Письма нашей юности ч. 10 Окончание

  ПИСЬМО ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ

Таня, в моей записной книжке уже много адресов пришлось вычеркнуть по тем или иным причинам: кто уехал, к кому, наоборот, я приехал, кто умер, а кто и сочетался браком.
И лишь один адрес, в отличие от всех остальных - вычеркнутых и действующих, записан красным цветом. Это – твой адрес. Почему? Попробую объяснить. Не знаю, получится ли то, что я хочу выразить, но твердо уверен, что ты поймешь. О! Самое интересное то, что пока я пытался связно выразить, почему твой адрес отличен для меня от других, я уже ответил. Да-да, именно потому, что ты меня всегда понимала, я уверен в том, что когда бы и по какому поводу я не написал, ты меня всегда поймешь лучше, чем кто-либо другой. И еще потому, что ты все же уже замужняя женщина. Красный цвет предупреждал меня о том, что писать следует только в особом случае, когда мне вряд ли кто уже поможет или поймет. И только, если я напишу тебе, даже не получая ответа, я знаю, что на Земле есть человек, который поможет мне найти то, что потерял (нет, не материально, этого я не боюсь; больше всего на свете я боюсь потерять себя). Да-да, именно себя, того, какой я сейчас, выращенный тем небольшим отрезком жизни в 25 лет (а не прежнего студента, который мировые проблемы решал одним полетом необузданной фантазии и даже порой рисовался этим).
И, будь уверена, Таня, если бы тебя не оказалось в Сибири, я искал бы тебя и в Суровикино и в Волгограде, так, как порой ищут свою последнюю надежду. Извини, что начал я несколько сумбурно, и, очень может быть, что не только объяснил что-нибудь, а наоборот, еще более запутал. Что поделаешь, немного устал от этой строгой логичной жизни, в которой все объяснимо, если не обычным «здравым смыслом», то «философией» (по которой я числюсь в числе передовых). Итак, пожалуй, я все же начну писать письмо:

               Здравствуй, Таня!
Привет тебе из славного града Волгограда!
Что я здесь делаю и как сюда попал? Попробую объяснить….
После службы мне предписывалось вернуться в Волгоград, т.е. туда, откуда призвали. Ну что же: надо так надо. И мы с другом поехали в Ригу… И уже на самолете вылетели в Казань. Друг летел по путевке на КАМАЗ, а я летел к Томе (после встреч в Мурманске переписка у нас стала регулярной), в Нижнекамск, куда Тома попала по распределению.
Потом – полет в Волгоград, через Саратов… Потом – неделя жизни в Волгограде. Встречи, встречи, встречи. И лишь только после этого я поехал домой. Четверо суток пути – и я дома. Приехал как раз под Новый год. Чуть не отморозил уши в бескозырке, но фасон держал до тех пор, пока шел с вокзала домой. Мама прослезилась, встретив меня, все ужасалась, как я похудел. Были долгие разговоры о том, как жить и чем заниматься.  Тогда же я сказал маме, что надумал жениться.
И месяц безмятежного отдыха пролетел, и снова – в обратный путь, в Нижнекамск. Помог Томе рассчитаться, осмотрел этот молодой и небольшой город химиков. Он – сосед Набережных Челнов, и у них много общего: оба молодые, оба растущие и современные, как все новые районы от Севастополя до Мурманска. Но мы ехали в Волгоград.
Потом хлопоты по устройству… А 28 июля 1973 года я стал мужем Томы и у нас началась семейная жизнь.
Почти сразу же после свадьбы я поступил в политех… И началась у меня коловерть: я работал, учился, занимался комсомольскими делами и,  конечно же, самым главным занятием была начинающаяся семейная жизнь. А как ее начинать, ты сама прекрасно знаешь. Но мне повезло с женой. Несмотря на то, что трудно нам жить на частной квартире, Тома все выдерживает. И я не разу не слышал от нее жалоб на меня за то, что она неудачно вышла замуж и т.д. и т.п. Она мне верит и любит меня. Конечно, любовь у нас взаимная. 3 апреля  1973 года появился на свет мой сын Олег. Теперь у нас появились новые заботы и хлопоты, порой неприятные и непривычные, но всегда радостные.
Летом я стал секретарем комсомольской организации цеха. И снова учеба, уже на втором курсе. Я стал «Отличником качества», но чего-то все чаще и чаще на меня налетала грусть, может, это от того, что мы мотаемся по частным квартирам, может, от того, что рядом нет такого друга, с которым можно поделиться всеми мыслями и переживаниями. Жене ведь всего не скажешь, она слишком близко все принимает к сердцу, а некоторых вещей, бывает, просто не может или не желает понять (скорее, первое).
Таня, ты знаешь, я  сейчас часто спрашиваю себя, так же, как спросила ты , - изменился я за это время или нет? Разумеется, изменился. Вероятно, я изменился даже внешне, но это не самое страшное… Но вот в какой степени я изменился внутренне, как изменился мой взгляд на мир, и можно ли считать, что эти изменения – в лучшую сторону? Вот тот вопрос, который я, пожалуй, слишком часто задаю себе, и, самое интересное, вероятно, в том, что я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Ответ обычно сильно зависит от настроения. И хотя я не отрицаю того, что романтически настроенный молодой учащийся ВХ-ТТ порой мне нравится больше, чем я теперешний, человек, строго рассчитывающий все свои поступки. Но часто эти расчеты летят к черту из-за увлеченности или просто из-за того, что мне просто хочется поступить вопреки расчетам…. Раньше бы сказали просто: душа просит, сейчас говорят: чудаковатый малый.
Так вот, я сейчас представляю какую-то смесь трезво мыслящего человека и этого чудака. Чего во мне больше, этого я и сам не знаю, но вот то, что мне чаще хочется быть героем какого-нибудь приключения в духе 18 века, когда честь, отвага и рыцарство еще не считались атавизмом, нежели стать рациональным человеком, живущим «от сих до сих».
Хотя, вероятно, таким людям легче жить…
Но это все туманные рассуждения, которые редко приводят к точному ответу, точно так же, как нет таких однозначных ответов на вопрос о смысле жизни и счастье. Каждый человек, по-моему (а, может, я где-то это все вычитал, должен ответить на эти вопросы себе сам. И, может, именно от этого мне становится грустно, я не знаю толком: для чего я на Земле? К чему я должен стремиться, что мне дано, что я могу совершить? И самый главный вопрос: для чего все это? Вот в этом  я, пожалуй, остался прежним. Точно так же, как в техникуме, я еще не смог ответить себе на вопрос: для чего нужна жизнь человека, зачем ему дан разум, и, вопреки логике, я не хочу верить тому, что разум – игра природы, так сказать, результат «борьбы за существование».
Может быть, так и было, но должно же это, хотя бы сейчас, преследовать какую-то цель? Или мы вымрем в свое время точно так же, как вымерли динозавры. Лично у меня сейчас жизнь заключается в том, чтобы Олег стал человеком. Ну вот, пожалуй, и все, что я могу сказать о себе сейчас. Это, конечно, не все, что меня волнует и беспокоит, но это – главное. А жизнь-то не соглашается с тем, чтобы вся она была охарактеризована и разложена по полочкам, и выкидывает порой такие фокусы, что все рассуждения заходят в тупик. И надо не рассуждать, а действовать. Да, по-моему, лучше глупо действовать, чем, умно рассуждая, оставаться в роли зрителя, хотя, может быть, и зрителю порой трудней, чем действующим лицам.
Могу добавить ко всему сказанному: я стал довольно-таки честолюбив и чем бы я не занимался, мне хочется быть в числе первых. А если не быть им, то, по-моему, и делом заниматься не стоит. Ведь сказано же, что хороший дворник важнее плохого инженера.
Вот я каким стал. Хочешь, принимай таким, а другим я стану не скоро…
А теперь несколько вопросов…
Итак, до встречи!
А пока пиши письма.

На фото: Это я после отпуска! Все окружающее меня не касается, я еще прощаюсь с Саратовом!
Это на память старому другу от меня! И как писали раньше "лучше вспомнить и посмотреть, чем посмотреть и попытаться вспомнить".
Сашка. Мурманск. 19.07.1971 г.



Продолжение этой повести в письмах http://www.proza.ru/2018/09/04/1822