Червовый король

Эту историю мне рассказали. Но она правдива, как клятва у алтаря влюбленных венчающихся парня и девушки. В тоже время она мне кажется самой обычной. Я много таких слышал и от своей бабушки, и от других старых ставропольчан. Итак, что услышал, то и пересказываю, ничего не меняя.
     Мальчик Коля жил с мамой и бабушкой в Ставрополе. Это такой не большой город в России. Происходили события лет сорок тому назад. Здесь мальчик и родился, и мать его с бабкой. Здесь же и папу его хоронили под печальную песнь соседских девок. Когда человека хоронили, часто раньше пели люди. Не замолкали они, ни когда с усопшим прощались, ни когда гроб опускали в могилу, ни когда уже обратно шли с кладбища на поминки.
     А умер Колин отец от чего-то непонятного. Вот был здоров и весел еще утром, а к вечеру слег с жаром и в бреду. Утром весь холодный был, дрожал, но рукой шевелил немного, хоть и говорить не мог. Послали за врачом. Пока тот приехал на подводе, Колин папа уже умер. Врач руками развел, губами поцокал, да и свидетельство о смерти выписал.
     Дальше жизнь понеслась своим чередом. Школа, дворовые друзья, вечно грустная задумчивая мама, которая так больше и не вышла замуж. Она как-то чересчур опекала Колю. Странно даже. Все матери заботились о своих детях, но мама Коли прямо-таки проявляла особый трепет: гулять только до девяти, не позже, без разрешения никуда не отлучаться.
     Было и несколько странностей в поведении Колиной мамы. Во-первых, она никогда не оставляла где придется свои вещи. Понятно, что все пытаются не забывать их в гостях или на лавочке в парке. Но у Колиной мамы была просто какая-то мания насчет этого. Она брала с собой минимум вещей, никогда не выпускала из рук сумочку. Да и от Коли требовала того же.
     Во-вторых, она всегда исподлобья смотрела на ворота соседки тети Таи, которые находились почти напротив, из двора, через дорогу, наискосок. Мама никогда не ходила по той стороне улицы и Коле запрещала играть возле тех ворот. А однажды Коля с мамой стояли в очереди на почте, и когда зашла тетя Тая, мама Коли взяла сына крепко за руку и вышла с ним из помещения.
     Тетя Тая и правда казалась Коле странноватой. Всегда в темной одежде, редкие рыжие волосы беспорядочно падали на ее плечи. Головных уборов она не носила ни летом, ни зимой. А её губы постоянно что-то нашептывали. В церкви её никогда не видели. В общем, люди поговаривали, что она колдует. По годам она была практически ровесницей мамы Коли, но выглядела куда хуже. Почти что на старушку была похожа в свои около сорока лет. Коля здоровался с ней при встрече на улице, а она проходила, не обращая на него внимания.
     Так текли годы. Коле исполнялось десять лет. Спеша из школы домой в пятницу, мальчик встретил на улице тетю Таю, которая куда-то медленно шла, и, как обычно, поздоровался. Не ожидая ответа, он уже прошел мимо неё, как соседка вдруг окрикнула его. Это было впервые в жизни. Да таким неприятным голосом, что он аж вздрогнул. «Как твои дела?» ; спросила она. – «У тебя скоро день рождения?». Испытывая легкую дрожь, Коля повернулся к ней и ответил, что да, мол, сегодня. «Поздравляю», - промолвила женщина. ; «Я тебе сделаю подарок». Коля хотел ответить, что не стоит, но соседка, развернувшись, уже уходила от него. Паренек не придал этому никакого значения и побежал к себе домой. Ведь мама обещала приготовить сегодня его любимый пирог.
     Дома его встретила бабушка, на которой был новый толстый халат с ромашками и белый платок, который она надевала только на праздники, или когда шла в церковь.  В скором времени пришли двое ребят, друзья именинника - Валя и Ефим. У них был на двоих один подарок. Хороший, по тем временам, фонарик. Коля очень обрадовался ему. Теперь можно будет освещать подвал, в котором лежат старые дедушкины вещи, давно умершего от военных ран.
     Все собравшиеся на день рождение Коли и его мама с бабушкой сели к столу. Пирог уже стоял на нем, окутывая всю комнату вкусным ароматом. Даже мама сегодня выглядела румяной. Так за шутками и поздравлениями пролетел вечер.
     Провожая гостей, Коля вышел за калитку на улицу. Чуть поодаль на лавочке сидели старушки и о чем-то разговаривали. Попрощавшись с ребятами, Коля уже хотел войти обратно во двор, но тут что-то заставило мальчика остановиться. Не замечая его, старушки разговаривали о тете Тае. Коля замер и прислушался. Он знал, что так делать неприлично, но каким-то зловещим был этот разговор.
«Колдует она всю жизнь, честное слово, ; говорила всегда добродушная бабушка Люба, ; как муж её бывший, Морячок, узнал об этом, так и ушёл от неё сразу. Он моему Степану признавался потом». «Да брехня», ; отвечала ей пожилая соседка Тамара. Но Коля уже не слушал. С заколотившемся сердцем он забежал к себе во двор. Непонятное чувство тревоги охватило его. Просто и его папу все называли Морячком, потому что он служил на флоте.
     На следующий день мама и бабушка ушли на рынок. Коля остался дома один и решил залезть со своим новым фонариком в подвал. Он уже приготовился к этому интересному занятию, как в ворота постучали. Открыв их, Коля вздрогнул. На пороге стояла тетя Тая. Карие её глаза зло смотрели на мальчика, но рот женщины улыбался. «Здравствуй, Коленька, а взрослые дома?», ; тихо спросила она. Мальчик глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. «Я один, ; сказал Коля, ; все на ярмарке». «Ох, как жаль», - покачала головой тетя Тая. «Я иду в храм, да забыла дома платочек. Нельзя так входить туда. А возвращаться плохая примета. Вот и решила зайти к соседям одолжить его. Жаль, что твои мама с бабушкой на ярмарке». И не давая Коле опомниться, продолжила: «А ты мне не одолжишь какой-нибудь платок? У вас, думаю, они должны быть, раз в доме две женщины». «Есть», ; сказал мальчик. «Ну, принеси», ; попросила, улыбнувшись, соседка. «Я занесу через час».
     Мальчик понесся в дом, тогда как тётя Тая осталась стоять за воротами. Схватив один из маминых платков, он выбежал на улицу. Тетя Тая стояла за воротами и, как обычно, что-то нашептывала. Увидев Колю, она широко улыбнулась, показав свои черные зубы, и проговорила, беря платок: «Ты хороший мальчик, я поставлю свечку за твое здоровье Пантелеймону Исцелителю. А платок принесу через часок-другой». С этими словами женщина повернулась пошла по дороге. Паренек закрыл ворота и вдруг подумал, что не надо было ничего ей давать, потому как это вряд ли обрадует маму, если та узнает.
     Вот уже и мама с бабушкой пришли с рынка. Принесли разных фруктов и стали накрывать на стол. За чаем Коля вдруг вспомнил про одолженный платок. Времени уже прошло часа три, а соседка так и не занесла его. Зная про мамины странности, мальчик не стал рассказывать ей об этом случае, чтобы не расстраивать. Вероятно, тётя Тая просто забыла об этом и отдаст вещь позже.
     Пролетел день. В Колином доме ложились спать. Выключился свет, но мальчик долго ворочался на кровати. Ему не спалось. Какое-то тревожное чувство завладело им. И заснул он лишь под утро, увидев странный сон. Ему приснился дом тёти Таи, в котором он никогда не был. Но он точно осознавал во сне, что это дом её. Внутри были белые, по-простому побеленные, стены. У одной из них стояла старомодная большая железная кровать. Она была заправлена, и на ней друг на друге лежали подушки. Над кроватью висели черно-белые фотографии каких-то людей. Все их лица были перечеркнуты чернилами. Крестом, двумя линиями по диагонали. Почему-то Коля понимал, что они все давно умерли. Под спальным ложем стоял деревянный сундук, обитый железом.
     «Что я здесь делаю?», ; подумал Коля. И вдруг он так и обомлел, увидев в окно, как к дому шла тетя Тая с его мамой. На соседке был надет тот самый мамин платок, который ей дал Коля. А мама молча шагала впереди неё, повесив голову и тихо плача. Коле стало очень страшно, и он полез под кровать. Вот-вот сюда должны были войти. Неожиданно его схватила за ногу чья-то рука, которая высунулась из приоткрытого сундука. От страха Коля проснулся.
     Он лежал на своей постели не в состоянии двинуться от пережитого шока и чувствовал, как по нему стекает холодный пот. В комнату вошла бабушка. «А с тобой что?», ; почему-то спросила она. Коля пошевелился. Из окошка его освещали лучи утреннего солнца, еще не сильно яркие. «Я сегодня в церкву одна пойду, ; сказала старушка глядя на внука, ; а ты дома останься. Приглядишь за мамой. Может ей что-нибудь понадобится. Что-то она захворала».
     Вот тут Коле стало снова страшно, а из глаз непроизвольно потекли слезы. «Что с мамой?», ; спросил он у бабушки. «Да ничего страшного, просквозило, наверное. Да и кошмары ей снились всю ночь, ; сказала бабушка и, помолчав, добавила, ; вставай уже, что ли».
     Мама лежала в своей комнате на постели, укрытая теплым зимнем одеялом. Было видно, что ей холодно. Коля подошёл к ней и спросил, как она себя чувствует. Мама через силу улыбнулась и сказала, что все в порядке. Коля пошел в летнюю кухню заварить ей чай. Тревожные мысли продолжали терзать его.
     В скором времени вернулась бабушка. Она принесла бутылочку свяченой воды. У Коли весь день было плохое настроение. Он боялся признаться маме, что дал её платок соседке, и чувствовал какую-то связь этого с её болезнью. В заботе о маме прошел день. Ворочаясь ночью в кровати, Коля снова, как и вчера, не мог уснуть. Он решил, что злая соседка просто решила забрать себе вещь его мамы, поэтому и не вернула, и дело вовсе не в забывчивости. И нужно пойти к тете Тае и забрать платок. От этих мыслей мальчику стало спокойнее, и он заснул.
     Сны никакие ему в эту ночь не снились. Зато наутро выяснилось, что маме стало хуже. Коля собирался в школу, а бабушка звонила врачу: «Когда будете, после обеда?», ; говорила в трубку старушка. Мама же в бреду стонала на своей постели, не в силах с неё подняться. Коля, уходя, наклонился и поцеловал её в щеку. Та была холодна.
     На уроках мальчик был необыкновенно рассеян. Плохо отвечал и получил двойку по чтению. После занятий он пошёл к тёте Тае домой, чтобы забрать мамин платок. Подойдя к её воротам, Коля изо всех сил постучал в них. Улица была безлюдна. Его вдруг охватил страх. Пересиливая себя, мальчик настойчиво постучал ещё раз. И вот, ворота со скрипом стали открываться. Неожиданно из них появилась лохматая голова тети Таи. Увидев школьника, она растянула в улыбке страшный рот и поздоровалась. «Привет, Коля», ; проговорила женщина. На ней был старый выцветший на солнце халат и весь запачканный чем-то фартук. Мальчик поздоровался в ответ и, дрожа, попросил отдать платок. «А, я-то забыла совсем про него, ; еле слышно сказала тетя Тая, ; проходи, сейчас поищу».
     Заходить Коле не хотелось, но он, не собираясь показывать ей свой страх, подчинился. Весь двор её был заставлен разным хламом. Ящики, какие-то банки ; чего здесь только не было. За домом виднелся запущенный огород, который без всякого ограждения выходил к большому оврагу. Пытаясь держаться смело, мальчик остановился и сказал соседке как можно более внятным смелым голосом: «Ну, вы посмотрите у себя, а я здесь вас подожду». «Зачем здесь?», ; как бы удивилась Тая, ; пойдём в горницу, я чай заварю с чабрецом. В её низкую хатку входить уж совсем не хотелось, но он, как зачарованный пристальным взглядом хозяйки, повиновался. Тётя Тая всё это время смотрела пареньку прямо в глаза и уже не улыбалась. Зайдя в маленький коридорчик, Коля остановился. «Проходи, проходи, мой соколик», ; послышалось сзади. Маленький гость прошёл в комнату, расположенную сразу за коридором, а хозяйка зажгла газ на старой двухкомфорочной плите, черной от грязи, втиснутой кое-как в это маленькое помещение. И осталась там, гремя железной посудой.
     Шагнув в комнату, в которую вёл пустой проём без двери, с висящей на том месте, где должна быть дверная рама, занавеской, Коля обомлел. Его охватила сильная, нескрываемая дрожь. Причём дрожал он весь, всем своим телом. Ладони, колени, а прилив крови ощущался школьником в висках. Не в силах пошевелиться, он осматривал комнату, стоя почти в её середине. Она была небольшая, полутемная из-за занавешенного шторой наполовину единственного окошка. Рядом с ним висели старинные часы. Но главное, это была та самая комната из его сна. Та самая. Напротив окошка стояла старая железная кровать. На ней лежали подушки. Под ней стоял деревянный сундук. Мальчик почувствовал, как пересохло у него во рту. Он силился напрасно сглотнуть, стоя как каменный столб. Над кроватью висели чёрно-белые фотографии. Их было штук восемь. В середине настенного альбома висело фото молодого, улыбающегося парня в бескозырке. У Коли закружилась голова. Моряк на фотографии был уж очень похож на его папу.
     Сзади послышался шум, который вывел мальчика из ступора. Коля вздрогнул и повернулся. В комнату с чашками и чайничком на подносе вошла тетя Тая. Она подошла к стоящему посередине комнаты столу и поставила на него поднос. Коля осознал, что ему нужно немедленно бежать. Пока хозяйка была к мальчику спиной, он, читая про себя молитву, выскочил из комнаты. Быстро пересёк дворик и, не помня себя от страха, выбежал в незапертую калитку, не закрыв её за собой.
     Коля, не совсем понимая, что делает, бежал не домой, а в обратную сторону. В конец улицы. Через какое-то время, тяжело дыша, паренёк наклонился, взявшись руками за колени. Отдышавшись, Коля чуть успокоился и зашагал медленно в сторону дома, по тротуару своей стороны. С опаской он посмотрел на ворота тёти Таи. Рядом никого не было, но калитка была уже закрыта. Мальчик ускорил шаг и так, в спешке, подошёл к своим воротам. А зайдя внутрь, он чуть было не столкнулся с участковым врачом, который в сопровождении бабушки шёл к выходу. «Ты где был?», ; грозно спросила она внука. «С мальчишками…», ; начал было говорить он. «Немедленно в дом», ; сказала бабушка, и уже обращаясь к врачу, спросила, ; так что же это за хворь такая, доктор?». Коля стоял и слушал ответ. Его страх уже прошёл. Лишь слегка дрожали ладони рук. «Нервы, нервы, ; отвечал врач, ; я выписал лекарств, должна поправиться. Ей бы в санаторий какой, что ли». Дальше Коля уже не слушал. Он шагал в открытую дверь их дома. Зайдя, он сразу прошёл в мамину комнату. Мать лежала на спине, укутанная в своё теплое одеяло, и стонала. Коля наклонился к ней и стал целовать лицо и шептать: «Мамочка, прости меня, это я виноват во всем». Но она его не слышала.
     Вечером за столом они вдвоём пили с бабушкой чай. Та всё ещё причитала, то за больную Колину маму, то ворчала на него за то, что в такое время он где-то бегает с мальчишками. Вдруг Коля неожиданно сам для себя спросил бабушку: «Тётя Тая была когда-нибудь замужем?». Бабушка так и опешила. Помолчав, она спросила внука: «Зачем тебе это?» «Просто», ; сказал мальчик. «Какое твое дело? А ну марш спать», ; был её ответ. Коля молча встал из-за стола и ушёл к себе.
     Утром, пока мальчик собирался в школу, бабушка вливала маме в рот с чайной ложки какое-то лекарство. Но этому мешали стиснутые мамины зубы. Лекарство в рот не попадало, а только стекало больной по подбородку. Провожая внука, бабушка закрывала за ним калитку и сурово приказала нигде не задерживаться после занятий.
     Не досидев до конца, Коля сбежал с двух последних уроков. Он бежал в сторону дома, но не домой. А в гости к бабушке Любе. Она жила на их улице через пять дворов от Колиного дома. Всегда ласковая, она не раз угощала пробегающих возле её дома мальчишек сушёной сливой или абрикосами. Жили они вдвоем с мужем, дедом Степаном, старым казачьим урядником. Коля помнил бабушку Любу столько, сколько помнил и себя. Но с его бабушкой они почему-то особо не дружили.
     Дойдя до их с дедом Степаном дома, Коля постучал. Ждать ему пришлось долго. Стучал он за это время раз десять. Для их района это было не удивительно. Часто люди копались в огороде и могли просто не слышать, что кто-то пришел к ним в гости. Наконец железные ворота лязгнули и открылись. Показалась заспанное лицо бабушки Любы. «А, Коленька, ; удивленно сказала она, ; заходи. Молочка хочешь?». Мальчик не хотел тянуть и сразу решил перейти к делу. «Бабушка Люба, моя мама сильно больна, а тетя Тая ведет себя очень странно. Моя же бабушка не хочет со мной разговаривать. Скажите мне, они что-то скрывают?», ; выговорил скороговоркой Коля и посмотрел старушке в глаза. Он ожидал, что она удивится, может быть, даже прогонит его со двора. Но вместо этого она грустно кивнула и пригласила его в дом.
     Уже там, сидя за столом, мальчик расплакался. Бабушка Люба гладила его по голове и шептала: «Ну что ты, что ты…». Оказалось, что его отец сразу по возвращении с военной службы женился на своей соседке Таисии. Она была красива, жила одна в доме, доставшемся ей от её бабки. Прожив где-то год, Колин папа ушёл от неё по неизвестной причине. Тогда, вроде бы, бывшая жена прокляла его и пообещала отомстить за обиду. Через несколько лет Колин отец привёл в их с матерью дом молодую девушку. Она и стала матерью для Коли и женой для его отца. А пять лет назад отец умер. Говорили, что из-за Таи. Коля молча слушал эту историю, а в конце спросил бабушку Любу: «А вы-то сами верите во все это?». «Ох, не знаю, ; сказала старушка, ; всё может быть».
     Коля рассказал ей и про платок, и про случай в доме соседки. А затем спросил: «Ну а мне что теперь делать? Как спасти маму?». Призадумалась бабушка. Долго думала, а Коля молча смотрел на нее. А потом она и ответила: «Есть у меня старая знакомая, Пелагея. Она людям гадает. Воду заговаривает от сглаза. Не сказать, что добрая, но и не ведьма. Я ей записку напишу, а ты к ней и сходишь. Может, она и поможет чем».
     Выйдя из гостей, Коля шёл домой и все думал, сможет ли ему помочь знакомая бабушки Любы. Очень бы хотелось, чтобы помогла. Так, незаметно мальчик стал подходить к своему дому и там с ужасом заметил возле него машину скорой помощи. Мальчик побежал во двор и увидел, как на носилках из дому выносят его маму. Жар охватил Колю, но он с долей облегчения заметил, что несут её вперед головой. Попытался подбежать к носилкам, но его схватила невесть откуда взявшаяся бабушка. «Стой, стой, ; сказала она, ; увозят в больницу маму, не мешай». Коля сказал, что поедет с ней, но бабушка повела его в дом и приказала сидеть там. А еще сказала, что они завтра навестят маму в больнице, когда Коля придёт из школы. Мальчик взглянул на мать, лежащую на носилках. Она была вся белая, ни живая, ни мёртвая и не шевелилась. Даже казалось, что она спит. Проводя взглядом маму, Коля тихо заплакал. Второй уже раз за день.
     Утром он молча собирался в школу. Бабушка, как уже повелось, попросила не задерживаться. Им ведь надо будет еще успеть в больницу. Подходя со школьным ранцем к самой школе, мальчик хотел уже пройти мимо неё, но услышал знакомый голос его учительницы: «Коля, а ты куда?». «Никуда», ; сказал сквозь зубы Коля и пошел в сторону школьных дверей. «Ты мне ещё сегодня должен будешь пересказать рассказ про Бима. Ты читал дома?», ; услышал он вновь слова учительницы. Она вела у его класса чтение и поставила как раз за этот рассказ Коле двойку. «Да, да, хорошо», ; выдавил из себя Коля и зашёл в школьный холл. Пока он специально долго копошился со сменной обувью, учительница уже поднялась по лестнице. Заметив это, Коля вышел из здания и пошёл своей дорогой. К знакомой бабушки Любы.
     Её дом он нашел сразу. Как и описывала вчерашняя собеседница, деревянные ворота были как раз под старой акацией. Мальчик даже укололся ей, пока пробирался к почерневшей калитке. Постучал в неё что есть мочи. Через несколько минут калитка отворилась, и Коля вошёл во двор. Перед ним оказалась древняя бабушка. Абсолютно седые волосы виднелись из-под синего платка. Халат был чистым, даже белые чулочки на ногах. Но взгляд недобрый. Изучающий и колкий. Не жесткий, а именно колкий и пронзительный.
     Молча Коля протянул записку, которую вчера долго писала полуграмотная бабушка Люба. Так же молча старуха взяла сложенную вчетверо записку и стала читать её прямо тут же. Читала тоже долго. Затем, оторвавшись от неё, взглянула на Колю и повела его в дом. Войдя во входную дверь, Коля со старухой оказались сразу в комнате. Посередине её  стоял большой деревянный стол, накрытый вязаной скатертью. Посуды не было. Только старая, помятая карточная колода лежала вверх рубашками коричневого цвета. Вокруг стола стояли красивые деревянные резные стулья. Гость уселся на один из них. Старуха расположилась во главе стола и стала не спеша тасовать карточную колоду. Через несколько минут она сказала: «Я знаю Таисию». Коля молча сидел и смотрел на неё. Страха не было. «И Таисия меня знает», ; продолжила говорить хозяйка, перестала тасовать колоду и призадумалась. «Я помогу тебе, потому что есть и моя вина пред тобою. Многому я научила когда-то Таисию. Многому потом научилась и она сама, став сильней. Но сейчас она перешла все дозволенности. Были времена, когда нас, посвящённых, люди топили в реках. Так, давным-давно, утопили мою бабушку Нюру, живущую в хуторе Медвеженский. Утопили в Егорлыке. Да и других. Сейчас мы редко наводим порчу. Да и то не на всех. Безвинных не трогаем. А на смерть вообще не делаем никому. Что б людей в ярость не вводить. Достаточно пострадали. Сейчас как, вот Таисия сглаз наведёт на кого, а я сниму. Я наведу ; другая снимет».
     Колю стала пугать её откровенность. Старуха, как будто заметив это, продолжала: «Ты слухай, слухай. Сам-то в церковь ходишь, небось?», ; спросила она. Коля кивнул. «Ну, ходи. Отец Василий хоть и слуга Божий, а в проклятия как-то не особо верит. И в заговоры. Странный он. С большого города к нам приехал. Образованный. Как нам мешать собрался? Да никак. Ха-ха-ха», ; бабка страшно рассмеялась. Смех был сухим и ехидным. Затем она продолжила: «Вот, говорю, зла мы не делаем. Много чтоб. Люди к нам идут. Всем мы нужны. Кому покойники мерещатся, кто приворожить хочет того, кто люб сердцу. Али снять приворот приходят. Делов хватает. Но вот, что бы злить начинать сильно людей, той же порчей… Нам это ни к чему. Переусердствовала Таисия, ох, переусердствовала, ; покачала головой бабка, ; я, знаешь ли, ждала тебя намедни. Сон мне был. Ты во сны веришь?», ; вдруг спросила она Колю. Мальчик не знал, что ей и ответить. Сидел молча и только смотрел на руки старушки, которые продолжали тасовать карты. «Надо верить. Мне вот сон был, говорю. В нем петушок молодой залетел ко мне во двор, да и давай моих уточек клевать. Я помогу, помогу тебе, ; с этими словами бабка стала раскладывать на стол карты одну за другой, приговаривая, ; тридцать шесть картей, четырёх мастей…».
     Первой легла восьмерка крестовая. Затем ; червовая дама. Потом пиковая дама. Следом за ними – червовый валет. Четыре карты лежали в ряд. Старушка достала из колоды ещё четыре карты и положила каждую под одной из первых четырех. Затем убрала саму колоду на край стола и стала говорить: «Видишь восьмерку крестей? Это восемь душ загубленных Таисией. Уже кресты над ними. А вот – червовая дама, вышла следом. Это – твоя мать. Совсем рядом она к восьмерки, что крестовая. Видишь? Рядом она уже. А вот и виновница пиковая за ней стоит. Это Таисия. Валет, это ты. Между ним и червовой дамой – Таисия. Не может он сам помочь ей. А вот теперь на нижние смотри карты. Под восьмеркой девятка бубновая. Девятка; это значит, что восьмерка в девятку превратится. Но не точно, потому как бубна ; масть изменчивая. Бубной – дураков дюбнем. Есть шансы. Мало, но есть. Под дамой червовой, смотри, король крестовый. Это отец твой. Под крестом. Под дамой червовой, смотри, туз пиковый. Это я. И только туз этот здесь и может помочь. А под валетом, король червовый. Но, что это значит, я тебе не стану говорить. Красивый он, смотри, с бородой какой. Вот, значит, и всё».
     Старуха стала сгребать карты, затем помешала их и опять положила на край стола. Серьезно так, посмотрела на Колю и продолжила: «Научу я тебя, дружок, как поступить тебе. Главное, ты должен будешь найти и забрать платок материнский у Таисии. Уж, как хочешь. Затем, что бы силы её лишить на время, все её чашки, из которых она пьёт, окропить надо особой водой. Я сейчас сделаю. Соберешь земли горсть с могилы отца да мне принесешь. Я ее заговорю, что б он от матери твоей отвязался пока. А вот ещё, я тебе дам золы с костра огненного, выжигающего проклятия. Ее нужно будет матери твоей под матрас положить, где она лежит. Я сейчас управлюсь».
     Встала бабка, и тяжело дыша, вышла из комнаты. Не то, почему-то показалось Коле странным, что она только что говорила. Не её слова. А то, как она в одно мгновение устала ни с того ни с сего. Покрылась потом и задышала, будто прошла в гору целую версту.
     Долго пришлось мальчику ждать её. Казалось, что целую вечность провел он один за столом. Сидел и обдумывал и слова новой знакомой, и гадание это. И вот уже целиком погрузившись в размышления, он услышал, как в комнату со сверточком и бутылочкой вошла бабка-хозяйка.
     Коля шёл домой и размышлял сам собою. Он очень хотел помочь маме, но думал, что у него вряд ли получится. Он ведь обычный ребёнок. Да и как он незамеченным залезет к тётке Таи в дом? Где он там отыщет платок? Как он будет кропить посуду? А ещё, как пойдет на кладбище за землей, где похоронен его отец, хоть оно и недалеко от его дома.
     Размышляя, Коля подошёл к своему дому. Бабушка была уже собрана и укладывала в авоську продукты для мамы. «А, управился, ; сказала родственница, заметив мальчика, ; садись обедать, да и пойдем с Богом». Собираясь, Коля незаметно положил себе в карман сверток с золой. Все готово. Можно выходить. Они шли с бабушкой пешком по улице. Бабушка, как водится, все причитала. То ей не так и это. На подводе проехал по дороге какой-то мужик. В ту сторону, куда шли и они. Бабушка стала ворчать, какой он плохой, этот возничий. «Ведь видит, окаянный, что и мы в ту сторону идём, не мог подвезти, Ирод», ; говорила бабушка, глядя в след уезжающей подводе.
     Так подошли Коля с бабкой к школе. И уже почти прошли мимо неё, как их кто-то окликнул. Они обернулись, и у Коли сердце «ушло в пятки». К ним подходила его учительница. «Постойте, ; начала она, ; у вас что случилось? Почему Коля вчера прогулял школу?», ; сказала учительница, обращаясь к бабушке. Та с недоумением посмотрела на внука. Коля молчал, опустив голову. «Откуда ж ты взялась на мою голову», ; думал мальчик. «Он был в школе вчера, вы что-то путаете», ; ответила ей бабушка. «Нет, не было. Пришел утром, да и пропал сразу», ; не унималась учительница. «А позавчера двойку получил», ;продолжила Лидия Андреевна. Так её звали. «Ох ты, негодник, ; стала ругаться старушка, ; где ж тебя носило, небось, с ребятами опять бегал, неугомонный? Сама схожу к матери. Нечего тебе там делать, наказан ты. Сейчас отведу домой тебя, а как ворочусь и ремня дам». «Что вы, что вы, ; отозвалась учительница, ; мы с ним лучше пойдем в школу и прочитаем рассказ про собачку Бима. А потом Коля мне его перескажет. Как раз и вы подоспеете. И зайдете забрать его». Бабушка согласилась, отчего Коля просто поник.
     «Какая может быть собачка, ; размышлял он, ; когда нужно спасать маму?». Он стал просить бабушку взять его с собой. Обещал, что перескажет потом этот рассказ учительнице, что он почти дочитал его, но бабушка была непреклонна. Она оставила внука с учительницей, а сама пошла одна по дороге. Лидия Андреевна же, взяв его за руку, повела в школу. Не передать словами, что чувствовал мальчик. Все его планы были разбиты. Все надежды рухнули. Заходя в пустой класс, он решил сбежать, как только учительница отойдет куда-нибудь. А она усадила школьника за парту, вручила ему книжку с нелепым, как был сначала уверен Коля, рассказом и приказала читать его вслух. Деваться было некуда и Коля с мыслью о больной матери начал читать.
     Закружились буквы. Сложились в слова. А постепенно и образовали яркую картину происходящих в книжке событий. Коля увлекся чтением под молчаливым наблюдением учительницы. В рассказе говорилось о больной собачке. Её нашёл мальчик на улице и принес домой. Он назвал ее Бимом. Его родители не хотели видеть дома никаких животных, но они позволили сыну жить щенку с ними, пока он не выздоровеет. Мальчик заботился о песике, а когда тот окреп, родители стали требовать, чтобы мальчик прогнал собачку. Но тот не хотел этого делать. Спорил с родителями, а когда он однажды был в школе, родители кому-то её отдали. Потеряв друга, мальчик всё пытался отыскать его, но не мог. Родители уже пожалели о том, что унесли из дома пса. Они пытались утешить сына, но безуспешно. Мальчик совсем сник.
     Коле стало жалко и ребёнка, и Бима. Он увлекся чтением и не заметил, как за ним пришла бабушка. Её авоська была пуста, а глаза печальны. Мальчик подбежал к ней и спросил, как мама? Бабушка тяжело вздохнула и ничего не ответила. Она взяла внука за руку и повела домой. Учительница сказала ему на прощание: «Тебе понравился рассказ? Завтра перескажешь мне и исправишь двойку».
     Коля кивнул и ушёл вместе с бабушкой. Уже дома, бабушка рассказала, что мама не приходит в сознание. Врачи назначают капельницы, но сами, видимо, не понимают в чём здесь дело. О прогулянном школьном дне бабушка не спросила. Видимо, забыла. Не до того ей. Мальчик, зайдя в свою комнату, даже не думал ложиться спать. Он отыскал свой фонарик и стал прислушиваться – когда заснет бабушка. Через час дом погрузился в полную тишину. Коля надел тёплую кофту поверх рубашки и открыл окно. В комнату проник пряный запах ночных цветов. Тепло уступило место прохладе. Подул ветерок.
     Ребёнок вылез через раскрытое окошко во двор и неплотно прикрыл его, чтобы потом можно было легко открыть. Затем перелез через закрытую на замок калитку и оказался на улице. На небе висела полная жёлтая луна и освещала всё кругом своим тусклым светом. Паренёк взял курс в сторону кладбища. Дойдя до конца улицы, он так никого и не встретил. Кое-где лаяли собаки. Легкий страх ощущался ребёнком пока он шёл. Правда, он пропал, когда Коля увидел могильные кресты.
     Всё так же над ним висела луна, облаков не было. Подойдя к кладбищу, Коля включил фонарик. Только сейчас он сделал это, чтобы не привлекать внимание, пока ещё далеко не отошёл от дома. Жёлтый свет осветил заросшие могилы. Мальчик хорошо помнил, где именно похоронен его отец. Он много раз был здесь с бабушкой и мамой. Они приносили цветы, а на Пасху и конфеты, хоть отец Василий не разрешал ходить на кладбище в этот день. Все равно, многие по привычке ходили поминать своих усопших почему-то именно на Пасху.
     Отыскав знакомую могилу, Коля стал возле неё. Им завладели воспоминания об отце. Страха не было. На не большом холмике, уже начавшем зарастать сорняками, стоял деревянный, почерневший от времени крест. Его соорудил здесь пять лет назад дед Степан. Мальчик хорошо помнил этот момент. После похорон тогда, ближе к ночи, пошел на улице дождь. Мама сказала Коле тогда, что природа всегда плачет, когда похоронили хорошего человека.
     Наклонившись, Коля собрал рукой горсть земли с могилы и завернул в свой платок, завязал его и положил в карман штанов. Ему хотелось сейчас попросить отца оставить мать. Хотя бы на время. Услышит ли он? Коля развернулся и тихо пошёл в сторону дома. С легкостью перепрыгнув через калитку, он подошёл к своему окошку. Оно так же, как он его и оставил, было не плотно закрыто. Очень тихо, стараясь не шуметь, Коля приоткрыл его и залез внутрь. Затем закрыл окно и сел на кровать. Ему показалось, что он никуда и не отлучался отсюда. Правда, наполненный платок говорил об обратном.
     Утром, как обычно, Коля собирался в школу. Он спросил бабушку, пойдут ли они сегодня проведать мать? Та сказала, что нет, лучше завтра. Она же не девочка бегать в такую даль каждый день. Так и сказала. Коля, взяв ранец, вышел.
     Прогуливать уроков мальчик не стал. А по чтению за рассказ получил пятерку. Друг Фима стал звать Колю к себе в гости после уроков, но паренёк отказался. Ему нужно было идти домой. Подходя к своим воротам, он увидел на той стороне толпу людей. Они стояли возле дома тети Таи и что-то кричали. Громче всех кричал дед Степан, как обычно, в своей мохнатой папахе на голове. Он показывал рукой то на ворота колдуньи, то на ворота его, Колиного дома. Мальчик остановился и стал наблюдать.
     Через минуту, к ним за ворота вышла тётя Тая в своем забрызганном халате и стала что-то говорить. Коля понял, что это единственный его шанс. Он быстро забежал к себе в комнату и забрал данную недавно его новой знакомой бутылочку. А потом выбежал на улицу, услышав сзади бабушкин крик: «Ты куда это, плут?». Не оборачиваясь, Коля понёсся по своей стороне улицы в её конец. Мальчик знал, что у соседки нет даже заборчика в конце огорода, выходящего к оврагу. Нет и собаки. Он бежал не переставая. Бежал, пока не обогнул, сделав крюк, часть района и не добрался до поросшего бурьяном большого оврага. Запрыгнув в него, Коля отдышался. Медлить было нельзя. Сейчас или никогда. Раздумывать и то некогда.
     Вылезши из оврага, Коля пополз в огород соседки. Проползя его, он прислушался. За двором, за воротами тети Таи, стоял шум. Мальчик силился расслышать голоса. Прополз еще не много. Опять прислушался. «Кто околдовал мать Коленьки?», ; расслышал мальчик голос деда Степана. Он прокричал ещё что-то, но тише. «Откудава мне знать?», ; отозвался голос тети Таи. Все в порядке. Она занята на улице, решил мальчик, поднялся во весь рост и побежал в дом. Дверь была открыта. Но это и не удивляло. Тем более что у многих тогда вообще не было замка на дверях. Максимум на калитке. А то и вообще – просто засов.
     Коля забежал в уже знакомую комнату, через тошнотворный коридорчик. Где же, где же искать? Времени мало. Через закрытое окно раздавались крики хуторян и ругань Таисии. Коля перевернул постель. Ничего. Заправил обратно. Время как будто застыло и не текло, а именно стекало, как мёд. По крайне мере так стало казаться мальчику.
     Надо посмотреть в сундуке, решил Коля. Не зря он мне снился. Как рука, именно высунувшаяся из сундука, хватала меня. Однако осмотреть сундук оказалось не простым делом. Кровать мешала открыть крышку, а вытянуть не получалось. Он был очень тяжёлым. Коля поднапрягся, ухватившись за него поудобнее. Сундук стал выезжать из-под кровати. Коле удалось вытянуть его, и мальчик открыл крышку. Чего только здесь не было. Наверху лежали девичьи волосы, заплетенные в косу, с синим бантом на конце. Мешочки с какими-то сушеными травами. Коле было противно здесь копаться, но другого выхода не было. Он прислушался. На улице по-прежнему шумели.
     И вдруг мальчик увидел его. Платок лежал почти на самом дне сундука. В него было что-то завернуто. Мальчик развязал вещь. Внутри находился череп какого-то небольшого животного. Может быть, кошки. Коля выкинул череп обратно, пересиливая тошноту. Закрыл сундук и изо всех сил навалился на него, заталкивая обратно. Он чувствовал, как колотится его сердце. Уже собираясь уходить, мальчик вспомнил ещё про кое-что. Он достал из-за пазухи бутылочку с водой. Открутил крышку и, не плотно прикрывая горлышко ладонью, стал разбрызгивать воду на всё подряд. И на кровать соседки Таи, и на её тарелки, и ложки, и чашки, и вообще стол. Когда заговоренная вода кончилась, мальчик закрыл крышку бутылочки, спрятал её обратно за пазуху. Платок лежал в кармане. Пора было уходить. Коля выбежал во двор. За воротами по-прежнему кричали. Коля пересек двор, затем огород, запрыгнув с разбегу в овраг.
     По улице он уже шёл шагом. Дело было сделано. Не доходя до дома, заметил, что толпа, стоявшая возле дома колдуньи, расходится. Мимо Коли проходил дед Степан. Мальчик поздоровался, а Степан ласково потрепал его за волосы. Дома бабушка грозно спросила, куда он бегал? «К мальчишкам», ; ответил внук. Он знал, что врать старшим нельзя, но и правду сказать он не мог. «Ох, и неугомонный ты», ; отозвалась бабушка. «Завтра к матери сходим проведать», ; продолжала она. Коля обрадовался. Он уже очень скучал по маме.
     Коля проснулся среди ночи от шума. Крик раздавался на улице. Паренек подошёл к окну и увидел зарево. Неужели пожар? В прошлом году сгорел у бабушки Тамары сарай. Правда, днем. Выйдя во двор, мальчик перепрыгнул через калитку. И обомлел. Горел дом тёти Таи, а она сама бегала по улице и что-то кричала, как сумасшедшая. Её волосы были распущены. Страшное зрелище. Из своих домов выходили люди. Кто-то бросился с ведром воды к дому Таи и выплеснул не него. Из калитки вышла бабушка Коли и увела внука в дом.
     Утром Коля выходил со двора в школу. На месте дома Таи было пепелище. Огонь уже погас, а рядом стоял милиционер. Таи не было. Не оборачиваясь, мальчик пошёл по дороге. «Может, дело в неисправности её газовой плиты», ; размышлял по дороге Коля.
     После школы он решил ненадолго зайти в церковь. Отца Василия не было. Только бабушка-служительница. Она мыла пол храма. Мальчик подошел к иконе Спасителя, висевшей на стене, по правую сторону алтаря. Было тихо. Про себя Коля стал молиться за здоровье мамы. В воздухе висел запах ладана. Он всегда нравился Коле. Мальчик набрал в бутылочку из-под сока, который покупал сегодня себе в школьном буфете, свячёной воды. А потом он вышел на улицу и пошёл домой.
     Дома бабушка опять собирала авоську. «Обедай и собирайся», ; сказала внуку старушка. Съев свой обед, Коля подумал, что с мамы, наверное, хватит колдовства. И не стоит ложить ей под матрас золу, данную ему опять-таки колдуньей. Вместо неё Коля взял бутылочку со свяченой водой. Бабушка взяла мальчика за руку, и они вышли за ворота.
     В больнице пахло лекарствами и ещё Бог знает чем. Сюда свозили со всех окрестностей больных. Пройдя к матери в палату, Коля увидел и других, лежащих здесь же женщин. Все они плохо выглядели. Кто-то из них отречённо стонал. «Печальное место», ; отметил про себя Коля. Мама лежала возле окна, в самом конце палаты, и не шевелилась. Коля подошёл к ней и дотронулся до её руки, торчащей из-под одеяла. Мама медленно повернула к нему голову. «Сынок», ; только прошептала она. Бабушка стала что-то доставать из авоськи и класть на тумбочку, стоящую возле маминой кровати. Мать молча и грустно смотрела на сына. Тогда Коля достал бутылочку со святой водой, открыл её и, налив немного себе в ладонь, смочил ей лицо матери. Когда они с бабушкой уходили из палаты, Коля думал о том, что матери нельзя долго здесь оставаться. Здесь царят страдание и боль. Ему было очень жаль маму. Он чувствовал и свою вину за то, что сейчас с ней происходит. Коля злился на себя, думая лишь о том, как он все исправит. Потому что обязан. Да и некому больше.
     Когда они пришли с бабушкой домой, та озадачила внука тем, что завтра они пойдут на рынок. Колю такой поворот событий сильно расстроил. Ложась спать, он даже подумал о том, а не прикинуться ли завтра больным? Сказать бабушке, что плохо себя чувствует, для того, что бы остаться одному дома. Однако, проснувшись утром, мальчик не стал этого делать. Ему вдруг стало жалко бабушку, которая понесёт одна с рынка, тяжёлую сумку.   
     Перед самым рынком Коля с бабушкой встретили её старую подругу Людмилу Алексеевну. Бабушка не раз рассказывала, как они с Людой работали в молодости вместе в какой-то конторе. Поздоровавшись, они остановились передохнуть и поговорить. После приветствий и разговоров о здоровье обеих старушек бабушка Коли рассказала собеседнице и про сгоревший недавно дом Таисии. Людмила уже от кого-то слышала эту новость. Она не удивилась и вдруг рассказала, что этой ночью сгорел ещё один дом. Полусумасшедшей её соседки, бабки Серафимы. Видимо, решила ночью обогреть дом, включив свою старую печь. По ночам и правда бывает холодно. Так вот, сгорел её дом вместе с ней самой. Приезжала водовозка на пожар ночью, но Серафима уже успела задохнуться угарным газом к тому времени.
     Коля призадумался. Он видел несколько раз эту бабку раньше. Она даже как-то шла за ними с друзьями, пару лет назад, когда они гуляли рядом с её домом. Шла и кричала всякие гадости им. Даже пыталась кидать в них комки с землей. Видимо, перепутала их с теми мальчишками, которые воровали клубнику с её огорода. Дети тогда испугались и разбежались в разные стороны. «Но накануне, ; продолжала говорить Людмила, ; перед пожаром, ещё днем, у её ворот собралась толпа и кричала ей, что она ведьма. Там много людей было. Муж Любки был, ещё мужики».
     Наконец, распрощавшись, Коля с бабушкой вошли на территорию рынка и стали медленно разгуливать по рядам. Коля размышлял о деде Степане, а его бабушка торговалась и ругалась с продавцами. Наконец, они накупили всякой всячины: топленого масла, баночку меда, макарон и даже орехов. Тяжелую сумку они, взяв за ручки, несли с рынка вдвоём. С остановками у лавочек, которые есть почти у каждых домиков, они не спеша добрались до дома. Пообедав, Коля стал собираться. «Куда это ты?», ; обратилась к нему бабушка. «Погуляю с Фимой», ; ответил Коля. «А вот нечего. Неспокойно нынче. То дома горят, то люди бунтуют. Сиди дома, кому сказано?», ; проговорила бабушка.
     От её слов у Коли всё оборвалось внутри. Как так? Ему просто необходимо принести колдунье горсть земли. Но бабушка и слышать ничего не хотела. Мальчик вынужден был что-то придумать. Он силился перехитрить бабушку. Зная, конечно, что так нельзя делать. Но ему это было очень нужно. Ещё раз сходить в дом рядом со старой акацией. И он придумал. Взяв дома лопатку и ведерко, мальчик зашагал в сторону своего огорода. В кармане лежал сверток с землей. Бабушка, увидев его с летней кухни, крикнула в открытую форточку: «Ты куда намылился?». Коля показал ей через окно ведерко и сказал: «Червей накопаю. Другу надо». Бабушка продолжила что-то готовить. Коля не спеша вышел в огород. Для виду принялся копать ямку, на случай, если за ним наблюдает бабушка. Затем подошёл к краю огорода и стал рыть еще одну. Заборчик, отделяющий их огород от поля, был совсем рядом. Оглядевшись, Коля положил на землю лопатку, перелез через низкий забор и уже побежал в поле. Можно было обойти тогда их улицу и со стороны огородов. Там была грунтовая дорога, ведущая почти прямо к дому Пелагеи. Оказавшись вновь на улице, Коля смело зашагал в сторону дома знакомой бабы Любы. И приблизительно через полчаса, был уже на месте, где и жила колдунья. Подходя к её дому, Коля заметил скопление людей. Толпа стояла у того как раз дома, куда мальчик и направлялся. Подойдя ближе, он услышал и крики. Возле самых ворот, стоял дед Степан и что-то кричал хозяйке. Та, спокойно смотрела на Степана. Приблизившись вплотную, Коля расслышал, о чём шла речь.
     «Ты, Пелагея, ведьма, ; кричал муж бабушки Любы, ; насылаешь на людей проклятия». «А ещё, ; продолжал злой как черт Степан, ; ты шашни крутила с ведьмой этой Таисией, которая молодую Ширяеву сгубила. И мужа её. С ней, небось, и колдовала». Коля стал позади Степана. Он сейчас расслышал как раз фамилию своей семьи. Дед продолжал: «И зачем это Тайка к тебе вчера прибегала утром интересно? Соседи видели». Глядя ему в глаза, Пелагея, спокойно ответила «И что с того, что приходила? Всех обвинять будешь, кто с ней разговаривал когда-нибудь? Как пришла она вчера, так и ушла от меня. Я её на порог не пустила. Прогнала. Этого не видели?».
     С этими словами говорившая бабка осмотрела собравшихся хуторян и вдруг заметив Колю, посмотрела ему в глаза. «Ну, прогнала, и что с того?», ; проговорил Степан. Коля неожиданно понял, что лишь он может сейчас помочь старухе. Набрал побольше воздуха и как можно громче произнес: «Отстаньте от Пелагеи. Она добрая. Она только воду заговаривает. Она мне помогает. Она мою маму лечит». Как только он заговорил, воцарилась никем не нарушаемая тишина. Все посмотрели на Колю и даже немного расступились, образовав возле него небольшой круг. Коля продолжа: «Дедушка Степан, пожалуйста, оставьте её в покое». Тот посмотрел удивлённо на Колю и сказал негромко: «Я ж ради вас это всё». «Не надо, ; сказал Коля, понизив голос, ; ни ради нас, ни ради других. Мне не на что на неё злиться. Она очень помогла мне».
     Степан сконфуженно стал чесать голову. Толпа потихоньку расходилась. Пелагея, как бы одобрительно, посмотрела в глаза Коле и вошла к себе во двор. Оглянувшись по сторонам и заметив, что все разошлись, Степан взъерошил ласково волосы мальчику на голове, как и при прошлой их встрече, и сказал: «Пойдем, я тебя провожу домой». Коля кивнул. По дороге выяснилось, что бабушка Люба рассказала мужу о том, как к ним заходил Коля. Рассказала и про случай с платком. Вот только не упомянула, что отправила паренька к Пелагее. От разговора со Степаном мальчик узнал, что дед не жалует колдуний. А знает он их много. По всему городу. Сказал Степан о том, что накануне смерти Колин отец видел Таисию. Они были на именинах у деда Сергея, живущего в конце их улицы, с Морячком. Когда уже все вставали из-за стола, вошла неожиданно Таисия. Как потом выяснилось, её вроде никто и не звал. Вошла да стала угощать всех сливами. У неё в руках был их целый поднос. Поздравила именинника да самую спелую сливу Колиному отцу протянула. Тот взял и съел. А через несколько дней его на кладбище и понесли. Тогда много на улице об этом говорили. Говорили разное. Но все ж, большинство соседей никакой связи слив и смерти Колиного папы не усмотрела. Так то. Хотя дед Степан тогда стал подозревать её в причастности к этому. Подозревал, да и жена ему про Колин визит рассказала. О пожаре дед Степан и мальчик Коля не говорили. Так, разговаривая, они дошли до Колиного дома. Степан пожал мальчику рука, а Коля ещё раз попросил отстать от Пелагеи. Дед пообещал. Войдя во двор, мальчик увидел бабушку, которая выглядела очень злой. Она долго ругала внука, а он просто молча делал вид, что слушает. Сам же думал о том, что так и не отдал колдуньи горсточку земли. Для этого же и шел туда.
     Утром бабушка, которая, по всей видимости, уже не злилась, сказала Коле, что они идут сегодня в церковь. Мальчика это обрадовало. Он стал собираться. Завтракать они не стали, чтобы можно было причаститься. В храме было много народу. Не протолкнуться. С трудом Коля с бабушкой протиснулись в середину. Исповедавшись, Коля с другими мальчиками и дядьками, вперед бабушки и остальных женщин, причастился. И сразу почувствовал, как какая-то сила разошлась по нему всему изнутри. Мальчик вдруг ощутил прилив радости. После службы прихожане выходили из храма. Шагая к выходу, Коля услышал, как в толпе идущих людей один старушечий голос говорил: «Вот так, Никитична, вот и померла она. Неприкаянной. Сейчас в больничном нашем морге она. Мне сторож Кузьмич ещё спозаранку позвонил. Привезла к ним милиция. Попроси, говорит, отца Василия, чтобы пришел отпеть. А то не по-христиански получится. Все ж человек. Жалко. Оттого, наверное, что дом сгорел у неё, может, инфаркт какой и случился. У реки нашли». Коля догадался, что говорили о Таисии. Ему не было её жаль. Но все же, он попросил бабушку его подождать и вернулся в церковь. Там он поставил свечку за упокой бывшей соседки. Теперь она никому не навредит уже. Пусть покоится с миром, думал мальчик.
     Очень быстро мама Коли стала поправляться и уже через несколько дней вышла из больницы. Правда, совсем обессиленной женщиной.
     Эту историю я услышал от иерея Николая, настоятеля того самого храма, где прежде служил отец Василий. Вот вместо него священником и стал он. Это был тот самый мальчик Коля, спасший некогда свою мать от верной гибели. Теперь это был поп с красивой бородой. Он рассказал мне и о том, что думает теперь, спустя много лет, об этом случае. Говорил, что если бы он сразу положился на Бога, как считает, то не пришлось бы и к Пелагее бегать. Она сама померла давно, кстати, пока Николай учился в духовной семинарии.
     Священник рассказал мне и то, что сейчас он абсолютно уверенно считает Пелагею самой хитрой городской ведьмой тех времен. Она всё рассчитала тогда. Она почувствовала, что ей грозит опасность ещё до того, как стали жечь дома ведьм. И использовала для спасения мальчика Колю. Поэтому и помогла ему. Скорее всего, она сама и убила Таисию, используя свое колдовство. Как лишнего свидетеля. Сначала отказалась от неё, когда та приходила к ней за помощью после сожжения дома. Не стала ей помогать, так как Таисия уже скомпрометировала себя среди горожан. Отказалась, чтобы никто не узнал, что их связывает. А потом и убила. Тем самым она спасла не только себя, но и остальных ведьм, которые бесспорно были и есть в городе.
     А Таисия, в свою очередь, убила отца Коли. Бесспорно, ядом. Точно так же, как она хотела убить и самого Колю у себя чаем.
     Когда отец Николай только начинал служить в Ставрополе, кто-то подбросил в его почтовый ящик чистый конверт. Без марок и без адреса. Внутри его лежала старая помятая карта с коричневой рубашкой. Это был червовый король. Напоминание об услуге…
КОНЕЦ