Песнь жизни. Фрагмент 60

Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20

   На другой день Цаони не заказала завтрак себе в покои, она совершенно не хотела есть. Королева провела целый день в постели, у неё раскалывалась голова. Запретив служанке поднимать занавеси, госпожа впала в полудрёму. А во дворце готовились к третьему дню свадьбы.
   Он оказался таким же шумным, как и два прошлые, да только и этот день закончился. Замок приходил в себя. Сариан и Эрин снова взялись за работу, теперь молодых фрейлин отправили под начало королевы Нэйрин, оставив королеве-матери только старших придворных дам. Дочери и матери пришлось разделиться. Теперь Эрин резала пушистые шкуры, а Дийсан под присмотром другой молодой фрейлины старательно их сшивала. Пальцы менестреля обладали нужной для шитья силой и ловкостью, что удивило дайрингарок. Дийсан работала медленно, но швы, сделанные на ощупь, оказывались ровней чем у некоторых видящих фрейлин. Вечерами в зале при свете очага алкаринка выступала вместе с другими менестрелями. Перед этим она непременно приходила в детскую, где пела сыновьям и дочери колыбельные и рассказывала сказки. Дийсан стремилась проводить с детьми любую свободную минуту.
   В Дайрингаре незаметно происходило то же самое, что когда-то произошло в Алкарине - королевский двор начал считать фаворитку Айрика сильной и умной женщиной, её слепота стала чем-то привычным, не стоящим большого внимания. Впрочем, как и любовь правителя к ней.
   Он встречался с Дийсан открыто. Придворные то и дело видели их вместе. В покои Цаони король совсем не заходил. Замок чувствовал, назревает драма. Сложившееся положение вещей не могло длиться вечно. Но пока приходилось ожидать успеха дела, что было поручено канцлеру. В повседневных заботах Айрик часто встречался с Ратвином и Эрин.
   Дочь маршала то была безмерно счастлива, то страдала. Смех часто сменяли слёзы и наоборот. Супруг стоически переносил перепады её настроения:
 "В ней же бушует она, частица чёрной стали. Бархатный шёпот, как говорит сама Эрин, мешает ей жить. Так разве можно обижаться на жену, если она не может быть другой не по своей вине. 
   Поддерживать Эрин Ратвину всеми силами помогали Сариан и Дальнир Аторм. Воин старался принять новое положение. Он привыкал к тому, что сила и ловкость, которые раньше казались естественными, теперь никогда не вернутся.
С помощью дайрингарских мастеров маршал придумал несколько съёмных протезов для руки. Разными крюками можно держать посуду, длинный нож или щит. Но вот нога оказывалась помехой для успешных занятий воинским искусством. Она становилась неуклюжей в самый неподходящий момент. Часто воин с честью выходил из трудного положения, но он быстро уставал.
   Только Сариан спасала мужа большой любовью и радостью. Его возвращение, когда надежды на новую встречу почти не было, точно подарило воительнице вторую юность. Женщину до сих пор удивляло то, что Дальнир с ней в Дайрингаре. Но даже возвращение любимого маршала не могло отменить поминальной веточки, каждую ночь стоявшей возле её постели.
   Материнская боль не часто прольётся слезами, но она ходит рядом глубокая, неотступная. Порой, глядя на беспечных юношей, Сариан представляла Альгера на месте способного воина, что сражался  на редкость хорошо. Она видела сына даже на месте короля Норгара, который глядел с любовью на свою Нэйрин.
   "Для Альгера ничего не сбылось, и теперь никогда не сбудется. Его давно настигла позорная гибель", - такое понимание исподволь подтачивало Сариан, как жук точит дерево.

   Жизнь замка шла своим чередом, а по дорогам Дайрингара двигались посланцы Наркеля Ирдэйна. Они искали нужный монастырь. Ловкий человечек нашёл его в уединённой горной долине Нэйка. Настоятельница обители круглая низенькая женщина давно выполняла тайные поручения высших мира сего, как и другие монахини до неё, не чуждые мирских дел. Только наградой за них можно пополнить монастырскую казну, что сделает жизнь в обители легче, чем она есть сейчас.
-  Конечно, станем обращаться, ох, как сурово, и тайный побег устроим, если так будет угодно Создателю и судьбе, - взгляды монахини и посланника канцлера скрестились.
-  У королей вечные думы о делах страны. У нас тут свои заботы монастырские. Вот крыша в загоне для овец течёт, и покрывала в кельях давно износились... 

   Цепкий взгляд настоятельницы не отпускал. Поэтому метким движением доверенный слуга переправил ей кошель с золотом.
-  Крышу над загоном с помощью Творца обновить не трудно, да иногда Он и новые покрывала благочестивым сёстрам послать может, главное чтобы они несли свою службу ему со всем старанием.
   Монахиня всё поняла. Понял и посланник канцлера. Практичная настоятельница будет очень сурова с наказанной женщиной и побег узнице лично устроит да так, чтобы никто не догадался об участии в нём высоких людей.
   Через две недели Наркель Ирдэйн узнал, хороший монастырь для заточения королевы Цаони нашёлся.
   Тогда он осторожно передал важные вести королю.
-  Мы обнаружили прекрасную обитель, в ней имеется самая подходящая для нашего дела мать настоятельница тем более, отец Норгара Инглара заточил туда немало отвергнутых фавориток, поэтому никто не удивится тому, что ваш выбор пал именно на монастырь Нэйка.
   Канцлер был убидителен.
-  Значит, можно начать процедуру расторжения брака, – как бы про себя протянул король. Ему не верилось, что долгожданный миг наступил. Теперь, когда развод с женой близок, Айрика начал тревожить тяжёлый разговор с ней.
   "Но пусть он будет сегодня, ни днём позже, - правитель немедленно принялся действовать. - Ранний утренний час отлично подойдёт для посещения главного храма города и начала разговора о моём разводе."
   Переодевшись в торжественный костюм, Айрик вышел за ворота замка. Он решил идти в храм пешком. Поездка на лошади не может унять волнение. Второй раз в жизни король увидел столицу Дайрингара: серые дома, суровые светловолосые люди. Они чем-то схожи со своими жилищами. Богатые и бедные дома отличаются только размерами помещений, садов и огородов. Одежда знатных людей чуть лучше, чуть ярче, чем у простых дайрингарцев, но всё равно она очень строгая.
   "Пёстрый, светлый Алкарин, возродишься ли ты когда-нибудь? Я знаю, суровость Дайрингара, нищета Велериана - эта плата за твоё процветание. Ты был не справедлив к союзникам, предал их много веков назад, Но ты слишком дорог моему сердцу! Я рад тому, что узнал тебя и полюбил. Пусть на недолгий срок я стал твоим правителем. Каким ты восстанешь после войны? Если мы победим Вирангат, надеюсь, я увижу твою зарю, сумею положить начало твоей новой жизни. Мне очень хочется быть свидетелем начала, а не конца".
 
   Вскоре взору Айрика открылся храм, такое же серое здание, как все остальные, только очень огромное, увенчанное золотым куполом. В нём темно и прохладно, пахнет ароматической смолой и ветвями деревьев, посвящённых Создателю. Их ставят для поминовения и здравия, их сжигают во время молитвы. Через огромный зал король прошёл в помещение, где главный служитель принимал просителей. Комната была скромной. Высокий человек в чёрном склонился над пергаментом, сидя за тяжёлым столом.
   Услышав скрип двери, он повернулся к ней.
-  Я приветствую вас, господин главный служитель.
   Правитель низко склонился перед тем, в чьих руках находится не мирская власть, ответ за души людей.
-  Каково твоё имя, сын мой?
-  Айрик Райнар, милостью Творца, король павшего Алкарина,- представился проситель.
-  Какую помощь могут дать Вам в храме, ваше Величество?
   Служитель чуть склонил голову в знак уважения к высокому положению пришедшего.
-  Я здесь, чтобы  просить коллегию служителей Творца о расторжении моего брака с королевой Цаони, урождённой Клайс.
   Почему-то волнение покинуло короля.
-  Скажите, что подтолкнуло вас к столь суровому шагу?
   Вопрос был формальным. Правителя Алкарина ждали. Коллегия служителей даже успела подготовить все документы, необходимые для развода. Осталось одно: переписав пергаменты набело, скрепить их большой печатью.
-  Моя жена виновна в супружеской измене. 
-  И это единственный проступок, за который её нужно судить?
   Главный служитель словно ожидал чего-то ещё, Айрик его понял.
   "Нет, неспособность Цаони родить здоровых детей я второй причиной не назову."
  Проситель как будто разом выпрямился.
-  Единственный проступок королевы моей страны - супружеская неверность.
-  По закону Создателя мы должны её покарать! Ваш брак будет расторгнут! Через четыре дня вам надлежит явиться на публичное слушание вместе.
   Король снова склонился.
-  Я очень прошу вас о милосердии! Пусть публичное слушание не проводится, моя супруга без того давно опозорена и подвергнута всеобщим немилости и осуждению.
-  Ваше стремление похвально в глазах Творца. Но не следует ли провинившейся пройти публичное покаяние?
-  В монастыре с суровым уставом она будет каяться до конца своих дней! Мне кажется, этого будет достаточно.
-  В таком случае ваш брак будет расторгнут в течение пяти часов. Именно столько времени займёт составление документов и созыв коллегии служителей. Вы можете провести это время в храме или вернуться в него в назначенный час.

   Айрик остался один в прохладной полутьме. Ему вспоминалась Цаони, такая, какой он впервые увидел её - тоненькая, беззащитная, в лёгком белом платье. Невеста смотрела на жениха наивными глазами, тогда в них светились надежда и ожидание. Маленькая ручка терялась в крепкой ладони. Они танцевали, принц не понимал, как правильно вести себя со знатной девушкой, истинной леди.
   "Я разрушил ей жизнь! Это меня нужно было судить за супружескую неверность, чтобы потом заточить в обитель или казнить," - встав на колени, король поджёг веточку, что протянул ему младший служитель. Только слова молитвы не пришли. Они словно застряли в горле вместе с тяжёлым комком, склонили голову вниз.
   "Прости меня! Найди своё счастье, пожалуйста! Иначе ещё один груз ляжет камнем на мою совесть!"
   Когда тяжёлое ожидание закончилось, короля привели в зал, где собралась коллегия высших служителей Творца. Двенадцать человек в чёрном восседали на возвышении, суровые и торжественные. Правитель опустился на колени, низко склонившись, в который раз за сегодняшний день.
-  Милостью Создателя и по решению священной коллегии служителей храма желаешь ли ты, король Алкарина Айрик, урождённый Райнар, расторгнуть брак с королевой Цаони Райнар, урождённой Клайс? - нараспев произнёс суровый голос.
-  Да, желаю!
-  Какова причина расторжения этого супружества?
-  Измена жены.
-  Священной коллегией главного храма она считается достойной. Ваш брак расторгнут!
   Жезл светлого дерева с силой ударил по крышке кафедры. Король невольно вздрогнул.
-  Помолимся же братья о слабых душах людей, что не сумели спасти священные узы супружества. Простим же их, как велит прощать всех Творец.
   Служители читали молитву. Айрик повторял неторопливые слова. Когда они отзвучали, в его руках оказался свиток с печатью.
   "Вот и всё! А мне до сих пор не верится." 
Покинув храм, король шёл по улицам Дайрингара. В свете свершившегося развода серый камень мостовых и стен казался ему особенно суровым. Королевский замок встретил правителя обычным для него шумом. Среди большой суеты Айрик разыскивал Норгара, чтобы сообщить ему о разводе, как положено по обычаю. Он нашёлся в конюшне, где лично чистил любимого коня.
-  Мне нужно поговорить с вами по важному для меня делу, – произнёс Айрик, увидев правителя горцев.
-  Вот сейчас закончу возиться с моим красавцем, и пойдём разговаривать.
Норгар весело улыбнулся. Горячий скакун фыркал от удовольствия, поднимая настроение хозяина.
-  Молодец, хорошая лошадка, – приговаривал он ласково.
   Айрик стоял рядом, внимательно осматривая самого короля и его скакуна.
   Когда Норгар выпрямился, закончив работу, два правителя направились в замок. Оказавшись в кабинете горного короля, Айрик увидел, что он строгий и полупустой. На столе почти нет пергаментов, зато на стенах развешены мечи, на полу лежит медвежья шкура, возле стола стоят два кресла. Оба правителя расположились в них, внимательно изучая друг друга. Айрик не знает, нравится ли ему Норгар и Норгар не знает того же об Айрике, но они должны начать разговор.
-  Ваше Величество король Норгар, я довожу до Вашего сведения, что сегодня в главном храме коллегией служителей Создателя был расторгнут мой брак с королевой Цаони Клайс. Поскольку причиной для развода явилась супружеская измена, мной принято решение заточить преступницу в монастырь для пожизненного покаяния, о чём я извещаю вас. 
   Правитель горцев молчал, стараясь найти правильные для такого случая слова, но как их отыщешь? Если из глубины своего счастья трудно понять чужую беду.
   Фраза совсем не о том вырвалась неожиданно, словно возникнув  из тайных глубин сердца.
-  "И тогда придёт один, носящий имя предателя. И будет у него сила всё разрушить и всё восстановить, и будет он иметь огонь и холод, и выбор его всё равно ведёт во тьму."- Не про вас ли так сказали? Вы же носите имя предателя, я нашёл этот отрывок в одной из древних легенд, а как его толковать до сих пор не пойму.
-  Мало ли легенд и предсказаний существует на свете? И далеко не все они сбываются, - королю Алкарина стало зябко, словно в душе наступил промозглый осенний день.
–  Но пойти в поход на Вирангат просто необходимо! Когда мы поднялись в горы, то видели, много огромных пещер в них. В таких укрытиях легко можно спрятать целое войско. Не пора ли древним союзникам снова объединиться? Боюсь, если этого не случится сейчас, то не будет уже никогда.
-  Алкарин разбит, Велериан тоже и давно, остался лишь мой Дайрингар, и вы хотите, чтобы мы приняли на себя главную опасность? Хорошо же всем сидеть за широкой спиной горцев! 
-  Поверьте! Каждый достойный алкаринец пойдёт на войну. Поражение для нас слишком горько, дайте только надежду. А в Велериан отправлюсь я сам и ещё несколько верных людей. Мы попробуем поднять королевство в поход на ледяной край. Да, конечно, Дайрингар придётся призвать вам. И войско нужно собирать в ваших горах, более удачного места для этого нет. Но какой выход можете предложить вы, кроме как медленную смерть? Мы должны выступить в поход сейчас, пока горная страна не осталась в одиночестве, пока союзники разбиты, но ещё живы. Если не ударим мы, рано или поздно ударит Вирангат. Вот тогда Дайрингар впрямь останется один, тьма прекрасно умеет ждать. Для того чтобы обдумать и принять решение, у нас есть время до весны.
   Король предателей говорил решительно. В душе Норгара возникла горькая обида:
   "В его словах слишком много правды, но почему верная мысль появилась у него в голове, а вовсе не в моей?"
   К обиде примешивалась злость.
-  Знаете, отправившись в Велериан, я могу не вернуться обратно, тогда вы станете  единственным правителем, который может одержать победу над Вирангатом.
-  Я вовсе не стремлюсь к такому подвигу! - слова прозвучали слишком резко.
   "Сам же и накладывает мазь на рану, какую только что мне нанёс. Айрик Райнар видит меня насквозь, ну какой теневой принёс его в Дайрингар?" 
   Когда разговор закончился, король Алкарина вышел из кабинета, оставив правителя наедине с недовольством собой.
   Впереди самое трудное дело: разговор с Цаони. Айрик решил, он случится вечером, а сейчас можно пойти на кухню, обед он давно пропустил.
   Кухня в королевском замке Дайрингара такая же добрая и горячая, как в Алкарине. Дородная повариха грозно командует своими помощницами и мальчишками поварятами. Один из них принёс королю блюдо с мясом и овощами, а ещё кружку ароматного чая. Чайные травы Дайрингара совсем не похожи на алкаринские. Взяв еду, Айрик устроился в дальнем углу на скамье, прислушиваясь к голосам стражников и воинов, которые то и дело приходили поесть. Люди обсуждали прошедшую свадьбу, прибывших в Дайрингар беженцев, свои мечи и луки. Перед трудными делами король любил находиться в людской суете. Дайрингарцы смотрели на него с интересом. Он тоже глядел на них.
   После еды Айрик отправился на площадку для обучения, где сражался на мечах с горцами. У них немного другие клинки и приёмы боя иные непривычные для союзников, поэтому дайрингарцы и алкаринцы полюбили сражаться между собой. Сильные и стремительные горцы идут вперёд. Суровая земля рождает отменных воинов, но и алкаринцы не отстают. Скачет почти на одной ноге Дальнир Аторм, рядом как в юности снова бьётся Сариан, точно живой таран сражаются Ратвин и Эрин, ловко косит врагов Дайнис, и стремительный Айрик обрушивается на противников, точно лёгкое пламя, что горит в его жилах. Дайрингарцы дрогнули, но сразу сомкнули строй, отчаянный бой закончился вничью.
   Потные, разгорячённые воины возвратились в замок, обмениваясь шутками, чтобы ужинать в своих покоях или общем зале. Сегодня король предпочёл общую трапезу, только она закончилась слишком быстро.
   "Если неприятное дело нельзя отложить, то лучше поскорей его исполнить."
   Супруг пришёл к Цаони. В её покоях пахло ароматическими травами.
Последние дни королева не находила себе места, она ждала. А когда ждёшь, то ни работать, ни отдыхать невозможно. Ночами появлялся Ларк. Только ей не нужны его утешения. Супруг не приходил. Он вёл себя с ней, как чужой. Именно это самое страшное, никогда раньше он не был таким.
   Вот Айрик пришёл. Он стоял перед ней, строгий,  непроницаемый.
-  Цаони, для тебя настал час услышать моё решение. Наш брак расторгнут. Твоим наказанием за супружескую измену станет заточение в монастырь. Ты отправишься туда, как только всё будет готово.
   Сначала она просто не поняла жестоких слов.
-  Наш брак расторгли? Ты отправляешь меня в монастырь?! -
 голос звучал удивлённо. 
-  Да, именно так.
-  Айрик, пожалуйста, нет! Умоляю тебя! Пощади! Из монастыря не бывает обратного хода! Годы и годы страдания!
   Упав на колени, Цаони обхватила его ноги руками.
-  Я могу избавить тебя от несчастных лет только одним: смертной казнью. Выбор будет твоим, я не стану его облегчать. Решишь умереть, исполню! 
Сталь не только в глазах, в голосе, что готов направить топор или клинок.   
   Шатаясь, королева присела на край постели.
-  Я тебя поняла, - ресницы и губы дрожали, она пыталась унять бессильный плач.
-  Вот и хорошо. Значит разговор окончен.
   Айрик оставил её покои. На сердце словно скреблись кошки.
   "Какое неприятное чувство, словно я добил тяжело раненого. Только нельзя дать ей надежду сейчас, сцена должна быть сыграна точно. Допущу непростительную ошибку, расплачусь очень многим: возможностью защищать оставшихся подданных, договором о совместном походе. Слишком большая цена за её душевное равновесие."
   Чтобы унять сердечную тяжесть, король отправился в детскую. Как всегда по вечерам он обнаружил там Дийсан.  Айрик устроился у её колен. Он положил на них голову и прикрыл глаза.
   "Вот то, ради чего я без колебаний приму на себя вину за чужую разбитую жизнь. Какова будет мера расплаты? Но, Создатель, пусть же не им, а мне!"
   Убаюканный нежной мелодией, отец почти задремал вместе с детьми. Малышам снились цветные яркие сны. Конечно же, они забудут их, как только наступит завтра, но с ними надолго останется ощущение счастья и любопытство, потому что им тепло, они всегда сыты и родители рядом. Разум просыпается, ещё неясный, но светлый и радостный. Арверн, Найталь и Анрид мирно сопели. Тогда родители поднялись с места.
   Правитель открыто повёл фаворитку в свои покои.
-  Дий, сегодня меня и Цаони развели.
   Долгожданная страшная весть.
–  Скоро она отбудет в монастырь. Я свободен, чтобы быть только с тобой весь тот срок, что отпустит мне судьба.
-  Слышишь, для меня ты всегда прав! Что бы не случилось, я принимаю тебя таким, какой ты есть! Самый лучший, единственный на земле! - Дийсан пригнула голову короля вниз к своему лицу.
-  Тем более всё было ради меня! Я виновна не меньше чем ты, может быть даже больше! Эту тяжесть мне дано разделить с тобой!
-  Моя хорошая, ты всегда меня оправдаешь, кем бы я не был. Моё оправдание - твоя любовь.
   "Если только любовью кому-то дано оправдаться!"
   Потом они лежали в постели, долго разговаривая. Айрик решил, что завтра он сделает Дийсан предложение.
   "В Дайрингаре супругов обручают не кольца, а браслеты. Раз не выйдет купить их за свои деньги, значит я должен их выковать."
   Дотронувшись до синего камня на шее менестреля, король улыбнулся.
   "Неужели я мог тогда прощаться с тобой, считая, что я тебя не увижу? Как я не догадался, что ты примчишься в Алкарин, как только поймёшь, я с тобой простился. Неужели для меня могло не быть этих дней, пусть даже в чужой стране? Дий, как странно, своей кровью ты оплатила тогда наше счастье, вырвав меня у судьбы."
   Айрику вспомнился зал в трущобной таверне, где он увидел Дийсан в первый раз. Она стоит на возвышении для певцов прекрасная, полная страсти и вызова.
   "Кажется, мы с тобой вечно бросаем его судьбе. Человеческая надежда на счастье – всегда дерзкий вызов."

   *****

   Утром, когда Айрик и Дийсан вышли из комнаты рука об руку, в ноги королю бросилась Цаони. Ночью женщина дошла до последней грани отчаяния. Ларк пытался её утешить, но королева лежала холодная и белая. Она даже не плакала.
-  Я не могу отбыть в монастырь! Там никогда ничего не происходит! Обитель - вечная доля отвергнутых жён! Создатель! Она не может быть для меня?! Ни надежды! Ни праздника! Одна сплошная суровость! - сама не веря в счастливый исход, Цаони упала перед правителем на колени на холодный каменный пол.
-  Айрик, пожалуйста! Прошу тебя! Не надо заточения в обители! Оставь меня рядом с Анридом! Я буду его растить! Сумею к нему привязаться! Обещаю, жить в замке тихонько! Никогда не попадаться тебе на глаза! Молиться каждый день! Не надевать наряды! Разговаривать с людьми только когда нужно для дел! Только не в монастырь! Я в нём не смогу!
   Слёзы, беспомощность, унижение. Увы,  король её оттолкнул. В его душе вспыхнул безудержный гнев.
-  Немедленно встань! Сколько можно взывать к моей жалости?! Неужели ты неспособна хотя бы единственный раз проявить достоинство?! Такое поведение к лицу нищенке, вовсе не королеве, пусть даже отвергнутой и наказанной!
   Он стоял, безжалостный, неприступный. Такого, придворные боялись его пуще огня.
   Держась рукой за стену, Цаони выпрямилась. В сердце возникло что-то новое, твёрдое. Словно частица стальной неизменной решимости внезапно передалась ей от него.
-  Я тебя поняла. Ты прав, мне надо это принять. Айрик, став монахиней, я буду каждый день молиться за тебя! Пусть лихая судьба минует твой путь! Да простятся тебе все долги и ошибки! Пусть Создатель продлит твои дни! Пусть даст тебе счастье!
   Рука виновной, отвергнутой женщины сотворила над ним знак Создателя  - извечный жест великой защиты. Цаони была прекрасна. В серых глазах ожила любовь, что сильней измен и горя.
-  Не надо, Цаи. Я не стою такого большого чувства, - на минуту он стал таким, каким всегда приходил к ней. Шаг за шагом королева возвращалась к себе.
   Дийсан слышала медленный, словно бы неуверенный звук.
   "Творец, прости нас всех!"

   Проводив менестреля в помещение для работы, Айрик отправился искать королеву-мать Дийран. Поставив в известность о своём решении правителя, утрясти остальные вопросы он должен с ней. Королева-мать до сих пор ведает королевской казной, рачительно ею распоряжаясь.
   Дийран расположилась в небольшом зале в окружении пожилых придворных дам. Она пряла тонкую шерсть. Из неё выйдут отличные платки. Напевая про себя, женщина заметила, что протяжную песню недавно пела Дийсан:
   "Если племянница покинет Дайрингар, королевский замок немного опустеет. Когда я успела привыкнуть к ней? Как она заняла уголок в моём сердце?"
   Дийран смотрела, как клубок ниток становится всё больше и больше. 
   "Если бы нить жизни могла быть такой же красивой и ровной, как хорошая пряжа. Страна, как огромный белый платок, а мы все его нити но, Творец, какие запутанные!"
   Дверь открылась, в зал вошёл Айрик.
-  Ваше Величество, не меня ли вы ищете?
   Дийран оторвалась от работы.
-  Да, я ищу вас.
-  Пойдёмте, мой сын сообщил мне вчера о принятом вами решении. Я полностью его одобряю. 
   Поправив пряжу, королева мать поднялась с кресла.
-  Мы готовы дать наказанной тёплые вещи, припасы, лошадей и сопровождение, чтобы она благополучно добралась до монастыря. Но мне нужно узнать, куда она отправляется.   
   Дийран привела короля в небольшую комнату, то ли чулан, то ли кабинет с двумя скамьями и столиком.
-  Цаони отбудет в обитель в долине Нэйка.
-  Отличное место в основном из-за своих настоятельниц. Покойный король Тальгер нередко пополнял его узницами, и я до сих пор благодарю судьбу за то, что не стала одной из них. Подготовка к отъезду туда займёт дня четыре, не больше.
Королева-мать задумчиво улыбнулась.
–  Полагаю, вы скоро сделаете предложение моей племяннице Дийсан?
-  Да, это произойдёт сегодня. Нам не нужно большой свадьбы, сейчас идёт война. У нас уже двое детей, какая мы юная чета? 
-  Ваша любимая фаворитка моя родная племянница, кузина моего сына. Придёт зима, когда людьми овладеет тоска, тогда нам очень кстати придётся праздник, тем более к наступлению холодов мы сумеем к нему подготовиться.
-  Я очень благодарен за ваше расположение к нам.
-  Не стоит благодарности, у меня была единственная сестра, я долго жалела, что она умерла и чувствовала себя виновной в гибели её дочери. Судьба сделала мне подарок, теперь я могу в ответ одарить других, - Дийран опять улыбнулась. 
   Когда она закончила разговор, Айрик отправился в кузницу, по дороге туда представляя себе обручальные браслеты.
   "Их нужно сковать очень изящными. Тонкая полоска стали блестит, как серебро, в знак моей любви к Дий."
   Мастер трудился долго, старательно. Но браслеты вышли обычными, даже неуклюжими для тонкой руки менестреля. Кузнец чувствовал, ему не хватило огня, того самого озарения, от которого родились дудочка и заветный нож.
   "Но пусть остаются такими как есть. Лучших я не скую. Увы, высота мастерства не может прийти по заказу. Слишком мало времени отдаю я ремеслу".
   Немного разочарованный Айрик отправился в дворцовый сад, чтобы собрать букет осенних цветов. Ещё он зашёл в погреба за кувшином вина.
   "Если мы вернём Алкарин, я отдам Дайрингару свои долги. Оставить Дий без того что положено просто нельзя!"

   Продолжение здесь: http://proza.ru/2019/04/02/552