Невезучая

Этот год у меня не задался. Большие и малые беды сыпались на голову, как из дырявого решета. А началось всё с развода. Ни подруги, ни родные меня не поняли. Как можно развестись с мужем, который не пьёт, не гуляет и деньги домой приносит!
Можно. Ещё и как можно! И другой мужчина тут не при чём. Попробуйте, поживите человеком, который не способен принимать решения, который абсолютно уверен в собственной непогрешимости, который живёт в семье своей отдельной жизнью и вспоминает о жене, лишь когда засвербит у него в одном месте.
Сына Саньку любит, но какой-то непонятной любовью. Не поговорит, ничему не научит, с уроками не поможет. Санька от рук отбиваться стал, не слушается, за уроки не усадишь. Просила: «Поговори с ним как отец, приструни хоть немного.»
« Хорошо»,- говорит и с важным видом в комнату сына входит. Я притаилась под дверью – послушать их разговор:
– Как дела, сын?
– Нормально, папа.
– Как учёба?
– Нормально.
- Вот и хорошо, что нормально, – и выходит из комнаты с выражением исполненного долга. Берёт в руки книжку, закрывает  поплотнее дверь спальни  и… всё.  Нет его дома.  Ни для кого нет.
Это так, штрих к портрету, а если обо всём рассказать – эпопея получится. Развелись. Ей – Богу, легче стало. Все душевные силы, что на мужа тратила, на сына обратила – и сынок податливей стал, не грубит, заботится обо мне. С отцом встречается, я не возражаю, даже наоборот.
3имой Санька руку сломал. Не успели с рукой управиться – труба в ванной лопнула, соседку внизу залило. Соседка злющая оказалась, даже обрадовалась: есть, чем заняться. Жалобы в разные инстанции строчила, комиссиями замучила.
Не успела от соседки отбиться – замок во входной двери сломался, в квартиру попасть не могли. Пришлось службу спасения вызывать. И так всё время. Недели не проходит, чтобы у нас ЧП не случилось.
Со всеми этими бедами я сон потеряла, головные боли замучили. О себе забыла совсем. Не помню, когда в последний раз в зеркало смотрелась. А ведь когда-то у меня прозвище было «Верка – красавица» – тётки во дворе дали. Уж если без ложной скромности говорить, видная я была: и фигурой, и лицом вышла. Сказала сейчас «была» – и горько стало – ведь мне немного за тридцать всего.
Как-то поздно вечером не спалось, решила ванну принять, говорят, успокаивает. Разделась и стала рассматривать себя в большое зеркало.
Фигура мало изменилась, а вот лицо... Нет, не постарело, а поблёкло, словно выцвело. Десять лет в замужестве ходила колесом, чистоту и порядок в доме блюла, всем старалась угодить, работала, конечно, – не до себя было. Уголки глаз и губ опустились, как у театральной маски. Грустное зрелище...
Сняла я резиночку с волос, они рассыпались по плечам, густые, тяжёлые. «Бедные мои, сиротинушки неухоженные...». А ведь с этих самых волос мой роман с мужем начался.
Возвращалась я как-то с занятий из техникума, подошёл ко мне незнакомый парень, протягивает конверт со словами: «Это вам просили передать». Открыла конверт, а там фотография: я, сижу у окна в автобусе, волосы, как всегда, водопадом. Удивилась очень, хотела расспросить, кто снимал, но парня и след простыл. Потом он объявился, другие фотографии принёс – и везде мои волосы крупным планом. Через два года мы с этим самым «фотографом» поженились. Муж так любил мои волосы гладить, перебирать пальцами, а в минуты особого настроения зароется в них лицом и целует... Куда что делось!
Когда Санечка родился, убрала я волосы, затянула резинкой потуже, чтобы не мешали. С тех пор менялись только резиночки да заколки. Так мне стало жалко себя! Неужели нельзя ничего вернуть?
Села в ванну, нежилась, плескалась, волосы намывала шампунем да бальзамом. Потом высушила их феном, подкрутила концы, рассыпались они по голым плечам, как  когда – то...
Волосы ожили, а лицо... Словно роскошный парик на выгоревший манекен надели. Порылась в ящичке туалетного стола, нашла чёрный карандашик, подвела брови, глаза подрисовала. Губы подкрасила. И улыбнулась, потому что женщина в зеркале мне понравилась. Стала улыбаться — взгляд ожил. Нет, не всё потеряно! Нужно встряхнуться и делать всё так, чтобы самой себе нравиться.
Утром, собираясь на работу, привычным движением волосы резинкой стянула. Потом, подумав, сняла её.
– Мама, ты какая-то не такая, - неожиданно сказал сын за завтраком.
– Да чем же не такая? Голову вечером вымыла и всё.
– Ты покрасивела... – сын коснулся моих волос так, как это делал когда-то его отец.
– Вымылась, выспалась - вот и покрасивела. Поторопись, сынок, а то опоздаешь в школу.

На работе тоже, конечно, все обратили внимание на мои волосы распущенные, удивились. Странные люди! Лето на пороге, тепло стоит, молодая женщина причёску изменила. Чему удивляться? Я сидела за кульманом, половинкой сознания отслеживая движение своих рук, а другой половинкой решала, как отпуск проведу.  В июне он по графику. По правде говоря, и решать нечего было: каждый год одно и то же: забирала Саньку и ехала к маме в деревню. Помогала ей по хозяйству, в огороде, на речку ходила.
Саньке в деревне нравилось, а я скучала. Жила во мне хрустальная мечта: оставить сына у мамы и поехать с мужем на море хоть на недельку. Беззаботно лежать на пляже, взявшись за руки, входить в волны, позволять себе невинные прихоти, а вечером надеть красивое открытое платье и гулять вдвоём под руку по приморскому бульвару... Но... мечта оставалась мечтой, и не потому что денег не было. Были! Просто муж считал такой отдых «неумным», от солнечных ожогов боялся получить рак кожи и предпочитал свой отпуск на охоте с друзьями проводить. К тому же, мама так любила внука, так нуждалась в моей помощи и всегда с нетерпением ждала нас к себе! Какие уж там наряды! Халат да сарафан, да брючный костюм «на выход» - на рынок съездить в райцентр.
Мои размышления прервала Галя из месткома. Путёвку «горящую» предложила в санаторий неврологический. Я сначала обрадовалась, думала – к морю, а оказалось – на север, в Вологодскую область. Опять невезение.
- Поезжай,- говорит,- подлечишься, отдохнёшь, новые места посмотришь, вологодские кружева купишь!
Захотелось мне поехать! Обстановку сменить, отдохнуть от всех бед и забот, но... куда я Саньку дену?
Мама   поддержала  идею  поездки:
– Тебе полечиться надо, живёшь на нервах. А за Санечку не волнуйся, он уже большой, бабушкин помощник будет. Поезжай!
Страшно было сына оставлять, непривычно, но – решилась!

Лето в этом году на удивление раннее было. Вологда поразила меня: до сих пор там дух старины живёт, сколько церквей, домов старинных! Деревеньки – в три двора! А какие люди добрые и открытые!
Санаторий в тридцати километрах от города в живописнейшем месте стоит. С одной стороны – лес еловый дремучий, с другой – поля игрушечные, поляны все в цветах. Как мне нравилось гулять одной по утрам, слушать соловьиное пение, шорох листьев осины!
Но недолго я одна гуляла. Познакомилась с мужчиной, Михаилом зовут. Я его сразу приметила: высокий, статный, лицом не очень красивый, но глаза – синие – пресиние! И так его эти глаза красили – невозможно было не смотреть на него! Местным он оказался. Вологжанин.
Пригласил меня танцевать да больше не отошёл. Все дни вместе проводили. Сдержан был мой ухажёр, скромен, рукам волю не давал. Много разговаривали, словно давно знали друг друга. Смотрел он на меня своими синими глазами так, что и слов не нужно. А когда танцевали,  вмещал  всю в свои объятия, я чувствовала себя маленькой, хрупкой – так хорошо и надёжно было с ним! Он умело водил в танце, я легко следовала за ним и ловила себя на мысли, что готова следовать, куда угодно. Когда он поцеловал меня впервые, земля ушла из-под ног. Ох, как давно я не испытывала этого сладкого томления внизу живота, страстного трепета! Сравнивала ли я его со своим бывшим мужем? Нет, было ощущение, что у меня всё впервые. Я даже представить не могла, что сумею  вызвать к себе такое восторженное чувство, а самое главное – способна сама так безудержно кинуться в объятия чужого мужчины.
Я не узнавала себя. Куда подевались сдержанность, застенчивость, стыд  наконец?! Мы уже много знали друг о друге. В наших вкусах, интересах, даже привычках нашлось много общего. Я уже порой думала о нём, как о кандидате в новые мужья. А почему бы и нет? Мужчина положительный, вдовец, сына растит. Сын у него постарше моего Санечки. Вот и хорошо, был один сын, станет два. Да с таким мужем можно и третьего родить.
Как выяснилось, и мыслили мы с ним в одном направлении.  Недели через три мы поехали к нему домой. Вот тут – то Миша и признался, что любит меня, что не представляет дальнейшей жизни без меня, что готов моего сына полюбить, как своего, предложил выйти замуж и переехать к нему. У меня сердце едва не выпрыгнуло от волнения и радости. Я согласилась, хотя для себя ещё не решила, к нему переехать или его перетянуть к себе. Это всё потом, а сейчас мы решили отметить обручение. Миша купил дорогущий коньяк по этому случаю. Пили мы этот коньяк и дурели от счастья. Он включил магнитофон,  Ободзинский пел про «эти глаза напротив». Мы упивались старой песней, потому что каждое слово в ней было о нас, а то, что мы не могли выразить словами, передавала изумительная мелодия. «Вот и свела судьба, вот и свела судьба, вот и свела судьба  на-а-а-с…»
Миша схватил меня на руки и вальсировал, а потом, закружившись, мы упали, хохоча, на диван. А потом... потом... Моё тело утратило земную оболочку, стало невесомым и медленно поднималось над постелью, зависало под потолком, потом так же медленно опускалось. Это движение вызывало ощущение неземного блаженства. То, что происходило со мной, могло быть только в фантастическом сне. Сон был долгим, сладким, опустошающим...
Даже уснув, он не выпускал меня из своих объятий. Я лежала тихонечко и думала, почему этот малознакомый мужчина стал так близок мне? Почему с ним, а не с мужем открылись мои уму непостижимые способности? Он лежал рядом, большой, горячий, а мне казалось, что всё, что сейчас происходит со мной, нереально. Ну, не может быть, чтобы мне так повезло! Неужели повторится ещё и ещё сегодняшняя ночь? Неужели и вправду моя жизнь круто изменится?
 
От переизбытка ощущений и чувств я не могла уснуть. А ещё у меня занемела правая рука, я пошевелилась, намереваясь повернуться на другой бок. Миша, не просыпаясь, пробормотал: «Сашенька, не уходи», – сквозь сон поцеловал  меня в щёку, ещё крепче прижал к себе и продолжал спать.
Уже светало. Сумерки в комнате рассеивались, как мои радужные мечты. «Кто такая Сашенька? Покойная жена? Скорее всего, да. Миша говорил, что после неё не было крепких привязанностей».
«Ничего же не случилось! – убеждала я себя. – Перепутал имя во сне. Нельзя  ревновать к мёртвым! Не будь смешной»!
Самоубеждение не помогало. Внутри зародилось неприятное чувство. Если бы он сейчас проснулся, что – то сказал,  уверена, – оно отошло бы. Но он спал. Разбудить его? Жалко. Я осторожно выбралась из его объятий, он почувствовал это, сжал руку. «Мне нужно», – сказала негромко.  Он  отпустил руку. Я встала, привела себя в порядок, убрала со стола, вымыла посуду. Потом села у окна и наблюдала, как занимается рассвет.
– Знаешь что? — сказал Миша, проснувшись, — я чувствую себя пацаном. Я счастлив.
Он притянул меня к себе и крепко обнял. Очень хотелось спросить его о Сашеньке, но... мой любимый был так ласков и нежен, чувствовала сама: нет места в его душе другой женщине!
Когда вернулись в санаторий, я сразу пошла к себе, несмотря на настойчивое приглашение Миши провести вечер вместе в его одноместном номере. Нужно было немного остыть от любовного огня, трезво посмотреть на предстоящее замужество и обдумать бытовые детали, которые в постели вдвоём обсуждать невозможно.
Встретились за завтраком. Он был оживлён, синие глаза полыхали счастьем, и мой вопрос о Сашеньке снова застыл на устах.

Продолжение следует.