Глава 26 - В черном

«На основании изложенного, суд приговорил: Воронова Станислава Сергеевича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктом «ж» части 2 статьи 105 уголовного кодекса Российской Федерации и назначить…
- Сань, хватит издеваться уже! – Жнецов сделал безучастное, непробиваемое выражение лица среднестатистического судьи при оглашении приговора, намеренно издеваясь. Возможно, это была защитная реакция – Саня всегда любил скрывать стресс за сарказмом. История, которую я рассказал повторно, на сей раз во всех подробностях, его, мягко выражаясь, потрясла.
- Ну а что? Вдруг ты с ним в сговоре! Мы ж не знаем всех деталей. – Жнецов криво ухмыльнулся.
В кабинете тихо играла музыка. Что-то из позднего творчества группы «Сектор Газа», но без мата. Ткаченко уехал в суд, Жнецов, помимо коротких реплик в мою сторону, печатал обвинительное заключение по одному из своих дел и пил крепкий кофе. Часы на стене показывали начало шестого. Внезапно дверь кабинета открылась, зашел человек в форме, отдаленно похожий на Александра, но с погонами майора.
- Добрый день, Александр Эдуардович. Орлов Игорь Васильевич, собственная безопасность.
- Здравствуйте. – Жнецов встал – Чем обязан?
- Интересно от Вас слышать такой вопрос, когда вы говорите объявить в розыск умершего человека. Когда Вы позвонили Ткаченко и сказали о случившемся и о необходимых действиях, он сразу позвонил операм, а опера, слегка обескураженные таким поворотом, сразу мне. Ясное дело, никого в розыск решено не объявлять. Потрудитесь объяснить, какого черта Вы делаете?
- Не вижу проблемы. Я обоснованно полагал, что знаю о человеке, убившем Денницу, потому и принял такое решение.
- Вам же известно, что Виктор Самуилович Лурье, 81-го года рождения, погиб. И Вы решаете объявить его в розыск. Странно это.
- Виктор? Я сказал Виктор? Оговорился, наверное… Я имел в виду – Генрих. Генрих Самуилович Лурье, того же года рождения. Брат.
- Еще лучше… Я ни о каком брате не знаю!
- Тем не менее, он есть.
- И какой ему резон убивать учителя из православной школы, стесняюсь спросить?!
- Ничего сложного. Его брат погиб при странных обстоятельствах, возможно – насильственно. До этого Виктор Лурье участвовал в оперативных мероприятиях в отношении Франца Шниттера, главы одной из сект, подозреваемого в мошенничестве. Шниттер пропал и, возможно погиб, а Денница являлся его пасынком и наверняка, по логике Генриха, имел мотив расквитаться с его братом. Генрих мог подумать, что Денница, либо с его подачи, тупо сжег Виктора и решил ему отомстить. Продырявил голову, скрылся, а я, уставший, просто перепутал имена. Так что лицо, подлежащее объявлению в розыск – Генрих Самуилович Лурье.
- Хм… Звучит убедительно. Это расскажите следователям Быкову и Ткаченко, им передаются два Ваших крайних дела, по Запашной и по Деннице. Хотя… Дело Денницы пока не Ваше даже, но не суть. А это… - Орлов показал на меня – Ваш практикант? Какого черта он тут сидел, когда мы разговаривали?
- Ну Вы не сказали ему покинуть кабинет, а я решил – пусть сидит и учится. Возможно, передумает осваивать нашу профессию.
- Тогда пусть подождет в коридоре.
- Стас, выйди.
Я спешно покинул кабинет. Ешкин кот! Представляю, какие у Жнецова теперь могут возникнуть проблемы, раз собственная безопасность этим занялась… С каждым днем дело выглядит все более странным. Плейер послушать, что ли? Или Жене позвонить? От нее как раз три пропущенных...
- Стас, ты чего в коридоре? – Ткаченко вернулся.
- Дим, в кабинет сейчас и тебе лучше не заходить…
- С ху…с чего бы это?
- Там эсбэшник.
- Ебть… Зачем?
- По сегодняшнему убийству. Жнецова сейчас допытывает, какого хрена он объявил в розыск труп.
- Так… Какого хрена он вообще пришел?
- Он сказал, что ты позвонил операм, опера позвонили ему, он приехал сюда, а потом меня выгнали из кабинета.
- Насчет объявления в розыск? Ты серьезно?
- Да.
- Я никому не звонил… Я вообще не успел позвонить – меня в суд дернули. Какого лешего происходит???
- Твою мать… Орден…
- Что? Причем тут орден?
- Дим, я ничего по этому поводу не могу сказать. Во всяком случае – пока.
- Нет уж. Скажи. Со всеми этими жмурами за последнее время, и делами твоими, Жнецова, я хочу знать.
- Дим. Я все тебе расскажу, но не сейчас и не тут. Пожалуйста…
- Иди к черту. Я, вроде, не крыса, чтобы ты мне не доверял. И не давал повод в себе сомневаться. Мне надо знать, что творится. Тем более – я правда никуда не звонил, и этот эсбэшникне может об этом знать. Да, по сводке прошло, но про розыск я никому не говорил. Короче – я пошел в кабинет!
- А надо?
- Надо. Сиди тут.
Ткаченко не просто вошел. Он ворвался в кабинет, но уж слишком тут толстая дверь. Дальнейший разговор я не слышал.
Коридорная лампочка работала с горем пополам, мерцала и действовала на нервы. С удовольствием бы выключил… Да пофиг. Пусть мерцает. Темнота тоже бесить будет. Надо позвонить Жене. Она точно ничего не может знать. Как ей сказать о случившемся?
- Да, Стас, говори!
- Жень… Я, короче, в отделе, тут жопа.
- Что случилось? Где Виктор?
- Не знаю… Но…
- Не томи! С ним что-то случилось?
- Не с ним. Денницу убили. – Я говорил почти шепотом. Уж слишком велика вероятность, что разговор может попасть в чужое ухо.
- Что?! Как?
- Застрелили. И есть основания полагать, что это сделал…
-…Виктор. Черт… - В голосе Жени чувствовались нотки слез – Он же к нему пошел перед тем, как пропал…
- То-то и оно. Женя, надо встретиться. Поговорим без телефона.
- Да… Стас, мне страшно. Я вообще думала, что Денница что-то с ним сделает, а тут такое… Давай так. – Голос стал более уверенным, у Жени явно железный стержень. – Через два часа приходи в кафе недалеко от моего дома. Оно там одно. Будем думать.
- Хорошо, буду в кафе в восемь часов.
Я положил телефон в карман и подумал, стоит ли ждать разрешения ситуации со Жнецовым или сразу поехать в кафе? Пожалуй, подожду, дай бог памяти. Забыл, что услышал минуту назад – встреча через два часа, а тут ехать в это время дня около часа.
Из кабинета изредка доносились громкие, но неразборчивые возгласы, то Ткаченко, то Жнецова. Орлова, или как его там, слышно не было. М-да, музыку сейчас лучше не слушать, да и идти в кабинеты к другим следакам смысла нет. Подожду. И подумаю.
Виктор перестал выходить на связь… Вчера его след потерялся, как только он пошел к Деннице. Павел Семенович убит. По словам эксперта, за пару часов до нашего приезда, однако Лурье перестал появляться в отеле намного раньше. Что это значит? Не знаю, но картина вырисовывается странная. И жуткая. Будто они решили совместно провернуть какое-нибудь дело, и что-то не поделили в конце. Как в фильмах Гая Ричи. Но это – если Виктор убил. А если нет, и кто-то…Возможно – новый Мастер – грохнул Денницу, как Аню, и куда-то заманил Виктора. Вариант? Вполне.
Дверь резко распахнулась, вышел Дима и злобно, но тихо, сказал: «Стас, зайди!». В кабинете Жнецов курил у окна, а на стуле, полусидя-полулежа, находился Орлов, без сознания, с разбитым в кровь носом.
- Саня, Дима?! Какого хера?!
- Присядь. У нас проблемы.
- Да я вижу! Сядем все…
- Ты – нет. – Спокойно ответил Жнецов. А вот мы – скорее всего, если только ничего не придумаем.
- Быстро придется думать. – Ткаченко закрыл дверь на ключ и достал сигарету.
- Так что случилось-то?
- Он из Ордена.
- В смысле???
- Долго рассказывать, но он узнал то, чего знали только мы втроем. – Дима основательно затянулся. – Это к нашему разговору в коридоре. Но суть даже не в этом. Сань?
- Первое – его фраза «когда неизвестные застрелили Шниттера пару лет назад». Он не мог знать про причину его смерти. Трупа нет. Второе – «место смерти – дом 18 по Головинскому».
- Второе можешь даже не объяснять – все предельно ясно. Что делать?
- Поскольку у нас такая ситуация возникла с его приходом, клянусь Тором, что он пришел сюда не официально. Денница для Ордена, полагаю, личность известная, плюс вся информация…Официальный его визит сюда представляется невозможным. Вывод – никто не знает, что он сюда пошел.
- Ага. – мне слова Жнецова нравились лишь отчасти. – Кроме, собственно, Ордена и его высокопоставленных членов.
- ОМОН сюда еще не наведался, значит – они не знают.
- Или он – наживка…
- Тоже вариант. Но! Если они его послали, чему лично я не верю, то они явно не всесильны. Короче – Дим – раздупли его.
Ткаченко пару раз ударил по его щекам, облил лицо водой из чайника. Орлов медленно, через боль, открыл глаза.
- Смотри на меня и отвечай на вопросы. Повысишь голос – сломаю руку. Понял?
- Да…- За что вы так?
- А ты не понимаешь? Ты – член Ордена Двойного Зеркала. – Жнецов утверждал, а не спрашивал.
- Да. Где я так спалился?
- Спалился и все. Давно в его рядах?
- Меньше месяца. Не вижу в этом ничего плохого. Карьера пошла на взлет, дела мы делаем только хорошие. Не помню ничего плохого. – Тон Орлова был намного мягче, чем при его приходе. Впрочем – ничего удивительного.
- Ничего плохого? Вы убиваете людей.
- Никогда.
- Хорош гнать!
- Они умирают сами. Каждый – в свое время, а вопрос, когда наступает «свое время» - весьма условный. И где тут 105 УК РФ, господа? Нет ее. И посмотрите – кто умирает? Коррупционеры, чиновники, уверенные, что они и есть закон. Воры, мрази. Только идиот может жалеть их. Мы улучшаем жизнь простых людей, чистим общество.
- Как высокопарно. И так звучит, будто ты выпил сыворотку правды.
- А какой смысл мне врать? Вы и так все знаете.
- Почему мы живы, если мы все знаем и так опасны для вас? – Ткаченко вступил в разговор.
- Потому что вы – честные люди, не твари, и смерти не заслуживаете. Вас обсуждали. И решили, что вы нам – не угроза. Но мы не знали, что именно вам известно. И я решил выяснить это. Разумеется – без ущерба для вас. Вообще вы были бы видными нашими членами.
- Видные члены – в порно. Шутки за триста.
- Я продолжу? Спасибо. Когда я увидел гибель Павла Семеновича, он уже был час, как мертв. Я не знаю, кто это сделал – мой уровень дара весьма средний, по нашим меркам. И, когда ты с этим студентом – Орлов показал на меня – поехали на Головинский вал – я был очень рад, что так сошлись обстоятельства. Что именно ты, Саша, выехал. Но как же я удивился, когда ты решил объявить в розыск Виктора Лурье… Мастер видел его недавно, но не был уверен, что это именно он…
- И Лурье нужен, чтобы выйти на пропавшие у Ордена деньги.
- Помилуйте! То, что стащил Лурье в свое время – копейки, пусть он ими подавится. Тут дело в принципе. В отличие от вас, Лурье – самая настоящая угроза. Ему не впервой убивать…
- Зачем он убил Денницу? И где он сейчас?
- На оба вопроса – понятия не имею. Я даже не уверен, что он убил.
- Если не он – то вы.
- Не надо категоричности. Мы – не зло, и уж точно мы его не убивали.
- Третья сторона?
- Не исключено.
- Ну зашибись теперь.
- Если это правда был Лурье – я не удивлюсь. Слышали пословицу – «убийца дракона сам становится драконом»?
- Твою ж мать…
- Начали осознавать? То-то же. Хорошие, плохие. Мы все нейтральные.
- Скажите… - Я решил вступить в разговор. – Вы сказали, что только мрази умирают. По-Вашему – моя Аня – мразь?
- Аня… Про это мне ничего не известно, кроме материалов дела. Не будь она мертва еще до падения – обычный суицид. А так – исключение из правил, мне неизвестное. От слова Совсем.
- Последний вопрос. – Жнецов щелкнул костяшками пальцев. – О чем я сейчас думаю?
- Ну это… Стоп! Я не знаю… Не могу прочесть. И это не ты блокируешь. Это Я не могу…
Тон Орлова сменился на испуганный, а в глазах застыл страх, граничащий с паникой. Орлов бегло оглядел кабинет, слегка приоткрыл рот и попытался встать и…И упал, закатив глаза и схватившись за сердце, не издав ни звука, пару раз дернулся на полу.
- Чего вылупились, бл**ь!? Звоните в скорую. Дима – беги к Ботве, докладывай, я реанимировать попробую!
- Бл*! Как я одновременно – к Ботве и на телефон?!
- У тебя мобила в руке, придурок!!! Сука, живи… Живи! – Саня приступил к реанимационным действиям. – Не у меня! Только не это. Пульса нет… Кажись, ушел. Стас! Уходи, и живо. Если спросят – ничего не видел, понял?
- Понял… Но камеры?
- Разберусь. Пошел.
Я спешно покинул кабинет и направился к выходу и буквально через пару минут находился на остановке. ААААААААААА!!!! Сука, что происходит?! Что я только что видел?! Что это было. Как это рассказать Жене, и рассказывать ли? Бл**ь!!! Да, говорят, что перед смертью люди не врут, но вряд ли Орлов предполагал, что умрет спустя минуту. А что, если правда? Про дракона. Виктор действительно мог разобраться с Денницей, устранив самую главную угрозу после Мастера. А то и до. Или он и был Мастером? Скорее всего – да, ведь не зря на него указала Аня. НО! Виктор не знает о символе и не видел фотографий, чтобы прийти к правильным выводам, и к Деннице он пошел, чтобы еще что-нибудь разузнать. Что, если Аня его не интересует? Если его интерес – это месть за брата, и все? И он, убив человека, являющегося, по его мнению, Мастером, завершил свою месть и уехал? Или остался, возглавив Орден и решил скрыться из жизни. А сейчас, манипулируя вероятностью, убил Орлова, чтобы тот лишнего не наболтал. Узнать о его существовании для Виктора – не проблема… Нет! «Увидел гибель Павла Семеновича» и «Мастер видел его недавно» - тут явная нестыковка, и Денница Мастером быть не может. Бл*!!! Почему мы не спросили, кто он такой?! Хотя… Опять ложные воспоминания и иже с ними.
Маршрутка медленно подбиралась к нужной мне остановке, от которой до кафе – минут пять ходьбы. У меня в запасе минут десять, так что надо поторопиться.
На улице шел мягкий снег, в полумраке, едва сдобренном светом редких фонарей, напоминавший новогоднюю гирлянду. Новый год, кстати, через месяц, а город пока не начинали украшать. Как я надеюсь, что 2008 будет лучше уходящего года. Как же хочется этого… Но просить у бога – не хочу. Хватит с меня религии. Вера заканчивается с началом знания, а знать – не значит верить. Слишком во многом пришлось убедиться… Я не верю в высшие силы. Я знаю, что они есть.
Орлов говорил искренне, о том, что Орден делает правильные вещи, пусть и не самыми правильными методами. А Аня, разрывая поток вероятности, пыталась добраться до Мастера. За это и погибла.… И Орлов скончался не просто так, и явно не от Денницы. Что бы он ни говорил – Орден не может быть благим.
Я сел за столик недалеко от входа. Жени еще не было, на часах было ровно восемь вечера. В кафе играла тихая, приятная музыка. Как раз то, что нужно, чтобы разбавить беседу, которая точно не будет приятной.
Женя припозднилась на шесть минут.
- Садись.
- Привет, Стас. Ты… Ты меня пугаешь.
- Пока еще нет.
- Что с Витей?
- Не могу сказать.
- Или не хочешь?
- Нет, я просто не знаю. Там все просто пиз**ц, как погано…
- Говори, не томи! Это точно он убил Денницу?
- Скорее да, чем нет. Не знаю, как тебе сказать.
У Жени затряслись руки, а на глазах навернулись слезы. Чувствовалось, что Женя неравнодушна к Виктору, но не готов говорить, любовь это или нет. Когда в прошлы раз я ушел, они остались вдвоем, и не известно, что они делали. Хотя… Не мое дело.
- Женя… Сегодня в отдел пришел сотрудник, из собственной безопасности. Выдал в себе члена Ордена и Жнецов его вырубил. Потом его привели в чувство и он дал понять, что Виктор может быть угрозой, Денница – не Мастер, а потом…
- Что потом?
- Потом он… Умер.
- Как так? – у Жени округлились глаза – Прямо при вас?!
- Да… Он сказал… Сейчас вспомню. Он увидел гибель Денницы, но поздно. Тот уже час, как был застрелен. Потом он обрадовался, что на место убийства выехал именно Жнецов.
- Почему?
- Саня решил объявить Лурье в розыск, и этот эсбэшник, Орлов, это увидел, и пришел уточнить, что мы знаем. И спалился. И умер.
- Что еще он говорил?
- Он говорил, что деньги, которые Виктор забрал у Ордена, ничего не значат. Дело тут в принципе, что он убивает и может дойти до них, а в итоге – до Мастера. Они его, как я понял, боятся, а их глава в нем заинтересован, пусть даже Лурье, с его слов – самая настоящая угроза.
- То есть, они боятся, они его не могут отследить, но он интересен Мастеру? Не пойму логики.
- Да я тоже. Одно могу сказать – Орлов практически ничего не знал. Единственное – то, что в отдел его направили именно с подачи главы.
- Он не назвал Мастера?
- Нет, я тоже думал об этом. И я бы сказал тебе. Единственное, что еще надо уточнить – что в Ордене он недавно.
-Так где же все таки Витя?...Черт. Все переплетено – и цифры, и цвета, и то, что назревает – называется концлагерь.
- Это откуда строчка?
- Да… Откуда-то из будущего, пару месяцев назад пришла в голову – я запомнила.
- Женя!!! – Она аж подпрыгнула. – ты ведь можешь отследить Виктора, используя дар! Не думаю, что он отгородится и от тебя!
- Стас, точно. Я попробую.
- И как тебе раньше это не пришло в голову?
- Не знаю… Редко применяю его. Я не хочу ничего иметь общего с Орденом.
Женя закрыла глаза и, судя по лицу, попыталась расслабиться. Потом напряглась и достаточно нервно открыла глаза.
- Стас…Я не могу. У меня не получается.
- А если не на Викторе сосредоточится?
- Ты не понял. У меня вообще не получается… Дара нет…
- А… А куда он делся? – Сам осознал, насколько глупый вопрос я задал и внезапно понял, что должен задать вопрос. – Жень… Ты. Ты как себя чувствуешь?
- Нормально вроде, а что? У тебя испуганный вид.
- Орлов перед смертью тоже сказал, что у него не получилось применить дар…
- Что происходит? Ты боишься, что и я, ну, того?
- Честно говоря – да.
- Пока предпосылок нет. Стас. Я хочу выпить.
- Солидарен. – Я кивнул, а Женя подозвала официантку.
- Принесите ноль-пять Glenfiddich.
- А… Этого нет.
- Черт с вами – Джек Дэниэлс.
- Этот есть. А покушать чего желаете?
- Да хрен его знает. Шашлык есть?
- Есть. А на гарнир?
- Картошку по-деревенски.
- Записала. Виски сразу нести?
- Да.
Официантка спешно ушла в направлении кухни. Женя издевается надо мной? Я не потяну же…
- Стас, чего завис?
- Я…Это. На мели.
- Да не парься. Разрешаю тебе немножко поальфонсить. – Женя улыбнулась, немного натянуто, явно скрывая душевную боль. – Сегодня это нам нужно. Голова кругом, Витю мы, если будем тупо сидеть и ныть, все равно не найдем, а так хоть момент разбавим и голову разгрузим.
- Что-то я стал много пить.
- Не удивлена, при всем кошмаре ситуации.
Стаканы наполнились напитком, и я сделал залп, осознав, какую глупость совершил. Виски нельзя так пить. Укоризненный взгляд Жени не заставил себя долго ждать. Исправлюсь. Налил еще, быстро чокнулся и сделал медленный глоток. Бурбон отличается от Скотча – он ощутимо мягче, потому более популярен. Только не у эстетов – те будут бить себя в грудь, что мы ничего не понимаем в виски. Однако Женя до Джека спрашивала про Гленфиддик, а это типичный Мальт Скотч. Стас, сука, пей, что дают и не корчи из себя знатока.
Шашлык с гарниром принесли спустя двадцать минут. Все это время мы общались исключительно взглядами, не находя в себе силы произнести хоть слово. Мы думали о сегодняшней смерти, о Викторе, Ане, Павле Семеновиче, и мысли каждого из нас не порождали конкретных образов. Мы смотрели друг на друга, опустошенные своим бессилием, и пили. Пили много, но медленно, стараясь насладиться тем, что сейчас позволила жизнь. К еде притронулись мы к ней только сейчас. Женя медленно, задумчиво снимала мясо с маленького шампура и смотрела в свой стакан, не отрываясь.
- Стас…
- Что?
- А ты не думал, как погиб Генрих?
- Лурье? Честно говоря, нет. Мне хватило Витиного рассказа.
- Он же не мог сгореть просто так.
- Почему? Если мы имеем дело с Орденом, то была вероятность взрыва газа. Или чего еще. Это и случилось.
- Не думаю. Странно прозвучит, но так было бы слишком просто. Выманивать Виктора, сжечь квартиру, а до этого – переодеть его в одежду брата. В которой была карта. Хочешь сказать, что одежду не обыскивали?
- Да, это странно… Наверное, одежду просто схватили из квартиры…
- Которая сгорела. Одежда плюс Цветы зла. Генрих надавал Виктору подсказок, значит – он знал, что может умереть. Помнишь же про пистолет, который он спрятал.
- Ты хочешь сказать, что Генрих предвидел свою гибель, но, с учетом одежды, сам впустил своих убийц в квартиру?
- А почему нет?
- Смысл? Он знал, что его пришли убивать, подготовился, но при этом взял и спокойно открыл дверь?
- Возможно, он не думал, что пришедший человек – член ордена. Возможно, он его знал в другом качестве, верил ему. Недаром ни один адепт не знает Мастера в лицо – вдруг это он и был?
- Кстати да. Но ведь и Виктор не знает его в лицо, при этом его решили не убивать, а просто наказать. Или поиграть с ним. Лишить памяти, потом включить в свой состав, а далее – передать ему бразды правления.
- Смешно. Но не так уж и неправдоподобно. Давай подумаем, куда делся мой дар.
- И дар Орлова. Это, кстати, еще под вопросом. Он после своих слов про «не могу» сразу умер, а ты вполне себе жива.
- Не знаю я! Пей.
Мы выпили еще. Состояние опьянения не заставило себя долго ждать, и жизнь, играя всеми квасками, наконец, предстала в едином цвете. В черном…
- Слушай… - Женя уже была основательно подшафе. – Я тут это…
- Что?
- Да блин… Виктор все. Думаю.
- Я все хотел спросить. Только не пойми неправильно…
- Про личное спросит хочешь? Спрашивай, у меня от тебя секретов нет…Ик…
- Ты его любишь, да?
- Стас. Как бы это сказать… Ревнуешь?
- А чего мне ревновать? – Я соврал. – У меня только недавно погибла Аня. Делать мне больше нечего.
- Сорри. Так вот. Раньше, буквально недавно, когда думала, что он погиб, я могла сказать, что люблю. И как увидела его, мое сердце дрогнуло, счастье прилетело. Но потом… Я увидела, что это – совсем другой человек. Конечно, он мне интересен, привлекаем меня, но я как будто его боюсь… Раньше не было такого. Он очень изменился.
- Его легко можно понять. Столько всего навалилось…
- Это – да, но тебе, мне, ему еще жить. Жить дальше и не думать про настоящее. Оставить его в прошлом. Отпустить. А что, если он и взаправду убил? Как ему быть? Как нам быть? Я не вижу его рядом с собой, как бы не относилась к нему… Это сложно, Стас.
- Жить дальше. Он, я… Как мы будем жить, зная, что моя девушка и его брат умерли за просто так. За то, что какая-то шайка решает, кому умереть?! Нет, я найду и их, и Мастера этого сраного и заставлю их ответить.
- Многовато пафоса. Тем более – это говорит студент без возможностей. Признайся – ты бы и сам хотел обладать таким даром. Хотел бы сам выстраивать свою жизнь, не зависеть от других людей, богов, событий. Нет?
- Да, с одной стороны… Хотя Виктор говорил про скандинавскую мифологию. Когда люди станут властителями судеб, они сравняются с богами. Потом все достигнет точки невозврата и хлоп – все! Армагеддон, Рагнарек и прочие синонимы конца. Главная цель Ордена – не свобода людей, а их вырождение. Естественный отбор.
- Тоже верно. Я понимаю, ты не желаешь отступать, но не ясно, когда ты всех найдешь, что ты сумеешь сделать. Может, ты и сам погибнешь. А у тебя есть друзья, родители. Увлечения. У тебя есть жизнь. Нельзя ее потерять, вбив себе в голову идеи о мести.
Я не нашел, что ответить на это. Женя права, а я даже не могу нормально объяснить свою точку зрения. Может – пьян, может, моя точка зрения – пустое место.
Виски с едой закончились. У нас появился еще один вопрос – дар. Что с ним? Теперь вопросов четыре:
- Аня
- Денница
- Мастер
- Дар
Не буду включать сюда Герниха и смерти чиновников в городе – не по нашим мозгам эти вопросы. Надо завершать вечер и ехать домой. Женя расплатилась и начала одеваться, я тоже взял куртку, и мы направились к выходу, чтобы пойти по домам.
- Я вызвала нам такси. Две машины. У тебя есть на проезд?
- На проезд есть. Отоспаться надо. Да и родителей наверняка уже задолбало, что я через день бухой прихожу.
- А у меня это – первая попойка за пару лет. – Женя рассмеялась. – Причем интересная, Стас. Спасибо тебе огромное за компанию. Мы, конечно, нихрена не решили, зато хоть пообщались нормально.
- И тебе спасибо за вечер.
Воронов, блин! Спасибо за вечер?! Что ты несешь, придурок?! Это что – свидание? Ой дурак… С самокритикой у меня более, чем нормально, но сейчас я точно говорю, как идиот.
Первым подъехало такси Жени, и она крепко обняла меня на прощание, шепнув на ухо: «спокойной ночи», и в эту секунду я осознал, насколько комфортно мне с этой девушкой. Несколько лет назад, несмотря на всю мою симпатию к ней тогда, она была другой – не такой интересной и не настолько красивой.
Белый «Форд» повез Евгению домой, а мое такси все не появлялось. Есть время перекурить и послушать очередную случайную песню.
«Уходим на закат
Уходим на восход.
Не бойся ничего –
Не будет больше ничего!»
Группа «Тотал». Поп-рок. Ну почему песни все время говорят мне, что жизнь – дерьмо? Может, мне стоит обновить плейлист? Уходим… Все время уходим. От проблем, от ответственности и от любимых. А любимые уходят от нас. Не бойся ничего, потому что этого «ничего» не будет. Все проходит. Все уходят. Возможно, Женька права, и мне нужно просто начать жить дальше. Отпустить происходящее и почувствовать вкус жизни? Нет, сейчас я почувствую ее горький вкус. Не могу отпустить. Не могу уйти…
Такси уже было на полпути к дому, я молчал и смотрел на улицы, мелькающие перед глазами. Снег, грязь, мрак. И фонарный свет. Так мало слов нужно, чтобы описать ночной зимний город. Песни в наушниках незаметно сменялись, от рока к рэпу, от попсы к французскому шансону, раз за разом подчеркивая настроению.
Мы подъехали к дому. Быстро расплатившись, я заторопился к подъезду и… Что за черт… Рядом с домом, у боковой стены, в тени, незаметно для глаз, стояла черная «Инфинити» без номеров. В точности такая же, как у Виктора. Я замедлил шаг и подошел вплотную к подъезду, решив не приближаться к машине. Мало ли… Но в одну секунду кто-то сзади отдёрнул меня за руку в сторону.
- Что? Кто? – В такси мое опьянение немного утяжелилось и это все, что я сумел выговорить от неожиданности.
- Стас, тихо. Шепотом говори.
- Витя? Какого хрена ты делаешь? Ты где был?
- Тихо, я говорю. Пойдем в машину.
- Стой. – Я после наших рассуждений о неоднозначности Виктора относился к нему с обоснованным недоверием в эту минуту. – Зачем?
- Надо поговорить. Прошу, пойдем. Не тут же…
Мы пошли к машине. Вид Виктора был встревоженным. Настолько, что я впервые увидел его таким. Казалось, что он либо боится, либо волнуется. Он открыл двери, и мы сели.
- Говори, Вить.
- Только спокойно. Я выяснил очень многое, если не все.
- Про Орден?
- Да. И про Орден, и про Аню.
- Про Аню? Я же не показывал тебе…
- Что там?
- Нее, погоди. Ты сначала расскажи, что ты узнал, какого хрена ты пропал, почему не брал трубку?! Знал бы ты, как Женя переживает.
- Так надо. Жене вообще не вздумай говорить, что мы с тобой виделись, понял?
- Да. Так что ты узнал?
- Многое, но не все. Я все еще ни черта не знаю о Мастере. Допускаю, что его вообще может не существовать. Не знаю, в таком случае, кто мне за брата ответит…
- Что с Орденом-то?
- Можешь забыть про Орден, как о страшном сне и не вспоминать его больше никогда. Ты сегодня видел что-то, о чем мне надо знать?
Я задумался. За сегодня произошло очень многое, но мое недоверие к Лурье росло каждую секунду. Пожалуй, о произошедшем в отделе ему знать не следует.
- Ничего существенного, Вить.
- Считай, поверил, хотя мы оба знаем, что ты врешь. Не суть. Что ты хотел мне показать?
- Сначала ответь на один единственный вопрос. Правду ответь.
- Хорошо, задавай. Отвечу максимально честно. Чую подозрение от тебя.
- Правильно чуешь. Скажи мне… - Я секунд пять набирался сил задать вопрос. – Кто убил Денницу? Ты знаешь же.
- Знаю. Это сделал я.