Армейские шутки

Сахар в стакане не плавает.

Армейская жизнь, как известно, мёдом никогда ни кому не казалась. Ошибается тот, кто думает по другому.В шестидесятых срок службы измерялся тремя годами. Что это были за годы, помнят лишь те, кто отслужил положенный срок. Кто-то служил рядовым, а кто-то дослужился и до ефрейтора-старшего солдата. Звание от младшего сержанта и до старшего сержанта присваивалось после окончания сержантской школы. В казарме, размещались  все  подразделения солдат. Каждая рота занимала один этаж. Спали на двух ярусных металлическх кроватях, поставленных одна на другую.
 
На первом ярусе спали солдаты третьего года службы, так было заведено давно и никто не нарушал этот неписанный армейский закон. Верхний ярус кроватей предназначался для военнослужащих первого и второго года службы. "Старики" предпочитали спускать ноги на пол, а молодым солдатом приходилось прыгать, становясь на край нижней кровати.

Шуткам подвергались солдаты любого года службы. Шутили чаще над теми,кто по каким-то причинам не вписывался своим характером и поведением в основную массу солдат. Самой распространённой шуткой была шутка с подменой сапог. Делалось это просто. Кто-то из солдат, желая подшутить, переставлял сапоги от одной скамейки к другой. У каждой кровати всегда стояла скамейка, на которую складывалось армейское обмундирование, спящего на кровати солдата.

После команы:- Подъём! Все быстро вскакивали и начинали одеваться. Обнаружив
чужие сапоги у своей кровати, бросались искать их по всей казарме. Но такие шутки со стариками старались не делать, опасаясь негативных последствий.
На эту шутку редко кто обижался. Совместная караульная служба, патрулирование до позднего вечера, работа на кухне-всё это было обыденным и привычным, что объединяло солдат.

Через два года службы, солдаты первого года становились "стариками" и шутки повторялись. Они лишь видоизменялись, обрастали другими элементами.
Наши двухярусные металлические кровати, при необходимости быстро разбирались.  И мимо этого не могли пройти шутники.

Нижний матрас с сеткой приподнимали из крепежей и оставляли без опоры. Внешне такая кровать не отличалась от остальных, и только опытный глаз мог заметить подвох. После команды отбой, все спешили к своим кроватям. Слышалось падение тела, потом русский мат и попытка найти инициаторов шутки. Никто естественно не признавался, кровать устанавливалась на место. А вскоре все, кроме дневального, стоявшего у тумбочки при входе в роту, быстро засыпали, забыв, что было пол часа назад.

Шутили и в столовой. Армейское меню шестидесятых, не отличалось разнообразием. Утром каша с маслом, десять граммов сливочного масла и два кусочка сахара с чаем. Каши были разные, но рисовая и гречневая были для нас деликатесом, кирзовая каша, мы её так называли, была довольно часто. Макароны с тушёнкой и кисель в обед давали только в качестве праздничного обеда. Но зато селёдку с картошкой вечером, после возвращения
с патрульной службы, мы могли есть в неограниченном количестве. Порционная подача продуктов была основой нашего армейского питания.

За каждым столом садилось по отделению, с краю командир отделения и "раздатчик". Это был старослужащий, который делил масло на десять частей и раздавал кусочки сахара. За чаем ходил один из солдат и пока он ходил, шутники вместо сахара подкладывали ему в кружку два белых кусочка пенопласта,
по размеру и по форме похожие на выдаваемый сахар.

Возвратившись с чайником к столу, солдат начинал разливать чай по кружкам. Налив в свою, он с удивлением замечал, что сахар в его кружке всплывал и не хотел тонуть. Глаза его расширялись, он испуганно смотрел на своих друзей, хранивших гробовое молчание, и  "наконец, начинал яростно топить его ложкой, пытаясь опустить на дно кружки. И тут солдаты не выдерживали. Дружный хохот заставлял обернуться всю роту. Но всё быстро прекращалось. Солдат вынимал из кружки  пенопласт, ему вовращали  порцию сахара и завтрак продолжался.

Эти шутки, порой из детства, как-то скрашивали однообразие службы и хоть на время возвращали их в предыдущую, уже порядком  забытую, жизнь на гражданке.