Скатерть

  Белоснежно-льняная накрахмаленная Скатерть была на высоте. Высота была не сказать, чтобы очень…не больше метра.
- Но некоторые и вообще внизу, на самом дне жизни. В маленьком тёмном ящечке, хоть ещё и живы. - намекала она на Бельё.

- Ну и что, что Шкаф выше? Шкаф он и есть Шкаф, фи! - высокомерно думала она, продолжая легонько поскрипывать от крахмала. Крахмал она очень любила, в отличие от Лампочки.
 Конечно, Лампочка была намного выше её и буквально светилась от этого, пытаясь разглядывать всех с высоты своего положения. Но не надо понимать всё буквально…

 Шкаф, так тот буквально сиял, когда Лампочка соизволяла взглянуть на него. Но Лампочка видела его лишь поверхностно , лишь пыльную часть наружности. А спиралька у неё была так… на всякий случай.

- Лампа, ты не волшебная - это точно! И никто тебя никогда не потрёт! Да ты просто дурочка. Не лезь ты в его антресоль! Тебе должно быть всё до лампочки! - иногда опускала на землю, радостно сверкающую Лампочку, Скатерть. И та сразу мрачнела и затухала, но, как правило, к вечеру снова загоралась, проигрывая в уме достойный и едкий ответ.
 
 Ну, а Скатерть к тому времени была уже занята, демонстративно прикрываясь заботой о посуде и всякой мелочи, в виде тупых ножей, безмозглых вилок и развратных салфеток.
 А ещё она  была очень независима и холодна. И когда она принимала подарки в виде вазы с цветами, подноса с чашечками или коробки конфет, то не одна морщинка не пробегала по её челу. (Лёгкий макияж в виде любимого крахмала, не в счёт)

 В скатерть был влюблён Утюг, но их отношения дальше тёплых не шли.
- Поосторожнее, Клим Чугункин! Вы до сих пор путаете абыр с рыбой, - снисходительно прерывала потуги Утюга Скатерть, когда тот пытался ненароком погладить её бахрому.
 
- Мой дед был из чугуна, а не я, – неуклюже пытался объяснить Утюг, но только чаще стал заикаться, краснеть и даже немного шепелявить от незаслуженной обиды, выпуская накопившийся пар.

 Годы шли, а дальше незатейливых поглаживаний, хоть и иногда довольно тёплых и приятных, у Утюга ничего не получалось.

 И однажды утюг решил, что так и жизнь пройдёт, мимо его и страстно прижался к скатерти. От своей смелости, вперемежку со своей же робостью, он опять сильно покраснел и в голове у него, как замкнуло. Дальше он ничего не помнил.
 Скатерть даже почернела от негодования.

- Посмотри на себя, железка! А теперь на меня! Я всегда была идеалом для всех! - кричала с надрывом скатерть.
- Я сама жизнь не прожигала и некому не дам это сделать!

 От отчаяния она с треском порвала все отношения с утюгом. Но было уже поздно.
Порванная, прожженная скатерть была снесена в чулан вместе с перегоревшим Утюгом.

 И только там, наконец, он смог ласково прижаться к ней. Они были вместе.
 Холодные, безмолвные и никому не нужные.