Глава 18. Московская церковь Христа. 15 июня 1994

Глава 18. Московская церковь Христа. 15 июня 1994 года
 
Несмотря на то что на первом курсе у Руля значительная часть неформального общения протекала на Пресне, он не был отстранен от культурной и студенческой жизни Московского государственного университета. Все-таки он там проводил больше времени, его социальная жизнь шла по маршруту: выход из химического факультета – прямо до сквера между химфаком и физфаком с памятником Ломоносову в центре – затем налево, до Главного здания.
По пути он встречал группки студентов, с которыми знакомился, с кем-то пил пиво, с большинством просто беседовал.
На этом маршруте некоторые группы численностью более трех человек отличались одной общей чертой. Это были представители сект, проводившие собрания или молитвы на свежем воздухе. Основных сект было две: Московская церковь Христа и сайентологи. У них была разная паства, и они мирно уживались в пределах огромного университета. Наверное, вели переговоры и даже совместную политику – кто знает.
В девяностые годы Российская православная церковь была занята какими-то внутренними вопросами. И была она в жизни обывателя, особенно молодого, незаметна.
Никто не знает теперь, что такое Московская церковь Христа и сайентологи. А тогда о них знали все. И эти две мощные конгрегации не конфликтовали. У них была разная аудитория.
Сайентологов, впрочем, помнят по каким-то голливудским актерам, приверженцам догмы. Они, по сути, просеивали людей, подбирая прихожан лидерского формата и обучая их приемам управления людьми. Многим они заменили развалившуюся комсомольскую школу. Впрочем, нет, сайентологи давали больше. Их школу лидеров сравнивать с комсомолом – все равно что сравнивать армию и детский сад.
Почему более сильные бывшие сайентологи – подростки девяностых – видны меньше, чем бывшие комсомольцы?
Дело в количестве, а также в том, что, пока сайентологи учили лидеров, комсомольцы уже организовали, к примеру, кооператив «МЕНАТЕП», затем банк «МЕНАТЕП» и начали резать пирог, строя «ЮКОС». Стали набирать священные права частной собственности.
Хотя, по мнению Руля образца десятых годов, один экс-сайентолог, в силу хорошей школы и молодости, стоит десятка экс-комсомольцев. «Ты как в армию сходил», – вспоминает один его друг, бывший сайентолог, слова отца.
Но комсомольцев больше, и они успели к выносу пирога, поэтому сайентологи на вторых ролях. Розница, мелкий и средний бизнес. Политика в тех сферах, где патриархи не нужны и неуместны, где их обзовут старыми импотентами.
Церковь Христа работала с массой истинно по-христиански, не фильтруя людей по весу и влиянию на окружающих.
Толпа. Паства. Масса.
Члены этой массы собирались в кружки в сквере, вокруг памятника Ломоносову. Пели псалмы, молились. Встречи их в МГУ проходили в столовых. Крупные центры вроде кинотеатров, упомянутого «Баку» и многих других, вплоть до ДК имени Серафимовича, в ста метрах от дома Руля на Пресне, – все они были ангажированы МЦХ.
Кляузник и сатанист Дидим («двойной Дима») вступал с ними в бесплодные дискуссии на тему «Бога нет». На что слышал бесконечное, выводящее из себя: «Брат, мы с тобой всегда попьем пива, мы почитаем Библию, ты поймешь, что того бога, которого ты себе придумал, нет. Мы тебе покажем настоящего Бога, брат». Или отвечали цитатами из Библии.
Девушки церкви были недоступны для агностиков и атеистов. Внутри церкви вопрос целомудрия нарочито находился на втором плане, и платой за доступ к телу сектантки становилось посещение двух-трех сборищ – это как минимум.
Это тоже раздражало утомленного Дидима, выходившего из практикума на свет божий попить пива и натыкавшегося на толпу красавиц, ухаживать за которыми – значило неизбежно выслушать и просмотреть несколько часов чужого бреда.
В итоге Дидим инициировал через студенческий совет письмо с какими-то детскими вопросами по поводу засилья Московской церкви Христа в МГУ, прямо в ректорат.
Из ректората пришел сотрудник, который произнес длинную речь о культурной жизни как части университетской среды и пригласил всех на следующий визит ныне покойного японского философа Сёко Асахары.
Асахара объявил войну японской конституции. Прилетел в Россию, чтобы прикупить автоматов Калашникова, вертолетов и деталей к ядерной бомбе или, на худой конец, химического оружия и заодно выступить с десятком лекций, укрепив тем свое влияние и увеличив число последователей. Химическое оружие, как и ядерную бомбу, Асахара не купил, происхождение зарина, которым он отравил парой лет позже токийское метро, оказалось тайной.
Японский философ... Япония. Философия, единоборства… Ветка сакуры, чайная церемония. Приглашение было заманчиво.
– Вы можете летать. Мысль. Сила мысли. И вы можете летать. По воздуху, – переводила японка-переводчик размышления сидевшего на сцене Асахары.
Все верили: японец! Они телевизоры «Сони» делают, истинное чудо, если вспомнить советский «Рубин». Это похлеще, чем летать силой мысли!
Раз возможен «Сони», то японец, конечно, прав, возможно и левитировать, думала замдекана какого-то гуманитарного факультета, сидя в первом ряду. 15 июня 1994 года аплодировали все: и замдекана, и студентка первого курса.
В двухтысячных, гуляя по Красной площади, Руль зашел в Надвратную часовню. Там молился батюшка, в котором он узнал видного церквохристовца с физфака.
Отец Феофан, тогда еще Гарик, учился на физфаке и до поры до времени отличался игривым нравом, любил заговаривать на спор и разводить на мгновенный поцелуй девушек. Оболтусы развлекались, стоя у лифтов ГЗ и заговаривая жертву перед посадкой в лифт. Засчитанным считался поцелуй взасос, прилюдно, в кабине лифта, проехавшего этажей пять-шесть.
Такая игра требовала красноречия и харизматичности, а у Гарика всего этого было в достатке.
Потом он вдруг воцерковился в Церкви Христа. Стал прилежно учиться, бросил курить. Воодушевленные изменениями родители стали посещать с ним собрания. Такие варианты – вся семья внутри секты – были нормой.
Встретив отца Феофана сейчас, Руль подумал, что церковь внутри института дает возможности движения наверх тем, кто поступил по ошибке.
Церковная карьера – это опция, возможность сменить маску, не вылететь за борт лодки. Не стал властителем над учебником физики – стань властителем душ. А ранее – не стал признанным ученым, так стань секретарем партбюро в НИИ, как Березовский. И тоже будешь почти академиком.
Нужна бесплатная теология во всех крупных вузах. Перевод на теологический факультет должен быть предельно простой, по заявлению желающего завязать с наукой. Нужны бесплатные театральные кружки. Нужна самодеятельность. Нужны спортивные школы.
Многие только в двадцать понимают, что в шестнадцать их родители сделали неверный выбор. Чем больше опций внутри университета, тем больше возможностей по его окончании сменить социальную маску.
Это университет. Пусть «расцветает сто цветов».
«Сто цветов» – деградация? А что деградация? Деградация – это всегда спасение деградантов. Пусть все буйные головы вдумаются в эту мысль.