Остров, ч. 2 Дорога, которой нет, гл. 3

Итак, они продолжили путь по дну симпатичной долины. Кристалл жёг Дэйву грудь, а, возможно, это был всего лишь жгучий стыд, но Дэйв был твёрдо уверен, что ему кристалл нужнее, чем Симу.

Похоже, что долина слегка изгибалась к северу, и это вдохновляло, ибо значило, что ущелье - проход к горному перевалу - «не за горами».

- Ну, разве не хороша была девица? – не переставал восхищаться Грет, и получал тычки в спину от Мадлены. – Мэд, не дерись, ты слишком ревнива, девочка. Из-за тебя я упустил такой шанс!

- Кобель тактичнее тебя, отработанная дюза! Все мысли летят в одном направлении. Говорят, ты и в городе ухитрился попользоваться местными красотками.

- Тебе было плохо со мной? – не на шутку обиделся Грет. – А я так старался. Неужели я хуже этого хлюпика?

Дэйв поспешил придти на помощь и прервать перепалку, подозрительно напоминающую семейную разборку: - Похоже, что Бродеркин не так уж плохо устроился. На его месте мечтали бы оказаться многие. Мне только непонятно, как удаётся им столько лет скрываться, мало того, ещё и общаться с Грефами? По-всему получается, что пещера находится совсем недалеко от их территории. Кто же к кому ходит в гости, и по каким каналам, если тоннелем явно давно никто не пользовался? – вслух раздумывал Дэйв. – Либо карты врут, либо тоннель совсем не там, где были мы с Анной.

- Ребята, а может, это совсем не та долина, что видна от Грефов? Помните дождь с потолка? Не значит ли это, что мы находились под рекой или ручьём? – осенило Грета?

- Возможно, так, - поддержала Мадлена. – Но, скорее всего, тоннель шёл по диагонали, и мы вышли несколькими километрами ниже по течению…

- Нет, всё не так. – Дэйв покачал головой. – Или нас запутали, или…

- Дружище, какая разница - ты лучше за своей головой следи – все карты теперь там, золотой. Ты у нас бесценнее вестийского бриллианта.

- Что значит «все карты там»? – заинтересовалась Мадлена. – Что ещё вы от меня скрыли,  облезлые заклёпки?

- Думаю, что можно сказать ей, ведь мы – одна команда, хочешь – не хочешь, а куковать нам вместе ой-ёй-ёй сколько!

- Говори, - разрешил Дэйв уныло.

- В общем, Мэд, этот проныра заполучил карту передвижения Гарпика непосредственно в башку.

- Это правда?

- Правда-правда, - заверил Грет.

- Залез в Храм? – с недоверием хмыкнула Мадлена.

- Нет, в постель… прости, Дэйв, дружище, я не хотел…

- Так-так, вот он где ошивался все дни напролёт, когда бегал от меня. И этот успел подшустрить. Ну, земляне, ну, бриллианты, с вами не соскучишься. Дорвались!

Дэйв ускорил шаг, разозлённый и убитый воспоминаниями. Ну и компания у него, кладбищенский юмор Грета и  ехидство Мадлены его доконают. И фон вдруг снова забарахлил, просветление ушло, шум в ушах усилился, в висках запульсировало. И никому не объяснишь, как ему плохо.

- Слушайте! – Мадлена вдруг остановилась и предостерегающе подняла руку. Они замолкли, и услышали слабый человеческий крик и что-то, похожее на всхлипы – где-то  поблизости, за ближайшим скальным выступом.

- Надо идти туда, - решительно сказал Грет.

- Погоди, вдруг это ловушка? Или охотник-одиночка?

- Нечего годить, или ты умеешь поспешать только за девицами? Кто бы ни был, он явно нуждается в защите.

Они поспешили вперёд, на всякий случай - прижимаясь к скале и стараясь не шуметь. За выступом им открылась странная картина. На склоне, поросшем колючим кустарником и травяными кочками, лежал опрокинутый одноместный флаер, целый, но не подающий признаков жизни. Ниже по склону, почти у самой кромки воды, корчилась Анна, с ног до головы в пыли и колючках, с грязными, растрёпанными волосами. Она была без сапог и, отчаянно всхлипывая, тёрла опухшую ногу.

- Анна! – забыв обо всё на свете, бросив вещи, Дэйв бросился к ней. – Почему ты здесь? Что случилось?

- Флаер! Он сбил флаер! Он пытался его вернуть и снова посадить возле дома. Если бы я не провалилась во временную дыру, мне не удалось бы спастись. Ребята, как хорошо, что я с вами!

Пока Мадлена вправляла вывих и накладывала лечебно-анестезирующие пластыри, а также замазывала ссадины и синяки, Анна, одновременно морщась от боли и улыбаясь от радости нежданной встречи, вкратце рассказала свою историю.

Она выжидала до самого последнего момента, пока флаер Мелта не приземлился на поляне. Затем поднялась в воздух. Она хотела отвлечь его внимание, хотела увести от дома. Но Мелт пропал в доме надолго…

Дэйв при этих словах сжался и побелел.

…И Анна занервничала. Она взяла курс на северо-западное побережье. Привычный маршрут. Только новый флаер, подаренный Мелтом Алис, не захотел её слушаться. Видимо, он был запрограммирован на возврат. И он понёс Анну прямиком к Храму – она ничего не могла поделать. От Храма мгновенно выслали перехватывающий луч, она попыталась перейти на ручное управление и посадить флаер в долине или, хотя бы, на склоне, чтобы укрыться у знакомых, но ей вновь не повезло.

Гарпик, вернее, его поле, перегородило путь. Пришлось искать обходной канал. Она повернула навстречу Храму, чтобы попытаться проскользнуть мимо луча, и выйти к Верхнему Транспортному пути, хотя пытаться улизнуть от луча – всё равно, что мышке играть с кошкой. И тут столкнулась с Мелтом.

Он не стал выжидать и гоняться, или уговаривать вернуться. Он сразу «ударил» гипно-импульсом, и от дикой головной боли Анна на миг потеряла сознание. Ещё немного – и Мелт взял бы управление флаером в свои руки. Но он не успел. Возникла воронка, и  флаер засосало туда. Он рухнул, Анну выбросило на склон. К счастью, защита сработала, как надо, посадка была мягкой, но защитный кокон мгновенно иссяк. Анна покатилась по склону и поранила ногу…

- Гарпик пришёл в движение, он где-то близко, и может появиться в любой момент. Как и Мелт. Такие мощные флуктуации случаются нечасто. Что-то грядёт. Весь сегодняшний день – не такой, как все, неправильный. Дэйв, ты ничего не слышишь?

Дэйв удручённо покачал головой: - Очень смутно: голова болит, и чёрный шум не уходит, - признался он.

- Это плохо.

- Важнее, каково тебе. Ты сможешь идти? Задерживаться здесь опасно.

- Думаю, что да.

Она осторожно встала, боль смягчилась, но быстро шагать всё равно было невозможно. Кое-как они продолжили путь.

- Анна, скажи, неужели тебе не было страшно? – допытывался Грет.

- Конечно, мне было страшно. Не каждый день за тобой гоняются жрецы.

- А разве возможно уйти от луча?

- Иногда получается, - Анна криво усмехнулась. – Это как в компьютере – какая-нибудь игра в «догонялки»: увёртываешься, лавируешь, соревнуешься в быстроте реакции и умении водить флаер. Убегать – это у нас наследственное.

- А около дома… ты ничего не заметила? – осторожно, с затаённым страхом, спросил Дэйв.

- Нет, Дэйв, - вздохнула Анна. – Всё было… спокойно.

- Ты уверена?

- Я ни в чём не уверена. К сожалению, во мне нет чутья Мелта или Лорты, я самый обыкновенный, заурядный, ни к чему не годный человек, - она опять попыталась улыбнуться, но улыбка получилась невеселой. – Скажи лучше, куда мы теперь идём?

- Туда! – Дэйв махнул рукой в сторону хребта Кос, чьи белые вершины маячили на севере.

- А как ты узнаёшь дорогу? – Грет попытался отвлечь его от грустных мыслей.

- Я не знаю дорогу, я её чувствую.

- Что значит чувствуешь? Видишь, слышишь, обоняешь, гм… осязаешь? – продолжал любопытствовать Грет.

- Всё вместе, наверное, - неуверенно сказал Дэйв. – Я ещё никогда не испытывал такого. Это… это словно в виртуальности заниматься любовью, наверное. И по-настоящему, и понарошку одновременно. Сердце замирает…

- Счастливый! – Хмыкнул Грет. – Идёт себе, и на ходу…э-э-э… любовью занимается!

Все рассмеялись. Но Дэйв отнюдь не был счастлив. Он знал дорогу, но ничего не знал о судьбе покинутой Алис.

Постепенно склоны стали слегка понижаться, река легкомысленно разливалась, в её хоре прибавилось звучных теноров и альтов, деревья стали выше и пышнее, трава – зеленее и гуще. На склонах появились массивы местного высокого кустарника, наполовину в цветах, наполовину – в мелких зелёных завязях. Что-то вроде шиповника, только без колючек. Стрекозы шустрили, летали парами, собирали на отмели мелких песчаных личинок и жучков. Их гнёзда ажурными шарами висели на ветвях, словно ёлочные игрушки, такие же радужные и цветные.
 
В далёком небе изредка проносились с протяжным стоном большие птицы, дальние родственники хищных сухопутных гарпий. Меж ног то и дело сновали разнокалиберные ящерки, меняющие цвет. Беспрерывное мельтешение бликов в прозрачной ледниковой воде завораживало, каждый валун лепетал свою мелодию, выводил своё соло, и они сплетались в торжественную и нежную полифоническую песнь.

Вода и возбуждала, и убаюкивала одновременно, Дэйв шёл под эту песнь с двумя тайнами на сердце – с любовью Алис и частицей силы Гарпика, и собирался соединить две эти тайны в одну непобедимую силу. Алис будет с ним! Что бы ни произошло!

Впрочем, наслаждаться изощрённым искусством воды и мечтами времени не было. Надо спешить и не терять бдительности.

Несмотря на прихрамывающую Анну, настроение у всех было приподнятое. Вспоминали шустрого Бродеркина, сплетшего хитроумную сеть сплетен и уловок для того, чтобы попасть на Остров и затаиться здесь, его мудрую подружку.

- Скоро поворот на перевал, - сказал Дэйв. – Это будет трудный путь – звук неравномерен, лучше сразу приготовиться к худшему.

Что значит «худшее», он и сам не знал.

… Узкое ущелье, отходящее диагонально вбок, вынырнуло в долину через три километра. Меж отвесных, красновато-фиолетовых стенок, увитых колючим вобусом, уже почти отцветшим, вился узкий и весьма бурный ручей; он с воплем облегчения вырывался на простор маленьким злобным водопадиком, изрыгая клочья пены и огромные пузыри.

Здесь, на очередном веб-узле «паутины Острова», они сделали короткий привал, подкрепились и вступили в ущелье. И на Дэйва нахлынула головная боль. Фон не смог её сразу купировать. Почему? Он временами переставал справляться с перегрузкой, внешние магнитные возмущения в экране теперь ощущались острее, и даже музыка Гарпика временами умолкала совсем, уходила, или меняла тональность.
Идти пришлось по карнизу-уступу между стеной и ворчливым потоком. Ручей был мелок, но обилие камней и валунов, уже хорошенько обкатанных, делало его вздорным и неуживчивым.

Все в глубине души задавали себе вопрос – а долго ли судьба будет их баловать, бросая под ноги проторённые дорожки? Ибо этот карниз был слишком ровным и гладким, чтобы казаться естественным. Стены постепенно повышались, в ущелье холодало, сырой воздух с грибным запахом обволакивал, задавая работу термочувствительной прослойке комбинезонов.

Грибов здесь было множество. Они заселяли «лысины», разбросанные там и сям между лианами, - лиловые шишки, от крошечной  до весьма увесистой на вид. Утешало лишь то, что грибы были съедобны. Во всяком случае, так уверяла Анна, да и грибы в корзинке Бродеркина походили на эти.

- Насколько я помню твои объяснения, мы должны выйти в долину чудес? – спросил Дэйв Анну, мужественно преодолевающую препятствия с негнущейся ногой.

- Теоретически – да, - уклончиво ответила она. – Но на деле…

И Дэйв не стал уточнять. Он снова чувствовал себя неважно – шум в ушах временами усиливался так, что он не слышал шума воды в двух шагах. Приходилось всё время отдавать приказы фону, и это утомляло, начинала кружиться голова. Вероятно, это - побочное явление, расплата за то, что он носит голос Гарпика в своей голове. Но что давало этот эффект – сама карта, или микрочип-ключ? Он пока не мог установить. Биоритмальные часы снова потеряли точность, а часы Мадлены показывали ранний полдень.

Решили идти, сколько получится, пока не стемнеет – и только тогда разбивать лагерь и готовить пищу – на сухих пилюлях можно было продержаться довольно долго, не ощущая голода.

Ночь была ясной и ледяной. Гарпианские луны не утруждали себя подглядыванием в узкую бойницу, и лишь ядовитые оранжево-зелёные блики скользили по левой стенке и антрацитово-чёрной воде, провоцируя и раздражая. Дэйву пришлось поделиться с Анной термоодеждой, и теперь они жались к горячему кубу поближе. Шутить особо не хотелось, думать о занятиях любовью – и подавно. Всем необходимо было выспаться.
Утро встретило их хрустким ледком на скользких камнях, изморозью на стенках неприветливой «квартирки». Вскипятив кристально-чистую воду из ручья, Мадлена бросила туда злаковые брикеты, а Анна – пару листиков вобуса, придавших каше аромат корицы, и путешественники позавтракали.

…Временами тропа становилась совсем узкой, или пропадала вовсе, приходилось удерживаться на  скользком склоне. Хуже всего приходилось Анне. Из-за неровностей дороги её нога восстанавливалась медленно.

- Вы слышите? – спросила вдруг Мадлена. Все прислушались.

- Вода… и Гарпик, - ответил Дэйв, вновь пытаясь бороться с шумом в голове.

- А что ещё?

- Ничего…

- Вот именно – ничего. Не шуршат стрекозы, и птиц нет давно. Грибы, кстати, тоже исчезли. И ящерицы. Может, Гарпик близко?

Дэйв покачал головой: - Нет, Гарпик далековато. Нужно дойти до конца ущелья.
Боюсь, нам не хватает скорости, мы его не догоним – он перейдёт на другую… горизонталь.

- Что, если надеть гравитопы? – предложила Мадлена.

- Мы поскачем быстрее ветра! Эге-ге-гей! – развеселился Грет. – Одобряю! Но не поберечь ли их на другой случай? Здесь нет подзаправки. Сядут аккумуляторы – и ку-ку. Не к Дэйву же их подключать?

Грета дружно освистали, и скоро компания походила на стаю сумасшедших гигантских кузнечиков, обременённых рюкзаками и магнитосумками. Однако никто не смеялся и не шутил: все пытались удержать равновесие. Странная, гнетущая тишина нависла над ущельем, пустота продолжала облизывать стенки. Растительность и съедобные грибы заменялись ядовито-оранжевыми мхами, а гладкие стенки стали прорезаться трещинами, острыми выступами, пиками и корявыми столбиками, будто изъеденными гигантской гусеницей. Местами наружу вылезали глянцевые чёрные скалы-останцы, и вблизи них Дэйва пронизывала неприятная дрожь. Вскоре он понял, почему: на скалах виднелись крохотные кристаллы-зародыши, подобные тем, что усыпали, точно бисером, флаер Мелта.

Одновременно менялась тональность звучания потока. Он приобретал оттенок утробного гула, он гудел непрерывно и тревожно, даже воинственно, он накладывался на собственное эхо, многократно отскакивающее от скальных стенок, точно мячик от стенок спортивной залы, создавая многоголосую невнятицу.

Весь день они прыгали по однообразной дорожке, созерцали одинаковые стены, и развлекались, пытаясь «расшифровать» трещины и каверны в камне, складывающиеся в причудливые узоры и пиктограммы. Грет оставил на  пурпурном мягком камне несколько непристойных картинок и надписей, исходя злорадством и вызывая у дам смешки и ехидные замечания по поводу его чрезмерной озабоченности.

Прошёл день. В ущелье свалился сумрак, но луны не разогнали его своим безумным, кочующим сиянием. Тьма укутала речную долину, и они решили не рисковать – тем более, что теперь они слышали совсем отчётливо рёв и напряжённый гуд падающей воды.

Они устроились на ночлег под багровой скалой, преградившей путь. Чтобы её обойти, необходимо было залезть в поток, продолжавший показывать свой отвратительный норов. Скала казалась вполне надёжной: единственное место, где нашлась горизонтальная площадке. На ней и разместились все вместе.

У Дэйва отчаянно дёргало в затылке, дрожь и лёгкое головокружение превратились в озноб, и он попросил у Мадлены обезболивающую таблетку, вызвав этим нешуточную тревогу. Гарпик замолк, зато «чёрный шум» заполонял мир.

Утро не принесло облегчения. Обеспокоенные Анна и Мадлена уговаривали Дэйва отлежаться, пройти обследование на мини-локаторе Мадлены. Похоже было на простуду или непонятную инфекцию, хотя в дополнение к универсальному медицинскому чипу Дэйв не поленился на Гарпии пройти не менее универсальную вакцинацию. Дэйв всё ещё продолжал доверять им больше, чем неожиданностям, хотя уже меньше, чем до похода. И он не желал слушать никакие уговоры.

- Нельзя медлить, - твердил он.

В путь собрались совсем хмурые и без гравитопов: здесь уже было рискованно прыгать без соответствующих навыков. Скалу обходили медленно и осторожно, едва удерживаясь на ногах в ревущем потоке, на скользких камнях, а иногда цепляясь за них руками и захлёбываясь пеной. Небо превратилось в узкую надменную полоску, скалы становились буро-чёрными, жирные выпуклые лепёшки лишайников – багровыми и пурпурными. И у Дэйва в глазах тоже метались багровые всплески.

Он вдруг понял с беспощадной ясностью, что всё дело во вложенном чипе. Там начинались неподвластные ему процессы – голос, указывающий ему дорогу, прерывался, вместо тонкого, вибрирующего, или низкого, бархатного, чарующе-чувственного и зовущего голоса время от времени рождалась какофония. Помехи не отсеивались. Его мутило, мышцы при этом начинало сводить.

Но Дэйв упорно рвался вперёд. Он не имел права остановиться. Иначе – зачем было забираться в самые дебри и подставлять Алис? Он не имел права не дойти или подвести друзей. Он выдержит во что бы то ни стало! Если он расслабится – то уже  не найдёт сил…

… Вода падала с высоты не менее ста метров. Вода ревела разъярённым зверем, распадалась на стеклянные нити, побелевшие от злобы, разбивалась вдребезги и вновь соединялась в монолит, с невероятной мощью долбящий скальное дно. Вода била в каменное ложе с тупостью автомата, и в месте падения образовался омут неизведанной глубины, бурая вода кипела и пугала, словно бездонный колодец.
Падающая вода казалась тёмно-бронзовой в вышине, и ржаво-оранжевой в середине – от подсветки  назойливо-рыжих стенок.

Это был водопад. Это был тупик. Дэйв знал, что надо идти дальше, вперёд, но дальше пути не было. В копилке Фортуны дороги закончились, и Дэйв понял, что их больше не будет. Да и быть не может: Есть только один путь – путь Гарпика, но он не для людей.

Грет оценивающе оглядел стену ревущей воды, словно женщину, снизу вверх.

- Надо лезть, Дэйв, старина? – спросил он озабоченно. Дэйв кивнул.

- А если в обход?

Дэйв покачал головой.

- Ну, значит, идём вверх! – и он засвистел что-то шутливое. На этот раз все безропотно подчинились Дэйву. Все чувствовали, что вывести может он один.
К восхождению готовились тщательно. Страховочные крюки и тросы, магнитные подошвы, позволяющие прилипать к любой вертикальной поверхности на несколько минут,  задействованы. Надо было обсудить всё заранее – вблизи они не услышат друг друга, даже если будут кричать в ухо.

Анну взялась подстраховывать Мадлена, Грет подстраховывал Дэйва. Когда-то Дэйв думал, что Грет, любитель выпить,  не выдержит путешествия,  теперь же было похоже на то, что сдаёт он.

Но – сейчас не время размышлять об этом. Потом, всё – потом.

- Давайте помолимся своим богам, - сказала Мадлена, скорее грустно, чем со свойственным ей боевым оптимизмом.

… Только подошвы-липучки спасали их от того, чтобы не улететь с мокрого камня вниз, в озеро, или не разбиться о вертикальную стенку, а осмотические маски – от того, чтобы не захлебнуться в вихре водяной пыли. Те же маски защищали глаза от ослепительно ярких бликов и пронзительной кутерьмы больших и малых радуг. Если бы в «сумке чудес» у Мадлены не нашлось запасок, Анна не смогла бы даже близко подойти к стене.

Они лезли как можно дальше от воды, почти рядом с поразительно ровным, словно вычерченным по линейке, ребром. Трудно было поверить, что это лишь природное явление, а не рукотворная забава для великана. Они балансировали, выделывали акробатические па и демонстрировали невероятные пантомимы, пытаясь удержать равновесие – порывы промозглого ветра периодически ударяли в бок и толкали в грудь. Увы, ни один из них не был наторелым альпинистом или скалолазом. Да и какой дурень полез бы вровень с водопадом?

Первой шла Мадлена – она сама настояла на этом. Затем – Анна, Дэйв, и завершал связку Грет. Мадлена легко плавила буром ступени, забивала крюки так, словно всю жизнь занималась скалолазанием. Остальным оставалось только карабкаться, словно по корабельному трапу. Самая сложная работа досталась Грету – он помогал Дэйву и собирал в связку крюки и трос.

Вода шла параллельным курсом, но в обратном направлении, и делала это куда успешнее.

Путешественники невольно засматривались на величественное зрелище, тормозя движение, ибо невозможно было пропустить это чудо мимо себя.

Гигантское напряжение одновременно и выматывало Дэйва, и заставляло пересиливать недомогание, не давая ему воли. Дэйв обливался потом. Он подключил защиту на максимум. Он обязан победить! Иначе путь будет утрачен.

На середине сделали передышку. Здесь вода судорожно выгибалась дугой, словно эпилептик, и под ней открывалась ледяная чёрная пещера, по которой металось обезумевшее эхо.

Грет разрешил Дэйву слегка облокотиться на него, Мадлена поддерживала Анну, и Анна позволила себе лишь прикрыть глаза, но отнюдь не расслабиться. Расслабляться они будут наверху.

Вот это самое «наверху» оказалось самым сложным участком пути. Ибо путь преграждал невысокий, изъеденный щелями бортик, с которого вода просачивалась и растекалась по стенкам, хоть и ленивыми струйками, но весьма противными: бур работал с натугой, брызги лупили по глазам, и Мадлена ничего не видела. Пришлось задержаться надолго. Каждый шаг требовал усилий. Дэйв умолял своих электронных богов, и давно ушедших земных богов, а также всех богов неизведанных миров, в том числе и Гарпик, чтобы ему хватило сил добраться до горизонтальной поверхности.

Но вот последнее препятствие преодолено. Мадлена перевалила через бортик, вытянула Анну, за Анной – Дэйва. Грет, отягощенный лишним грузом, перевалился сам, боком, и ещё раз, и ещё, подальше от края, ибо высота, хоть и была преодолена, но всё ещё продолжала страшить и притягивать. Все они разглядывали водопад снизу вверх в начале пути. Однако взглянуть сверху вниз не решился никто.
 
Вместо того чтобы дружно гаркнуть «Ура!» и распить бутылку победного шампанского, путники рухнули прямо среди валунов, в воду, довольно тонким слоем растёкшуюся по каменистому плато. Было удивительно и непонятно, как такая тихая и смирная водичка находит в себе силу собраться воедино и обрушиться вниз с такой мощью.

- Ты что-нибудь слышишь? – прошептала Дэйву обессиленная Анна. Теперь все надежды были только на него. – Ты знаешь, куда нам теперь?

Дэйв только слабо кивнул: - Угу…

Сил не было даже ответить. Зато силы нашлись у Мадлены. Она достала тонизирующие и подкрепляющие пилюли, насильно заставила всех взять их под язык, и пинками подняла на ноги.

- Ну, Дэйв, ну же! Показывай дорогу! Не место и не время разлёживаться. Ты погляди вокруг – надо искать что-то посуше для ночлега. Если это «посуше» существует в окружающем пространстве. Лично я уже устала от воды. Нахлебалась досыта.

Таблетка не так, чтобы очень быстро, но всё же встряхнула Дэйва. Он указал на север.

 - Гарпик звучит оттуда! – сказал он.

 Кругом них и впрямь была вода, вода и ещё раз вода. По всей видимости, постоянно пополняемое ледниковое озеро, естественное водохранилище. Ледяная вода вольно и лениво растеклась по широкому плато, имеющему форму плоской пиалы. Именно размеры чаши делали её мелкой и позволяли путникам не утонуть бесславно, едва поднявшись. Теперь им придётся идти вброд, но кто знает, нет ли в этом неопрятном и усыпанном валунами плато колодцев, провалов и трещин?

Северное направление было по диагонали вправо, но они решили не идти напролом, а удлинить путь, и прошагать по периметру: в случае чего, можно всегда забраться на плоскую кромку, доползти по ней, и заночевать там посуху. И они направились на северо-восток, к ближайшей стенке, где имелись пологие склоны и площадки.

Этот путь был просто лёгкой прогулкой, пикничком для лентяев – в сравнении с предыдущим. Разгильдяйски брести по колено в воде, бр-р-р, осторожно обходя скользкие валуны, преодолевая небольшое сопротивление, прощупывая дно перед тем, как с опаской поставить ногу; а главное – это была долгожданная горизонталь. Но измученным людям это отнюдь не казалось отдыхом, все мечтали только об одном – отогреться на сухом клочке суши.

Между тем резко похолодало. В воздухе появилась какая-то странная морось, подозрительно напоминающая мельчайшую снежную крупку. Однообразное сине-фиолетовое небо дышало морозной зимой посреди лета. Ещё два десятка метров – и они у красной, пористой, корявой стенки, на которую можно будет залезть, поставить палатку и отдохнуть по-настоящему.

Перелезть через неё оказалось делом совсем плёвым: в ней не было и трёх метров. Просто забава: шалуны-мальчики подсаживают озорных девчат, чтобы залезть в чужой сад.

…Чужой сад оказался негостеприимным, каким ему и положено быть…

Кромка оказалась обледеневшей, и потому скользкой. Первых же, высунувшихся за «забор», едва не опрокинуло резким, пронзительным ветром. В лицо швырнуло ледяную крупу, потемнело, завыло, засвистало. Они уцепились друг за друга, чтобы не слететь.

Теперь путники оказались не в воде, а по колено в снегу. Этот сугроб был насыпан почти вровень с верхом бортика. Снег был вокруг, снег был сверху и снизу, снег мёл в лицо с непрерывной свирепой настойчивостью. Низкое небо, теперь желтовато-серое, выдыхало снег им в лицо с суровой нежностью, и это тоже были не завораживающие виртуальные танцы, дозируемые оберегающим фоном.

Это было живое и настоящее. Сугробы – здесь и там – были исчерканы лиловыми тенями и пурпурными, терракотовыми, ярко-оранжевыми стволиками хилых деревьев – словно кто-то впопыхах натыкал в сугробы частокол из тонких хворостин. Никаких скал не осталось и в помине. Их просто не существовало в этой плоскости. Только бесконечный снег и яркие столбики лысых деревьев.

С трудом передвигая ноги, увязая в снегу, они слепо брели наугад.

- Проклятье! – закричал Грет, поддерживая Анну и поминутно помогая ей вылезать из сугроба. – Дэйв, что за хреновина происходит? Где мы?

- В другом измерении, - ответила за Дэйва Мадлена. Переход совершился настолько незаметно, что никто ничего не мог понять. Лишь один Дэйв с тоской понимал, что погибает. Он чувствовал, что во встроенном чипе начинаются неподвластные ему процессы. Голос Гарпика едва прорывался сквозь гул, шип, скрежет, свист, хрип и скрип – сколько же здесь помех, в этом мире!

Ну, сконцентрируйся, надо определиться. Дэйв заставил фон отладить сигнал, насколько было возможно. Может, это его последнее усилие. Наступило краткое прояснение – голос стал почти совсем чистым, летящим и трепетным. От него замирало сердце. Дэйв и не думал, что с ним так тяжело будет расставаться. Голос стал ему необходим.

 Вместе с голосом прояснилось зрение. Дэйв увидел, как на востоке зарозовела далёкая горная гряда, подсвеченная алым лучом невидимого солнца. Ослепительно сверкающие тонкие пики, ажурные башни, цилиндрические небоскрёбы и прозрачные шпили вздымались среди гор и предгорий, соединённые изящными мостами-ниточками. Они были прекрасны! Чужой город?

- Капитан, куда теперь рулить? – прокричал Грет Дэйву в ухо.

С трудом оторвавшись от удивительного зрелища, доступного только носителю Голоса, Дэйв указал рукою видимый лишь ему путь: розовая, едва выступающая из сугроба, каменная кромка, над которой парила, медленно угасая и переваливая за выступ, размытая чёрная тень. Тень ускользающего Плато.

- Быстрее, я могу его потерять… Он – там!

И все пропустили Дэйва вперёд. И он снова повёл их, превозмогая слабость, боль в суставах, головокружение, жар и потёки липкого пота. Проклятье! Надолго его не хватит.

Кажется, информация уходила из карты. Карта распадалась, а фон не успевал отсеивать токсичные частицы. Карта медленно отравляла и убивала его. Это был Мелт. Его убийственная рука, его ложь, его воля, его ненависть, его ревность и месть.

Наступит момент, когда его придётся нести. И тогда он превратится в обузу. Он слишком хорошо знал, что происходит с человеком, когда по какой-либо причине, неважно, какой, запись в фоне начинает распадаться на проточастицы. Только бы перевалить за кромку. Там – спасение. Спасение для его друзей. Но не для него.
Вот и розовая кромка скальной стенки, утонувшей в снегу, - только перешагнуть!

… За ней, за этой ступенькой, в ледяной кашице, припорошённой белой крупой, стыл океан. Седой от непрерывных, заунывно плещущих в стенку серебристых волн. Хрустящий и шелестящий, будто крылья мириад ледяных стрекоз. Ленивый и неспешный, скованный стужей. Его поверхность стыла жёлто-белой молочной плёнкой, с ядовито-зеленоватыми пятнами провалов.

Костюмы отказывались служить. Термообогрев не справлялся. Стыли руки и ноги, леденела голова и лицо сквозь маску.
 
«Так даже лучше», – думал Дэйв, - «вот и жара никакого нет… только пот на теле замерзает…»

Он стиснул зубы. Вперёд! Последний шаг – и они спасены. Не думать о воде и льдах. Их там нет!

- Не стойте истуканами! Вперёд! – хрипло бросил он застывшим в ступоре товарищам, и не узнал свой голос. Дэйв первым шагнул на воду.

- Он же сумасшедший! У него в голове помутилось! – завопил Грет, пытаясь ухватить Дэйва за ремень сумки. – Держите его!

Но Дэйв уже исчез из виду. Следом, с выражением безнадёжности на лице, бесстрашно шагнула Анна – её постигла та же участь.

- Что, неужели надо за ними? – в отчаянии проговорил Грет.

- Надо! – ответила Мадлена, приблизив лицо, чтобы рёв пурги не унёс её слова, и рванула Грета за руку. – Бежим, опоздаем на вечеринку. Или тебе здесь больше нравится?

Они в последнем отчаянном рывке выбрались из объятий заметающего их зыбучего снега, и прыгнули прямо в объятия ледяного океана.

Всего лишь доля мгновения – и из свирепой, вечной зимы, едва удержавшись на ногах, они выскочили в исходящую полуденным зноем и парким воздухом, цветущую, зелёную долину. Очень яркую и очень зелёную.