Клерк и Борисыч

Высокий, худощавый, с помятым лицом наркомана с тридцатилетним стажем, Борисыч напоминал сомнамбулу. Был он в два раза старше меня, что не мешало нашей дружбе, даже наоборот, сближало из-за индивидуальности точек зрения представителей разных поколений. Я уважительно называл его Борисычем, для всех остальных в лагере он был просто Толян.

Работал он связистом и обслуживал жилзону, а вся обслуга жилки жила в нашем отряде, включая и клуб, в котором работал я. Поэтому на ежедневных проверках мы встречались и обсуждали пережитое за день. Борисыч нравился мне нестандартностью мышления и способностью к точному, острому слову.

Как-то раз стоим мы на проверке и что-то тихо обсуждаем с ним, а по правую руку от меня стоит коллега Борисыча, электрик жилзоны Пётр Петрович, которого за высокомерные речи и поучения зэки за глаза прозвали Клерком, а за взрывной характер и маленький рост – сумасшедшим обескураженным цыплёнком. Так вот, стоим мы на проверке, трещим с Борисычем, и я имею неосторожность случайно наступить Клерку на ногу. И тут такое из него полилось! Удивительно, откуда в таком тщедушном человечке нашлось столько чернухи и мата!

И тут, как всегда, выручил Борисыч. Со свойственной только ему иронией в голосе и с полным безразличием в мутных глазах он произносит: "Ну что ты, Вася. Отстань от человека! Не видишь, гражданин слегка о х у е в л ё н  и взбудоражен!"

Давно я так не смеялся. И надо было видеть, с какой мимикой, с какой артистичностью это было произнесено.

Браво, Борисыч! Пять с плюсом! Это надо было видеть!