Песнь жизни. Фрагмент 61

Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20

   Во время обеда Айрик открыто занял место рядом с детьми и Дийсан. Цаони тоже была здесь. Точно бледная тень, она уже отделена от других придворных, преступница больше не часть их мира. Перед обедом к женщине заглянула старая служанка, она сказала приговорённой, что отправляется в монастырь вместе с ней, Цаони осталось жить в замке четыре дня.
   "Четыре дня, а дальше неизвестность! Взгляните же на меня! Я пряла рядом с вами! И приходила в детскую выполнять долг! Я просто совершила ошибку. Пожалуйста, простите её мне!"
   Но лица вокруг суровы, все одобряют правителя Алкарина, и никто не щадит его жену. Наскоро проглотив обед, Цаони ушла к себе в покои.
   "Зачем прясть, если всё равно не оставаться в замке? Можно лежать на постели и вспоминать, вспоминать, загораться последней надеждой, доходить до тёмных глубин отчаяния. Как быстро идёт время!"

   Пока наказанная страдала, Айрик проводил часы  на учебной площадке. Снова алкаринцы против дайрингарцев. В свои права вступает осень, но воинам по-летнему жарко.
-  Давай, Эрин, быстрей, ещё немного.
-  Айрик, куда же ты, Айрик? Подожди.
-  Тёмный, вот это удар, у меня в голове треснуло.
-  Всё, я больше не могу.
   Закончив сражение, разгорячённые воины вытирали лица полотенцами, утоляли жажду из огромных кружек и шли на ужин.
   Сегодня в зале короля встретил голос Дийсан. Она пришла петь, как раньше в Алкарине. Конечно, Айрик остался за столом допоздна. Как только менестрель закончила петь, он взял её запястье в свою ладонь.
   Они вместе пришли в детскую. Малыши встретили родителей весёлыми криками. Отец увлечённо играл с ними, катал детей на спине с лошадиным ржанием или убегал от них на четвереньках, при этом он громко лаял. Перед сном мать пела колыбельную. Утомлённые длинным днём, Арверн, Найталь и Анрид быстро заснули, тогда король, страшась предстоящего, повёл менестреля в свои покои.
   Оказавшись в его комнате она присела в кресло, чтобы распустить волосы. Айрик взял цветы. Он сам не понял, почему в душе появилось волнение, всё так давно решено. Король опустился перед ней на колени, не потому что это красиво, а оттого что давно отдал ей себя без остатка. Единственный раз в жизни нужно именно так.
-  Дий, ты будешь моей женой?
   "Как же долго я этого ждал!"
   В руках барда оказались цветы. Слова разбежались, Дийсан растерялась.
-  Да, единственный! Конечно же, ДА! - почти крикнула она после долгой паузы, ощутив, что король затаил дыхание.
   Айрик разлил вино в два бокала.
-  Дий, вот оно наше скрепление. Вино красное, как кровь, что одна на двоих. Пусть оно свяжет наши судьбы, хотя в любви они давно стали едины.
   Менестрель пила напиток маленькими глотками, она улыбалась смущённая.
-  Вот, потрогай, сегодня я сковал их сам. Правда не очень удачно, - король вложил в руку невесты браслет.
-  Он большой, поэтому я буду хорошо его чувствовать, в Дайрингаре ни у кого нет такого широкого браслета.
-  Замечательно, утешение для меня нашлось! Об этом я, как раз не подумал.
 
   Ночью им было хорошо. А где-то в замке беззвучно плакала Цаони. Ларк опять к ней пришёл.
-  Уходи!
   Лицо королевы, бледное безнадёжное.
-  Оставь меня, наконец! Я должна отбыть в монастырь для покаяния, раз король Айрик так решил.
   В облике женщины проступил холод смирения, который напугал юношу. Что-то на всегда уходило.
-  Но я могу вымолить прощение для вас! Пусть это будет мой последний в жизни поступок. Тогда я вам улыбнусь и умру с тихим спокойствием от руки короля. А вы будете меня помнить, станете немного обо мне грустить. Больше мне ничего не надо!
   Слова отчаяния. Стремление удержать. Ларк заглядывал ей в глаза преданно, словно смелый, верный щенок. Цаони не знала, как с ним поступить. Понимание было внезапным. Она даже задержала дыхание.
   "Так и Айрик не знал, как быть со мной все эти годы!" - королева улыбнулась самой себе.
-  Прости. Мне не нужна твоя помощь.
   Ларк словно бы не услышал. Он твёрдо решил молить о прощении для преступницы. Сейчас она стала чужой.
   "Но если сумею её выручить, любовь ко мне возвратится, пусть даже на несколько часов перед гибелью!"
   Юноша представил, как его ведут на казнь. Он держится достойно, так что люди им восхищаются. Его смелый поступок заслужил красивую песню. Королева Цаони приносит цветы на перекрёсток дорог, туда где обычно зарывают казнённых. Она плачет, бледная и прекрасная. В благодарность любимая приходит к нему, даже когда становится совсем старой.
   На рассвете Ларк оделся в лучший костюм, тщательно пригладил волосы. Он встретил короля, когда тот направлялся в кузницу.
-  Стойте, ваше Величество! Выслушайте меня, пожалуйста! - юноша упал на колени вцепившись в рукав сюзерена.
-  Прошу! Помилуйте королеву! Возьмите мою жизнь! Я готов погибнуть с радостью, пусть только ей будет хорошо!
   Восторженные глаза глядели на короля. Они никогда не ведали страшной цены за стойкость в последний час. В груди вспыхнул жестокий огонь гнева.
-  И ты впрямь думаешь, умирать может быть радостно?
-  Да, без всяких сомнений! За королеву Цаони я погибну счастливым! - глупец улыбался.
   Он не заметил мгновения, когда рука опытного воина приставила к горлу нож, вторая держала голову железной хваткой, так что не вырвешься. Губы юноши побелели, в глазах отразился предсмертный ужас. Ларк не мог ничего сказать, только дрожал.
-  Так то. Запомни вот это чувство. Обещаю. В первом же сражении ты снова его испытаешь. Считай дни до него просто отсрочкой перед казнью. Страшись не за неё, за себя.
Айрик отнял лезвие. Юноша поднялся и, пошатываясь от пережитого, пошёл прочь.    
   Король продолжил путь. На душе было муторно.
   "Пройдут или нет эти четыре дня?"
   Сегодня ковка не задалась. Сначала кузнец испортил две заготовки, только из третьей вышел неплохой топор.
   "Хотя бы его удалось доделать. Нет в душе равновесия."
   Айрик молча показал изделие Биллю Вайзилю.
-  Иногда ни рука, ни сердце не могут найти согласия, но всем от Создателя дано терпение и простым, и знатным! - строгий взгляд мастера утешал.
   "За что они все настолько мне преданны?! Я никогда этого не пойму."
   Айрик вышел из кузницы.

   ***

   Обещанные четыре дня промелькнули незаметно. Она пришла, последняя ночь Цаони в замке. Женщина тихо сидела в своих покоях. Ларк её оставил, Цаони сама не хотела его видеть.
   "Завтра оно приблизится! Утром оно настанет!" - женщина пыталась поверить в беду, справиться с тем, что приходит и не могла.
   Рядом стоял сундучок с холщовым бельём и жёсткими платьями чёрного цвета.
   "Неужели я смогу их носить? И больше не будет ни одного украшения, яркого наряда!"
-  В монастырской келье они ни к чему – строго оборвала Цаони королева-мать, когда та попыталась взять красивые платья.
-  Ты едешь в обитель не на гулянье, а чтобы искупить свою вину. 
-  Но король всегда был мне неверен! Он оставлял меня с первой брачной ночи! А наказание заслужила я!
   Слова вырвались на свет, пусть Цаони не хотела давать им воли.
-  Правитель не простой мужчина, в его руках находится власть. Ты только лишь женщина. Законы Создателя издавна позволяют королям супружескую неверность. Твой супруг пренебрёг тобой ради сильной любви, изменял с единственной женщиной. У моего короля было множество фавориток. Пара ночей и новая любовница отправляется в монастырь, просто так, ни за что. Я не скажу тебе, что больней, но у меня нет к тебе жалости.
   Проходили секунды, минуты, часы. Наступило утро. Цаони принесли завтрак, но она не смогла проглотить ни куска. Пожилая служанка взяла женщину за руку, низенький слуга подхватил сундучок. Королева шла вперёд словно безвольная кукла.
   Коридоры замка, выход на улицу, где стояла карета. Проводить преступницу вышли многие: рядом с экипажем  замер Ларк, его лицо бледно, глаза красны. Всю прошлую ночь юноша пил хмельное пиво. Норгар и Нэйрин держались за руки, их не трогала судьба чужой королевы. У них есть юность и собственное счастье. Суровая Дийран вынесла столько, что имеет полное право не жалеть Цаони. Сариан, Эрин, Ратвин, Дальнир и, конечно, Дийсан и Айрик, они стояли, на некотором отдалении друг от друга. Менестрель услышала лёгкие шаги. Другое утро, другая карета и крепкая рука монахини, что взяла её выше локтя, совсем неприятное прикосновение.
   Тогда казалось, жизнь обрывается, а теперь она провожает в монастырь другую женщину. Карета тронулась, раздался цокот копыт, только плача Цаони не слышно. Но Дийсан прекрасно знает, женские слёзы не могут не течь.
   "Что мы с тобой наделали, Айрик!"
   Когда король взял менестреля за руку, в её глазах дрожали слёзы.
-  Мне страшно и горько получить счастье такой ценой! 
-  Не тревожься, моя хорошая. Всё сделанное на мне. В твоей любви нет никакой вины.
    Они ушли вместе, остальные тоже разошлись, чувствуя облегчение, точно сожгли на костре покойника. Раз его больше нет, для других продолжается жизнь. Со следующего дня замок начал готовиться к новой свадьбе.

   А Цаони ехала в обитель, она почти не замечала дороги, не видела таверн, где карета останавливалась на ночлег. Женщина почти не ела, а только спала.
   "Если бы смерть пришла за мной сейчас? Я бы с радостью её приняла! Но даже смерть отказалась быть ко мне милосердной!"
   Дорога шла вперёд равнодушная к отчаянию и тяжёлым мыслям. Наконец, на пятый день карета остановилась в горной долине, где расположилась строгая обитель.
   Две монахини, встретив Цаони,  проводили её в тёмную келью, где узницу ожидал ужин: хлеб, каша и вода. Служанка заставила её поесть. Цаони упала на кровать. Никогда у неё не было такой жёсткой постели с тонким одеялом. Утром преступницу безжалостно разбудили и повели на службу, где целые часы она стояла на коленях на холодном полу, била без счёта земные поклоны. Хор монахинь пел торжественно и красиво, говорил о неземной высоте, куда устремляются все мечты. Женщина заплакала, то были слёзы очищения. Вина и отчаяние уходили, на душе становилось легче.
   "Создатель, прости меня! Я прощаю ему всё! И всё принимаю!"
   После службы работа, такая же пряжа, как и в замке, только чёрная, шерсть для монашеских одеяний. Так началась жизнь в обители.

   Королевский замок забывал наказанную правительницу. Наступила глубокая осень, что принесла с собой дожди. Урожай убран, сделаны запасы на зиму. В замке резали скот и птицу, чтобы приготовить большой запас вяленого и мороженого мяса. Свежее мясо зимой бывает, но не часто. Из-за убоя скота фрейлинам и придворным дамам пришлось выделывать шкуры в высоких сараях в рабочей одежде крестьянок. Кажется труда неприятней выдумать просто нельзя, но даже Дийсан пришлось участвовать в нём по мере сил и возможностей. В помещении стоял противный запах. Пахло свалявшейся шерстью, кровью, дубильными веществами. Менестрель от всего задыхалась. Выделывание шкур напомнило позднюю осень Велериана. Оказывается, Дийсан напрасно надеялась, что ей больше не придётся заниматься такой работой. Она ошиблась. Королевский замок Дайрингара просто вотчина лорда, только очень огромная. На барда  нахлынули воспоминания детства и юности: противные кожи, холодный голос Герданы, вечно недовольной её работой, весёлый смех Кирвела и суровая бабушка Наарет.
   Теперь они очень далеко. А рядом весело смеются Эрин и Нэйрин, вечером ждёт встреча с Айриком. Он придёт усталый, но счастливый. Король Алкарина сражался на мечах и работал в кузнице даже промозглой осенью. Из выделанных шкур сошьют одежду для суровой зимы Дайрингара, сделают ковры - вот занятие для метельных дней. Руки Дийсан болели, шелушились от дубильного раствора, покрылись язвами. Зрячие сказали, они покраснели, точно так же как и у них.
   "Работа такая же, как в замке отца, а жизнь совсем другая" - Бард невольно улыбнулась.

   Наступил вечер. Тяжёлый труд закончился. Дийсан переоделась к ужину. В общем зале тёплый очаг, мокрые от дождя воины стремились занять местечко поближе к нему. Сегодня повара приготовили вкусный ужин из свежего мяса. Прекрасное время осень, - щедрое, благодатное, точно зрелость, что ещё не перешла в старость. Закрома полны, в подвалах и погребах хранится мясо и вино нового урожая. Всё будет выпито и съедено зимой, которую нужно пережить, и нужно помочь справиться с холодами тем, кому зимой очень трудно. Такова обязанность королевского замка.
   Дийсан не услышала, как в зал вошёл Айрик.  Сегодня он промок не от пота, а от дождя, не раз падая в жидкую грязь. Родная рука взяла менестреля за мочку уха совсем неожиданно. Дийсан, вздрогнув, обернулась.
-  Чувствуешь какие холодные пальцы? Вот тебе и придётся меня согревать и не обязательно только песней.
-  А ты возьми свежего пива, тогда разом разгорячишься. Мне тоже принеси, Нэйрин сказала его сегодня сварили, так что я тоже хочу.
   Раздобыв пенные кружки, Айрик присел рядом с невестой. Да, Дийсан его наречённая, о чём давно знает весь замок.
-  Зачем вам вступать в такой брак, ваше Величество? – спрашивали алкаринские придворные. - Кругом столько здоровых девушек. Они, конечно, могут произвести на свет крепких наследников.
-  Арверн и Найталь совершенно здоровые дети. Если позволит Создатель, у нас с Дийсан Дарнфельд родятся ещё малыши. В её жилах течёт королевская кровь союзного нам дома, чего вам ещё желать? 
-  Но есть Дайрун и Койлин, они родные сёстры короля.
-  Да, и такие маленькие, что ждать возраста их замужества придётся по крайней мере лет пять. За такое долгое время слишком многое может случиться. 
   Выслушав доводы сюзерена придворные вряд ли принимали их до конца. Но его ни капли не волновало их мнение. 
   "Какая разница, о чём думают знатные льстецы? Если во-первых, я по закону прав, а во-вторых, только её я люблю!"
   Дийсан тоже радовалась. В душе постепенно рождалась мелодия семейной жизни, спокойная, гармоничная. Менестрель грустила, только вспоминая Цаони.
   "Как ей живётся в обители? Приняла ли она свою судьбу? Я вот так и не сумела смириться с холодом монашеской кельи."
   В такие минуты менестрель только крепче сжимала руку Айрика.
-  Хорошо, теперь ты со мной!
   После ужина наречённые отправились к малышам. Они встретили их весёлыми криками. Дети давно ждали родителей, зная, они придут. Когда они появились, Арверн и Найталь повисли на Айрике.
-  Покатай нас, покатай! – кричали они хором и тащили отца каждый к себе.
-  Сейчас я вас как покатаю! А вдруг вы меня разорвёте? Что тогда будем делать? Нет, лучше я вас съем! Я сегодня такой голодный!
-  Папа, меня ешь, меня, - закричал Арверн, малыш помнил весёлую игру.
-  Нет, меня надо есть, – колокольчиком зазвенел голосок Найталь.
-  Так я проглочу вас обоих разом. Я же большой, поэтому я могу скушать целую кучу детей!
   Пока Айрик играл с Арверном и Найталь, Дийсан держала на руках Анрида, менестрель носила его по комнате, напевая мелодию без слов, что успокаивала ребёнка.
   Когда дети устали, родители уложили их в постель.
Весь замок спал глубоким сном. Кажется, сейчас страдал только Ларк Гальвиг. Он плакал в подушку, сам стыдясь слабости.
   "Королева Цаони! Где же вы теперь?! Неужели я больше никогда вас не увижу?!" 
   Как горячи слёзы юноши, как сильно отчаяние.
   "Зачем наступает новый день? Если её нет рядом! Я не сумел ей помочь, струсил перед королём! Она навек в монастыре, а моё сердце разбито!"
Только к рассвету влюблённого сморил сон. После него он всё равно чувствовал себя усталым. За завтраком Ларк ел мало, вид пищи внушал отвращение. На учебной площадке юноша то и дело пропускал такие удары, какие раньше легко отбивал.
-  Сегодня вы совершенно бесполезны, –  в сердцах сказал мастер над оружием, когда от глупейшей ошибки из руки Ларка вылетел меч. – Ради Создателя, идите отсюда и сегодня на площадке больше не появляйтесь. 
   Влюблённый понуро побрёл прочь. 
   "Как мне увидеть королеву моего сердца?!"
Замок казался мрачным, да он таким и был, накрытый осенним дождём. Юноша остановился в дальнем закоулке двора.
   "Я не хочу, чтобы сердце продолжало умирать! Но как ему жить без любви?! Ей очень страшно в монастыре! Там глухая тоска!"
    Метания Ларка прервал тот же человечек, что отыскал обитель для заточения королевы.
-  Вот, возьмите, он предназначен для вас, - доверенный слуга протянул толстый кошель.
–  Только вы должны посмотреть что там есть, когда останетесь один в комнате и тщательно запрётесь на засов, иначе вас и многих других могут ожидать неприятные последствия, поэтому будьте осторожны.
   Посланец канцлера ускользнул, Ларк спрятал кошель за пазуху, не заинтересовавшись ни тем, что в нём есть, ни последствиями осмотра.
До самого вечера он бродил под дождём, надеясь то ли простудиться, то ли освежиться.  Пропустив обед, Ларк не пошёл и на ужин.
   Однако, ночью пришлось вспомнить о кошеле, когда рука нечаянно на него натолкнулась.
   "Раз уж его дали, придётся посмотреть, что внутри."
   Открыв кошель, Ларк увидел лист толстого пергамента. На нём был план какой-то местности. К нему прилагалась записка. В ней обозначалось:
   "Королева Цаони Райнар заточена в монастырь в долине Нэйка. Теперь вам известно, как туда добраться. Если есть сила и решимость, тогда действуйте!" 
   Остальным содержимым подарка оказались золотые монеты. Сердце юноши ожило, в нём снова зажглась надежда.
   "Спасибо тебе, тайный доброжелатель, я никогда не забуду твоей услуги! Неужели в печальном замке есть ещё одно сердце, какому не безразлична её судьба?! Я доберусь до тебя, монастырь в Нэйке, как смелый герой сказания! Рядом со мной она перестанет быть королевой слёз!"
   Эту ночь влюблённый тоже не мог спать. Пусть больше не было усталости, спутницы последних дней, зато появилась жажда действия.
   "Даже если наш путь будет опасным, всё сложится хорошо! На монеты, что я получил, можно открыть своё дело. Я буду лепить из глины посуду, расписывать красивым узором. Будет прекрасно возвращаться домой и видеть на любимом лице улыбку. У нас появится много здоровых детей! Рождение принца Анрида просто недоразумение!"
   Вместо ночного отдыха Ларк принялся укладывать вещи в небольшой сундучок.
   "Если кто-нибудь попробует меня остановить, я скажу, что еду за город, разогнать грусть. Нет, лучше совсем промолчу. Никто не имеет права меня останавливать." 
   Выйдя из замка на рассвете, юноша вообще не вспомнил о завтраке. Занятые своими делами люди не собирались останавливать человека, который куда-то спешил. Конечно, дайрингарцы помнили, юный Аларъян – любовник преступницы, которую недавно отправили в монастырь. Но никому не пришло в голову, что Ларк может помчаться ей на выручку. И даже если он решится поехать за грешницей, то непременно потерпит неудачу, навлечет гнев на буйную голову. Для осуществления побега требуется помощь сильных мира сего. А её у Ларка не будет.
Оседлав одного из коней, которых разрешали брать беженцам, влюблённый помчался вперёд. Душа отчаянно рвалась к цели, дорога казалась слишком медленной. Только страх загнать коня до смерти мешал двигаться быстрей. Приходилось останавливаться на постоялых дворах, чтобы немного подкрепиться, но главное чтобы кормить лошадь. Долина Нэйка, как и всё к чему долго стремишься, возникла на горизонте неожиданно. Небольшая, уютная она со всех сторон была окружена скалами. Летом здесь вовсю цвела и зеленела природа. Но в осенние дни и самые красивые места черны и грязны.
   Под моросящим дождём Ларк въехал в уютную деревню с домами серого камня. Жители Нэйка были всегда приветливы к чужакам. Заезжие гости нечасто появлялись в их долине.
   Центр её - монастырь, сюда в основном заглядывали богомолицы или несчастные женщины, чья судьба – монашеский постриг. Сильный красивый юноша вызвал любопытство деревенских жителей, оно сквозило в жестах и взглядах. Но никто не решился расспрашивать чужака, зачем он прибыл к обители.
   Сидя за небольшим столом в чистой, тёплой таверне, Ларк в первый раз за много времени позволил себе наесться досыта. Хлеб, мясо, сыр и мёд горных диких пчёл, поданный к чаю – всё доставляло удовольствие.
   "Раз он примчался к Цаони, сегодня можно разрешить себе небольшой отдых. Завтра пора приблизиться к монастырю, значит, нужно хорошо подкрепиться, чтобы появились силы для подготовки побега."
   В голове не возникло плана действий, какой можно осуществить, но  он верил в свою счастливую звезду, поэтому ночью спал спокойно.
   Встав спозаранку, Ларк отправился к обители. Она представляла собой огромное здание серого камня. Его окружали постройки поменьше, монастырь защищала высокая ограда, она отделяла его от мирской суеты.
   "Как же можно забраться сюда?" - юноша глядел на неприветливый камень. Когда солнце поднялось высоко, из-за ограды появились несколько служек, они собирали поздние яблоки, что ненароком упали за стену.
   Одной из них была розовощёкая кругленькая крестьянка, что то и дело стреляла глазами на молодого чужака.
   Вчера вечером девушку вызвала мать-настоятельница.
-  Сегодня в деревню Нэйк прибыл человек, что желает побега для нашей последней узницы. Я приказываю тебе всеми силами ему помочь. Если юноша не будет понимать, как его организовать, ты сама подтолкнёшь его в нужную сторону.
   Настоятельница протянула плотно набитый кошель.
-  Здесь твоя награда за помощь. Ещё ты можешь потребовать деньги с чужака, но монеты, что он даст, принесёшь мне. Если ты их утаишь, то берегись. Сначала я тебя накажу, а потом верну обратно в деревню, - взгляд монахини был суровым.
   Она тщательно выбирала девушку, что может осуществить план побега. Для него нужна крестьянка с практической сметкой, пусть она любит деньги, но не имеет жадности без всякой меры. Служа в монастыре, розовощёкая девушка надеялась накопить средства на свадьбу с широкоплечим крестьянином, который ухаживал за ней третий год.
   "Того, что дала мать-настоятельница вполне хватит чтобы я вышла замуж. Если утаю пару монет, меня никто не накажет, раз просто не узнает о них. Как только помогу в тайном деле, сразу вернусь домой, чтобы, наконец зажить своей усадьбой."
   При мысли о счастье служка улыбалась.
   "Но когда же он решиться подойти? Неужели так и придётся справляться со всем самой? Вот уж правда любовь делает знатных людей глупыми."
   Внимательно глядя на девушку, Ларк не решался заговорить.
   "Что если я расскажу крестьянке о деле, а она выдаст меня из страха или ещё чего-нибудь?.. Но нужно же выбрать помощника. Не могу же я проникнуть в монастырь в одиночестве!"
   Наконец, влюблённый нашёл в себе мужество приняться за дело. 
-  Вкусные яблоки у вас в монастыре?
Ларк приветливо улыбнулся.
-  Ещё какие отменные! Да не наши. Нам редко, что перепадает с монашеского стола, ни варенья, ни мёда, одна каша да чёрствый хлеб. Ох, если б могла, так давно бы отсюда убежала, – старательно возмущалась крестьянка, незаметно уводя Ларка в сторону от остальных служек.
-  Неужели вам настолько плохо живётся в обители?
-  Не то слово! Если не хочешь молиться Создателю, так просто попадаешь в монастырскую кабалу, и никак-то из неё не вырваться.
-  А разве не собственной волей вы идёте на монастырские работы?
-  Какая тут своя воля, когда в доме шаром покати, а в амбарах мышь от голода повесилась. А есть и такие, кого сюда совсем насильно привозят и в монашек постригают. Вон покойный король Тальгер особенно это дело любил.
-  А сейчас в вашей обители остались такие узницы? - сердце юноши часто забилось.
-  Парочка найдётся. Да, вот последнюю совсем недавно привезли. Говорят, такая красивая и такая грустная, жалко несчастных, ну да судьбу свою не изменишь, кому в монастыре вековать, а кому спать на шелках.
-  Скажи, если бы у тебя вдруг появилась возможность изменить судьбу, ты бы ею воспользовалась? - слова прозвучали шёпотом, влюблённый страшился их произносить.
-  Да как же она возьмётся?
-  К примеру, если бы у тебя появились деньги, что оказались бы только твоими, ты бы ушла из монастыря, чтобы начать другую жизнь?
-  Не знаю, как-то страшно такое делать, да и никто монет мне не даст.
-  Я могу предложить улучшить судьбу тебе и той узнице, что прибыла сюда последней. Ты поможешь ей убежать. Я заплачу столько, что ты сможешь тоже уйти, тогда целых две жизни будут спасены. 
   Крестьянка сделала вид, сначала она серьёзно задумалась, но всё же решилась пойти на опасное дело.
-  Да, есть один способ. Я проведу тебя как больную, какой нужно лечение, всё равно целительница осматривает недужных только по утрам. Ночью ты увидишь свою узницу, так вы и убежите. Только точно ли у вас есть деньги?
-  Даже не сомневайся! - юноша торопливо протянул горсть монет. - Вот возьми сейчас, как задаток. Когда ты нас выведешь, я заплачу тебе ещё сто золотых.
   Глаза крестьянки блеснули.
-  Так жди меня вечером с платьем и накидкой, – заговорщически шепнула служка и побежала прочь.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2019/04/02/572