Глава 26. 50 лет Победы. 15 мая 1995 года

Глава 26. 50 лет Победы. 15 мая 1995 года
 
Отшумело 50 лет Победы, второй курс был сдан вовремя. А в Москве построили комплекс на Поклонной горе.
Теплым вечером 15 мая 1995 года Даня с Рулем сидели и слушали по радио передачу, которая развлекала весь дом Дани. На определенных волнах в магнитоле «Фунай» ловились разговоры по тогдашним радиотелефонам. Самая интересная передача выходила на радиостанции где-то сверху.
Это была бесконечная беседа о крупном магазине вроде ГУМа или ЦУМа. Собеседники сначала «заходили» в магазин, потом их «отжимали» конкуренты, какие-то недомолвки, от которых стыла кровь в жилах. Плюс масса экономической терминологии.
Внезапные сюжетные вставки, например: одному из партнеров – армянину, бывшему известному советскому спортсмену в виде спорта, требующем не только колоссальной физической выносливости, но и некоторого интеллекта, – президент все не дает гражданство России.
И сколько принес искренней радости всему подъезду долгожданный соответствующий указ Ельцина! Спортсмена, гордость СССР, любили в те годы, стоит отметить.
Дом слушал передачу как сериал, некоторые выносили радиоприемники на лестничные клетки, в курилки перед квартирами.
Даня нажал кнопку. Радио умолкло.
– Прав банкир Смоленский. Он тут сказал: «Я книжек по экономике не читаю, я газетами обхожусь. А в книгах – муть, эластичный спрос, конвергенция… Economics». Вот она, экономика на пальцах… Мое потенциальное будущее.
– Да, кстати… Клим – все с ним благополучно.
Клим был одним из трех соседей и друзей Руля по Пресне – из тех, что учились на естественных факультетах МГУ, двое ребят и девушка. Он учился на физическом факультете МГУ, в группе астрономов.
Клим однажды перепил пива и попал в шестое отделение милиции за хулиганство.
Проступок был крупным: он кидал кирпичи в витринные стекла Главного здания МГУ. Витринные стекла ГЗ способны выдержать взрыв ручной гранаты. Но Клим был физик, кирпичей было много, штабеля три. Кидая кирпичи, он, пьяный физик, думал, что граната гранатой, но в стекле обязательно найдутся точки, где полное разрушение возможно от удара сумки первокурсницы.
Милиция на камнепад не реагировала, дело было ночью. Стекла не поддавались.
Но вдруг Климу повезло. Он попал, и стекло пошло белыми трещинами по всей поверхности.
Дальше, в милиции, он, пьяный, все это рассказывал под протокол. Как он смотрел при свете фонаря на сотворенный им «иней» и как стекло обсыпалось через минуту под собственной тяжестью.
При слове «иней» майор сказал:
– А вы ведь астроном?
– Да.
– И вы в своей там обсерватории глазеете на звезды сутками?
– Да.
– Обкурившись травы, естественно. Как и сегодня.
В общем, шили ему тяжелое хулиганство в состоянии сложного опьянения, вандализм, все не тяжкие статьи, но срок грозил без десяти тысяч долларов реальный, как намекнули отцу Клима ночью по телефону.
Все переживали.
И вот всезнайка и сплетник Даня принес благую весть.
– Все в порядке. Дали ему два года реально и тут же в зале суда освободили. Амнистия, пятьдесят лет Победы! И эти лошары даже не взяли характеристик с места учебы, сами вписали отсебятину, что безнадежный. И там у него, на физфаке, никто не знает, где это Климушку на втором курсе два месяца носило… Затем еще подарок. Я вот экономист, я знаю, что такое амортизация. Пересчитали стоимость ущерба с учетом амортизации и перевели из советских рублей в нынешние. Клим задолжал государству полстипендии.
– Повезло, задумается. А так – не узнают, – сказал Руль.
– Не должны.
Узнали, разболтали сами словоохотливые студенты.
Клим перевелся в педагогический, женился. И потом преподавал физику детям, своим в том числе