Дороги любви непросты Часть 2 глава 7

Вот уже час сидела она со своим Митенькой за одним столом и не могла на него насмотреться. Вроде бы близнецы, а какие же они разные! В детстве не было такого сильного отличия – лицо одно, а характер у каждого свой. Тихий, спокойный Илюша и ураган Митя, сметавший всё на своём пути. Оба рыжие и лохматые, с лицами, усыпанными крупными веснушками, которые тускнели глубокой зимой, а уже к весне широко улыбались рыжему, как они, яркому солнышку. А сегодня и веснушек у Мити почти не разглядеть, точно по лицу размазались, слились в одно целое рыже-коричневое пятно. Непривычно коротко состриженные волосы гладко зачёсаны назад, по сравнению с Илюшей подобрел, животик прилично из-под брюк выпирает. Опрятный. Рубашка отглажена, брюки отпарены так, что об стрелочку пораниться можно. Обоим передался дар отца рисовать. Илья не стал его развивать, может, оно и правильно, конечно, у него были только способности, когда у Мити талант.  Он видел в невидимом видимое и смело переносил это на лист бумаги. Это уже позднее появились у него холсты, хорошие краски, кисти. А начинал с самых простых листов бумаги, даже на газетах умудрялся создавать свои детские шедевры.

- Митенька, а что картины-то больше не рисуешь? – ещё раз оглядев стены, спросила Анна.

- Некогда, мама. Да и на работе афиш хватает, к тому же выставки в фойе кинотеатра оформляю.

- Нравится работа-то?

- Я доволен!

- Ну, слава Богу! Главное, чтобы работалось с душой.

Аккуратно промокнув вытянутые вперёд губы, Аннушка поднялась из-за стола.

- Давай, сынок, посуду вымою,  а то сижу, что барыня на именинах.

- Отдыхай с дороги, мама! Я сам всё сделаю.

- Не доверяешь что ли? – чуть обиженно протянула она.

- Что ты?! Я просто привык сам всё делать, даже готовить научился. Вроде получается неплохо, - рассмеялся Митя.

- Вкусно, Митенька! Я грешным делом подумала, что помогал тебе кто, - осторожно и в то же время пытливо посмотрела она на сына.

- Нет, всё сам! Даже котлеты моей лепнины!

- Пора бы тебе, сыночек, хозяйку в дом привести. Годы идут…

- Всему своё время, мать! – не дал ей договорить Митя.

Аннушка заметила, как враз исчезли вечно прыгающие в его карих глазах зелёные чертенята. Тяжело вздохнула. Значит, не утряслось…

 – Но, если не сидится, пойдём на кухню, - собирая со стола посуду, сказал Митя.
Она с удовольствием мыла посуду тёплой водой, льющейся из соединенного между кранами резинового шланга.

- Благодать какая! Так бы и не отходила от раковины, - вымытая тарелка давно уже скрипела от чистоты в её натруженных нелёгкой крестьянской жизнью руках, но отставлять её в сторону не хотелось.

Увидев в руках сына полотенце, замахала руками.

- Сама! Дай хоть немного поберечь тебя!

- Илюша как, мама? – каким-то глухим, чужим голосом спросил Митя.

Она ждала этого вопроса, ответ заранее готовила, обдумывая его всю дорогу в электричке.

- Всё хорошо, Митенька, у Илюши. Да я же отписывала тебе в письме. Уважают его в совхозе, в партию вступил. Зовут в город, в райком. Людмила… - искоса глянув на сына, продолжила, - тоже за ум взялась.  Четвёртый курс института закончила, ушла на железную дорогу. Зоя уж больно балованная стала, учится плохо. Давеча учительница на неё жаловалась. Меня-то она не больно воспринимает. Чужая я ей. А уж как мне своих-то внучат хочется! Пока силы есть, я бы попестовала…

- Людмиле институт закончить надо, а потом о детях думать, - резануло сухо произнесённое «Людмила», раньше Митя никогда так не называл. Милка и только Милка.

«Плохо дело, ежели так».

- Вряд ли, Митенька… Ох, вряд ли! В проруби-то не ваша водица из-под крана… Застудился, похоже, Илья, - незаметно смахнула со щеки одинокую слезу. – Вся беда от водки этой проклятой! Трезвый бы выкарабкался, а так инвалидом на всю жизнь остался! Людмиле по гроб жизни благодарна буду! Не она – пропал бы Илюша! Как пить дать пропал! – ей захотелось выговориться, рассказать, как вовремя поспела домой, когда Илья стоял в сарае с верёвкой на шее, с пустыми, заволочёнными пьянством глазами, ничего не понимающий, только мычавший, что не хочет жить инвалидом. Как тряслись её руки, освобождая сына от страшной удавки, которая в одночасье могла лишить его жизни. Сгоряча выбросила из дома все верёвки, чтобы не попадались Илье на глаза.  Сколько ночей не спала, стерегла… Много чего хотелось ей рассказать, поделиться пережитым, и в то же время дать понять Мите, что всё сделано не зря, иначе могло бы и не быть у него брата. А куда ни кинь – родной человек, кровинушка.  Но, услышав шебуршание ключа во входной двери,  спросила:

- Соседка?

- Валюшка с работы возвращается, - утвердительно кивнув головой, Митя посмотрел на часы, - что-то рановато сегодня.

Продолжение: http://www.proza.ru/2019/04/08/52