Хитросплетение судеб. От Петра и Ивана до Корделла

На днях  капитан рейнджер Корделл Уокер, с которым я бегло познакомился во время моего пребывания в США много лет назад и с которым с той поры от случая к случаю встречаюсь и переписываюсь, прислал мне сделанное на его ранчо в Техасе занятное фото с подписью: «Владимир, по-моему, мы с тобой похожи… Я специально немного подстриг свою бороду, старина, чтобы наше сходство виделось более очевидным!» (“Vladimir, to my mind we’re like... I deliberately trimmed my beard a little, old boy, so that our resemblance with you was seen more obvious!”). В письме, в которое был вложен любопытный снимок, Корделл Уокер сообщил, что показавшееся ему сходство натолкнуло его на мысль покопаться в наших фамильных корнях. В результате настойчивых поисков он разыскал оставленные в Америке следы двух моих предков, побывавших в XYIII-XIX веках на Аляске, в Канаде, в Северной Каролине и в Калифорнии. Оказалось, оба они (в подтверждение догадки Уокера) были и его пращурами. Один из них Иван Овчинников, известный в своё время калифорнийский золотоискатель и негоциант по прозвищу Слиток, сколотил на золоте и пушнине неплохой капитал, основал торговую компанию, был женат на ирландке Эннис, урождённой Келли, имел от неё пятерых детей - троих сыновей и двух дочерей. По истечении 15 лет счастливого брака Иван отправился в краткосрочную поездку в Россию для устроения личных дел, прихватив с собой двух старших сыновей - Фёдора и Григория, чтобы познакомить их с исторической родиной и родственниками. Однако в Калифорнию Иван Овчинников уже не вернулся, оставшись по приказу властей в Сибири. Первые годы русский калифорниец жил в Красноярске, откуда перебрался на Урал, затем облюбовал Поволжье, где занимался торговлей мануфактурой и  мехами, имел сеть магазинов в Саратове, Самаре и Нижнем Новгороде, удачно женился на купеческой дочери Евфросинии Калашниковой, приумножил капитал и произвёл на свет с русской супругой ещё троих детей – Клима, Анну и Пелагею.  Прежняя же его калифорнийская жена-ирландка Эннис, не дождавшись супруга из России и став по его воле полноправной владелицей оставленной им компании, вновь вышла замуж, на этот раз за сородича – ирландца Фарелла О’Брайена, и вскоре после бракосочетания переехала в Оклахому с новым мужем и с детьми от Ивана – младшим сыном Борисом и двумя дочерьми Наталией и Анастасией. 
Другой же наш общий с Уокером пращур Пётр Кривошеин, прозванный Соболем, занимался пушным промыслом и торговлей на принадлежавшей тогда ещё Российской империи Аляске, где основал укреплённое поселение, взял в жёны индианку Вути, прожил с ней в любви и согласии двенадцать лет, но по предписанию из Санкт-Петербурга вынужден был вернуться в Россию. Оставив добрую жену и многочисленное потомство в большом доме и с приличным состоянием, Соболь отправился на родину через Канаду и Североамериканские Штаты. Из своих восьмерых детей Пётр забрал с собой лишь старшего сына Фоку, крепкого подростка, способного выдержать длительный путь полный испытаний и лишений. По дороге, перед отплытием в Европу, Пётр Кривошеин задержался на пару-тройку лет по государственным торговым делам в Северной Каролине, сошёлся там с индианкой чероки Аяшей, которая успела родить ему дочь Марию-Макои и Сына Михаила-Моки. Простившись и с этой семьёй, получившей от него хорошее содержание на многие годы вперёд, Пётр Кривошеин-Соболь с сыном Фокой продолжил путь и добрался-таки до России. Поначалу некоторое время жил в Смоленске, потом в Брянске, а осел в Малороссии в уездном городе Сумы, где у него были родственники, создал там меховую мастерскую и открыл несколько магазинов – в самих Сумах, в Путивле, в Новгороде-Северском и в городке Середина-Буда на северо-востоке уезда. За годы жизни в Сумах Пётр Кривошеин дважды был женат – сначала на дочери сумского заводчика-кожевенника  средней руки Параскеве Глушко, а после её смерти на вдове крупного торговца скобяными и шорными товарами Оксане Полищук, имел от этих браков семерых детей: четверых сыновей – Андрея, Павла, Петра, Гавриила и трёх дочерей – Алевтину, Антонину и Арину (Ярину). Что до его покинутой жены-индианки Аяши, последняя, всплакнув по сгинувшему за морем русскому, вышла замуж за соплеменника чероки Кваху и перебралась с ним и с детьми от Петра в Оклахому.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, скажу лишь, что последующие хитросплетения нитей людских судеб, которые проследил Уокер с помощью специализированного агентства «Фэмили» (Family), действительно привели к тому, что мы с ним стали дальними-предальними, но родственниками. Его родители по линии Петра и Ивана встретились в Оклахоме в городке Райан, а мои – в Москве. Вот так. Вглядитесь в этот портретный снимок: один к одному…! Зеркальное отражение! Ай да Корделл, ай да Уокер. Крутой Уокер! Молодец, Братишка (осьмиюродный!)! 
P.S. Возможно, меня ждут и другие сюрпризы по части родства с североамериканцами. Ведь Пётр Кривошеин-Соболь оставил на Аляске многочисленное потомство от брака с индианкой Вути. Интересно было бы разведать, что назначила судьба его аляскинским отпрыскам, куда привела-вывела?! Поживём – узнаем. Может быть, какой-нибудь аляскинский сородич проявит инициативу и прочитает следы родства, ведущие ко мне... Но по-хорошему надо бы поторопиться самому съездить на Аляску - разобраться на месте, что да как... А вдруг откроется, что ныне все местные жители - сплошь мои родственники... Так и Аляску недолго вернуть, благодаря пращуру Кривошеину-Соболю!.. В самом деле, дадим моим сородичам российское гражданство – и вся недолга – Аляска-штат вернётся к нам областью или округом, или, бери выше, республикой Аляска!  Ну, а пока суд да дело, оставлю там впрок потомство – новую волну… Бог даст… Кстати, примем во внимание, что Пётр Кривошеин-Соболь и через Канаду проезжал… Так что перспективы у нас в Северной Америке хорошие.

Москва, 1 апреля 2019 года.