Дядя Иля и дядя Алеша

Дядя Иля, дядя Алеша и мой отчим Кирилл - сыновья  Владимира Криволуцкого, священника, служившего в 1924-1930 годах в храме Знамения Божией Матери в Шереметьевском переулке, репрессированного и замученного советской властью в лагерях.

Отчим после окончания Менделеевского института в Москве уехал в Красноярск, где защитил кандидатскую диссертацию и женился на моей маме. Когда мне было 12 лет и у меня уже были две сестры, отчим после смерти своей матери вместе с семьей вернулся в отчий дом под Москвой, который построил с братьями в юности. Этот дом был, конечно, родным и для двух дядей, но они разрешили нам поселиться в нем, сами они со своими семьями жили в Москве.

Дядя Иля был начальником отдела в КБ самолетостроения имени Яковлева, вставал у себя в Дегунино в 4-5 утра и до выхода на работу имел обыкновение читать книги по физике, делая отметки, любил и художественную литературу. Ложился спать он в 8-9 вечера, чем был неудобен для своих домашних. В воскресные дни веселый его голос раздавался в нашем подмосковном доме уже около 6-ти утра или позже, когда он приезжал после утренней церковной службы. Он рассказывал, какое это удовольствие идти по центру Москвы солнечным ранним утром под звон колоколов, говорил, что шел по Москве как по раю, и в это время почти никого нет. Он ходил в Знаменскую церковь, принимал участие в ее восстановлении, в церкви хранят память об отце Владимире. Своей бодростью, незаурядным интеллектом и неизменной на протяжении всей жизни благожелательностью ко всем людям, которая стала великой редкостью в наши дни, дядя Иля привлекал к себе людей и был, конечно, настоящей звездой, для нас, преимущественно, утренней; к нам он заезжал по пути на дачу своей жены в Кокошкино. Взгляд его карих глаз был веселым и почти озорным, с золотой искоркой,  мой дядя всегда был в жизни, в деле, в интересной беседе, в транспорте ему удавалось сочинять стихи. Общение с ним было интересным и радостным, прирожденная  его энергия и способность радоваться - украшение рода Криволуцких.

Для меня и сестер дядя Иля и дядя Алеша внесли важные вехи в наше воспитание. Однажды по телевизору показывали международную встречу с участием президентов разных стран. Мы с сестрами дурачились, сравнивали, подшучивали над ними. Дядя Иля строго сказал:" Как же можно смеяться над президентом своей страны?" Мы осеклись и больше этого не делали никогда. В другой раз я делала уроки, рисовала гиперболу, дядя Иля подошел и сказал:" Вот как гипербола приближается к оси и никогда не достигает ее, так и человек всю жизнь приближается к Богу".

Посещения квартиры дяди Алеши и тети Аллы в Коломенском тоже запомнились на всю жизнь. Дядя Алеша говорил тете Алле, вышедшей к гостям: "Прими благообразный вид!" Притом тетя Алла выглядела, на наш взгляд, совершенно нормально.  Потом эта фраза укоренилась и у нас в семье. В кабинете у дяди Алеши висело много икон и изречение из Евангелия: " Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей". Прошло много лет, прежде чем я поняла эти слова. А один раз моя сестра ушибла коленку, прыгая с платформы, и пришла к дяде Алеше ночевать. " Не теми дорожками ходишь," - был его вердикт. Выйдя на пенсию, дядя Алеша стал старостой одной из церквей, и моя сестра, та, которая ходила "не теми дорожками", при его участии стала воцерковленным человеком.

Так дядя Иля и дядя Алеша привели меня и моих сестер к вере.