Послушница Ника

В полночь она вернулась с послушания в келью. Сняв с головы повязанный на лоб чёрный платочек, легла на покрывало и сразу уснула. Вскрикнув, проснулась около 3-х утра, и с ужасом вспомнила сон: ей снилось, что огромная чёрная собака вылезла из-под кровати, и, встав на задние лапы, душила её.
«Это – потому что я не помолилась перед сном», - поняла Ника.   
Она посмотрела на часы, повязала на лоб платок, достала из фанерного комодика резиновые перчатки, и на цыпочках спустилась на первый этаж. Когда она проходила мимо кельи старенькой казначеи – услышала мирное похрапывание.
На первом этаже располагалась трапезная, прихожая и коридор. Каждое утро Ника здесь мыла полы.
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную», - шептала покаянно и радостно послушница, работая шваброй.
Через пару часов Ника услышала топот сестринских ног над головой: сёстры на втором этаже пошли чистить зубы.
«Сейчас, они все пройдут, а я потом там полы вымою», - подумала Ника.
Вниз спустилась старая монахиня Маргарита. Шурша синтетическим апостольником, она прошла мимо растерянной не выспавшейся Ники, которая забыла ей поклониться. Монахиня резко выдвинула ящик с картошкой из-под стеллажа в только что намытом коридоре, оставив на полу широкую грязную полосу. У Ники перехватило дыхание.
  - Чего смотришь, помогла бы лучше овощи начистить, - проворчала мать Маргарита.
Послушница Ника молча развернулась и пошла к лестнице, ведущей наверх.
«Поскорее бы убраться, не успею к приходу Насти воду на коровник навозить», - чистя унитаз, думала Ника.
Тут она увидела новенькую.
  - Доброе утро, ты здесь моешь? – спросила новая худенькая трудница, глядя на Нику большими и от природы выпученными глазами.
  - Да, как видишь, а что? – разгибаясь, сказала Ника.
  - А то, что бачок нужно развинчивать и мыть внутри.
«Какая наглость, только пришла, а уже командует», - подумала Ника, но сказала новенькой:
  - Спаси Господи, - и отвернулась.
Пока Ника шла на коровник, увидела матушку: она в лёгкой курточке и скуфье ходила взад-вперёд среди кипельно-белых сугробов и разговаривала по телефону.
  - Матушка, благословите! – радостно воскликнула Ника, подбегая к Игумении.
Матушка обернулась и усердно благословила её висящим на груди крестом, не прерывая разговор.
На коровнике кипела работа: Настя – высокая крепкая послушница семнадцати лет – раздаивала чёрную корову Ночку, а старшая послушница, сорокалетняя Татьяна, поила Ночкиного рыжего телёнка, вливая ему в рот через свои два пальца коровье молоко.
  - Благословите, сейчас воды привезу! – Сразу сказала Ника, и пошла выносить из приземистых сеней тележку.
«Мороз, а я и не заметила…», - подумала, поёживаясь, Ника, за спиной её, в широкой телеге, дребезжали две 45 литровые пустые баклажки. Впереди виднелся большой монастырский храм, он был белый, и почти сливался со снегом.
Придя после обеда в келью, Ника сняла платок, повесила его на комодик, пригладила выбившиеся из светло-русой косы пряди волос, и легла на кровать. Она начала засыпать, но тут – с молитвой постучали в дверь. По голосу она узнала матушку. Ника схватила платок, наспех надела, и распахнула дверь.
  - Ника, пойди, закопай пепел от освящённого мусора, который ты нажгла, - мягко сказала Игумения.
  - Благословите, матушка, - нежно и покорно ответила Ника.
Послушница Ника вышла во двор. «Сугробы, и метёт. Что же делать?» - подумала она. Девушка разгребла снег, и стала пытаться прокопать мёрзлую землю лопатой. Это не получилось – лопата не вошла в землю ни на миллиметр. Тогда послушница взяла лом, но и он не проламывал мёрзлую землю. Ника постучала ломом по ледяной земле, заплакала от безысходности и ушла.
Минут 20 она искала матушку, а когда увидела её, бросилась к ней со слезами.
  - Матушка, я не могу выполнить благословение! Земля замёрзшая, её лопата не берёт!
  - Значит, ты не послушница! У послушницы всё должно получаться! - сказала Игумения.
  - Матушка, что же мне делать? – взмолилась послушница.
  - Исполнять послушание, - твёрдо сказала Игумения.
На круглом, ещё детском личике Ники сначала изобразилось недоумение, а потом потекли слёзы.
Вернувшись на послушание, Ника взяла лом и стала отчаянно долбить землю, не замечая, что она делает, полностью уйдя от отчаяния в Иисусову молитву. И вдруг она поняла, что не чувствует тяжести лома, который сначала поднимала с трудом. А когда она посмотрела вниз, увидела, что ямка готова!
  - Господи, слава Тебе! - закричала Ника на весь безлюдный хозяйственный двор.
  - Матушка, я исполнила послушание, закопала мусор, - задыхаясь, выпалила сходу послушница.
  - Ну, вот и хорошо. Переезжай в келью к Насте и Юле, поживёшь у них недельку, а мать Маргарита пока в твоей, у неё ремонт, - сказала матушка, улыбаясь.
Вечером Ника лёжа молилась по чёткам, борясь со сном. Лёжа, потому что уже поняла, что сёстрам мешает спать каждый шорох. На кровати напротив лежала, согнув ноги Юля, у неё болела спина, и мучали помыслы, что её послушания – самые трудные. За шкафом, разделяющим келью пополам – Настя читала благословлённый матушкой Акафист, стараясь неслышно переворачивать странички.
Тут постучалась в дверь и вошла матушка.
  - Ну, как вы? Устали? – спросила она.
  - Да, - ответила Ника.
  - Очень? – опять спросила матушка.
  - Очень, - тихо ответила Настя.
  - Молодцы, хорошими монахинями будете, - тепло сказала матушка и вышла.
Юля светло улыбнулась и вздохнула. Она поняла, зачем всё это… Всё это ради спасения, ради смирения, ради монашества.
За окном, окутанной запахом ладана кельи, падал снежок, заметая следы сестёр.
                29.10.18