Песнь жизни. Фрагмент 58

Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20

   Они вошли в город на закате. Последние несколько дней людям казалось, усталость въелась в их кости и понемногу их разрушает. Недавно у беженцев закончились деньги, поэтому они голодали. Дайрингарцы давали беженцам только ночлег в залах постоялых дворов. Айрик не мог признаваться, что он - король. Уважая его решение, другие люди тоже об этом молчали. От долгой дороги одежда путников превратилась в лохмотья, они казались настоящими нищими среди обильных яств.
   Беженцев поразил городской шум и веселье, везде накрытые столы, на них вино и жаркое.
-  Что здесь происходит? – спросил Айрик у хмельного прохожего, что первым попался им на пути.
-  Дак, наш Король Норгар, дай Создатель ему всех благ, сегодня женился. Вот мы теперь и гуляем вовсю!
-  Странно, войти в столицу во время королевской свадьбы! - король не заметил, что говорил вслух.
-  Да, во время большого веселья! Ешьте! Вон тут сколько еды! Сегодня счастливый день, а таким, как вы, оборванцам, видать нечасто приходится есть досыта. 
   Беженцы ели горячее мясо, запивали его вином.
-  Хороший час для окончания пути. День чужого праздника. Кто-то страдает, кто-то умирает, а жизнь продолжается. Сердце Айрика наполнилось грустной радостью, голова слегка поплыла, мир вокруг казался почти нереальным.
-  Послушай, любезный, не проводишь ли ты нас к королевскому замку? – обратился король к другому прохожему, который был гораздо трезвей первого.
   Высокий старик ел и пил мало, он вышел на улицу, в основном для того, чтобы послушать людей, дать работу ноющим костям.
 -  Отчего бы не провести... Пойдём, конечно, только что вам там делать? 
-  А вот когда доведёшь, тогда и узнаешь!
 Глаза оборванца лукаво подмигнули.
   Старик повёл беженцев по незнакомым улицам сквозь праздничную суету. Она отдавалась в сердце весёлыми криками горожан.
   Наконец, перед глазами возникла стена серого камня, перед ней глубокий ров и будка стражника. Подняв бронзовый молоток, Айрик решительно постучал. Звук раскатился вокруг громкий, пронзительный.
-  Ну, кто там ещё? – послышался молодой голос. - Сегодня всем горожанам велено гулять на улицах, нечего зря беспокоить замок!
   Правитель глубоко вздохнул, набрав в грудь воздуха и решимости.
-  Я - король Алкарина, Айрик Райнар. Я пришёл просить приюта у короля Дайрингара Норгара Инглара, - голос не дрогнул, но, казалось дрожала сама душа.
-  Со мной мои приближённые Ратвин Ник, Дальнир Аторм, Дийсан Дарнфельд. Надеюсь, о простых беженцах достойные горцы позаботятся тоже. Эти люди были верны мне на долгом пути, - рука указала на детей и женщин.
-  Этих пристроить легко. Вас мы пропустим за ворота, но глядите, если только вы лжёте,  вас ожидает смерть.
   Мост опустился, ворота открылись. Скитальцы вошли во двор. В считанные минуты по замку разнеслась весть: пришёл человек, что назвал себя королём Айриком Райнаром, нужно удостовериться в правдивости его слов.
   Для этого слуга вызвал Цаони. Она шла по коридору, не понимая, что чувствует.
   "Неужели он, правда, пришёл? Вот сейчас я его увижу! Создатель! Что будет тогда со мной?!"
   За королевой с надеждой спешили Сариан и Эрин.
   "Творец! Пусть это будет Айрик! Вместе с ним пришли Дальнир и Ратвин!"
   Двери открылись, выпустив женщин на улицу. Минута, другая, Цаони увидела высокую фигуру. Он стоял в свете костра.
   "Айрик!"
 Губы не сумели произнести заветного имени. Оно прозвучало только в душе.
   В изношенной одежде, усталый, он шагнул к ней, протянул руку. Жена отшатнулась.
-  Айрик! 
Крик прозвенел. Цаони тяжело зарыдала. Сильные руки обхватили её за плечи.
-  Цаи, я живой. Видишь, мы встретились.
-  Айри-ик!
 Слово бессильное! Страшное! Единственное во век!
 
- Ра-атвин!
 Раздался в ночи удивлённо радостный крик. Эрин подбежала к нему, повисла на шее, которую с трудом могла обхватить, уткнулась лицом в грудь и заплакала.
-  Эри, ну что ты, родная?! Хватит, успокойся. Смотри, я пришёл, ты же сейчас меня слезами зальёшь! Гляди, какой мокрый буду.
-  Вот и терпи! Сколько я без тебя плакала! Ратвин! Живой!
   Они обнимались счастливые.
 
-  Сари, я здесь. Это я, – прозвучал его хриплый голос.
   Калека со страшными шрамами нерешительно шагнул вперёд, и она вдруг узнала родные глаза.
-  Даальни-ир! Верну-улся!
 Сариан замерла.
   Любовь и жалость стеснили сердце, не дав шевельнуться, но только одно мгновение. Жена не шагнула к маршалу, она качнулась к нему, точно собираясь упасть. Судорожно прижала его к себе. От рук Сариан Дальнир пошатнулся.
-  Видишь, родная, я теперь не твёрдо стою, прости.
 Маршал сильней опёрся на свой костыль.
-  Дальнир! Живой! Вернулся! Родной ты мой! Вот, рядом стоишь!
 Сариан нежно коснулась его шрамов и заплакала. Его плечи тоже тряслись.
 
   Продолжала рыдать и Цаони. Айрик не знал, чем её утешать:
   "Такими слезами провожают мёртвых, а не встречают живых."
Жена билась в его руках. Король растерялся.
-  Цаи, да что с тобой? Сегодня костёр не для нас, для теневых развели.
 Дайрингарские слуги поняли, высокий алкаринец не обманул. Они поспешили в зал.
Королева Дийран отдала приказание проводить вновь прибывших в хорошие покои, принести чистую одежду и воды:
   "Дийсан Дарнфельд. Ариан назвала свою дочь Дийсан, родовое имя у неё Дарнфельд. Может ли она оказаться моей племянницей?! Или просто случайное совпадение?" 
   Появление замковых слуг прервало тяжёлую встречу короля и королевы Алкарина.
   "Всё время проплакала. Такого я точно не ждал!" - как не старался Айрик, он не мог найти объяснение поведению жены. Однако, горячая ванна ненадолго отвлекла его от раздумий.
   "Ванна большая. Полотенце мягкое, целая, пусть и скромная одежда. Дайрингар встретил меня незаслуженно хорошо."
  Надев тёмно-синий костюм, Айрик бросил украдкой взгляд в зеркало.
-  Внешне я снова превратился в правителя.
   Оставив комнату, он узнал, где разместили Дийсан. Сейчас дайрингарская служанка укладывала ей волосы. Дайнис тоже нужно немного привести себя в порядок. Пока горная девушка старательно выполняла свои обязанности, менестрель хотела лишь одного: скорее увидеть детей! 
   Ни горячая ванна, ни чистая одежда, ни причёска не доставляли удовольствия. Сердце стремилось взять на руки малышей, снова ощутить родное тепло их Алар, услышать тоненькие голоса, что скажут одно только слово: «Мама!»
-  Я вижу, вы тут почти справились, - раздался голос Айрика. Король стоял на пороге.
-  Да, мы завершаем. Но ты немного меня подожди. 
   Айрик присел на краешек кресла. Заколов последнюю шпильку, служанка отпустила чужестранную леди. Теперь алкаринка может без стыда появиться на свадьбе их короля. Работа закончена, девушка хорошо потрудилась.
-  Покажите, пожалуйста, нам, где находится детская.   
   Несмотря на спокойный голос, менестрель так волновалась!  Вслед за служанкой Айрик и Дийсан пришли к двери, для тепла обитой кожей.
-  Вот, всех малышей, ваше Величество, тут разместили.
   Рука менестреля коснулась двери. Отыскав ручку, женщина потянула её на себя нерешительно, она чего-то страшилась. Дверь открылась, Дийсан замерла на пороге. Она услышала голоса детей. Малыши говорили с нянями о чём-то своём и совсем её не заметили. Мать почему-то не могла сдвинуться с места.
-  Арверн, Найталь! - позвала она тихо.
Малыши продолжали болтать. Кажется их голоса немного изменились, стали громче и чётче.
-  Арверн! Найталь! - менестрель рванулась вперёд, она протянула руки.
-  Мама-а!
   Две пары ножек простучали по полу. Они коснулись Дийсан, два маленьких человечка чуть выше колен. Мама подхватила их на руки. Малыши шевелились, старались обнять её, но не могли, их ручки были слишком короткие. Они пахли хлебом и молоком, чем-то родным и чем то чужим, ещё неизвестным ей.
-  Мамочка!
-  Я здесь! Я вернулась мои маленькие! Вот они мы! Мы пришли!
   Менестрель ощутила Алар малышей. Она стала сильней и теплей, от этого матери стало больно.
-  Сила росла, а меня рядом не было!
   И вдруг заплакал Анрид, жалобно, безнадёжно. Так могла бы плакать она, Дийсан, лёжа в холодной постели, в комнате замка, где нечасто топили камин. Айрик держал сына на руках, но мужская ласка - не женская.
-  Не надо, успокойся, не надо. Смотри, я к тебе вернулся. Я шёл сюда трудной дорогой. Сначала по тёмному лесу, потом по высоким горам. На них сверху лежит снег. Теперь я не уйду от тебя долго, я буду рядом до самой весны. Говорят, здесь зимой никуда не ходят.
   Малыш прислушивался к словам. Он плакал всё тише и тише, но слёзы трудно остановить. Сердцу отца не стать сердцем матери.
-  Маленький, ты же к маме на ручки хочешь! Сейчас ты ко мне на ручки пойдёшь! Я тебя, как мама согрею! - Дийсан стало больно.
-  Айрик, я хочу его взять, - менестрель повернулась к ним. 
-  Иди, мой хороший, конечно, у Дий тебе будет лучше. В трущобе я рядом с Сальви легко засыпал, - надёжные руки отца передали сына. 
   Взяв ребёнка, женщина почувствовала, какой он маленький, как напряжённые ручки и ножки всё время шевелятся сами. Что-то внутри не может наладить правильное движение.
-  Сейчас я тебя поглажу, ты потихонечку успокоишься, крепко заснёшь, и ничего у тебя болеть не будет. Утром я снова приду, рядом со мной тебе будет легче.
   От медленных, плавных движений судорожность утихала. Собравшись в иглу, Дийсан осторожно запела, она исследовала малыша, решив узнать, есть ли у него Алар. Точно направив лучик, женщина почувствовала тепло. Оно дрожало как сам Анрид, такое же больное и хрупкое, но главное тепло дара у него было.
-  Раз я нашла в тебе силу, значит мы будем учиться, когда ты подрастёшь. Я тебя всему научу, пусть пока и сама не знаю чему.
   Анрид заснул.
   Отыскав ногами кроватку, Дийсан осторожно положила ребёнка.

   Арверн и Найталь весело теребили Айрика за одежду. Отец состроил им шутливо грозную рожицу.
-  И почему вы не спите? Вон ваш братишка уже спит послушный. Вы не хотите пускать меня и маму на пир? Я и сам бы туда не пошёл, но надо. Завтра я попрошу у дайрингарцев застёжки поярче, чтобы вы совсем их оторвали, раз вам так хочется меня теребить.
   Малышам понравилось лицо отца. Они звонко засмеялись. На прощание король щёлкнул детей по носу, вызвав у них новый хохот.
-  Если я вас сейчас подброшу, мама и няньки меня самого отругают, так что я лучше пойду. А вы ложитесь в постель, не то к вам серый волк проберётся, - король зарычал.
   Менестрель улыбнулась.
-  Да, ты лучше иди. Я ещё побуду здесь, нам не стоит появляться на свадебном пиру вместе, пусть Дайнис за мной зайдёт.
   Король оставил комнату. Устроившись в кресле, Дийсан завела колыбельную, как пела её всегда.
   Арверн и Найталь засыпали.
   Их отец шёл по коридору на звуки праздника. Войдя в зал, он поприветствовал короля и королеву Дайрингара почтительным кивком. Они сидели за столом раскрасневшиеся от вина и смущения, очень счастливые. Синие глаза встретились с серыми. Во взгляде Норгара мелькнуло минутное торжество:
   "Так вот ты какой, король Алкарина, значит тебе всё же понадобилась наша помощь. Ты пришёл сюда, пусть и решил, что погибнешь в своей столице."
   Только синие глаза ответили твёрдо. Айрик ясно чувствовал собственную вину, но что-то врождённое не позволило ему опустить взгляд:
   "Как бы там ни было, но я здесь уж точно не потому, что испугался смерти."
   Торжество горного правителя постепенно ушло.
-  Добро пожаловать в Дайрингар, Ваше Величество, король Айрик Райнар! - слова звучали натянуто.
-  Я приветствую вас, ваше величество, король Дайрингара Норгар Инглар. Я благодарен вам за помощь и приют, за то, что вы спасли королеву Цаони и моих детей, - Айрик поклонился королевской чете в знак уважения. 
-  Не стоит благодарности. Дайрингар никогда не забывал, что значит воевать. 
   Медленно выпрямившись, король Алкарина отошёл от горного правителя, чтобы поприветствовать королеву-мать Дийран. Ему сразу понравилась эта маленькая смелая женщина. В её улыбке и манере говорить чудилось что-то неуловимо родное.
-  Люди Дайрингара, рады принять вас в нашей стране, король Айрик Райнар. Раз вы остались в живых, то я всей душой надеюсь, что причина тому не отсутствие мужества. Но даже если это так, то признание в нём так же сочтётся за истинное достоинство. Единожды совершённая слабость не обязательно повторится вновь.
-  Не знаю, поверите или нет, но я остался в живых, потому что не мог не спасти моё сердце. Оно хранится в имени женщины, которая прибыла со мной в горный край.
-  О да, придворные Алкарина рассказывали мне, что ваше сердце живёт песней менестреля. Спасти прекрасное сказание очень достойно. Без хороших мелодий наш мир может опустеть.
   Глаза Дийран немного смягчились.
-  Менестрель по имени Дийсан Дарнфельд - главное сказание моей души, - Айрик не отвёл взгляд.
   Поклонившись Дийран, он наконец, отыскал Цаони. Она стояла у стены по-прежнему бледная. Отчаянный взгляд не отрывался от Ларка, юноша тоже стоял, не пригласив никого на танец.
   "Король вернулся. Моё счастье улетит далеко, как лист от холодного ветра. Что же теперь будет с нами? Что бы ни было, я готов за всё заплатить, только бы страдания не коснулись королевы Цаони". 
   Ларк Гальвиг увидел, как супруг взял жену за руку.
-  Пойдём, потанцуем, Цаи, сегодня всем положено праздновать.
   Её пальцы холодные, точно неживые, она застыла, как мраморная статуя.    
   Неожиданно Айрик поймал взгляд жены, направленный в сторону. У стены стоит светловолосый юноша Аларъян, от него к Цаони летит ответный зов. 
   "Какой безнадёжный обмен! В день моей свадьбы, я, наверное, так же смотрел на Дий! Вот почему во взглядах придворных сквозит вина. На важный разговор просто не было времени."
   Поведение жены объяснилось. Неожиданно в душе шевельнулась обида.
-  "Цаи, неужели ты никогда бы не решилась поступить так, если бы не моя почти неизбежная смерть? А я вот остался в живых. Чего же стоят твоя любовь и отчаяние? Неужели ты не могла подождать только год? Один единственный год из всей жизни!"
   Танец продолжался, король молчал, Цаони молчала тоже.
   "Вот он обо всём догадался. Какими холодными стали глаза! Зачем ты вернулся? Зачем узнал? Твои измены ничто! Ты мужчина, правитель. Для тебя на земле запретов почти нет. Я погубила себя!" - опустив голову, королева больше не видела ни Ларка, ни Айрика.
   В эту минуту в зале появилась Дийсан. Легко держась за руку Дайнис, она определяла тростью дорогу. Увидев её, королева-мать ощутила острую боль в сердце, на секунду ей стало нечем дышать.
-  "Ариан! Ты вернулась! И глаза твои не смотрят ни на кого, они же из мира нездешнего! За что ты так с нами?! Создатель, такова твоя кара мне?!"
   Придя в себя Дийран поняла, женщина, которая вошла в зал, просто ничего не видит. Её ведёт служанка, калека трогает пол перед собой палкой. Дайнис подвела госпожу к Норгару и Нэйрин.
-  Я Дийсан Дарнфельд, менестрель и фрейлина королевы Цаони. 
   Женщина сделала реверанс. Голос звучал решительно совсем непохоже на колокольчик Ариан, тот хрустальный звон.
-  Я, приветствую вас и поздравляю со свадьбой, благодарю Дайрингар за то, что приняли меня, и не оставили моих детей.
   "Дийсан Дарнфельд – - моя родная племянница! Значит, она осталась в живых, но почему злая судьба сделала её калекой? Как она похожа на мать! Вот она идёт прямо ко мне." 
   Менестрель низко поклонилась королеве-матери, слушаясь указаний телохранительницы.
-  Я, Дийсан Дарнфельд, приветствую Вас, королева-мать Дийран, и поздравляю Вас со свадьбой сына!
-  Искренние поздравления принимаются с благодарностью. Скажите, вашего отца звали Джернил Карэль? - голос дайрингарки взволнован, он звучит с певучим выговором.-
   Да, моего отца звали Джернил Карэль. Он был знатным лордом Велериана, имел богатый замок.
-  Дийсан, ты знаешь, как звали твою мать?
   Голос Дийран чуть дрогнул.
-  Да, имя моей матери Ариан Дарнфельд. Она вашей горной крови, а я - незаконная дочь.
   "Такая бы выжила наперекор всей родне."
-  Я, Дийран Инглар урождённая Дарнфельд - родная сестра твоей матери.
-  "Столько лет она считала себя виновной не только в смерти сестры, но и в гибели её дочери. А вот она стоит здесь живая, взрослая, очень похожая на Ариан."
Дийран не могла определиться, что чувствует: радость?.. Грусть?..
   "Столько лет!.. Всё развеяно в один миг, - королева-мать замерла не в силах сразу понять сколько всего случилось. - Дийсан Дарнфельд – фаворитка короля Алкарина, причём давняя его любовница. Она и есть та женщина, ради кого Айрик Райнар покинул стену столицы, но Дийсан совсем слепая... Что за рок толкает нашу кровь к королям?" 
   Менестрель тоже не представляла, что говорить:
   "Мать короля Дайрингара - моя родная тётка. Что я должна чувствовать к ней? Ненависть?..  Родные заставили мою мать страдать, но как им было поступить иначе? Я не знала матери, я не могу страдать за неё. Только в рассказах отца она была красивая, добрая, живая. Для меня - просто грустное видение, совсем неизвестное. Значит, нужно любить Дийран Инглар? Но как любить незнакомую женщину? Совсем чужую."
–  Я верю, познакомившись поближе с Дайрингаром и с вами, я почувствую общую кровь, научусь вас уважать. А сегодня прошу позволения спеть на свадьбе вашего сына.
-  Конечно, я разрешаю вам спеть. 
   "Дочь Ариан сильная и гордая, такая, как я сама. Не знаю, сумею ли я к ней привязаться? Но уважать, наверное, буду." 
   Легко взяв Дайнис под руку, Дийсан попросила проводить себя к помосту для пения. Поднявшись на него, она завела свадебную песню, известную в Велериане и Алкарине. Музыканты подхватили залихватский мотив, оказалось, его знает и Дайрингар. Дийсан пела, и всему залу передавалось её ликование. Ощутили его Ратвин и Эрин. Они кружились в танце.
   "Куда только делась усталость? Стоит выпить крепкого вина, почувствовать руки жены на талии, заглянуть в серо-стальные глаза, похожие на материнские, а в них таится столько всего!.." 
   Вот и нет больше усталости, могучее тело налилось упругой силой, чтобы кружить и кружить жену по залу.
   Бархатный шёпот растаял в горячем взгляде Ратвина, ушёл в глубину, на дальний край души, конечно, тьма продолжит её подтачивать, но сейчас Эрин мглы не чувствует. Глаза дочери маршала иногда обращались на отца, тогда она ощущала острую боль:
   "Что сделала с ним война!" 
   Но грусть мимолётна, потому что Ратвин рядом, он вернулся со стены Алкарина, и как обещал, привёл короля Айрика.
   Маршал сидел на скамье, чувствуя как его то и дело касалась рука жены. Сариан всё смотрела на своего Дальнира и не могла наглядеться.
   "Вот он рядом! Живой!" - ей до сих пор не верится.
   Лицо в шрамах, нет части руки и части ноги, но это он, родной, желанный, с седой головой и чернотой глаз, точно юность вернулась к ним на мгновение долгожданной встречи.
   Сейчас Сариан кажется, всё возможно! Они обязательно возвратят Алкарин, чтобы дожить в родном королевстве до глубокой старости.
   Дальнир не отрывал горячих глаз от жены. Его Сариан постарела, в углах рта залегли морщинки, серебряные волосы на висках поседели, но такая она кажется мужу ещё милей. Только сейчас, глядя в стальные глаза, узнав в них любовь, Дальнир понял, он не зря остался в  живых:
   "Да, как бы я мог тебя не увидеть? К тебе не вернуться? Дело для меня ещё найдётся. Попробую биться мечом и калекой, чтобы учить юношей воинскому искусству. И Эрин сегодня так счастлива!"
   Сердце Дальнира защемило. 
   "Вот она - последняя опора души в разрушенном мире! Нужно не дать Вирангату до них добраться. Чтобы спасти родных, я на теневых и костыль подниму, как острый клинок."
   Одна весёлая песня сменялась другой, гости продолжали танцевать, новый глубокий голос проник в сердца, как лучшее хмельное вино. Дийсан спела и две грустные песни. От пронзительности мотива на глаза навернулись слёзы, но печаль снова сменилась весельем. Сегодня свадьба, значит нельзя много грусти. Понемногу усталые гости начинали расходиться по отведённым покоям. Уходили Дальнир и Сариан, по длинному коридору жена маршала вела мужа к своей двери. В покоях прохладно, воительница редко закрывает узкое оконце.
-  В такую щель теневые не сунутся, а если и прилетят, я угощу их мечом с частицей Алар!   
   Широкая постель, пара кресел и ночной столик. На нём в стакане стоит веточка виерии, поминального дерева. Она свежая, зелёная, с печальным синим цветком, значит Сариан меняет её каждый день.
-  Он же был хорошим мальчиком, – тихо произнесла женщина поймав взгляд мужа.
-  Да, он был очень добрым. Мы просто не могли уберечь их от войны, ни Альгера, ни Эрин. Никто не может спасти от сражения детей, что имеют дар. На мне слишком много преступлений, вот и кара за них. Никогда не забуду глаз того пекаря, какого я повесил.
–  Нет, Дальнир, не думай! Это было самое начало войны. Мы не знали что делать, а ты сумел собрать войско. Всё было правильно. Алкарин защищался так долго благодаря тебе. Только твоя рука дала Айрику возможность вернуться. Знаешь, я помню наш первый танец, как пугали меня твои глаза в школе Аларъян, вспоминаю свою зелёную ленту, тогда она причинила тебе боль.
-  Для меня она давно похожа на радость. Амрала и Риен больше нет, а мы остались. Трудно начинать жизнь заново, но я попробую, стану учить молодых. Будем поддерживать Эрин и помнить Альгера.
   Погасив лампу, супруги легли в постель. Перед глазами Дальнира стояла поминальная веточка с синим цветком и лицо сына доброе, чуть наивное. Улыбка юноши, которому не хватило воинской доблести. Больше всего на свете он любил книжную пыль. Война запретила ему остаться собой, отправила на смерть и позор.
   "Я же убил не тебя, только твой призрак. Я подарил тебе свободу.
Знаю, ты тоже меня простил, раз сам успел попросить прощения перед смертью." 
   Здоровая и укороченная рука Дальнира обвили Сариан, ища у неё утешения.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2019/04/02/533