсот лет назад. И, в-третьих: реально, а не мнимо (если таковая возможность представится) начать по этому пути двигаться.
    Слишком огромно расстояние между Логосом и «цифрой», и слишком велика бездна между Богосознанием и бесосознанием. Но, другого пути, иначе как (с Божьей помощью) выйти из бездны, оторваться от притяжения силы демонической, просто не существует. Путь этот труден и многоскорбен, но, лишь только он (и опыт последних столетий указывает на это) ведет ко спасению. Пословица гласит: «Дорогу осилит идущий». И, как возвещает Евангелие: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь» (Ин. 14; 6). Нужно выбрать Жизнь. А все остальное, да устроит Господь.


    РАЗМЫШЛЕНИЯ О СОВЕСТИ

    Жить по совести всегда трудно, легче жить по послушанию. А потому, не только в монастырях, но и в обыденной жизни, люди в основном подменяют совесть либо канонами, либо моралью, либо, в  целом – воспитанием и традициями. При этом, безсовестность воспринимается прежде всего как аморальность или невоспитанность. Хотя морализм является низшей ступенью совестности. Настоящая же совестность сродни Богосознанию. Они родные сестры. Именно об этом, о первоосновном, мы всегда забываем. Более того, забываем, да и знаем ли, что каноны и обряды - «Законом бо познание греха» (Рим. 3; 20), даны нам за нашу безсовестность. Мы даже не можем осмыслить, что необходимость жизни по канонам, морали и традициям (хотя они нужны, и нужны «зело»), есть следствие совестной деградации как отдельных людей, так и всего общества. Потому что, тому кто знает Бога, не нужно объяснять необходимость почитания отца и матери, необходимость любить ближнего как самого себя, необходимость быть честным, целомудренным, и всего остального, что записано в Десяти Заповедях. Но, увы, ныне стало так мало знающих (ведающих) Бога, что для решения самоочевидных вопросов требуется созывать соборы, чтобы на них эти самоочевидные вещи утверждать.
    Но, пожалуй, не это является главной бедой времени. Главная беда состоит в том (и возникла она не сегодня), что наше церковное образование строится на преподавании догматики, литургики, церковной истории, и проч. Семинаристам преподаются богословские знания, но… как быть в ладу с собственной совестью, их никто не учит. Не учат даже тому, как в соответствии с учением святых отцев правильно молиться. Не от того ли, начиная с XV; века Церковь перешла в эпоху законничества, а с XV;; столетия, в эпоху новообрядности, а сейчас к церковному либерализму, потому что в семинариях не учат как правильно молиться и жить по совести. Во всех случаях, Россия и Русская Церковь стали отходить от дарованного Свыше опыта стяжания Фаворского света, где совесть и логосность есть главные арбитры, помогающая человеку идти по пути такового стяжания. 
    Суть же вопроса состоит в том, что логосность и совестность в человеке не проявляются автоматически. Ибо, точно также, как младенца надо учить речи, потому что сама собою способность говорить у него не проявится, также человека надо учить логосности и совестности. При этом, должно понимать, что логосность не есть аналог мировоззрения, но заключается в способности мыслить, когда мысль существует не сама по себе, но теологически обусловлена и направлена к Богосознанию. Второе, что подлежит осмыслению, это вопрос совестности, где совесть не есть свод моральных правил и нравственных норм, как то имеет место в протестантской, либо иудейской этике, но – голос Божий в человеке. И потому, с этой точки зрения, совестность также является аналогом Богосознания. Отсюда, следует вывод, что человек не может быть теологическим существом, если он не логосен и не совестен.
    Современная же действительность, с ее атрибутами – компьютерами, интернетом, телевидением и проч., механизируют и унифицируют наше мышление, и через унификацию уничтожают в человеке логосность. Построенная на принципах «тайна беззакония в действии» жизнь, убивает и совестность. Не случайно сказано, что «по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24; 12). Нынешняя предантихристова цивилизация превращает людей в говорящих животных. И будет превращать дальше, пока не сделает биологическими роботами. У животных и роботов нет логосности и нет совести. Они есть только у человека, Божьего создания.   
    Ничего нового на земле нет, а потому, путь отступления для России стал проходить по тому же сценарию, как то было в Первом и Втором Риме. На место теологических принципов стали приходить принципы закона. Когда законничество окончательно утвердилось на Западе, совершился католический раскол 1054 года. Когда Византия, в свою очередь, уклонилась к унии с Ватиканом, то Константинополь, как «Удерживающий», также прекратил свое существование. Аналогичным образом события стали происходить и в России. 
    Например, если обратиться к истории Израиля, то внимательный исследователь обнаружит, что Закон Израилю пришлось дать по причине глубинной совестной поврежденности народа. При этом, несмотря на четырнадцативековое хождение в Законе, Закон совести израильтянам не добавил. Он только ограждал их от греха. Именно поэтому, когда Христос пришел ко Израилю с проповедью, то Израиль не принял Его. Не принял, потому что Христос говорил народу вещи незнакомые. В своих проповедях Господь говорил людям о совести, любви, милосердии, о необходимости обретения ими этих главных добродетелей. Даже ученики не сразу поняли Спасителя, потому что Новый Завет, это Завет не правил и не моральных предписаний, но – Совести. «Кончина бо закона Христос» (Рим. 10; 4). Господу пришлось пойти на Крест, чтобы открылись совестные очи «хотя бы у некоторых».
    Как ни странно (хотя, может быть и закономерно), в новозаветную эпоху отступление от совестных принципов началось со времени, когда христианство стало государственной религией. Когда Церкви пришлось разработать свод Законов, защищающих ее от действия «тайны беззакония». С этого времени, во Втором Риме, после утверждения Православия как государственной религии, началось постепенное умаление в христианах совестного начала. Умаление происходило потому, что жизнь по закону утверждается в том случае, если люди не могут жить по совести. Закон нужен тем, кто имеет поврежденную совесть.
    Таким же образом, когда Россия восприняла на себя скипетр «Удерживающего», в ней стала утверждаться и законническая практика. Высокое звание «Москва – Третий Рим» было подобно мечу обоюдоострому. Ибо, с этого момента (как и при утверждении Константинополя – Второго Рима), в России, жизнь по совести стала постепенно заменяться жизнью по закону. Результат подобных подмен проявился поэтапно. Сначала в Смутном времени, потом в церковном расколе, затем в петровщине. И далее – в революции и крушении Самодержавия, в богоборческих репрессиях, и ныне – в антихристовых глобалистских новшествах. Таким образом, как видим, с отодвиганием совестности на второй и третий план, мы проваливаемся все глубже и глубже, и конца этому погружению не видно.
    Симптоматично, что дух законничества стал утверждаться в России с присущим иосифлянам опытом внешнего делания. Опыт сей являлся первоосновным для традиции ветхозаветного Израиля. «Ветхозаветность» его заключалась, разумеется, не в следовании Моисееву закону, но, в постановке самого Закона во главу угла. Или, в следовании более букве, нежели духу. Хотя, справедливости ради надо сказать, что возвышение партии иосифлян было неслучайным, ибо другой силы в конце XV столетия, для действенного сопротивления ереси жидовствующих, тогда просто не было. Тем не менее, путь законничества, это путь подмены личностных совестных решений практикой безличностного послушания. Будь то послушание Закону, либо церковным иерархам, тем более Царю, когда страх Божий заменяется страхом наказания. Путь закона, это путь суда, а не покаяния. А значит, путь постепенного угасания совестности в человеке.
    Отсюда, если мы действительно, а не декларативно желаем возрождения Царства, то насущной необходимостью для нас должно быть возвращение к тем принципам, которые Христос проповедовал Израилю во время Своей земной жизни. Потому что, только это, а не новейшие технологии и идеально устроенное государство, может сейчас отодвинуть время Суда. Ибо, не закон (в котором суд) может этот Суд отодвинуть, но только суд своей собственной совести. Ибо, так всегда было, будет, и есть: живущий по совести получает прощение, живущий по закону получает суд.
    Поэтому, если мы хотим, чтобы Новое Царство однажды возродилось, нам нужно учесть уроки истории. Первым шагом для его возрождения должно стать Всенародное покаяние. Покаяние не внешнее, но глубинное и всеобщее, ибо – несогрешивших сейчас просто нет. Так было в эпоху Вселенских соборов, так было в эпоху создания Царства Российского при Царе Иоанне IV, так должно быть и сейчас. Нам надо учиться на ошибках, потому что если Царство возродится с тем же духом, как то было на рубеже XV-XVI веков, то ничто не убережет нас от новой смуты, а значит и прихода грядущего антихриста. Возрождение Самодержавия должно происходить без того мертвого инквизиторского духа, который прочат нам нынешние абсолютисты, потому что в этом духе нет Христа, нет прощения, но есть следование ветхозаветным правилам, которые даются тем, кто уже не может жить по любви, не может жить по совести.
    Сторонники слепого копирования Самодержавия Царя Иоанна Грозного, делают основной упор на необходимость авторитарного правления, где главным инструментом в деле поддержания порядка будет являться опричнина. Автор, в этой связи хочет заметить, что опричник (если институт опричнины будет воссоздан), присягая Государю на верность, не должен освобождаться от личностной и совестной оценки получаемых им приказов. Потому что, только в этом случае мы получим не «псов», по слову – «фас» хозяина выгрызающих крамолу, но, по рыцарски верных и по благородному действующих защитников Престола.
    Почему это так необходимо? Потому что аристократ не тот, кто холуйски (как при Петре I) угождает тирану, но тот, кто способен к принятию свободного совестного решения. Даже в том случае, если это решение выходит за рамки сложившегося общего мнения. Благородство духа тем и отличается от плебейства, что плебей на личностные поступки не способен. С этих позиций, Петр I создал не новую аристократию, а новую касту сатрапов, которая преданно смотрела ему в глаза. О каких-либо личностных решениях в сердцах подданных Царя не могло быть и речи. Хотя, на публике Петр любил показывать себя этаким демократом. И, если Иоанн Грозный перевел высшие сословия в степень служилого дворянства, то Петр низвел их до уровня помещичьей дворни. А поскольку дворне иметь своего мнения не положено, то подобная ситуация привела к серьезной порче нравов элиты, более того, привела к ее вырождению. Для исцеления элиты от порчи понадобилось целых сто лет. Хотя, надо быть честным, до конца порчу изжить не удалось, отчего аристократия продолжала прельщаться Западным либерализмом,  и стремлением заменить Самодержавную монархию на республиканскую власть.
    Поэтому, надо быть честным до конца. Именно петровщина вбила русского человека в тот совестный ступор, который не позволил ему защитить святого Государя в 1917 году. Русский человек ахал, охал, плакал, но на защиту всеми оставленного Царя не встал. Не нашлось в критический момент «благоразумного разбойника», который бы защитил Святое Семейство, когда его со всех сторон окружили враги. Случилось это по единственной причине: укоренившиеся со времен Петра чинопочитание и привычка переступать через свою совесть, сыграли роковую для Самодержавия роль.
    Господь же наш Иисус Христос никогда не требовал от Учеников личной преданности, и даже когда они клялись Ему в верности, отвергал эти клятвы: «прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мк. 14; 30), а также, ранее: «все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: «поражу пастыря и рассеются овцы стада» (Мф. 26; 31). Господь с порога отрицал попытки личной преданности Учеников, но, шаг за шагом, от силы в силу, подводил их к степени преданности личностной. Той преданности, которая может родиться, единственно как плод жертвенной любви и пламенной веры. Господь, в канун Крестных страданий, не видел ни в ком из Учеников, кроме Апостола Иоанна Богослова, такого плода, а потому и сказаны были им эти жестокие слова: «все вы соблазнитель о Мне в эту ночь».
    Требование личной преданности (когда человек соглашается стать разумной собственностью господина), носит глубоко антихристианский характер. Здесь можно провести параллель, между личностной преданностью (т.е. – «кодексом чести») и девством. Девственник (не только по плоти, но, главное – по духу) не погрешает и против своей совести. А потому, преданность такового, всегда есть плод жертвенной любви. Если же человек соглашается на преданность личную, то уже тем самым он свою девственность теряет. И даже, если остается верным господину, то, все-равно таковой теряет девство, хотя и не в физическом, но в совестном плане. Давший клятву верности уже принадлежит не себе, но тому, кому дал клятву. И даже, если господин поклявшегося не погрешает против Истины, тем не менее, принесший клятву лишается возможности принимать совестные решения.
    А потому, в Грядущем Царстве, вопросы совести и личностного отношения должны стать вопросами первостепенной значимости. Осудив властное монофелитство, Церковь, одновременно с тем должна осудить всякую попытку насаждения безличностности. Осудить всякую попытку дезавуирования, какими бы благими причинами это не прикрывалось, совестного начала в человеке. Преступления против личности (а личность человека, по слову прот. Павла Флоренского, сопряжена с его именем), и преступления против совести (которая есть голос Божий), должны быть названы грехом. Потому что, только в этом случае мы можем надеяться, что в будущем, если Бог изволит возродить в России Самодержавие, оно не обернется новой тиранией, подобной тирании Петра I, или Анны Иоанновны.
    Завершая статью «Размышления о совести», и сознавая, что означенная тема поистине неисчерпаема, следует, тем не менее, выделить в ней некоторые важные аспекты. Суть вопроса состоит в том, что у человека существуют две дарованные Богом личностные константы, благодаря которым и становится возможным самостояние человека. Обе константы являются равнозначными, имя им – логосность и совестность. В случае повреждения какой-либо из них, человек превращается в двуногое говорящее животное. 
    В этой связи, обращаясь к пророчествам святых отцев, возвестивших о грядущей славе России, и о проповеди всему миру ценностей Православия, необходимо сказать, что главным здесь должна быть не проповедь внешних атрибутов или внешнего благочестия, но проповедь о необходимости восстановления почти утраченных нами совестности и логосности, необходимости восстановления в народе этих фундаментальных личностных констант. А потому, если мы желаем, чтобы Самодержавие утвердилось на долгие годы, если желаем реально отодвинуть время прихода «сына погибели», то надо нам сделать упор на восстановление этих фундаментальных, Богом данных оснований, без которых невозможна полноценная жизнь Церкви, народа, и государства.


    РОССИЯ ДЕРЖАВА СОВЕСТИ – необходимое послесловие:

    Для того, чтобы поставить точку в настоящей работе и тем придать ей законченный вид, автору необходимо будет расставить акценты над главными вопросами. Причем вопросы эти относятся не только к сути Русской государственности и не только к делу возрождения соборности, но, главным образом, как писал о том Иван Ильин, к делу возрождения «души народа». Без соблюдения этих трех указанных условий стремление восстановить Третий Рим превратится в опасную авантюру. Такими авантюрами являются и (у всех на виду) стремление возродить бывший СССР, и (пока находящееся в тени) стремление возродить империю по лекалам XIX столетия. Стремления эти носят устойчивый характер, но на выходе вряд ли увенчаются успехом, поскольку, общеизвестно, практика решения проблемы от противного дает кратковременный в историческом понимании результат. Подавление антисистемы одними только хирургическими методами, не приводит к духовному выздоровлению общества. С этой точки зрения, поиск ответов для решения сегодняшних проблем надо сосредотачивать не во вчерашнем дне, но в далеком прошлом. Ибо именно оно, прошлое, и сможет подсказать нам, как строилась изначально Русская государственность. Сможет подсказать, как рождался соборный организм – Церковь. Именно оно может дать ответ: отчего, по слову И.Л. Солоневича, «Владимирская Русь распространилась от суздальских болот до одной шестой части света».
    Правильное понимание истории России будет невозможным, если не разделить ее на несколько основных периодов. От времени первых христианских князей Аскольда и Дира таких периодов будет три: 1) княжеский, 2) царский, 3) имперский. Здесь княжеский период был доминантно связан с Киевом. Царский – с Владимиром и Москвой. Имперский – с Санкт-Петербургом и снова с Москвой. Причем в обоих случаях от княжеского периода к царскому и от царского к имперскому существовали переходные фазы протяженностью в сто лет. Если, например, князь в Киеве, даже если он и воспринял (как это было с Владимиром Мономахом) регалии Самодержца, все равно, по-прежнему оставался князем. При этом св. князь Андрей Боголюбский, едва утвердившись на Суздальской земле, стал не княжить, но править подобно Римскому Автократору. Андрей Боголюбский по праву именуется первым Русским Самодержцем. Аналогичным образом случилось и с Царями Дома Романовых. Едва ли не с самого начала Романовы мыслили себя преемниками Императоров Константинополя. Идея – «Константинополь должен стать Русским» – в чистом виде Романовская идея. Каждый из трех указанных периодов имеет протяженность в четыреста лет. Причем, по слову И. Солоневича в «Народной монархии», только второй, Царский период, являлся государствообразующим и системообразующим, и именно благодаря ему Россия выросла до степени мировой державы, и существует в этой степени до сих пор. Более того, будет существовать в таковой степени и далее, если сумеет возвратиться к основаниям Московской Руси. Каковы же эти периоды и в чем их суть постараемся рассмотреть более подробно.
    Принято считать, что город Киев был основан князем Кием в 482 году (по другим источникам – в 430 г.). В политическом значении этот период являлся вторым после предшествующего ему времени Черняховской археологической культуры. Окончание этого времени связано с завоеванием территории Малороссии Германарихом, а затем Атиллой, которое закончилось к 430-50-м годам нашей эры. К середине Пятого столетия Киев снова стал свободным государством. В политическом отношении Киевское княжество основывалось на принципах присущих древним славянам. То есть, имело вечевое управление, когда аристократия и избранные от народа могли серьезно влиять на решения князя. Этот период закончился через четыре сотни лет с приходом Аскольда и Дира, а вслед за ними Рюрика и Вещего Олега. С именами Аскольда, а затем Рюрика можно обозначить начало третьего периода Киевской Руси, когда власть князя стала главенствующей в делах государственного управления. Одновременно с этим от Аскольда и Дира началась христианизация Руси, которая завершилась ее Крещением уже при св. князе Владимире.
    Третья заключительная фаза киевской истории окончилась в XIII столетии, ибо после разгрома Киева татарскими ордами в качестве самостоятельной политической силы он больше не возрождался.
    Золотой период для Владимирской Руси, приемницы Руси Киевской, наступил со времени правления св. князя Андрея Боголюбского. Можно сказать, что Андрей Боголюбский – это «альфа» Третьего Рима, «альфа» «Русского Удерживающего». Князь Андрей является тем богоданным строителем, который заложил твердое основание для будущего Московского царства. Без него Россия, скорее всего, не разрослась бы от Балтики до Тихого океана, а также от Белого моря до Черного. В лучшем случае, Россия являлась бы конфедерацией из десятка государств, ограниченных с востока Уральским хребтом.
    Характерно, что в отличие от Иверии – «Кавказского Удерживающего», или Сербии – «Удерживающего на Балканах», один только «Русский Удерживающий» имеет стремление к глобальности. Задача России словно в том и состоит, чтобы (как писал о том Достоевский – «Дневник писателя», Т. 10, с. 296) «подклонить в любовь Христову весь мир». Иверия и Сербия находятся в положении «осажденного лагеря». Этим странам из-за враждебного окружения некуда расширяться. Но лишь только Россия, раздвигая свои пределы на все части света, сумела выполнять главную свою миссию – нести свет Евангелия непросвещенным народам. В этом, пожалуй, и состоит сакральная суть России, в этом заключена ее вселенская миссия.
    С этих позиций, если обратиться к современности, можно правильно осмыслить и феномен Новороссии. Для Алексея Борисовича Мозгового миссия Новой России также была вселенской и сакральной. По замыслу легендарного комбрига, новороссы обязаны были научить другие народы жить по Божьим Заповедям, научить жизни по человеческим законам. Мозговой видел Новороссию не в качестве осажденного лагеря, по примеру Иверии и Сербии, а в качестве плацдарма для освобождения планеты от химеры олигархического глобализма. По его концепции, Новороссия обязана была стать глобальной. И «диктатура совести» должна была стать ее главным системообразующим ядром. 
    Заметим, что Алексей Мозговой, озвучивая свои проекты, вовсе не впадал в маниловщину, но мыслил исторически, потому что «диктатура совести», по слову О.А. Платонова («Святая Русь») и И.Л. Солоневича («Народная монархия»), являлась таким ядром, как для Киевской Руси, так и Руси Владимирской. Вспомним, что договора между купцами заключались тогда не на бумаге, а на честном слове. Смертная казнь не присуждалась. Выражение «пусть мне будет стыдно» являлось серьезным обязательством в деле выполнения договора. Вспомним, что еще в ХХ веке в деревенской глубинке дома не запирались на замок. Хозяин, уходя по делам из дома, просто подпирал дверь палочкой.
    Но вернемся вновь к истокам российской государственности. Ибо до того, как Самодержавная Русь пришла к своей «омеге», оно преодолела ряд необходимых этапов. Важную роль в деле формирования Руси как единого государства сыграли такие князья, как св. князь Александр Невский, вел. князь Иван «Калита», св. князь Димитрий Донской, вел. князь Василий II «Темный», и вел. князь Иоанн III Васильевич. «Омегой» в деле создания «Русского Удерживающего» можно по праву назвать Царя Иоанна IV «Грозного». Именно благодаря ему на заложенном князем Андреем Боголюбским основании и было завершено строительство Державы Третьего Рима. Причем если говорить о внутриполитическом управлении, Третий Рим держался не на силе оружия, или силе закона, как то было в Константинополе и в Римской империи Германской нации. Системообразующими основаниями Святой Руси являлись Совесть, Вера, и стремление послужить Царю и Отечеству. Совесть, Свобода, и Справедливость – были тремя главными опорами, благодаря которым исторически воплотился Божий замысел о России. Но сказано еще древними: «нет ничего идеального в этом мире». Именно тогда, когда эти принципы стали приносить плоды, в российский вертоград были занесены семена ересей.
    Первое серьезное развитие антисистемы в России, как на то указывают митр. Иоанн (Снычев), И. Фроянов, Л. Гумилев, В. Манягин и другие историки, было связано с ересью жидовствующих. Развитие ее от «альфы» до «омеги» тоже укладывается в четырехсотлетний период. Если прибавить к 1500 году четыреста лет, то получим время начала развивающегося по нарастающей революционного движения в России. Здесь 1917 год есть ни что иное, как «омега» ереси жидовствующих рубежа XV-XVI веков.
    Отметим, что Рубиконом между Русью и Россией стали не церковные реформы, но Смутное время с утверждением после него (не по Божьему благословению, но по человеческому хотению) новой Царской Династии. XVII столетие, по слову ряда исследователей (С. Фомин, Б. Кутузов, В. Смирнов), вовсе не являло собой возрождение старой Московской России, но, напротив, имело характер зеркальной прогрессии по отношению к веку XVI-му. Необдуманное и поспешное проведение государственной и церковной реформ в середине XVII века заложило начало конца Российского Самодержавия. После обскурации Смутного времени Московская Русь возродилась не в качестве обновленной, имеющей славное и светлое будущее Державы, но в качестве реликта «Русского Удерживающего». Время правления Царя Михаила Федоровича Романова являлось декадансом Московской Руси. Именно в эти внешне спокойные годы и началась работа разрушительных сил, которые подвигли Россию на ненужные ей государственную и церковную реформы. По сути, весь XVII век являлся переходным в деле принятия по англиканскому образцу церковности и имперской по византийскому образцу государственности. Беда России состояла в том, что после Смутного времени она не получила новой системообразующей идеи, а потому Третий Рим и рухнул под натиском, как внутренних, так и внешних апостасийных сил. 
    Первое такое обрушение случилось в начале XVIII века, второе – двумя столетиями позже. По большому счету, сейчас мы переживаем уже Четвертую смуту. Причина ее состоит, опять-таки, в отсутствии системообразующей идеи, в деле, как государственного, так и церковного строительства. Утверждение в России глобалистской антисистемы происходит по причине именно такого отсутствия.

    Касаясь в этой связи событий на Донбассе, вновь отметим, что идея Новороссии вовсе не являлась измышленной утопией, но, напротив, имела необходимое для развития историческое обоснование. Здесь, на Донбассе, произошел исторический повтор, во-первых, – времени создания Андреем Боголюбским Владимиро-Суздальской Руси, во-вторых, – времени Одоления Смуты 1612 года. С юго-востока Украины повеяло свободой и справедливостью. Именно поэтому многие тысячи людей, невзирая на смертельную опасность, хлынули со всех сторон на исконные казачьи земли. Никто не заставлял людей туда ехать, но они все-таки ехали, понуждаемые единственно духом свободы и голосом своей совести. Провозглашенная Мозговым исконно русская триада: «Свобода – Совесть – Справедливость» стала символом весны 2014 года.
    На вопрос: Почему же эта народная волна захлебнулась? – думается, можно ответить так: Здесь не хватило не только сплоченности восставших, не только духовного единения, но, главным образом, новороссы опирались на слишком ближние цели. Строители Новой России опирались на идею возрождения справедливого общества. Причем в наиболее понятном для восприятия советском варианте. Замысел этот был очень опасным для воплощения, так как неблагоприятный фактор советского (или точнее – сталинско-брежневского) периода состоял в том, что он сам являлся реликтом государственности Иоанна Грозного. Если же говорить о метаисторической подоплеке Новороссии, то здесь она снова являлась реликтом. На сей раз – Одоления Смуты начала XVII века. В обоих случаях это был реликт. В ближнем понимании – декаданс советского периода. В метаисторическом – декаданс возрождения России 1612 годов.
    Именно поэтому основанная на двух реликтах идея Новороссии и не могла победить. Фундамент из двух реликтов был слишком ненадежной базой для создания нового цивилизационного направления. Для построения новой цивилизации, как учит этнолог Лев Гумилев, необходима либо «ксения» (прививка) от другой цивилизации, либо безкомпромиссное возвращение этноса к своим истокам и корням. То есть к той точке отсчета, которую задал нам святой благоверный князь Андрей Боголюбский.

    Парадигма, выдвинутая сим знаменитым этнологом, позволяет русским людям обрести правильные ориентиры. Выбрать эти ориентиры крайне необходимо, поскольку в настоящее время в монархическом движении существует три полярных направления: 1) конституционно-либера-льное, 2) абсолютистское, 3) ортодоксальное. Если говорить о монархистах абсолютистского и либерального направлений, то их мировоззрение не имеет ничего общего с мировоззрением народа допетровской Руси. Для русского человека главным кредо общественной, церковной и государственной жизни являлся не принцип «послушания во всем» начальству (сравни: «Домострой»), но послушание Божьим Заповедям и облагодатствованной Богом совести. Русский человек, прежде всего, являлся послушником совести и лишь только потом послушником от Бога данных начальств. Хранение совести для русского человека было столь же важным делом, как хранение чести и целомудрия. Прославленный полководец Суворов оттого и побеждал, потому что уделял максимальное внимание таким качествам, как вера, честь, совесть, способность к самопожертвованию. Но и это не являлось нововведением легендарного военачальника. Заслуга Суворова состояла в том, что он сумел возродить и ввести в военный обиход «Кодекс чести» русского человека.
    К сожалению, современные абсолютисты (а равно и либералы) как если бы начисто об этом «Кодексе» забыли. Главная установка их идеологии заключается в необходимости полного подчинения воли верноподданных воле Грядущего Самодержца. Самое печальное, что ради такого подчинения они могут спокойно перешагнуть и через Девятый член «Символа Веры», и через 6-е и 81-е Правила Святых Апостолов. По воззрениям абсолютистов (хотя всё учение Церкви говорит об обратном), Грядущий Государь должен быть и Царем, и Патриархом одновременно. Заметим, что при подобной постановке вопроса возникает непреодолимая антиномия. Ибо едва лишь царе-патриарх пожелает заняться мирским управлением, как, согласно указанным выше Правилам, его надо будет немедленно лишить патриаршего сана. Но, похоже, абсолютистов такая антиномия не смущает. По их воззрениям, Царь, будучи Наместником Бога на земле, является главой земной воинствующей Церкви. От подобного, достойного осмеяния заблуждения, можно было бы с легкостью отмахнуться, если бы… оно не являлось калькой катехизиса католической и англиканской церквей.
    Указанный пример показывает воочию, что русскому человеку будет совсем несподручно служить такому теократическому правителю. Для этого ему придется наступить на горло своей совести. Ибо, уже XVII век воочию показал, что русский человек на сделки с совестью неспособен. Для славянина потеря совести равносильна потери чести. Совесть для русских людей являлась главным началом в деле, как государственного, так и церковного строительства. Именно по этой причине, за любовь к правде, Господь и причислил славян к богоизбранным народам. Научившись же переступать через совесть, мы, русские, неизбежно потеряем и свое Божие избранничество. А потому, даже Сам Творец вселенной не может лишить совестного дара того, кого создал по образу и подобию Своему. Человек без совести и воли – либо зверь, либо вещь, либо автомат. А потому, познаем: тот, кто придет вместо Христа, именно он и потребует передать ему наши волю и совесть. Именно он потребует от Божьего создания отказа от этих архаичных рудиментов.
    Для более отчетливого понимания причин наших катастроф необходимо вновь обратиться ко времени XVI столетия. Необходимо безпристрастно изучить вопросы, как церковного, так и государственного строительства. Потому что именно в «веке знакового перелома» при ряде положительных аспектов существовал один только фактор, который и стал причиной катастрофы Смутного времени. Этот фактор можно обозначить таким термином, как  законнический коллапс. История человечества показывает, что у всех цивилизованных народов выход из этого коллапса был одинаковым. Первый выход происходил в сторону еще большего коллапсирования, или иначе – обрядового начетничества, т.е. – фарисейства. Второй, был связан с саддукейским обмирщением, что наглядно показала «эпоха потребления» в канун Смутного времени. Третий выход носил иродианский характер. Именно оно, иродианство,  проявило себя чередой предательств в Смутное время, а затем во время церковных (спланированных иезуитами) реформ, и чуть было не закончилось на волне этих реформ унией с Ватиканом.
    Если рассмотреть два других вида духовных заболеваний, то, в крайних проявлениях, они также проявляют себя в виде коллапсов. Например, Смутное время здесь в чистом виде – саддукейский коллапс. И, если бы Бог не воздвиг тогда героев в лице Минина и Пожарского, то истории России, вне всякого сомнения, тогда бы и закончилась. Веком позже, в России случился еще более страшный – иродианский коллапс. В чистом виде он связан с временем правления Петра I и Анны Иоанновны. Аналогичным образом, 1917 год также можно причислить к иродианской революции, как впрочем и нынешнее время. От воспоминаний о коллапсе 90-х годов, у многих еще трясутся поджилки.
    Таким образом, видим, что все эти три болезни, не будучи богословски осмыслены и соборно осуждены в XVI веке, периодически повторялись в истории, и каждый раз во все более худшем варианте. Отсюда, будет верхом неразумия считать, что, стоит в России восстановить старый обряд, а также Монархию по образцу XVI века, как всё у нее России будет замечательно. Нет, всё замечательно не будет, потому что форма должна соответствовать содержанию. Ибо «вино новое вливают в мехи новые», а не наоборот. Не поможет нам возродить Святую Русь ни тоннельное (через окуляр оптического прицела) сознание фарисеев, ни фасетчатое размытое сознание саддукеев, ни лукавое змеиное сознание иродиан. В новой России, в первую очередь, надо будет озаботиться о том, чтобы сознание народа соответствовало традициям монархического государства и духу Святой Руси.
    Грядущий Государь, если Господь явит его в мир, будет (в противность всем либералам и абсолютистам) заново учить людей жить по совести и правде. Именно об этом писал Л.А. Тихомиров, цитируя К.П. Победоносцева в Первом разделе книги «Монархическая государственность»: «На правде основана по идее своей всякая власть». Это утверждение звучит парафразом с: «Несть бо власть аще не от Бога» (Рим. 13; 1), святого Апостола Павла. А потому, в продолжение мысли этих великих мужей, можно сказать с полной уверенностью: если мы, русские люди, научимся жить по совести и правде, если научимся преклонять свою волю в сторону добра и света, если научимся выбирать Божье, а не человеческое, то именно это и станет нашим главным цивилизационным выбором. У Русского народа больше нет права на ошибку, ибо возвращение к какому бы то ни было коллапсу будет равносильным подписанию себе смертного приговора.

    В Послании к Римлянам Апостол Павел писал: «Кончина бо закона Христос в правду всякому верующему» (Рим. 10; 4). А также: «Зане от дел закона не оправдится всяка плоть пред Ним: законом бо познание греха» (Рим. 3; 20). Именно поэтому не с проповедью закона шли Апостолы в мир, но с проповедью Евангелия. Евангелие здесь (Благая Весть – слово Божье) являет творческое, логосное, системообразующее начало. В законе же, в лучшем случае, мы имеем завершение этих начал. В худшем – имеем «познание греха».  Закон, по причине своей завершенности, не дает никакой возможности к системообразованию. Удел закона – следование установке. Итог закона – «семя посеянное на камне» (Мф. 13; 5, 6). Плод закона – «засохшая смоковница» (Мк. 11; 13, 14). И именно потому было провозглашено Апостолом столь трудно понимаемое для законников слово: «кончина бо закона Христос». Голгофские страдания Христа стали причиной не создания нового учения или новых правил, но причиной творческого преображения мира.
    Для России XVI век в метаисторическом плане явился веком законничества. В этом ключ понимания, отчего век идеологии «Русского Удерживающего» подготовил приход прямо противоположной идеологии начала XVIII столетия. В XVI веке логосное системообразование уступило место законническому детерминизму. Но, именно такая подмена и заложила фундамент грядущему абсолютизма. Нет ничего нового под луной, ибо так случилось в свое время с Иудеей, затем с Первым Римом, затем с Константинополем. В конечном итоге, случилось и с Москвой. На место живой творческой мысли пришла мертвая установка. На место пламенного служения Богу пришел застывший обряд. Послушание по любви и истине сменилось послушанием по страху и долгу. Установочное мышление стало нормой бытия. Системообразование сменилось программированием, а вместо Богосознания пришло псевдорелигиозное мировоззренчество. Отсюда, стоит ли удивляться, что именно это мировоззренчество, породив папизм и абсолютизм, и поставило крест на соборности? Законничество XVII века не способно было дать отпор апостасии, а потому, после доламывания реликта «Русского Удерживающего», химера петровского абсолютизма со всей неизбежностью воплотилась.
    К утрате соборности привела не столько власть тиранов, сколько отречение высших сословий от следования правде Божией. Русские люди XVII века забыли о главном смысле цивилизации Логоса. К стяжанию «духа мvрного» призывал нас прп. Серафим Саровский. Остановившись на степени омертвевшего в законничестве разума, уподобившись евангельскому «выметенному дому», русский человек перестал быть жилищем Святаго Духа. И именно таковое запустение «храмов живых», в первую очередь, и привело Россию к цивилизационной катастрофе.
    А потому, если мы желаем воскресения Святой Руси, то оставим дело «послушания во всем» ветхозаветным иудеям и средневековым католикам. А для нас, славян, сделаем приоритетными исконно русские ценности – совесть, веру и честь. Мы, славяне, всегда в соответствии с этими ценностями жили, живем, и намереваемся жить в будущем. И уже только потому, благоденствие в Грядущей России будет возможным, не по причине единства воли с Грядущим Самодержцем (оставим это германским народам) и не по причине долга и закона (оставим это иудеям и католикам), а по причине единства в вопросах чести, совести и веры. И именно такое единство будет стоять незыблемо многие века.
    Суть России и ее небесное предназначение состоит только в одном – быть цивилизацией Совести. Во всемирной проповеди Божьей правды состоит главная миссия Русского народа. Без нее (правды), как говорил Алексей Борисович Мозговой, не может быть ни свободы, ни справедливости. И, именно в этом выборе – Совести и Правды – заключен главный цивилизационный выбор России.
   
   
    П Р И Л О Ж Е Н И Е:

    «СПАСЕНИЕ ЗА ПРОЩЕНИЕМ, ПРОЩЕНИЕ ЗА ПОКАЯНИЕМ»
    (Обращение к соотечественникам)               
   
    Особенность Православного христианства, в отличие от католицизма, и в равной степени от ислама и иудаизма, состоит в том, что оно зиждется не на законе и правилах морали, но на покаянии и живой вере во Христа. Христианство, это покаянная вера, покаянная религия. Об этом, начиная с древних времен, неустанно говорят святые отцы. Святоотеческая литература учит, что без покаяния Господь не примет ни нашей молитвы, ни самых великих, именем Христовым творимых дел. Истинный молитвенник за мир это тот, кто чувствует себя (по слову афонских отцов) со-виновным в грехах этого мира. Только покаянную молитву «совиновного» (хотя, по факту, праведно живущего) человека, с радостью принимает Господь. Молитву же гордеца отвергает как мерзость.
    Если перенести эту традицию на российскую почву, то и мы, ныне живущие, «совиновны» в тех отступлениях, которые совершали наши пращуры. Касается ли это грехов цареубийства, цареотступничества и богоотступничества начала ХХ века, либо времени Раскола второй половины XVII столетия, либо времени Великой Смуты. Без чувства внутренней совиновности никто не сможет правильно осмыслить духовные причины, приведшие как к Смуте, так к Расколу и революции 1917 года.
    В связи с этим, есть основания полагать, что в последнее столетие Господь потому и не дает нам возможности для Всенародного  Покаянного собора, от того что нет самого Покаяния. Нет стремления к правильному, в духе любви и истины осмысления причин, которые уже более пятисот лет провоцируют в России одно потрясение за другим. Так, начиная с середины XVI века доминантным стало (с веками, всё более по нарастающей) развитие партийных разделений, как в государстве, так и в Церкви. Можно сказать, что время Царя Иоанна Грозного было во всех отношениях крайне сложным. И рассечение гордиева узла проблем мечом опричнины дало лишь временный результат. Попытка консолидировать общество на опричных основаниях явилась утопической.
    Господь ожидает от нас Покаяния. И каждым новым потрясением, будь то Смута, или Раскол, или революция, Господь ставил перед нами вопрос о необходимости соборного осмысления духовных и социальных проблем. В наше же апокалиптическое время, дело такого осмысления является жизненно необходимым. Сейчас, когда антихрист дышит нам в лицо, мы должны прямо спросить себя: «В чем нам каяться?» А затем, также прямо на этот вопрос ответить. Нам необходимо Соборное Покаяние.   
    Исторический опыт России имеет примеры такого Покаяния. Самый ближним из них является Земский собор 1922 года во Владивостоке. Генерал М.К. Дитерихс писал тогда в приказе № 1 от 8.8.1922 г.: «По грехам нашим против Помазанника Божия, мученически убиенного советской властью Императора Николая II со всей Семьею, ужасная смута постигла народ Русский и Святая Русь подверглась величайшему разорению…» А далее, вскоре после окончания Собора, уже в последнем указе пишет: «Я верю, что Россия вернется к России Христа, России – Помазанника Божия». Эти слова звучат как пророчество, как завещание: только Покаяние может вернуть нам Богоданную власть и изменить участь Русского народа.
    Вспомним, что Земский собор 1922 года имел для себя исторический аналог. 2 марта 1607 года в Успенском соборе Кремля состоялся Чин Всенародного Покаяния в грехах вероотступничества, клятвопреступления и попустительства цареубийству. Покаяние одного только московского люда хотя и не принесло тогда коренного перелома, но все же открыло для России путь к выходу из Смуты.
    Но в истории России известны случаи покаяния не только народа, но и Царственных Особ. Вспомним, что Царь Феодор Алексеевич Романов в 1682 году принес перед гробом Патриарха Никона покаяние за грех своего отца. Также, и Царь Алексей Михайлович каялся у мощей свт. Филиппа (Колычева) за грех (хотя и мнимый) своего царственного Сродника. В 1547 году, молодой Царь Иоанн IV, едва вступив на Царский Престол, каялся перед народом на «Соборе Примирения» за «произвол боярский». В более древние времена, Император Феодосий Младший, встречая мощи свт. Иоанна Златоуста, принес покаяние за родительский грех – Царя Аркадия и Царицы Евдоксии. Все указанные выше Цари, в согласии с учением Отцов, чувствовали себя со-виновными за грехи родителей и прародителей. Не так ли должны поступать и мы?..
    В связи с высказанной позицией, автор дерзает предложить вопросы на Грядущий Покаянный Собор, с упованием не на внешнее их рассмотрение, но в соответствии с духом и традицией Семи Вселенских Соборов.
    «Изволися  Духу Святому и нам!» - так звучала итоговая формула этих Соборов, знаменуя тем победу Света над тьмой, победу Истины над ложью. Прозвучит же она и у нас в России.


    ТЕЗИСЫ  НА ПРЕДСОБОРНОЕ СОВЕЩАНИЕ:

ВОПРОСЫ  ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ:

1. Об осуждении экуменизма, как всеереси.
2. О выходе РПЦ МП из Всемирного совета церквей.
3. Об Уставе РПЦ МП. О необходимости возрождении соборности, как в приходской жизни, так и епархиальной. О возрождении традиции выборности архиереев православными гражданами.
4. О Возрождении канонической традиции регулярного созыва Поместных соборов.
5. О необходимости Всенародного Покаяния в грехах богоотступничества, цареотступничества, цареубийства и попущения цареубийства.

ВОПРОСЫ  КАНОНИЧЕСКИЕ:

    1. Об осуждении прелюбойдейной ереси, как это было в практике прп. Феодора Студита. Ибо Русская Православная Церковь до сих пор не сказала своего властного слова по поводу этой ереси. В результате, с особой явностью она проявлялась в среде высших сословий в течение XVIII и XIX  веков. В том числе, и в Царском Доме. Последствия такой «лояльности» к ереси катастрофичны. Сама Русская Церковь сейчас участвует, опираясь на «Социальную политику», в разрушении Православной семьи.
    2. О вопросе Искупления и искупительной жертве св. Царя Николая II. Рассмотрение вопроса Искупления с точки зрения Таинств Церкви, а также – Искупления как властной категории: искупитель тот, кто получил в церковных Таинствах «власть от Бога» (См: Рим. 13; 1).
Позиция о том, что на Голгофе, с крестными страданиями Христа Искупление раз и навсегда совершилось, а потому, и не имеет исторического развития, есть аспект чисто протестантского богословия. Ибо, искупление получает развитие в истории благодаря Таинствам Православной Церкви.
    3. Имяславие и имяборчество. Начало имяборчеству положено первосвященниками Иерусалима, как сказано о том, в Деяниях св. Апостолов: «не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем?» (Деян. 5; 28). Смута на Афоне 1912-13 гг., есть тысячелетнее продолжение борьбы имяборцев с почитателями Имени Христова. Несмотря на то, что 24 мая 1914 г. от лица Св. Синода был написан оправдательный для имяславцев Указ за № 4136, Поместный собор 1917-18 гг. вернулся к прежнему (под давлением имяборцев) определению имяславия как ереси. Таким образом, борьба с Именем Божиим привела напрямую к борьбе с именем человека. ИНН, СНИЛС, личные коды, начертания и микрочипы – есть ни что иное, как злые плоды зародившейся еще две тыс. лет назад имяборческой ереси. Лишь только соборное осуждение этой ереси подрубит духовные корни (породившего эти плоды) «Нового мирового порядка».
    4.  Ересь собороборчества. В результате создания «Духовного Регламента» императором Петром I, была отменена тысячелетняя практика соборного управления Церковью. Упразднение патриаршества и создание синодального управления превратило Церковь в государственное учреждение. Церковь перестала быть соборным организмом, но стала административной организацией – «Ведомством православного исповедания». В России было сделано то, что не дерзнул сделать ни один завоеватель. Балканы в течение 500 лет томились под турецким игом, но, ни один султан не дерзнул отменить у Православных соборное управление Церковью. Нынешние папизм и экуменизм в Русском Православии, есть прямое следствие созданной Петром I и Феофаном Прокоповичем собороборческой ереси.  Доколе Церковь не осудила собороборчество, до тех пор будет сохраняться опасность возрождения экуменизма, папизма, и монархического абсолютизма.
    5. Монархический абсолютизм и церковный папизм, как ересь властного монофелитства. Согласно учению «моноэнергистов» VII века, Господь Бог наш Иисус Христос, имея две природы – Совершенного Бога и Совершенного Человека, как если бы не имел человеческой воли, которая поглощалась (будто бы) волей Божества. Благодаря подвигу прп. Максима Исповедника и свт. Мартина I – папы Римского, это лжеучение было анафематствовано на Латеранском соборе 649 год, а позднее, и на VI Вселенском соборе. На подобных же монофелитских позициях стоят ныне, как монархические абсолютисты, так и церковные паписты. Суть же монофелитсва, как древнего, так и нынешнего, состоит в том, что также, как по мнению еретиков, Совершенный Человек безличностно (то есть – напрямую, без рассуждения, едва ли не как автомат) исполнял волю Совершенного Бога – Второй Ипостаси Пресвятой Троицы, также и Монарх (или Патриарх) являются прямыми исполнителями воли Сына Божьего. Пролонгация подобной позиции приводит к тому, что и подданные Государя (либо Патриарха), обязаны быть такого же рода нерассуждающими автоматами, и безличными исполнителями их воли. Но, именно этого потребует в конце времен лжемессия-антихрист – полного порабощения воли людей его антихристовой воли. Осуждение ереси властного монофелитства подрубит само основание, как монархического абсолютизма, так и церковного папизма. Более того, подрубит основание самой антихристовой власти.
В настоящее время властное монофелитство проявилось в связи с «Томосом» Патриарха Варфоломея. Подробно об этом: -  spsh.news – Неужели мы соглашаемся на «Варфоломеевскую ночь».
    6. Самовластие в Западном понимании – его отображение в идеологиях: а) папизма – непогрешимости папы Римского, б) абсолютизма – непогрешимости Монарха, в) протестантизма – для спасения достаточно крещения, веры и добрых дел, г) гуманизма – человек может самосовершенствоваться и утверждаться в добре, независимо от религии, а также без всякой религии.
Корень западного самовластия исходит из учения манихеев, осужденных Первым, Вторым и Шестым Вселенскими соборами. В Русской традиции, против самовластия манихеев  (ересь жидовствующих) выступали прп. Иосиф Волоцкий – «Просветитель», Слово 1-е и Слово 7-е; и Царь Иван Грозный – Письма Андрею Курбскому, протестантскому проповеднику Яну Роките, и королю Польши Сигизмунду II Августу.
    7. Рассмотрение вопроса о Соборном Обете 1613 года: а) Насколько канонично было смешивать понятия Земский собор и Поместный собор?.. б) Недопустимость клятв и обещаний со стороны участвовавших в Соборе священнослужителей. Так как в этом случае они подвергли себя действию 20-го Правила Св. Апостолов, гласящего: «Кто из клира даст себя порукою за кого-либо, да будет извержен». Одновременно с этим, священнослужителями были нарушены 6-е и 81-е Апостольские Правила, которые под страхом извержения из сана запрещают священникам заниматься мирскими попечениями и участвовать в народных управлениях (Земский собор – это народное управление). Ко всему Соборный Обет 1613 года за триста лет существования Династии Романовых многократно был нарушен всеми сословиями, в том числе и самими членами Царского Дома.
В связи с этим возникает жизненная необходимость в принесении Всенародного Покаяния в нарушении данного на Соборе Обета, с последующим снятием сего Обета с Русского Православного народа. Ибо, если уже в XVII веке Обет был нарушен значительной частью народа, а в 1917 году едва-ли не всем народом, то, как можно соблюсти его сейчас?! Повторное принятие клятв этого Обета приведет Россию к последней и уже необратимой катастрофе. Чего и желают от нас наши враги. Не по этому ли поводу сказал Господь в Нагорной Проповеди: «А Я говорю вам: не клянитесь вовсе» (Мф. 5; 34).
    8. Рассмотрение вопроса о Русском Удерживающем. Что есть Римская власть? Власть ли только Государя, или также – власть государства. Что есть – Римское государство и что есть – Римская государственность. Каковы власти от Бога учреждены суть? Удерживающий – как властное проявление Таинств Церкви. Среди которых – Таинства Помазания на Царство, Таинство священства, Таинство браковенчания. Русский Удерживающий: Православие-Самодержавие-Народность, как самая совершенная форма теоцентризма.
Необходимость рассмотрения властных несовершенств Удерживающего, как Первого, так и Второго Рима.
    9. Рассмотрение вопроса о причинах смены в России, на рубеже XIV-XV веков, Студийского устава Церкви на (чисто монашеский) Иерусалимский устав. По причине более утяжеленного Иерусалимского устава возникло разделение (прежде всего в среде аристократии, а затем – народа) на законников-фарисеев и либералов-саддукеев. Что привело, поэтапно: а) к подготовке почвы для проповеди ереси жидовствующих, б) расколу среди монашествующих – «иосифлян» и «заволжцев», в) Смутному времени – как следствие развития саддукейства и ереси жидовствующих, г) Церковному расколу середины XVII века.
Необходимость в исследовании темы: Унификация церковных обрядов и школ молитвенного делания в Православном мире – как идеологическая диверсия Ватикана.
    10. Рассмотрение вопроса раскола среди монашествующих – «иосифляне» и «заволжцы», представителей двух канонических школ «деятельного» и «созерцательного» молитвенного делания. Монашеский раскол – как предтеча Раскола XVII века.
    11. Рассмотрение вопроса Раскола XVII века – как церковной и политической диверсии Ватикана. Выработка программы действий, как продолжение решений Поместного собора 1971 г., в деле  примирения в духе Истины сторонников нового и старого обрядов.
    12. Рассмотрение вопроса смены церковного календаря на Русском Соборе 1492 г., с 1-го марта на 1-е сентября. То есть, с традиции библейской и христианской на традицию талмудическую. Инициатором этой замены был еретичествующий митрополит Зосима, составивший в 1492 году Пасхалию на Восьмую тысячу лет.
    13. Осуждение идей прогресса и эволюции, как идей богоборческих и антихристианских. Начало прогресса положено потомками Каина, а после Великого потопа – строителями Вавилона. Итог прогресса – воцарение антихриста, Страшный суд и завершение земной истории.

    ПРИМЕЧАНИЯ: Подробно о предложенных «канонических вопросах»: 1-й пункт: СДБ – В. Сутормин; со 2-го по 7-й пункты: на «Проза.ру» - Сороковиков Александр, «Цивилизационный выбор России» и «Выбор Русского мира»: http://www.proza.ru/2019/04/01/1351; и http://www.proza.ru/2019/05/31/1432 ; 8-й пункт: В. Смирнов (СПб) – «О церковном уставе» из книги «В поисках утраченных смыслов церковной традиции» (еще не опубликована); 10-й пункт: Б.П. Кутузов, «Церковная реформа XVII века».


        Декабрь 2018 - март 2019 - июнь 2020 г.