Пташка. В дороге

Утро для Тимофея наступило после обеда – так получилось… Даже не смотря на позднее пробуждение, веки не расклеивались, сознание витало где-то, явно отдельно от тяжелого сонного тела. И тут его подбросило – вечер у Элины… Пташка! Наташа… Сна как не бывало! Глаза мгновенно открылись, да не просто, а загорелись! И те самые золотые искорки вспыхнули! И руки почувствовали атласную нежность ее кожи и восхитительную плавность изгибов.

«Как она сказала? Ты весь вечер рисовал меня… руками. Художник!» - Тимофей уже не мог оставаться в постели. Ему казалось, он слышит запах ее духов, аромат ее тела. Он даже поднес свою руку к лицу и вдохнул.

Он не знал о ней ничего или почти ничего, но чувствовал, как себя самого. Точно знал, что ее утро начинается с чашки кофе. Так и видел, как она, еще не совсем проснувшаяся, варит ароматный напиток в турке, наливает в чашку, небольшую, изысканную в своей простоте, не добавляет ни сахар, ни молоко, пьет маленькими глоточками, глядя в окно. Тимофей так ярко увидел свою фантазию, что руки едва ли не потянулись обнять женщину. А еще он точно знал, что она любит небо! И умеет летать! – сам видел и чувствовал, как она улетала. Вряд ли это можно забыть… да и не хотелось бы.

Стоя у распахнутого окна, вдыхая холодный воздух ранней весны, он снова увидел ее… Прямо тут, рядом с собой… обнаженную, трепетную, с восхитительной готовностью принимать его ласки, откликаться на них всем естеством. Полушария грудей с отвердевшими от страсти сосками словно были созданы для его ладоней, тонкая талия и крутой изгиб широких бедер сводили с ума даже в воспоминаниях, шелковая кожа, особенно нежная на запястьях рук, ямочка под ключицей, плавная линия шеи под его раскаленными поцелуями… Стремительное движение бедер навстречу его жаждущей плоти и сладострастный стон, вновь и вновь музыкой звучащий для мужчины…

«Я найду ее! - мысль Тимофею понравилась, и он даже заулыбался. – Элина должна знать, где она. Я хочу ее увидеть!» Дальше облекать свои ощущения в слова он не стал – дела никто не отменял, а воспоминания о Пташке кружили голову.
*****************
Мне ничего не было известно о чаяниях Тимофея, мысли были заняты совершенно другим. Лине в голову пришла идея нашего с ней совместного путешествия, и как обычно, она поставила меня в известность прямо накануне поездки. Элина часто ездит по стране и за ее пределы – это связано с ее бизнесом, и, зная мою любовь к смене обстановки, на этот раз она предложила составить ей компанию. Предполагалось 3-4 дня в дороге с остановками в отелях, Лина на переговорах, а у меня культурная программа разной степени интересности в зависимости от места дислокации.

Вроде бы все звучало так просто… Но надо знать мою Элли! Та еще затейница! Когда она вкрадчивым голоском сказала, что мы ненадолго заедем к ней домой перед выездом, я подумала, что подруга что-то задумала, но я никак не могла догадаться, что она приготовила!

В ее доме мы прошли в просторную кухню: кофе перед дальней дорогой – святое дело! Я успела смолоть и засыпать его в турку, как почувствовала, что Лина обнимает меня за плечи, отводя их немного назад, целует в шею. Я не сразу смогла откликнуться на ласку, как-то неожиданно это было, но она не спешила – медленно и чувственно горячими губами она вела ниточку от мочки уха вниз по шее до плеча, ее волосы касались моей кожи, еле уловимых запах ее духов… Я просто не могла не отозваться! Ладонями она с силой провела по груди, по талии, по бедрам, и когда ее руки опускались вниз, мое возбуждение летело вверх. Ее пальчики нырнули в джинсы, нигде не заблудившись, немедленно оказались в трусиках. Горячие ладони на голой коже! Волна дрожи прокатилась по мне и не осталась незамеченной моей подругой. Я обняла ее за бедра, тесно прижавшись. Так мы стояли, лаская друг друга.

- Пташка… не сопротивляйся, милая… - она проникла в меня, и моя горящая влажная плоть не сразу ощутила, что это не только и не столько руки любимой. Игрушка! да еще и с пультом управления, которым Элина немедленно воспользовалась, лишив меня последней воли к сопротивлению! Собственно… о сопротивлении – это я не искренне… не было там никакого сопротивления, и даже воли к нему не было никакой. У меня подкосились ноги и бабочки в животе помчались исполнять какой-то дикий танец! В одно мгновенье Элли выключила пульт, ласкающим движение убрала руки, и оказавшись у меня перед лицом, улыбнулась одновременно невинно и искушающе, как только она одна умеет.

- Пташка, родная, пьем кофе и на взлет! – нежным голосом скомандовал этот ангел с рожками.

С большим трудом мне удалось сварить кофе, не помню, как мы его пили. И вот наконец мы в машине, впереди дорога и я не сомневалась, что поездка не будет скучной!

Мы ехали молча – сосредоточенная Лина и слегка растерянная я. Звучала любимая нами обеими инструментальная музыка, на это раз – французов Поля де Сенневиля и Оливье Туссена, за окном с неуловимой скоростью сменялись пейзажи… И совершенно неожиданно мы остановились. Я не успела задать вопрос – что случилось, как Элли достала большие наушники и повязку на глаза.

- Ты хочешь, чтобы я уснула и не мешала тебе безобразничать на дороге? – мое лукавство было замешано на ехидстве.

- Нет, родная, - Элли не поддалась на провокацию и нежно улыбнулась. – Поверь, тебе понравится.

Я и не думала отказываться, надевая странную экипировку. Телячья кожа наушников нежно коснулась ушек, потрясающей чистоты звучание наполнило, казалось, даже душу – звучал Рольф Ловланд. Мягкая маска закрыла глаза и теперь я вся была наполнена гармонией музыки, уносившей меня в фантазии, еще даже не оформившиеся в реальные образы. Мягко тронулся автомобиль. Рука Элли ласкающим коротким движением прошлась по моей щеке, коснулась шеи… и я отдалась своим ощущениям. Мягко-мягко, нежно-нежно, тихо и сладко… Тем громче на фоне этой всепоглощающей неги было вдруг раздавшееся биение внутри меня! Игрушка! Игрушка внутри меня! Элли не забыла про пульт! Да, смешно было думать, что она может что-то забыть, а уж об этом и подавно!

На миг я вжалась в кресло, руки сами крест-накрест закрыли низ живота, словно защищаясь… Я почувствовала, что спинка кресла медленно укладывает меня почти в горизонтальное положение, прохладные пальчики Лины легко и очень быстро коснулись моих губ. Исчезло напряжение, а вместе с ним и весь внешний мир с его красками, звуками, движением. Вместо этого я летела внутри музыки, пульсируя с нею в такт, ощущая себя вне времени и невесомой в пространстве.

Нарастающий темп и сила музыки абсолютно совпадали с нарастающим внутри меня ураганом, руки ласкали грудь, бедра непроизвольно приподнимались. Как близко заключительный аккорд… как жаль, что он так близко… Как сладко, что он наступает! Сдерживаться сил уже не было… я и так держалась, сколько могла, растягивая сладкую м;ку... Я не могла слышать свой стон, я не могла видеть, что происходит… Перед закрытыми повязкой глазами взорвался миллиардами искр золотой фейерверк! Мгновенье… другое… И снова бриллиантовая россыпь ощущений! И вновь! Каскад ярчайших оргазмов с эпицентром во мне!!!

Полагаю, прошло немало времени, пока я пришла в себя, почувствовала движение машины, скоординировавшись в реальности. Первая попытка дотянуться до маски и открыть глаза провалилась – я просто не смогла поднять руку, она слабой веточкой опустилась туда, где и была. Немного подождав, я повторила попытку и с огромным удивлением поняла, что не вижу яркого дневного света – за окном были весенние сумерки. Совершив еще одно немыслимое усилие, я села в кресле, спинка немедленно поднялась и поддержала меня – Элли постаралась. Немножко смущаясь, я взглянула на нее – она не просто улыбалась, она аж светилась вся! Хулиганка! Наушники я тоже сняла, как ни жалко было – в них звучала изумительнейшая мелодия, сотворенная флейтой, дудуком и саксофоном.

- Подъезжаем, - как ни в чем не бывало констатировала Лина. – Я забронировала нам номер вооон в том отеле.

Я посмотрела в направлении, куда она указала – это был мини-замок в немецком стиле, высокий, из серого камня, с башенками, шпили которого были прошиты лучами заходящего солнца. Сказка наяву!

Номер был элегантным, в стиле прованс, совсем не похожим на казенное типовое пристанище для путников. Две комнаты в преобладающем сливочном цвете, огромная, даже не двуспальная, а какая-то многоспальная кровать под совершенно очаровательным бежевым покрывалом в нежные розовые цветы, со множеством подушек. В небольшом эркере зеркало в овальной раме над комодом отражало окно, точнее, занавесь на нем. Мебель на изящных ножках, выкрашенная в тон стен, создавала впечатление легкости, воздушности пространства. Вроде бы все, как везде – балкон, телевизор, чайный столик… но так уютно, изящно и романтично!

Я видела, что моя Элли устала – еще бы, две сотни километров за рулем. Она приняла душ, прямо в халате забралась в кровать и откинулась на подушках, блаженно закрыв глаза. Я выключила верхний свет, оставив гореть прикроватные торшеры, и устроилась рядышком, в уютном молчании наслаждаясь тишиной, покоем и отдыхом, до тех пор, пока подруга не попросила меня выключить ее торшер.

Все произошло одновременно: подумав «ей же ближе, почему сама не выключает?», я перегнулась через колени подруги к выключателю и тут же почувствовала губы Элли на своей груди. Неловко развернувшись, я случайно боднула ее, она в ответ толкнула и мы начали веселую возню, хохоча и взвизгивая. Распахнувшиеся халаты летели прочь, одеяло спланировало к балконной двери, руки-ноги – не разобрать, где чьи – мы дурачились, как девчонки!

Пока я случайно не поймала в пылу игры ступни Элли в свои руки… Она вдруг перестала смеяться и даже улыбка сошла с губ, оставив лишь излом.

- Пташка…
Я услышала резкий вдох и взглянув в лицо, поняла, что игра закончилась. Ошибиться было невозможно, но тем не менее я решила убедиться – одной рукой обнимая ноги подруги, другой, лаская, провела по ним. Стон… да! Я абсолютно точно прочитала взгляд Лины! Обхватив узкие изящные ступни горячими ладонями, я стала целовать каждый пальчик, едва касаясь губами, слегка дразня и наблюдая, как в неге запрокидывается голова Элли на разбросанных подушках, как все чаще вздымается тяжелая налитая грудь.

Пройдя всю дорожку, в обратный путь я двинулась, лаская язычком каждую ямочку, легонько прикусывая и целуя уже гораздо с большей страстью, с наслаждением слушая, как учащается дыхание любимой и как все чаще выдох становится похожим на стон. Я поднималась губами вверх, медленно, лаская и дразня, по внутренней поверхности ног, одновременно ведя ладонями по противоположной. Когда мои руки остановились под коленями, а губами я тихонько прикусила внутреннюю сторону бедра, из груди Элли вырвался низкий стон, она выгнулась струной. Я не спешила… мы обе получали немыслимое наслаждение от ласк.

Выше… выше… теперь я целовала самое сокровенное… не торопясь проникнуть глубже, руками я обняла ее за бедра, слегка сжимая их, чувствуя движение мне навстречу. Лина запустила тонкие пальцы мне в волосы, перебирая пряди, не мешая мне ласкать. Когда я стала гладить ее бархатный живот, наши стоны слились в один, настолько высоко было возбуждение нас обеих. Оставив локти на бедрах, я опустила кисти рук на пушистый сладострастный холмик, раздвинув пальцами нежные лепестки, прошлась по краешку языком. Запах желанной женщины, вкус ее росы были непередаваемы! ее бедра раскрылись, впуская меня в святая святых и абсолютно доверяя. Перебирая пальчиками, целуя, легонько кусая и посасывая, я ощущала, как вот-вот сама оторвусь от земли. Счет времени был безнадежно потерян, но кого это сейчас волновало? Минута или десять… или полчаса…

Пальцы Элли, заблудившиеся в моих волосах, сжались, бедра взлетели и одновременно взлетел стон… стон блаженного изнеможения! или это был крик, призванный оповестить мироздание о наслаждении! Горячая истома волной унесла меня вслед за подругой!

Пришедшая на смену звукам тишина была звенящей, мы плыли в ней, еще не совсем придя в себя, не торопясь покидать открывшийся космос. Вернувшись в реальность, мы решили, что хотим какао, и, завернувшись в пушистые халаты, дружно отправились его готовить. Уютно устроившись в кровати, обложившись подушками, пахнувшими жасмином, молча пили сладкий шоколад из тяжелых кружек – изумительное завершение необыкновенного дня.

День был длинным. День был счастливым.